Подтяжка

5. Бренда

— Фу-у, объелась, — признаюсь я, входя в дом перед Джимом и Джоди.

— Вот что происходит, если есть мясо. От него чувствуешь себя набитым и мутит… Чем не дополнительная причина, чтобы перестать убивать животных? — не преминула заметить Джоди, явно намекая на сэндвич, который я съела в ресторане.

— Ты уроки сделала? — спрашиваю я, проигнорировав выступление на тему «убийство животных».

— Еще пара заданий осталась, — отвечает Джоди, плюхаясь на диван и расстегивая рюкзак. Она достала блокнот, ручку, бросила их на кофейный столик и, приподнявшись, вставила диск в DVD-проигрыватель, стоящий на телевизоре.

— Боже, снова «Зена»? — со вздохом спрашиваю я дочь, вцепившуюся в телевизионный пульт.

— Нет. Так, музыка, чтобы играла фоном, пока я уроки делаю.

— Что ж, хорошо. Я иду спать. Не засиживайся тут. Договорились? — спрашиваю, и в тот же момент на экране появляется Мелисса Этеридж[11], исполняющая жуткую перепевку «Я единственная».

А эта Мелисса Этеридж разве не лесбиянка? Я задумываюсь. Нет, это вроде та тетка, что смахивает на мужика, лесбиянка… Кэти Лэнг[12] или К. Д. Лэнг[13], или как-то там еще. Или это Уитни Хьюстон? Вроде бы я слышала, что она нетрадиционной ориентации. Нет, все-таки Мелисса. Я видела кусок «Опры»[14], где обсуждали ее однополый брак. Мысль о том, что Джоди постоянно смотрит «Зену», а теперь еще ставит DVD Мелиссы Этеридж, меня изрядно беспокоит. Иногда мне кажется, что подобными своими действиями Джоди старается дать понять своей матери что-то важное: все эти просмотры «Зены», музыка Мелиссы Этеридж, короткие стрижки… Мне кажется, она меня уведомляет заранее, подготавливает к тому, чтобы объявить, что она. Нет, нет, это глупо. Уверена, полно девчонок с нормальной ориентацией, которые смотрят «Зену». И, господь мне свидетель, Джоди слушает и обычных музыкантов. Она всегда была девчонкой-сорванцом. Мне казалось, что к подростковому периоду она успокоится. Очевидно, следует подождать, она еще слишком молода. Ей всего-то шестнадцать. Да, она считает себя уже взрослой, но на самом деле так и остается ребенком.

Прежде чем подняться наверх, я забегаю в кладовку покурить, а после захожу на кухню выпить воды, где и встречаю Джима. Он занимается обычными своими вечерними делами: сидит за кухонным столом с кружкой «Будвайзера», смотрит Си-эн-эн и читает «Вашингтон пост». Непостижимым образом он успевает делать все это одновременно, и боже сохрани, если чего-то не хватает. Когда, к примеру, отключают кабельное, а следовательно и Си-эн-эн, или почта не приходит вовремя, он так бесится, что кажется, будто из нашего дома выкачали весь кислород. Странно, правда, но у Джима есть и прочие пунктики. Ему не нравится, чтобы кто-либо читал газету до него. Ему она нужна нетронутой, так что мы с Джоди не смеем к ней прикасаться до тех пор, пока он не бросит ее на пачку макулатуры в гараже. Но одержимость Джима простирается дальше Си-эн-эн и газеты. Есть и другие странности. Его автомобиль внутри и снаружи всегда должен сиять — в гараже есть пылесос, которым мой муж пользуется почти каждый день. В доме может быть помойка, и Джим даже не почешется, но господи спаси, если я или Джоди хотя бы крошку оброним в автомобиле. Или вот еще: по утрам он ест только «Рейзин брен» («Келлогс»… никогда «Пост»… оказывается, между ними есть какая-то разница), и если вдруг коробка опустела, он немедленно отправляется в магазин за новой порцией. А с тех пор, как он бросил курить, табачный дым или любой другой сильный запах вызывают у него головную боль. Мы пользуемся исключительно мылом «Дайл», умываемся «Клин энд клиа», освежаемся дезодорантом «Эмвей», бреемся с кремом «Авино» и моем голову дорогим шампунем и кондиционером без запаха, за которыми мне приходится ездить в Рестон в «Хоул фудс».

Кроме того, я никогда (никогда, ни при каких обстоятельствах) не могу себе позволить пользоваться духами…

— Я иду наверх, — я подхожу к Джиму и начинаю массировать ему плечи. — Ты скоро?

— Да. Вот только газету дочитаю. — Хорошо. Спокойной ночи, — отвечаю и направляюсь к лестнице на второй этаж. Прежде чем надеть ночную рубашку и лечь, я принимаю душ и мою голову. Вообще-то я стараюсь делать это каждый вечер (хотя иногда так устаю, что сил не хватает). Джим ни разу не жаловался, но мне иногда кажется, что мои волосы пропитаны табачным дымом, вот и стараюсь смыть дневную грязь перед сном. Обычно я курю на улице, а в доме и машине позволяю себе затянуться только при открытом окне, и вроде бы не должна пропахнуть табачным дымом, но все равно не хочется, чтобы Джим сетовал, что спит с пепельницей.

Когда я наконец добираюсь до постели, голова просто кружится от усталости. Я испытываю по-детски искреннюю радость оттого, что забралась под одеяло, положила голову на подушку и теперь могу погрузиться в сон. Иногда, проснувшись, я ловлю себя на первой своей мысли за утро: когда же вновь придет время залезть под одеяло и закрыть глаза? Возможно, это ужасно, что единственная радость в жизни — это моя постель, ужасно, но что поделаешь? На самом деле, падая в кровать, я переживаю самый прекрасный, самый любимый момент за весь день. Интересно, что же тогда говорит о моей жизни тот факт, что мое любимое времяпрепровождение — сон? Вторым пунктом в списке любимых дел является хождение в поисках покупок по «Уолмарту» и «Таргету». Что, совсем все плохо? Я обожаю эти огромные магазины. Ладно, признаю, они немного неряшливы, и очереди в них длинные, но зато столько полезных вещей! И каждый раз моя тележка наполняется покупками, которые я вовсе не планировала. В подобные моменты на меня накатывает желание устроить вечеринку. Я обнаружила, что «Таргет» и «Уолмарт» всегда полны всякой всячины, полезной для организации праздников. Отправляюсь туда, к примеру, накануне Дня всех святых — и меня ждут прилавки, полные всяких тарелочек, салфеток, формочек для печенья в виде летучих мышей и ведьм, при виде всех этих безделушек страстно хочется организовать вечеринку. Перед Днем всех влюбленных на полках полно красных украшений и розовых сувениров, которые принято дарить гостям на празднике, и я сразу задумываю прием в честь Валентинова дня. Иногда я даже позволяю себе свалить все эти восхитительные заманчивые вещи в тележку, но по мере приближения к кассе остываю и задумываюсь о том, что придется пережить хозяйке праздника: уборка, беготня по магазинам и хлопоты у плиты на кухне. Затем начинаю подсчитывать, во сколько обойдутся еда, выпивка и печать приглашений. И не успеете оглянуться, как я возвращаю безделушки, рассовываю набранное по полкам со стиральным порошком и спорттоварами.

…Прежде чем повернуться на бок и закрыть глаза, я возношу короткую молитву с просьбой благословить меня и мою семью. Через полчаса я слышу сквозь сон звуки — мой муж входит в спальню, и звякает ошейник Хельги, которая трусит за Джимом. Хельга запрыгивает на кровать, пока Джим раздевается, сует свой нос мне в волосы и обнюхивает их, словно не имеет понятия, кто я такая и что делаю в ее постели. Затем она из вредности ложится посередине матраса ровно так, чтобы наверняка оградить Джима от меня, оберегая его от чужой тетки с мокрой головой, нахально завалившейся спать в их постель.

Джим укладывается, а я притворяюсь крепко спящей. Если он обнаружит, что я не сплю, то, чего доброго, затеет свои нежности, отпихнет Хельгу на край, а сам прижмется ко мне. Не то чтобы я против мужниных объятий, скорее наоборот, просто Джим ласкается только тогда, когда хочет полной близости, а я сегодня к этому не расположена. Я вообще редко испытываю сексуальное возбуждение, и, если честно, виновата в этом далеко не усталость. Не могу сказать точно, с каких пор, но уже довольно продолжительное время я заинтересована в сексе настолько же, насколько в сортировке грязной одежды и стирке. Ни то, ни другое отторжения не вызывает, но все эти занятия вызывают у меня одинаковое ощущение — трудовой повинности, и тем и другим я занимаюсь, только когда вынуждена. В моей жизни с Джимом оба события — и стирка, и секс — происходят раз в неделю.

Если бы все было, как того хочет Джим, то мы бы занимались сексом несколько раз в неделю, и на выходных как минимум дважды. Так происходило в первые годы нашего брака. Даже когда Джоди была совсем маленькой и требовала постоянного ухода, нам удавалось найти время для занятий любовью. Не скажу, что секс с Джимом был «фейерверком», но муж мой в постели был уж точно хорош. Первые несколько лет мы не могли не прикоснуться лишний раз друг к другу. Оба со здоровым влечением, оба так жаждали близости, что не чурались ни заднего сиденья джимовой «мьазды», ни узкой кровати в моей комнате в университетском общежитии. Частенько мы занимались любовью, едва проснувшись, даже не приняв душ и не почистив зубы.

Мы хотели быть вместе, и такие мелочи, как несвежее дыхание, нас не заботили. Не стану утверждать, что в постели мы такие уж экспериментаторы, но полнокровная половая жизнь у нас точно была. Был у меня и свой небольшой секс-гардероб: чулки в сеточку и подвязки, водились даже трусики с отверстием. Я никогда не была секс-дивой, но в свои двадцать, балансируя между восьмым и десятым размерами[15], оставалась вполне довольной своим телом. В те времена, надев ажурное белье, я чувствовала себя сексуальной. Бывали даже случаи, когда я сама инициировала секс. Однако мало-помалу с течением времени наша половая жизнь стала увядать. Все чаще мы укладывались в постель в разное время. Уставали от работы, зашивались, выполняя родительские обязанности. Теперь же, когда я повзрослела и набрала вес, разжигать страсть в себе стало трудно — в тех редких случаях, когда я надеваю сексуальное нижнее белье, стараясь угодить Джиму, которому это нравится, я чувствую себя неловко и глупо. Несколько лет назад, стоило мне представить, как мы занимаемся любовью, я немедленно возбуждалась. Сегодня я в своих фантазиях вижу располневшую, с растяжками на животе даму тридцати пяти лет, громоздящуюся на лысеющем мужике с пивным брюшком — зрелище не возбуждает, а скорее шокирует, как ужасные картинки, что рисует воображение подростка, задумавшегося о том, что и его родители делают это.

Кроме Джима у меня была еще пара мужчин, но это было так давно, что с трудом вспоминается. Интрижки случились на первом курсе колледжа, когда мы расстались, окончив школу. Я была принята в студенческое братство «Зета Тау Альфа», члены которого только и занималось тем, что организовывали встречи с другими братствами студенческого городка, чаще всего завершающиеся грандиозной попойкой. Мне льстило внимание некоторых «братьев», и не без помощи «Милуокис Бест» или любого другого сорта пива, которое водилось в бочонке, я как-то раз отбросила свои моральные устои и устроила себе веселую ночку… затем еще одну. Я не горжусь своим поведением, но, по сравнению с некоторыми «сестрами», вполне тяну на святую. Был такой Реймонд из «Пи Каппа Фи», которого я встретила в День всех святых. Я согласилась пойти к нему в комнату после того, как перебрала яблочного сидра, щедро сдобренного водкой. Он сильно смахивал на ботаника и мало понимал, чем следует заниматься в постели. По-моему, я была его первой девушкой, но, поскольку не хотелось его смущать, я не спросила, девственник он или нет. Реймонд позвонил мне несколько дней спустя, но я уже успела помириться с Джимом и разговаривать с горе-поклонником не стала. Вторым моим «грехом» стал Льюис из братства «Сигма Чи», второкурсник, которого я встретила на соревновании по боулингу. Самое сильное впечатление на меня произвели его рост — метр девяносто пять и огромные руки. Его ладони были почти вдвое больше моих… Как выяснилось, его руки не были свидетельством величины другой части тела, которая оказалась весьма усредненных размеров. Мне очень понравилось то, что когда Льюис находился со мной рядом, я смотрелась миниатюрной и женственной. Я помню ощущение его веса на себе, помню, как его толстые пальцы изучали мое тело. Габариты парня позволяли ему чувствовать себя мужчиной, а мне — ощущать себя женщиной, но сразу после секса он объявил, что принадлежит к вирджинскому отделению «Сигмы» и приехал в гости на выходные. Мы обменялись телефонами, но я была уверена, что он не позвонит. Так оно и вышло.

Помню, каким неловким был Реймонд, помню руки Льюиса, но есть и самое яркое воспоминание, которое объединяет оба случая: и с тем, и с другим любовником я никак не могла выбросить из головы мысли о Джиме — что он подумает, узнав о моих встречах с другими мужчинами. Я сравнивала прикосновения этих двоих с его прикосновениями, сравнивала запахи, думала о том, как разнится ритм их движений. Джим был моим первым любовником, наши отношения были гармоничными не только в спальне, но и за ее пределами. Мои ночные похождения с мальчишками из студенческих братств заставили меня сильнее скучать по нему, понять, насколько глупым было наше решение расстаться. Мы были молоды, оба только что поступили в колледж. Думаю, и он, и я хотели попробовать чего-нибудь свеженького, поглядеть на то, каким будет мир, свободный от любовных клятв, данных в старших классах школы. Я училась в университете Джорджа Мейсона в пригороде Вашингтона, а Джим уехал в столичный Американский университет. Между нами было не такое уж большое расстояние, и, несмотря на общее решение о разрыве, мы продолжали встречаться. Нам нравилось вместе проводить время, нравилось, что в обществе друг друга мы можем быть самими собой. Мы встречались также в компании старинных школьных друзей, иногда просто созванивались и виделись без повода, просто так — «поддержать контакт». И в один из таких «контактов» была зачата Джоди, а наша судьба решена.

Мы с Джимом были так давно знакомы, так долго встречались, что мне сложно определить тот момент, когда узы, связывающие нас, стали слабеть, особенно по части половой жизни, или, если точнее, когда истончилось мое к нему влечение. Бывает, мне жаль Джима. Я понимаю, у него свои потребности, но все чаще я думаю, что пусть, мол, спасибо скажет, что хоть раз в неделю бывает. Все настолько плохо, что иногда мне приходится прокрадываться в ванную и пользоваться специальным кремом, чтобы была хоть какая-то смазка. Дело тут не в том, что я потеряла интерес к Джиму. По крайней мере нужно учесть, что я утратила влечение не только к Джиму. У меня просто отсутствует какое-либо либидо. Ко мне в спальню может войти Брэд Питт, и моей реакцией будет: «Э-э, ты не отойдешь в сторонку? Мне телевизор не видно». Наверное, нужно сходить к врачу, но я сомневаюсь, что это поможет. Насколько я знаю, виагры для женщин не существует. Надеюсь, что это лишь временно и в конце концов мое половое влечение вернется, но сегодня я даже благодарна тому факту, что между мной и мужем лежит противная псина.