Попал! В хорошие руки. Лазейка-портал

Глава 21

Дочка рассматривает вещи, они разбросаны по всей кухне, возникает такое ощущение, что здесь произошёл небольшой взрыв чистого девичьего счастья. Анютка улыбается, прямо как в детстве, прикладывает к груди то один наряд, то другой, крутится. А я держу зеркало, оно у нас высокое, к стене никак не удастся его прислонить, да и места в кухне немного. Туфли валяются здесь и там, все они разные и их так много! Светлые, тёмные, с тиснением и без. Есть классические, а есть такие, какие Анютка сама хотела.

— Мама! Это же все так дорого. Я два платья выберу, остальное верни, ладно? Не надо так тратиться.

— Не возьмут, — в сотый раз повторяю я дочери, — Все уже оплачено. Это остаток из какой-то там партии.

— Странно, этикеток нигде нет. А что это за фирма?

— Не знаю точно, — я напряглась, — но ткани все натуральные.

— Наверное, срезали бирки. Такое ощущение, что это какой-то бренд. Сшито так классно! А размер какой, ты не знаешь? Мне кажется, я потолстела, — заволновалась дочка. Сама тощая, как веточка, а переживает. И никак ей не объяснишь, что неуклюжая фигурка подростка уступает ладной женской фигуре.

— Сорок второй, — беззастенчиво лгу я.

— Точно?

— Я спрашивала.

— Ну тогда ладно, — дочка придирчиво щупает нежнейшее платье, и я замечаю, как по подолу скользит небольшая тень, наливается, становится все объемней, приобретает оттенки и даже рельеф. Вот и Анюта это заметила, вздернула руки, присмотрелась. Неужели придется ей все рассказать?!

— Смотри, термокраска. Платье нагрелось и проявился узор. Классно! Наверное, это платье очень дорого стоит. Мам, ты вообще нормальная? Зачем ты купила мне такую гору вещей? Мы же разоримся!

— Катюль, понимаешь, — я закусила щеку, уж не знаю, что и соврать. Дочь у меня слишком совестливая, поэтому так с ней сложно, — Мне дали взятку родители одного ученика, — глаза Анютки заметно расширились, — Ну не то, чтобы взятку. Просто мне придется заниматься с их сыном дополнительно. Очень хороший мальчик, семья состоятельная, но с географией сложно.

— Опять на работе пропадать будешь? — дочь тяжело вздохнула.

— Не страшно, — отмахнулась я, — И так, и так бы пришлось. Зато мне аванс дали одеждой.

— Мама! — дочка славно улыбнулась, бросилась мне на шею.

Как же приятно чувствовать ее запах, эти объятия детские ощущать, сопение на груди. Кажется, что пленка жизни чуть-чуть отмоталась, время вернулось назад, и на руках у меня сейчас сидит все та же малышка, моя крошечная девочка и пахнут ее светлые волосы точно так же. С легким отчаянием я смотрю на узор платья, который проступает сильней и сильней.

Темные деревья сплетаются кронами, точнее их силуэты, проявляются зеленые листья, пара котов уютно нежится на солнце и кажется, будто бы их можно потрогать. Вот один из котов дернул хвостом, второй потянулся лапой за бабочкой. Дочка от меня отстранилась, тоже взглянула на странный узор, мне сразу же захотелось провалиться сквозь землю, ни на какую термокраску ЭТО не спишешь.

— Платье просто волшебное, — ахнула дочка, знала бы она, насколько права!

— Я рада, что тебе нравится.

— Завтра в школе все будут в шоке. Горгулья Захаровна просто сдохнет от зависти, когда это увидит.

— Нельзя так о ней!

В замке провернулся ключ, мы с дочерью обе это услышали, переглянулись, Анька бросилась собирать вещи по всей кухне. Я же поспешила в прихожую. Ваня любит, когда его встречают у двери, еще бы, добытчик вернулся. И он совершенно не терпит беспорядок. То, что разбросано, может прямо на наших глазах выбросить в мусорное ведро, не раз уже так делал. Что туда только не летело. Мои наряды и спицы, дочкины игрушки, всякая мелочь. Нужно было разбирать обновки у доченьки в комнате, но там света мало, на кухне было куда удобнее.

Иду к двери и понимаю, что устала. Вот просто взяла и устала от всех этих семейных дрязг! От необходимости всех утешать и сочувствовать, надоело мне слушать чужие проблемы и молчать о своих. Так хочется хоть кому-нибудь сразу все высказать. Да только кому? Некому, в том-то и дело. Ваня или слушать не станет, или скажет, что все мои проблемы не стоят выеденного яйца, или бросится в бой меня защищать. Это будет, конечно же, неуместно и совсем никому не нужно. Так что лучше молчать, тем более я к этому уже привыкла.

Анютке тоже много чего не расскажешь, не все она способна понять, да и переживать станет за меня слишком. Ничего, сама все переживу, сама справлюсь. В крайнем случае можно сходить к психологу, н-да. Вот только боюсь, если психолог услышит подробности моей жизни, в особенности, что касается волшебства — мигом уложит в психушку. Нет, как открывается портал, я психологу показать могу. Тогда он уже и сам в дурдом уедет. Тоже не выход, жаль человека.

Первым из-за двери показался букет. Просто громадный! Розы кивают головами в разные стороны, мои любимые мелкие, чайные. Ваня улыбается до ушей. В другой руке он держит сумку, туго набитую всяческой снедью, хвост крупной рыбины не поместился, торчит вверх, кажется, это семга. А сыр, колбаса, крепкая связка бананов, крохотный, как мячик, арбуз

— Ну что, не ожидала? — Ванька опустил пакет на пол, крепко стиснул меня в объятиях, я сразу уткнулась носом в его широкую грудь, вдохнула досыта запах самого близкого, родного мужчины на свете. И так здорово стало на душе, так тесно в груди. Я дышу и никак не могу насладиться этой близостью, грохотанием его сердца в груди совсем рядом.

— Ваня, — ласково шепчу я. Он зарывается носом в мою макушку, прижимает сильней, а розы колют мне спину своими шипами, брызгают росой с лепестков. И хочется продлить этот миг отчаянной любви как можно на дольше.

— Какая же ты у меня, Света, — вздыхает он счастливо, словно вторит моим мыслям, вливается в душу упоительной негой. И становится вдруг немыслимо стыдно за то, что я могла выйти замуж за другого, пусть и фиктивно, пусть выбора тот мне не оставил, но все равно я сделала подлость по отношению к тому, кем так дорожу.

Скрипнула дверь кухни, прошуршала полотном по полу, давно ее нужно поправить, да все времени у Вани нет. Дочка вышла в коридор, застукала нас. Я едва успела разомкнуть объятия, поправила платье, да обернулась. Вот оно мое счастье — любимый, охапка цветов в руках, дочка с полными руками обновок, а потом будет вкусный ужин, и мы все вместе сядем за стол, насладимся беседой и только после этого я рискну угодить в лапы к вампиру.

— Ох, сколько всего! Кто-то отдал? — с теплотой в голосе спросил Ваня. Да только Анютка приняла все в штыки, тут ничего не поделать, возраст такой.

— Нет, мама купила. Взяла подработку и купила. Не то, что ты! — еще бы язык отчиму показала. Повезло, хоть тут дочь сдержалась.

— Ох и балует тебя мать. Нет бы себе что купить, так все тебе валит, а ты не ценишь. Зато я продуктов купил. На старый завод съездил, там новый владелец, оборудуют часть здания под кафе. Все утро им проводку тянули, зато деньги сразу.

— Мне это не интересно. Сам купил, сам все и съешь.

— Анют, — я попыталась остановить дочь. Понятно, ей обидно, что Ваня стащил утром всю буженину. Но теперь-то он еду в дом купил. И потом, мы — семья, должны как-то делиться.

— Что — Анют? Говорю, как есть. А цветы откуда? Неужели тоже купил? Или с кладбища стащил? Только честно.

Букет в моих руках сразу прибавил в весе. А если дочка и вправду права?

— Ну, не с кладбища, конечно, — Ваня почесал затылок, — Там презентация была в их офисе, тоже я проводку тянул недели три назад. Вот что осталось, то и забрал. Цветы там, конфеты, икры пару баночек, сёмгу. Ты не думай, мне разрешили. Не все к столу даже успели подать. Остальное в магазине купил.

— Я поняла, — дочка хмыкнула и вдобавок громко жахнула дверью в свою комнату. Вот ведь!

— Спасибо, Вань.

— Ох, зря ты так ее балуешь. Никакого толку не будет. Выросла здоровая лошадь, а ни убрать за собой, ни по дому хоть что-то сделать не может!

— Так ведь у нее уроки в школе, потом курсы, еще домашнее задание сделать нужно.

Ваня прошел в кухню, а я так и осталась стоять с огромным букетом чужих роз в руках. Ну не купил он их, а отдали — так какая разница? И все равно обидно. Хоть бы хоть один цветочек получить, но купленный именно мне, для меня, а не так.

— Уроки, курсы, задания. Кому это все нужно?

Я положила букет на тумбу, наклонилась за крохотным арбузом, который выкатился из пакета.

— Так институт…

— Кому он нужен, тот институт? Я его не кончал и ничего! Зачем нужны все эти курсы? Кто способен учиться, тот сам поступит. Не вышло? Значит, не надо и пытаться! Не по тебе эта ноша! Слышь, Ань? Ты, Света, лучше бы к замужеству девку готовила. Она ж кроме пельменей ничего готовить не может. И шить тоже никак ей.

— Ну почему же?

— Просил пуговицу к куртке пришить, так сразу мы опаздываем! У нас, видите ли, контрольная в школе. Нет, ну не бред? За два часа начала собираться, чё-то все ходит, учит, формулы повторяет. Хотела бы — заранее бы подготовилась.

— Да, Вань. На стол накрывать, ужинать будешь? — я подтащила пакет с продуктами к холодильнику. Муж, нет, не муж, конечно, как будто меня не услышал.

— Стараешься для них, подработку берешь, за продуктами ездишь. А взамен что? Ни спасибо, ни здрасьте! Как будто бы я никто здесь, вот просто никто.

— Так и есть, — прошептала я. Вдруг стало обидно до слез, вдребезги разбилось мое хрупкое, мимолетное счастье.

— Я спать пойду, устал сильно. Есть не хочу, на работе поел. Банкет знатный закатили для всех. И никто мной не брезговал. Подумаешь, образования нет. Как-то же кручусь. Всех вместе за один стол посадили.

— Хорошо. Я продукты разберу, а потом за тетради сяду.

— Ты приходи спать-то тоже ко мне.

Мимолётно Ваня потрогал меня по спине, не погладил даже, просто коснулся. Так треплют собаку — мелькнула у меня в голове неприятная мысль. Я расставила все продукты по полкам. Не так уж и много их набралось. Хоть бы Анька что ухватить успела, тощая, как жердь, но гордая. Может, и не станет есть то, что отчим принес. Если что, пусть бы хоть яичницу себе пожарила. Сказать ей? Да разве сейчас скажешь. Лучше переждать, пока успокоится.

Я сунула розы в ведро, больше они все равно никуда бы не поместились и оставила в кухне. Ждать больше нечего, пора возвращаться к вампиру. Договор есть договор. Только бы домашние не поняли, что меня дома нет. Может, Аньке записку оставить вот прямо здесь, в моей комнатке на столе? Станет искать, войдет, прочитает, меньше будет беспокоиться. Но что я ей напишу?

Я закрыла дверь, подперла ее тумбой и шагнула в новорождённый портал. Ух! Волосы обдало струёй теплого ветра. В саду так темно, немного полыхают угли в жаровне, их отсюда хорошо видно. Там же рядом стоит Анджел с отцом. Вампир словно выше стал, да и в плечах будто бы шире. Красавец мужчина, чья душа так же черна, как сам он хорош. Дугой выгнуты брови, по губам бродит улыбка полная жажды. И чудится мне, что из этого дома, в эту ночь я так просто уйти не смогу. Остановит, не даст, утащит в своё логово и неизвестно, что ждёт нас с ним дальше.

— Супруга, я счастлив вас видеть, — муж заметил меня первым. Анджел вскинулся от его голоса. Широкими шагами Оскар идёт ко мне через сад, клонят к его ногам свои головки пышные розы, луна играет тенями на светлых, как лучики солнца, волосах.

— Добрый вечер, — отмираю я наконец.

— Мама, — чуть не по слогам произносит Анджел вдалеке. Он продолжает вращать угли в жаровне.

— Здравствуй, дорогой!

Я взмахнула рукой, и пальцы мои тотчас же очутились в плену. Оскар поймал мою руку, поднес к губам, улыбнулся, перевернул тыльной стороной к себе, поцеловал запястье, лишь немного коснулся клыком кожи. По коже побежали мурашки. Тьма сада, вампир, горящие угли, юноша. Где-то в доме томится мой собственный раб. Томится ли? Или уже закончился, окончательно выпит, до дна? Оскар разорвал пугающее прикосновение, сверкнул глазами, уставился на меня бесстыдно и нагло.

— На нас смотрят, — бархатным голосом произносит он, не выпускает моей руки и все так же глядит, словно гипнотизирует. А во рту тем временем обнажились клыки.

— Кто? — встревожилась я.

— Пришли гости.

Оскар пожал плечами, приобнял меня, подтолкнул в сторону дома. Я противлюсь, но это будто бы и не значит ничего, нет моей воли в этом саду и в доме. Муж ласкающим жестом провел большим пальцем по моей талии, благо большего не позволил. Я вздрогнула.

— Ну же, не выдавайте меня. Нельзя, чтобы кто-нибудь понял, кто мы. Иначе вы всех нас отправите на кол. К вашему платью не подойдет цвет крови.

— Почему всех?

Я вдруг расслабилась. Нарочито небрежно провела рукой по щеке мужа, будто смахнула что-то невидимое.

— Разве может быть ведьмой жена упыря? Нет, это немыслимо. Люд считает иначе.

— Упыря? Вы не вампир?

— Тысяча названий, тысячи имен. Когда позади вечность, не стоит слишком вдумываться в слова чужих легенд. Я люблю жизнь и суть ее — кровь.

— В доме нас ждут ваши друзья?

— Ошибаетесь. Наши. Анджел, подбрось углей в жаровню, я хочу, чтоб огонь горел так, как надо.

Обжигающее прикосновение к спине, дурманящие прикосновения красавца, полумрак, царящий во всем доме, стук чужих каблуков. Нужно бежать, но разве я могу разорвать эти объятия? Когда ставка в игре — моя кровь и жизнь невольника, которого я сама привела в этот дом.

— Придушу, если хоть что-то…

— Обожаю смелые ласки, — издевается Оскар и жарко целует мою ладонь. Вот только совсем не слышно биения сердца в его груди. И мне по-настоящему страшно.