Попал! В хорошие руки. Лазейка-портал

Глава 15

Анджел

Слуги бросились из дому, я слышу топот их разномастных ботинок, вон постучали туфельки нашей всегда нерасторопной кухарки. И только гувернер сидит за столом тихо, притаился, будто змея, ждет, хочет отругать меня за ошибку в чистописании. Уже и линейку приготовил, чтобы хлопнуть по пальцам, как только я допущу помарку. Перо тянет волосяную нить, клякса того и гляди сорвется, меж тем, слово надлежит дописать до конца, тут уже и осталось всего ничего. А как любопытно выглянуть в холл, да хоть на секунду, узнать, куда сорвались все слуги и что происходит в доме.

Но гувернер только продолжает буравить меня въедливым взглядом, а ведь на манеже уже давно поседлана лошадь, и она сама будет недовольна, и коновод опять начнет торопить. Хоть бы сюда поскорей заглянул ну хоть кто-то из слуг. Дождешься от них, все боятся моего гувернера, главное зло этого дома. Тот без конца тычет пальцами в горничных и служанок, норовит их и меня уязвить — не будь как она! Ты сын знатного рода! Знал бы гувернер, к какому мы с отцом принадлежим роду. Клянусь, после инициации он будет первым, чью кровь я раскатаю на языке, лишь бы напугать его нападением вампира. И даже забвение я ему не подарю. Пусть потом ходит и оглядывается по сторонам, гад.

— Господин!

Дверь настолько резко открылась, что ударила ручкой о стену. У нашей горничной сбился на сторону чепец, даже светлая прядка немного торчит наружу. Лиззи очень красива и так мила со мной, все время улыбается, шутит, нет-нет, да и проведёт ладошкой по моей голове. Это очень приятно, но и злит меня просто неимоверно. Я ведь уже взрослый, а так гладят только малых детей. И все же, какие у нее чудесные мягкие руки.

— Я же просил нам не мешать!

Гувернер рявкнул, аж подскочил, того гляди искры посыплются с рук. Так уже бывало и далеко не один раз. Но Лиззи ничуть не смутилась, только реверанс сделала очень глубокий.

— Память у меня девичья, уж не обессудьте. И замуж пока никто не берет, — девушка произнесла это с особым достоинством, — Сиятельная Светлана прибыла. Господину Анджелу надлежит встретить свою мачеху как подобает — у входа в дом вместе со всеми.

— А, ну да, ну да. Как-то я об этом позабыл. Но знайте, Анджел, я доложу вашей матери обо всех ваших неуспехах. Прошу в холл, соблюдаем традицию.

Гувернер идет впереди меня, не дает ринуться к двери. А голоса слуг тем временем сливаются в шепотки, мачеха как будто бы что-то привезла вместе с собой. Или кого-то? Мне до ужаса любопытно. Может, собачку? Многие дамы любят некрупных собак, я бы с удовольствием посмотрел на такую. Вот только боюсь, что после слов гувернера мачеха точно взбесится. И что дальше будет совершенно не ясно. Накажет? Наорет? Запрет где-то или прикажет оставить без ужина? Нет, вчера она была очень мила со мной, но сегодня — кто знает.

— Не вздыхайте так отчаянно, юноша, сами во всем виноваты, пришло время отвечать за свои поступки! Я не стану молчать. Ваш отец вас вконец распустил. Виданное ли дело, везде одни неумехи. А как вы держите в своей руке меч?

— Как учили, господин…

— Не знаю, кто вас мог так научить. Это просто немыслимо.

— Отец.

— Не смейте лгать об отце!

Я промолчал. Нет, гувернера я даже кусать не стану — слишком противно. Как-нибудь иначе ему отомщу, осталось способ понадежней придумать. Кусать, так уж Лиззи, уверен, она на вкус точно сироп, ну или джем, может быть, даже с перцем. Такую тронуть губами, получить чуточку ее жизни — настоящее удовольствие, я в этом даже не сомневаюсь. Вот только па говорит, что нельзя трогать никого из слуг, как бы сильно этого не хотелось. Слишком опрометчиво и непременно приведет вампира к осиновому колу, многие именно на этом и погорели. Да и на эльфийскую кровь налететь можно, слишком много полукровок сейчас развелось. Нет уж, я лучше потерплю немного, выберу кого-то другого, подальше от нашего уютного логова.

— Кохес, помоги госпоже, видишь же, ей одной не справиться.

Слуги буквально наводнили холл, чтобы выстроиться в четкую линию, когда мачеха войдет в дом. Сейчас же они безотрывно смотрят в окно, чуть не прилипли к нему, а на улице явно что-то происходит. Вон и гувернер мой все хмурится. Да и Кохес, наш дворецкий, не торопится выйти наружу. А уж он-то отцу служит верно, недаром тот его подобрал на обочине дороги. Кохес ни плаща при себе не имел, ни достойной одежды, вообще ничего, держался за старое дерево, чтоб устоять в грозу на ногах.

Хорошо, что па приютил его в нашем доме, добрые дела всегда окупаются сторицей и делать их приятно. Может, мне стоит гувернеру об этом сказать? Ну, чтоб подобрее ко мне был. Так это вряд ли, от него ничего хорошего не дождёшься. Хоть бы ему репейник вцепился в язык! И никаких тогда криков, я сам охотно стану учиться, только бы в тишине и без линейки, которую держат прямо над моей рукой.

— Кохес, иди немедленно, кому говорят?! — кухарка ущипнула нашего дворецкого за угол ливреи, то самое место, где скрывается хвост оборотня.

— Знаешь, что! — полушепотом пригрозил он, — Я в полночь приду и тебя искусаю.

— Это всегда пожалуйста, только для начала заглянем в храм, — парировала Марта.

— А ну, цыц! — гувернер аж побурел от этих разговоров — Анджел, вам следует улыбаться мачехе и всем своим видом демонстрировать радость от того, что вы вновь видите ее здесь.

— Угу.

Светлана Ивановна

Дальон наотрез отказался вылезать из кареты. Я спиной чувствую взгляды, которые на меня бросают из дома. Странно, что Оскар еще не вышел встречать. Обидно, но все мое красноречие пропало даром, даже обещание обвести его имя в кружок и то не подействовало. Парень только нахмурился и сказал со странной полуулыбкой, блуждающей на лице.

— Вы полагаете, госпожа, я жду чего-то другого?

— У меня дел по горло. Ты хоть представляешь себе, что у меня в сумке? Тетради! Знаешь, сколько их там? И каждую придётся проверить! Тщательно, чтоб нигде не ошибиться.

Парень опустил голову вниз. Кучер встал со мной рядом, чуть потянулся и зашептал.

— Вы говорите, а я мигом обойду карету и с той стороны вытащу парня. Что с ним возиться-то? Верно я говорю?

— Давайте, — неохотно согласилась я.

Никогда и ни с кем я еще не действовала силой. Педагог на то и педагог, чтобы убеждать словом. Рукоприкладство недопустимо. Что там ещё? Какие слова я могу себе сказать? Никакие! Деваться сегодня мне точно некуда. И если парня не удастся поселить здесь, я не представляю, что стану с ним делать. Заберу в Питер? На кухне там поселю? Вот Ваня удивится! Молчу уже о том, что мне на такое скажет дочь. Может быть, этого несчастного парня можно освободить прямо сразу? Но куда он пойдет в таком состоянии?! Я обязана хотя бы попытаться привести его в чувство, дать отдохнуть, выспаться как следует, успокоить. Кто знает, через какие испытания ему довелось пройти?

— Иди сюда. Кушать хочешь? Что ты любишь из еды больше всего?

— Решили устроить мне достойный ужин перед тем, как убить? — раздул ноздри, побледнел еще сильнее. Вот и из дому к нам кто-то спешит.

— Давайте, я помогу. Недавно купили, госпожа? Не слушается? Я — Кохес, дворецкий ваш.

Мужчина странного вида поклонился мне на бегу и подскочил к карете. А какие у него уши! Домиком стоят на голове. Волосатые снизу до верху. Жуть!

— Помогите, только аккуратно.

— Цып-цып-цып, — Кохес сложил руку в щепотку и протянул ее к карете. Парень не шелохнулся, — Дичок, что ли? Ох, ты ж гаремник!

Резко позади невольника отворилась дверь, его чуть не за шиворот выдернул наружу кучер. Я зажмурилась, заслышав звук удара о землю.

— Стойте! — карету я обогнула бегом, склонилась над Дальоном, вроде бы цел, — А ну, марш в дом, живо, я кому говорю!

Парень быстро поднялся, бросился к нашим воротам, на миг остановился, окинул меня бешенным взглядом, дернулся было к двери и замер.

— Поднимайся по ступеням, ну!

— Как изволите, сиятельная, — он резко вздохнул и поднялся, наконец по ступеням.

Во всю спину сияет багровое пятно от удара о мостовую. Сам виноват, но от этого мне не легче. Хорошо, не ударился головой, кучер успел ее поддержать, когда вытаскивал парня. Двери особняка открыты нараспашку, позади меня семенить дворецкий. Один его вид наводит на мысли о том, что я попала в самую настоящую страшную сказку с оборотнями и волками. Может, я ошиблась и у него на голове такая шапочка? Я обернулась. Нет, не шапочка — два собачьих уха стоят торчком, а на руках виднеются острые когти.

— Подстриги когти, смотреть стыдно, — по привычке сказала я. Вот куда я лезу? Главное, зачем?

— Будет исполнено, госпожа.

В холле десяток слуг выстроился в прямую линию, чуть дальше стоит Анджел вместе с каким-то мужчиной в строгом костюме-тройке. Тот весьма навязчиво крутит в руках часы, сверкая циферблатом. Точно так же делает наш директор в лицее, когда я опаздываю.

— Добрый день, госпожа, — бодро отрапортовал пасынок. Как же мне сейчас перед ним стыдно. Притащила в чужой дом не пойми кого. Но и бросить я убогонького не могла, жалко.

— Я очень рада видеть тебя, Анджел. Как прошел день?

— Превосходно, — парень скосился на мужчину рядом с собой. Родственник или учитель? Так и не поймёшь даже.

— У меня тоже все хорошо. Вот, по рынку прошлась, купила…

Нет, мне даже это вслух не произнести! Анджел меня опередил.

— Личного раба? Теперь он станет следить за вашим гардеробом?

— Да, именно так, — я очень бодро подхватила чудесную мысль. Личный раб! Мало ли, для чего он мне нужен? Уж всяко не для того, о чем свидетельствует его клеймо. Я бы вообще очень хотела его освободить и сделать это как можно скорее.

— Где вы его поселите? В ваших покоях? Там есть отдельная комната для раба или служанки.

— Думаю, с этим поможет определиться ваш отец, господин, — полноватая женщина посмотрела на меня с осуждением, губки поджала бантиком, — Пока же невольника можно разместить в цокольном помещении.

— Где ему можно умыться?

— Сиятельная, во дворе есть ведро и бочка с водой. Пускай моется там, авось ничего не застудит.

— Вы не поняли, мне нужна купальня для Дальона и вещи. Прямо сейчас.

— Позвольте, я вас провожу, госпожа, — пасынок так искренне мне улыбнулся, сразу видно, что ему что-то от меня нужно. Мужчина, стоящий с ним рядом, выразительно сморщил нос.

— Не задерживайтесь! Чистописание — основа права. Ни одна другая наука не способна его заменить. Как вы станете распоряжаться своими удаленными наделами, если не сможете просто изложить свою мысль в письме. Я сколько угодно раз ударю вас по пальцам линейкой, пока все не получится должным образом!

— Только посмейте! Это мой мальчик и я не дам вам его обижать.

Мои слова произвели эффект разорвавшейся гранаты, кажется, за окном разом смолкли все птицы. Учитель Анджела пошел алыми пятнами, волосы сами собой начали шевелиться на его голове. Теперь я знаю, как это выглядит и откуда взялось такое выражение. Локоны прядка за прядкой встают дыбом. Забавно и не страшно ничуть.

— Кем вы себя возомнили, если смеете отдавать приказы мне? Хозяин лично вверил наследника в мою полную власть! Я — учитель и мне видней, как следует учить юношей. Женская ласка — худшее, что может случиться в таком возрасте с юношей. Всем им нужна строгость.

— Мой педагогический стаж — пятнадцать лет. И поверьте, я точно знаю, детей бить не обязательно. Тронете Анджела, голову оторву. Идем, мой мальчик.

Анджел будто очнулся, вытаращил глаза и увлек меня в глубину особняка. Благо Дальон не стал нигде задерживаться, идет за мной отрешенно и тихо. Шаги его босых ног тонут в ворсе ковра, слышно только дыхание раба. Как он покорен теперь, может, увидел, как выглядят слуги, их аккуратную одежду, сытые неизмождённые лица. Понял, что о нем позаботятся? Да еще я так некстати устроила скандал. Или, наоборот, кстати? В любом случае, как вышло, так вышло. Сколько тут комнат! Кругом одни только двери, впереди широкий проем, небольшая комната с фонтаном у стены, все отделано мрамором, впереди нас узкая дверь, ее переплет забран аккуратной мозаикой.

— Нам туда? — спросила я у подростка.

— Купальни там, госпожа. Я распоряжусь, чтобы слуги принесли вашему невольнику одежду. Полагаю, из моих старых вещей ему что-то должно подойти.

— Не знаешь случайно, когда будет твой папа?

— Он собирался на охоту, — парень чуть сморщился, не то сожалея, не то опасаясь, что зря разболтал, — но перед этим непременно заглянет домой, чтобы отужинать с нами.

— Хорошо. Не забудь об одежде. Если учитель продолжит обижать тебя, приходи, я все улажу. Не беспокойся ни о чем, это будет разумный поступок. Взрослые тоже могут ошибаться.

— Спасибо, — довольно горячо поблагодарил меня парень и скрылся в длинном коридоре.

Какой же он взрослый для своих лет! И как держится — спокойно, уверенно, а главное, достойно. И ни словом, ни взглядом не укорил меня в том, что я привела в дом невольника. Интересно, что скажет обо всем этом его отец? И на какую охоту он, интересно, собрался?

— Проходи, — я толкнула дверь купальни, та отворилась с тихим скрипом. Парень резко вздохнул и шагнул за нее, будто бы на плаху.

— Мне раздеваться, госпожа? — с ухмылкой спросил он.