Подарок

Глава 14

— И какие у нас на сегодня планы? — спросила Рыбина Ольга, когда он утром, после завтрака, позвонил по телефону. — Шеф приглашал к себе, не знаю только на какое время. А что еще для нас на сегодня запланировано?

— Инга Петровна будет во Внуково в два часа дня, а вас приглашают в четыре. Рогожин был недоволен тем, что вы вчера ни словом не обмолвились о происшествии возле спортклуба. В связи с увеличением угрозы, на выезде нас будет сопровождать еще одна машина с двумя охранниками. Это охранники частного агентства. На сегодня с утра следующая программа. Сначала отвозим Игоря на тренировки по стрельбе, оставляем с ним Сергея и везем вас к очередному клиенту. Пока вы его лечите, машина из агентства будет дежурить у подъезда, а мы с Геннадием едем за Игорем и везем его в спортклуб, где и остаемся до окончания тренировок. Ну а потом едем за вами и отвозим к шефу.

— И кто же мой новый клиент?

— Это жена одного из лидеров «Единой России». У нее рак молочной железы, который не могут вылечить медики.

— И Рогожин всерьез рассчитывает на его благодарность? Или это уже коммерческая операция?

— Откуда такое недоверие к политикам? — засмеялся Рыбин. — Давайте я не буду об этом говорить по телефону, а расскажу, когда приеду.

Разговор продолжили минут через сорок в машине.

— В двух словах о муже вашей клиентки, — сказал Рыбин. — Это один из членов Высшего совета, близкий к Неверову. Как политик он человек совершенно беспринципный и в своей работе неукоснительно руководствуется линией партии и собственной выгодой.

— Исчерпывающая характеристика, — сказал Игорь.

— Как политика — да, — согласился Рыбин. — Есть только одно маленькое «но». Сергей Владимирович в плане личного общения вполне нормальный и относительно порядочный человек. Работа для него — это одно, а все остальное — совсем другое.

— Относительно порядочный — это убеждает, — кивнула Ольга. — И Рогожин всерьез рассчитывает, что порядочность клиентов распространится и на него тоже?

— Давайте, Ольга, не будем обсуждать действия шефа, — предложил Рыбин. — Видимо, у него были основания так думать, если Сенина внесли в ваш список. А для вас это вообще не имеет значения.

— Да, Виталий, вы правы.

— Вашу клиентку зовут Тамара Викторовна. Она что–то заканчивала, но нигде не работала. Таких называют домохозяйками, но она и домашним хозяйством не занималась, а детей у них нет и теперь уже не будет.

— Салоны, бутики, подруги и круизы? — иронично спросила Ольга. — Из–за границы, наверное, не вылезала.

— До недавнего времени все так и было, — кивнул Рыбин. — Сейчас ей не до заграницы. С условиями лечения согласились, так что с ними не должно быть никаких проблем.

Проблем действительно не было. Ольгу приняли радушно, и все время лечения ей пришлось проболтать с внешне все еще привлекательной женой Сенина. Сам Сергей Владимирович был с ней подчеркнуто вежлив, но не сделал ни одного комплимента и время от времени бросал на жену опасливые взгляды, из чего Ольга сделала вывод, что Тамара, скорее всего, женщина ревнивая, а политик сильно смахивает на подкаблучника.

— Вы знаете, Оленька, а ведь грудь совсем не болит, — сказала ей Тамара Викторовна к концу лечения. — Только бы вы мне помогли! Я в таком виде уже не могу никуда выйти. Стала совсем худая, как палка, и половина волос выпала с этой химией. Сижу дома одна, даже подруги почти не приходят.

— Вам к завтрашнему утру должно стать существенно лучше, — пообещала ей Ольга. — По крайней мере, со всеми остальными моими клиентами так и было. А завтра я еще раз приеду, чтобы закрепить лечение. Вес вы потом наберете, вот насчет волос ничего гарантировать не могу, но думаю, что и они станут гуще.

Вскоре за ней пришел Сергей и проводил к машине.

— Что–то я не видела обещанной дополнительной охраны, — сказала Ольга Рыбину.

— Это хорошо, что не видели, — отозвался он. — Ребята работают профессионально и не мозолят глаза. Вон за нами пристроился «форд», это они и есть. Им известны номера наших телефонов, так что в случае необходимости и предупредят, и сами примут меры.

— Как прошли тренировки? — спросила Ольга мужа. — Скоро станешь Рэмбо?

— По стрельбе медленно, но верно приближаюсь к сотне, а на борьбе показали все, что посчитали нужным. Теперь только все отрабатывать.

— И что же они посчитали нужным?

— Три связки блок–удар от ударов по разным уровням и оборона от вооруженного ножом противника. Там тоже три приема.

— А не мало за те деньги, которые им заплатили?

— А они мне рассказали притчу о прямом ударе, — рассмеялся Игорь. — Ее суть в том, что лучше хорошо разучить всего один удар, чем плохо знать сотню. Пришлось согласиться, что за месяц они даже из неплохо развитого парня не сделают Джеки Чана.

— А если у противника будет пистолет?

— Тогда только драпать! — опять рассмеялся муж, — или тоже хвататься за пушку.

— Рощин к тебе не пристает?

— Нет, Алексей молчит, ждет обещанного.

— Вы с ним уже на ты?

— Классный парень, и мне нравится. Я ему, по–видимому, тоже. И на тебя его контора вроде не собирается наезжать.

— Ладно, посмотрим, что нам предложит твой классный парень. Виталий, нам еще рано к Рогожину, может, заедем домой? До четырех еще больше часа.

— Валерий Сергеевич сказал, что, если освободимся раньше, везти вас к нему, а до него еще добираться с полчаса при условии, что не попадем в пробку.

Если бы Ольгу попросили охарактеризовать жену Рогожина одним словом, она бы выбрала слово «холеная». Инга Петровна осмотрела Славиных и недовольно поджала губы.

— Это не про нее говорят, когда рассказывают, что ты путаешься с малолетками? — спросила она у мужа. — Сексапильная девочка, думаешь, она меня вылечит от гриппа?

— Если будешь и дальше ей хамить, может и не вылечить, — усмехнулся Валерий Сергеевич. — Пей тогда и дальше свой «Синупрет». И когда только успели насплетничать? Ты же только из аэропорта.

— Когда получала багаж, встретила кое–кого из знакомых. Когда меня будут лечить?

— Подожди немного, сейчас я их познакомлю с Татьяной, потом займутся тобой. Проходите, ребята. Таня, выйди на минуточку.

Дочь Рогожина оказалась стройной невысокой брюнеткой с симпатичным лицом, которое немного портили излишне широкие скулы. Она приветливо поздоровалась и хотела увести Ольгу в комнату, которую использовала, когда оставалась на ночь у родителей, но мать воспротивилась.

— Пусть вначале вылечит мне простуду, поболтать всегда успеете. Займись лучше молодым человеком. Он будет получше твоего Валентина, может, хоть с ним у тебя что–нибудь сладится.

— Увы, мама, — ответила Татьяна, с сожалением глядя на красивого парня, — Игорь жених Ольги. У них через два дня свадьба, и мы с Валентином приглашены на нее папой свидетелями.

— Все равно попробуй, — непонятно, в шутку или всерьез сказала мать. — Пока у парня в паспорте нет отметки о браке, всегда есть шанс, да и после… Пошли, милочка, в малую гостиную, полечишь меня, пока Татьяна будет охмурять твоего парня. Мне нужно что–нибудь делать для лечения?

— Только посидеть минут двадцать, а мне сесть рядом с вами. Можете почитать или посмотреть телевизор, главное, чтобы я была рядом.

— А если я буду звонить по телефону?

— Просто сидите, а делать можете что угодно.

Ольга села в кресло рядом с женой Рогожина, которая принялась обзванивать подруг и обмениваться с ними новостями. Большинство этих новостей девушка без колебаний записала бы в разряд сплетен. Поначалу было заметно, что у Инги Петровны плохое самочувствие: она морщилась от головной боли, прикладывала ко лбу свободную руку и несколько раз пользовалась носовым платком. Прошло немного времени, и носовой платок был забыт, а разговор стал более оживленным. Видимо, головная боль ее больше не беспокоила. Посидев еще минут десять, Ольга поднялась с кресла и направилась в большую гостиную к остальным. Увлеченная разговором, Инга Петровна не заметила ее ухода.

— Ну как там Инга? — спросил Валерий Сергеевич. — Слышу отсюда, что громкость и скорость разговора увеличились раза в два. Вы с ней закончили?

— Да, она полностью здорова. Не угостите пирожным уставшего целителя? У вас они еще остались на блюде.

— Для вас и оставили, — засмеялся Валерий Сергеевич. — Об этой вашей маленькой слабости мне поведал Рыбин. Присаживайтесь возле Татьяны, она уже наелась, а жена такое не ест принципиально: бережет фигуру.

Когда Ольга очистила блюдо от изумительно вкусных пирожных, Татьяна увела ее в свою комнату, оставив мужчин одних.

— Вы почему не хотите играть свадьбу? — спросила она, усаживая Ольгу на диван. — Это же самое важное событие в жизни! А отец бы вам все организовал, он сам сказал. Неужели не хочется надеть подвенечное платье, и чтобы тебя в нем носили на руках?

— Конечно, хочется! И муж меня еще будет носить, я не собираюсь прощать ему этот долг. Причина в том, что у нас здесь нет ни родственников, ни друзей. Вот когда все это будет, тогда и отметим задним числом. Можно вопрос?

— Конечно. И перестань называть меня Татьяной, я себя сразу чувствую на несколько лет старше.

— Хорошо, Таня, — засмеялась Ольга. — Вопрос как раз связан с возрастом. Тебе ведь около двадцати?

— Да, этим летом будет двадцать.

— Наверное, это совсем не мое дело, но когда мы с твоим отцом говорили о нашей свадьбе, он высказал надежду, что и вы с Валентином поженитесь. И тон был такой, что мне его почему–то сразу стало жалко. Ничего, что я завела этот разговор? Просто ты, в отличие от твоей матери, показалась мне открытым человеком.

— Ты меня, Оля, просто не знаешь. Я такая открытая только среди своих. Мать, кстати, тоже, только я уже успела понять, что вы для отца стали своими, а она еще нет. Не то положение у моего отца, чтобы я могла позволить себе такую роскошь, как открытость. Как минимум решат, что я дурочка, а многие сразу попытаются этим воспользоваться. А насчет Валентина… Мы с ним вместе уже год, а я до сих пор не могу определиться. Когда он рядом, мне хорошо, когда его нет, мне… тоже неплохо. Если он исчезнет надолго, мне его будет не хватать. Но я не могу сказать, что думаю о нем постоянно. Любовь это или не любовь? Вот как у вас с Игорем?

— Если его не станет, мне тоже незачем будет жить. И это не просто красивая фраза, это правда.

— Вот видишь! А у нас с Валентином этого нет.

— Говорят, что все любят по–разному.

— Не знаю, Оля. Мне тяжелее, чем другим. Трудно узнать, интересую человека я сама или деньги моего отца. Я как–то полгода назад умудрилась летом простудиться и лежала у своих стариков с высокой температурой. Валентин ко мне несколько раз забегал, приносил фрукты, хотя и знал, что я ни в чем не нуждаюсь. А потом я узнала, что его приглашали к другу на дачу на шашлыки. И он поехал, пил там вино, лопал эти шашлыки и танцевал с девчонками. Я бы на его месте так не смогла. А отца можно понять. У него дело, которому он отдается весь без остатка. И он не может не думать о том, кому это в конце концов достанется. Других детей у него нет, а я не подхожу на роль наследницы. Ну не нужно мне все это! Мать тоже в его делах ничего не смыслит. Внука мало родить, его еще нужно вырастить, вот он и торопит, а я боюсь связывать свою жизнь с человеком, в чьих чувствах совершенно не уверена. Такая вот проза жизни.

— Надеюсь, что скоро смогу тебе помочь, — сказала Ольга. — Я ведь не только могу лечить, у меня есть и другие таланты, и я их сейчас усиленно развиваю. Дело в том, что я почти всегда могу определить, когда мне врут. Иногда это чувство почему–то не срабатывает, и я могу обмануться, но если почувствовала ложь, то это совершенно точно. А твои чувства к Валентину потому и зависли в мертвой точке, что ты ему не доверяешь и подсознательно противишься дальнейшему сближению. Я могу попробовать после регистрации…

— Спасибо, Оля, но не надо. С этой проблемой я буду разбираться сама.

— Вы еще долго будете общаться? — раздался из–за двери голос Валерия Сергеевича. — Таня, у меня есть разговор к Ольге.

— Мы уже закончили, сейчас идем, папа, — ответила Таня. — Пошли к ним. Раз отец зовет, значит, у него к вам что–то важное. Напоследок хочу спросить, есть у меня что–нибудь серьезное?

— Это ты о болезни, что ли? — спросила Ольга и, получив утвердительный кивок, ответила: — Понимаешь, Таня, я ведь не могу пока проводить диагностику, просто не знаю, как это делается. И целенаправленно действовать на что–то одно тоже не могу, но мне это и не нужно. Я своим присутствием вылечиваю все болячки, которые есть в человеке. Только для этого нужно не двадцать минут, как в случае с твоей мамой, а часа два–три, а в тяжелых случаях приходить еще раз.

— Ты очень понравилась деду. К нему теперь постоянно ездит массажист, а он сам несколько раз в день делает упражнения, главным образом для ног. Говорит, что к весне будет бегать. Мы с тобой заболтались, пошли быстрее, а то отец будет сердиться. Он у нас либерал, но не отличается большим терпением.

— Наконец–то! — высказался по поводу их появления Валерий Сергеевич. — Таня, сходи к матери и отвлеки ее разговором, а то она опять болтает не по нормальному аппарату, а по мобильнику. Сколько ни говорю, что это вредно, все без толку. А мы пока обсудим свои дела, — он подождал, пока дочь послушно вышла из комнаты и продолжил: — Я кое–что выяснил по той фирме, чьи представители пытались на вас наехать. Это частная клиника «Эскулап-М».

— А почему «М»? — спросила Ольга.

— Не знаю, — развеселился Валерий Сергеевич. — Может, потому, что «Эскулап» — это ветеринарная лечебница, а на другое название не хватило фантазии. Для вас важно другое. Эта клиника на самом деле обеспечена современным оборудованием и первоклассными специалистами, что и не удивительно, если знать, кому она принадлежит. А принадлежит она одному моему «коллеге», имя которого, в отличие от моего, известно всем. Это Олег Викторович Дементьев. О нем говорили много разного. Он начал свой бизнес раньше меня и действовал агрессивно, поэтому добился гораздо большего. По слухам, не гнушался откровенной уголовщины, но ни разу не был пойман за руку. Лично меня такое не удивляет. Сейчас в России фигурам такого масштаба позволено очень много, и расправляются с ними только в том случае, если им становиться мало бизнеса и начинают играть в политику, задевая интересы иных важных персон. Тогда могут и обобрать до нитки, прецеденты уже были.

— Так этот наезд — дело его рук? — удивился Игорь. — Как–то это все мелко для олигарха.

— Конечно, нет. Он сейчас за границей. Скорее всего, это инициатива кого–то из его менеджеров среднего звена. Сейчас они получили по рукам и на время заткнутся, но по приезде шефа вынуждены будут ему обо всем доложить. И вот его реакцию предугадать сложно.

— А те бандиты, которых схватили? — сказала Ольга. — За их показания могут зацепиться? Среди них кто–то даже был в розыске.

— Милая, Ольга! — сказал Валерий Сергеевич. — Нельзя быть такой наивной. Если бы все было так просто, наш Олег Викторович давно трудился бы в поте лица на лесоповале или там, где сейчас используют зэков. Я узнавал о вашей засаде. Со всеми пойманными уже определились. На них есть и разбой, и убийства. На всех достаточно дел на хорошие сроки, но их связь с клиникой доказать не удалось: молчат как партизаны. И я их понимаю. У Олега Викторовича длинные руки и злопамятный характер. Те, кто перешел ему дорогу, обычно долго не живут.

— Неужели на него так ничего не накопали? — удивилась Ольга.

— А чего можно накопать на кристально чистого человека? Что с того, что неприятный лично ему тип ночью пошел купаться на озеро и утонул? То, что утонул, понятно: трудно плавать с десятью ножевыми ранениями, а почему его туда ночью понесло, спросить уже некого. Местная полиция или куплена, или на нее давят сверху, а в газетах работают не самоубийцы. Иногда кое–что попадается в Интернете, но далеко не все верят таким публикациям: мало ли у человека врагов?

— А вы…

— Наши с ним интересы пока ни разу не пересекались, хотя у него есть предприятия в том регионе, где я в основном работаю. Такие люди, как мы, стараются без нужды не враждовать, так как это чревато крупными неприятностями. Предупреждая вопрос, скажу, что в вашем случае, если вас не оставят в покое, такая нужда будет.

— Спасибо! — сказала Ольга. — Вам, Валерий Сергеевич, от нас столько неприятностей!

— Не нужно преувеличивать неприятности и приуменьшать собственные заслуги. Благодаря вам я уже немало приобрел и рассчитываю приобрести еще больше. Как, кстати, прошло сегодняшнее лечение?

— Судя по всему, жена вашего политика пошла на выздоровление. На редкость пустая женщина.

— Он еще не мой, но с вашей помощью… А ее личность пусть вас не волнует: вам с ней не жить. Забыл сказать, что сегодня в ЗАГС отвезли нужное вам свидетельство о смерти. Они сняли копию, а оригинал потом вам вернут.

— Не шумели? — спросила Ольга.

— С начальством сильно не пошумишь, — усмехнулся Валерий Сергеевич. — Назначили вам на послезавтра, ровно в четырнадцать. С дочерью я уже говорил. Она согласна участвовать и уверена, что не откажется и ее друг. Ольга, вы себя плохо чувствуете?

— Нет, просто небольшая слабость и начало клонить в сон.

— Тогда мы на этом прервем нашу сегодняшнюю встречу, и сейчас вас отвезут домой, отдыхайте.

— Ты же хотела спать, — сказал Игорь, видя, что подруга собирается пристроиться у стенки для медитации. — Два лечения за день, а ты еще не полностью пришла в норму после исцеления Сотникова. Стоит ли заниматься медитацией?

— Помоталась по морозу, и сон прошел, а от медитации будет только польза. К тому же еще только шесть часов, куда спать? Посижу, а потом пойдем ужинать. Мне эти пирожные не заменили нормального обеда. Ты пока почитай или иди за комп, я не буду долго заниматься.

Кундалини на этот раз отозвалась почти сразу и гораздо легче, чем в прошлый раз, поползла вверх по позвоночнику. Когда она достигла свадхистаны, оранжевый вихрь начал вращаться быстрее и заметно увеличился в размерах. Не останавливаясь на этом, Ольга потянула огненный столб выше. Не доходя до солнечного сплетения, столб стал мертво и поднять его выше у нее не получилось. Помучившись, Ольга вышла из медитации.

— Ничего не получилось, — разочарованно сказала она Игорю, который отложил книгу и встал с кровати. — Так и не дотянула до третьей чакры.

— Покажи спину, — попросил он. — Да у тебя вся рубашка мокрая! Скорее снимай и марш под душ! А красная полоса на спине сегодня в два раза длиннее, чем в прошлый раз. Не расстраивайся, люди иной раз годами занимаются без видимого прогресса, а у тебя открылись сразу две чакры. Оля, пошевеливайся! Уже давно пора ужинать, а тебе еще принимать душ. И Анну задерживаем.

— Голодный муж — злой муж, — сделала вывод Ольга, снимая рубашку и набрасывая на себя халат. — Иди скажи своей Анне, чтобы шла домой, с посудой я как–нибудь управлюсь и без нее. Мы, простые русские женщины, бутиками и заграницей не избалованы. У нас еще все впереди!

Следующий день до обеда прошел без происшествий. Игорь выкладывался на своих занятиях, а Ольга, как и планировалось, навестила Сениных. Тамара Викторовна чувствовала себя прекрасно и встретила своего лекаря с распростертыми объятиями. Ольга даже удостоилась чая с конфетами и каким–то печеньем. Сергей Владимирович тоже был любезнее и даже решился сделать ей несколько дежурных комплиментов. Когда Ольга уже уходила, хозяйка одела ей на шею массивный золотой кулон, изображающий Козерога. Попытка его вернуть успеха не имела.

— Ты хочешь нас обидеть? — спросила Тамара Викторовна, переходя на ты. — Муж специально бегал, искал с твоим знаком, дарим тебе от чистого сердца! Мы тебе так обязаны, что не нужно думать, что от тебя откупились этой безделушкой. Это только знак внимания. Мой муж не последний человек в этой стране, и твой Рогожин это прекрасно понимает, иначе не прислал бы тебя к нам, да еще за такую символическую оплату. Мы теперь обязаны ему, но еще больше — тебе. Помни об этом, Оленька! Ты подарила мне жизнь, и тебя всегда будут рады видеть в этом доме. Я даже не делала анализов, но абсолютно уверена в том, что уже здорова. Муж успел навести о тебе справки. Береги себя, девочка, ты просто чудо, а в мире столько грязи!

«Вот тебе и пустая женщина! — подумала Ольга, спускаясь с Рыбиным на лифте. — Век живи — век учись. Так, начинаю обрастать золотом».

— Виталий, ты не скажешь, откуда клиенты знают мой знак зодиака? — спросила она.

— Сенин мне звонил и очень просил сообщить дату вашего рождения. Я не счел нужным отказать клиенту в такой малости, а вас не решился беспокоить из–за пустяка. А что не так?

— Все так, но впредь прошу без моего согласия не давать клиентам никакой личной информации.

Дома она показала мужу подарок.

— Была Овном, а стала козлом, — пошутила девушка. — Возьми этот подарок и положи к остальному золоту.

— Тяжелый, — оценил Игорь. — Не поскупились твои клиенты. А подумали о том, как такое девушке носить на шее?

— Ладно тебе придираться, я его все равно не собираюсь носить. Ты же знаешь, что я равнодушна к золоту. И твоя бывшая его не жаловала, даже обручальное кольцо надевала редко, а в племени Занги золото в обиходе вообще не употребляли. Кстати, нужно померить ее кольцо, как оно будет на моей руке, а то еще потеряю.

— Да, — согласился Игорь, — ты меня всегда удивляла равнодушием к бирюлькам. Как–то это нехарактерно для женщины. А кольцо тебе будет немного велико. Но ты его все равно не собираешься носить, а ЗАГС оно как–нибудь выдержит.

— Ошибаешься, теперь я его буду носить постоянно и демонстративно показывать. Каждому паспорт не предъявишь, а так сразу видно, что я замужняя женщина, а значит, уже самостоятельная личность! Так что нужно заехать к ювелирам и подогнать размер на мой палец. Они их как–то меняют.

— А стоит ли возиться? Заедем завтра в любой ювелирный и купим тебе новое. Ты сейчас чем собираешься заниматься? Опять медитацией?

— Конечно. Я вчера уперлась как в стенку. Тяну Кундалини вверх, а там как барьер стоит. Посмотри мой позвоночник, может быть, я успела заработать сколиоз, и причина в нем?

— Какой у тебя может быть сколиоз, что ты выдумываешь? Такую ровную спинку еще нужно поискать.

— А тебе уже в лом посмотреть на почти жену и пощупать?

— Молодая леди не должна так выражаться! — нравоучительно сказал Игорь. — Я с тебя и так глаз не свожу, а прощупывания, сама знаешь, чем заканчиваются. И какая тебе после этого будет медитация?

— Ладно, — пробурчала она, пристраиваясь у стены. — Ты у меня еще сегодня поработаешь! Тренировки у Рощина покажутся легкой разминкой!

— Сбежать, что ли, пока не поздно? — пошутил Игорь, устраиваясь на кровати с купленной сегодня книгой. — Ладно, молчу, занимайся.

Поначалу медитация шла, как обычно. Ольга «подцепила» огонь в муладхаре и потянула его по позвоночнику, пока, как и вчера, не уперлась в барьер. Она усилила нажим, но ничего не происходило. Придерживая огненный столб, девушка мысленно представила мешающую ей преграду, попыталась за нее заглянуть и оторопела: из–за барьера на нее с угрозой посмотрел дед Занги.

«Так вот кто мне поставил эту пакость! — поняла она. — Ну, дед — сволочь старая, хрен тебе!»

— Ты уже закончила? — спросил Игорь, отрываясь от книги. — Что–то рано сегодня.

— Я сейчас продолжу, только сменю одежду, — ответила она, снимая мокрую от пота рубашку. — Надо будет их купить про запас, а то скоро и надеть будет нечего.

На этот раз она не стала медленно тянуть кундалини, она рванула ее вверх, вкладывая в этот рывок все силы, и барьер, не выдержав, лопнул. Хлынувшая непонятно откуда волна света заполнила ее всю без остатка и погасила сознание.

Когда Ольга пришла в себя, она увидела рядом с собой перепуганного Игоря.

— К черту эти медитации! — с облегчением сказал он, увидев, что девушка пришла в себя. — Ты меня чуть не довела до инфаркта, когда повалилась на пол, как мешок с картошкой!

— Ну и сравнения подбираешь для невесты, — пошутила она. — Помоги мне подняться. Рубашку теперь опять нужно менять. Хорошо, что я перед приездом сюда купила себе еще одну, а то пришлось бы надевать халат на голое тело.

— Может, на сегодня все–таки хватит?

— У меня что–то получилось, Игорь, — ответила Ольга, — и я просто обязана посмотреть что. Ничего страшного не будет. Силы уже восстановились, их даже стало больше. Я только взгляну одним глазом и сразу назад. Да не волнуйся ты так. Все проблемы были из–за моего деда. Этот старый пень поставил барьер, чтобы я, не дай бог, не овладела магией. Сделал он это из благих побуждений, беспокоясь за жизнь внучки. Занга ведь тоже не отличалась послушанием, в этом она и твоя бывшая жена очень похожи.

— А ты зачерпнула и у одной, и у другой, — ласково сказал Игорь, целуя потную макушку своего подарка. — Будешь непослушной в квадрате. Надо передумать жениться, пока не поздно.

— Поздно, дорогой, поезд ушел! Полежи еще немного со своей книгой и ни о чем не беспокойся. Теперь все будет нормально.

На этот раз Ольга не трогала кундалини, а прошлась внутренним взглядом по позвоночнику. Огонь в муладхаре по внешнему виду почти не изменился, только немного увеличился в размерах. Вихрь на месте свадхистаны тоже вырос и вращался с такой скоростью, что стенки у него стали размытыми и отдельных полос уже не было видно. Точно такой же вихрь, но желтого цвета, находился в районе солнечного сплетения. Еще выше, на уровне сердца, было видно сразу два вихря, отчетливо отсвечивающих зеленым. Вращались они заметно медленней остальных, причем в противоположных направлениях. Последней открывшейся сегодня чакрой была вишудди, которая не образовывала вихря, а просто горела голубым огнем, чуть–чуть меняя яркость в такт ударам сердца. Две остальные чакры пока были закрыты.

Выйдя из медитации, Ольга почувствовала, что ее буквально разрывает от переполняющей каждую клетку тела силы. Она поняла, что это может плохо кончиться.

— Помоги! — прохрипела она, идя к мужу и разрывая на куски опять прилипшую к телу рубашку. — Мне нужно!