Ночь настала уже несколько часов назад и выдалась на редкость безлунной, спрятав нас от досужих глаз. Однако недостаток в этом также имелся: глаза не способны привыкнуть к такой тьме. Она утягивает в свои оковы, и чувство пространства исчезает.
Николас непрерывно сжимал руку, отчего страх не беспокоил нутро, как должен был. Мрак может вытягивать из глубин разума даже самые потаенные ужасы, но пока что единственное, что меня беспокоило, – это холод и сырость.
Мой верный спутник и спаситель, как только заметил во мне признаки холода, тут же предложил свой военный жакет, но я отказала. Сперва он не желал принимать отказ, но я ему доступно объяснила, что если он заболеет, мне придётся вновь тратить свои жизненные силы, чтобы исцелить его. Потому он быстро ретировался.
Сейчас в мертвенной тишине леса из кустов донёсся шелест, и мы со старшим унтер-офицером подозрительно застыли на месте. Он так напрягся, что, словно наяву, услышала, как его шестерёнки задвигались в голове, размышляя, что делать и куда меня прятать от врагов. А я…
А что я ещё могла поделать в таком опасном и уязвимом положении?! Перестала дышать. Меня даже прекратила мучить дрожь. Тело мгновенно бросило в жар от нахлынувшего в кровь адреналина.
Николас отпустил мою руку. Я понимаю, почему он так поступил, однако мгновенно ощутила внутри опустошение, одиночество и уязвимость.
Он коснулся пальцем моих губ, подавая знак, чтобы я вела себя тише воды, ниже травы. В этом жесте нет ничего интимного, лишь желание самосохранения и безмолвный приказ. В дневное время суток он бы на себе показал, а так приходится быть куда изобретательнее.
Всё внутри сжалось при виде его удаляющейся фигуры, движущейся в сторону шума. Сердце с неимоверной силой колотилось как сумасшедшее, отчего чуть ли не всё тело ходило ходуном. Пульс бил по вискам, шум окутал голову. Ужас сковал по рукам и ногам.
Что же делать?! Как мне не стать обузой для Николаса? Ведь если враг не один, то ему будет трудно, вызволять меня из чужих рук и сражаться.
– Стоять на месте, или буду стрелять! – прорезает тишину суровый мужской голос, предупредив.
У меня кровь заледенела в жилах.
Я тут же присела на присядки, чтобы не получить ещё одну пулю. Закрыла голову руками, как маленькая девочка.
– Я бы очень хотел посмотреть на это! Убьёшь собственного старшего унтер-офицера, Адриен?! – неожиданно отозвался Николас. Его голос на редкость саркастичен и весел. Выздоровление и спасение своей подопечной, ему явно пошло на пользу.
Листва вновь зашелестела в той же стороне.
– Старший унтер-офицер?! – неверяще переспросил военный, теперь голос не так суров, более хриплый и осипший.
– Я так и сказал…