Попал! В хорошие руки. Лазейка-портал

Глава 8

Оскар

Я вошел в свою комнату и чуть не споткнулся, всюду женские вещи! Видимо, комната уже не совсем моя. Из короба выпала кружевная салфеточка, я нагнулся, чтобы поднять и тут же выпустил добычу из пальцев. Каких интересных размеров, оказывается, бывают дамские вещи. Пожалуй, я бы хотел полюбоваться, как эта штучка будет смотреться на ведьмочке. Просто из любопытства, ведь нельзя же натянуть столь небольшую вещь на дамское тело. Ну никак невозможно. Впрочем… Я ухватил штучку вновь и торопливо засунул ее в полный соблазнов сундук.

Где только купила это жена? Когда успела? И какой счет ждать на мое имя? Впрочем, это все совсем не важно, главное — Анджел. Сын жив, здоров и, вроде бы, весел. Чего нельзя сказать о грабителях, пожалуй, мне их даже чуточку жаль. Фух. Только бы сын не поднялся сразу сюда, в мою комнату! Мало ли, решится что-то спросить?

Я быстро сбросил с себя плащ, рубашку, дорожные туфли — все, что пропиталось смрадом, идущим от грабителей. Жаль, что все так вышло, неправильно это. Я даже не успел отомстить и, конечно, уже не успею этого сделать.

Проклятие ведьмы облепило несчастных точно так же, как лесная паутинка облепляет путника в погожий денек. Вот только паутинку можно стряхнуть, да она и сама норовит истончиться без плетуна-паука. Проклятье же, наоборот, само по себе с каждым часом все плотней окутывает жертву, стягивается, сосет соки, напитывается сил, пока не исполнится целиком.

Я не знаю, на что этих грабителей моя жена прокляла, но, чувствую, что им достанется круто. Впрочем, не жаль, сами напросились. Сколько прохожих они уже так ограбили, как сегодня меня? Н-да. И на ком меня все же угораздило жениться? Впервые вижу, чтоб женщина не визжала, завидев разбойников и нож, а напротив, храбро сражалась. Хлоп молотком по руке! Хотел бы я знать, какое у моей женушки прошлое. Может, она охотилась на нежить? Нет, скорей была боевым магом, только у них такая быстрая реакция. Проклясть, избить молотком. Да уж.

Я вздохнул, отворил двери шкафа, выбрал домашний, довольно скромный наряд. Свободная льняная рубашка с вырезом на шее, такие же брюки, незатейливые туфли. Так я позволяю себе наряжаться только при Анджеле да слугах. Теперь еще при жене.

Хотел бы я знать, что обо мне думает ведьма теперь. Ясно что — в глазах собственной жены я — идиот, который дал себя облапошить, привел грабителей в дом! Наверняка посмеивается надо мной, еще бы! Повезло, что ей хватило ума ничего не сказать при Анджеле.

Я стянул с руки артефакт, блокирующий магию, бросил его на комод. Если не знать, что это, можно принять за обычный браслет, умело показывающий мастерство ювелира. При помощи магии я тотчас зажёг везде свечи, вошел в купальню. Огромная чаша возвышается над полом на кованых, черных ногах. Они обнимают хрустальный сосуд крепко и бережно, так, будто бы это — любимая.

Сама чаша матового стекла почти не прозрачна, внутри нее запечатаны цветы, ягоды, дольки фруктов. Все они вставлены внутрь при помощи колдовства и выглядят так, будто их только что принесли из сада. Больше всего мне нравится крупная гроздь алой рябины, запечатанная внутри. Она такая яркая, напоминает мне густые капельки крови. И я действительно рад, что смог позволить себе купить дом в этом богатом квартале. Сыну здесь хорошо, надеюсь, переезжать нам больше не понадобится. Соседи сплошь солидные люди. Через два дома от нас и вовсе живёт мать эльтем вместе с семьей.

Я постучал по колонке, что стоит здесь же в углу, на чугунной поверхности загорелся символ водяного. Выходит, дух не дремлет ещё, а значит, не разозлится на то, что я его разбудил. Это хорошо, не зря я вёз его сюда через столько миров. Иметь вредного водяного опасно для нервов всей семьи.

— Пусти воду в чашу, будь так любезен.

— Пущу, куда уж деваться, — прогудело по трубам.

В чашу хлынула вода. Теплая, чуть горьковатая, будто только из целебного родника. Я бросил в чашу горсть согревающей соли — не терплю мыться в холодной воде. Медленно опустился в бурлящую воду, тщательно вымыл все тело целиком, не считая крыльев, они так и остались пока в подпространстве, куда я их убрал. Запах грабителей отступил, скрылся вместе с водой, которая вскоре растечется по саду, польёт деревца. Анджелу так нравится срывать персики прямо с деревьев. Милый мой сын.

Волосы сушить я не стал по старой привычке, лишь промокнул их полотенцем. Одежда из льна приятно облепила влажное тело. Что может быть лучше простых, почти крестьянских вещей. И ведьма точно не подумает, будто бы я решил ее соблазнить. Нет уж, я буду соблюдать наш с ней договор.

При мысли об этом на душе внезапно стало тоскливо. Красивая, умная, властная женщина с дурным, нет, даже невыносимым характером. Что в ней может привлечь меня? Диковинная красотка, таких и не встретишь. Опасная, жить с ней, как с женщиной, все равно, что ходить по тонкому лезвию бритвы над пропастью. Один неверный шаг, пожалуй, и взгляда неверного хватит, и все, тебя уже нет.

Будь ты хоть драконом, хоть вампиром, убьет за ошибку и пойдёт дальше своим соблазнительным шагом, гордо взирая на мир. Или хуже, попросту бросит, заведет себе хоть десяток любовников. Умирай от ревности, от неутоленной страсти целую вечность, пока красотка играет с другими. Подобные ей женщины всегда ветрены и непостоянны, тем более ведьмы, уж мне ли не знать. Один раз обжегся и с меня хватит! Никогда не решусь я на что-то большее, чем фиктивный брак.

Я бросил взгляд в зеркало. Вещи смотрятся просто отлично, жаль, моего отражения не видно. Может, стоит надеть личину обратно? А, впрочем, зачем? От кого я собираюсь прятать клыки? От Анджела? Он и так их уже видел. Разве что крылья не стану доставать, тем более, что они запылились, а мыть я их не решился, чтобы сэкономить время.

Светлана Ивановна

Анджел потаенно улыбается, а всего-то нужно было, чтоб я его похвалила. И ведь вправду молодец парень. Стол накрыл, все приборы расставил. И это при таком-то отце! Я принесла с кухни готовые блюда, мясо вышло славное, у меня самой слюнки текут. Мягкое, сочное и соус я не зря сварила с кислинкой. Ну как соус — простую мясную подливу, но в соусник-то я ее перелила. Значит, всё-таки соус. Как же все вышло красиво, прямо душа радуется.

Только обидно за дочку. Ей-то я ничего не привезу из этой роскоши. Или стащить из погреба кусок буженины? Разве с упыря убудет? Нет, конечно. Но я-то не привыкла воровать. А это вроде как получается кража. Не буду пока загадывать, для начала нужно просто вернуться домой, а там будет видно, что и как делать.

— Господа, как лучше нарезать лепешку? На ломтики или на куски, как пирог?

— Как тебе больше нравится.

Я улыбнулась парнишке и так захотелось погладить его по голове, просто сил никаких нет. Ведь старается, глазищами своими огромными испуганно смотрит то на меня, то на арку дверного проема, вижу, что нервничает, переживает. Надеюсь, Оскар сегодня не продолжит скандал и ему хватит остатков мозга, чтобы привести себя в порядок. Ненавижу пьянчуг! Пусть только посмеет хоть какой номер выкинуть при своем сыне. Мальчишка разложил лепешку в корзинке, сильнее занервничал.

— Я поднимусь к отцу, приглашу его спуститься к ужину.

— Папа сам спустится, не мешай ему.

Не хватало ребенку увидеть ещё одну некрасивую сцену, мало ли, что там творит в своей комнате мой муж. Вот же угораздило меня выскочить замуж!

— Да, конечно.

— Садись за стол.

— Будет лучше, если мы подождем отца.

— Разумеется, подождем. Но сесть-то можно. Зачем нам с тобой стоять?

Я только собралась сесть, мальчишка подскочил, отодвинул мне кресло, помог устроиться.

— Спасибо большое, ты очень любезен.

Упырь появился в столовой бесшумно. Льняная рубашка плотно облегает мускулистое тело, светлые, чуть влажные волосы небрежной волной разбросаны по плечам. Кажется, он протрезвел. Хорошо, что догадался переодеться в чистое.

Глаза мужчины переливаются алым, кончики клыков чуть торчат из-под губы, грудь вздымается под влажной тканью просторной рубашки. Журнальная картинка, фотомодель, красавец. Неужели он решил меня соблазнить? Ну-ну! Уверена, у Оскара есть десяток любовниц, и я точно не хочу пополнить этот список. Не стоит оно того. Посмотреть можно, на большее я не решусь. Меня дома ждет мой родной человек. Да, мы поссорились, но это не повод совершать глупости.

Оскар придирчиво осмотрел гостиную, принюхался даже, после чего занял место во главе стола.

— Приятного всем аппетита, — произнес он и потянулся было за вилкой.

— Госпожа сама готовила, — встрепенулся Анджел чисто воробушек. Даже нахохлился точно так же.

— Я чую это, — произнес Оскар чуть не по слогам, — Ешь и зови эту женщину матерью.

— Можно просто по имени — Светлана. Так, наверное, будет лучше.

— Отец решает все в нашем доме.

Мальчишка тут же принялся резать мясо на своей тарелке. Аккуратно, сосредоточенно, под немигающим взглядом отца. Оскар отрезал небольшой кусочек отбивной, принюхался к нему, медленно положил в рот. Фух! Ест. И не меня. Второй пункт особенно радует.

Я с жадностью накинулась на содержимое своей тарелки. Так вкусно! Жаль, домой ничего не получится взять. Может, всё-таки стащить кусочек буженинки из кладовой? Аня порадуется, да и Ваню нужно кормить, раз уж он опять отдал все свои деньги в долг другу. Тот опять ничего не вернет.

И как нам жить на мою зарплату? Хотя до нее еще нужно как-то дотянуть! Интересно, банка тушенки еще стоит? Вот бы ее разделить на два дня, получится или нет? Это раньше я любила готовить, а теперь нет. Все, что ни сделаю, все хуже, чем у свекрови. И лук-то я жарю не так, и макароны перевариваю слишком сильно.

— Благодарю вас за ужин. Он выше всяких похвал.

Оскар отложил в сторону вилку и нож. Его тарелка пуста. Ну надо же, мне удалось угодить упырю. Вот уж не ожидала. На душе стало тепло и приятно.

— Мне не сложно.

— Полагаю, нам нужно обсудить наш с вами брак. Лучше сделать это наверху, в нашей спальне.

— Что?!

Я покраснела до корней волос, просто выскочила из-за стола. Анджел испуганно на меня посмотрел. Оскар медленно встал. Огромный, не мужчина, а просто скала, один клык кокетливо торчит над губой. Что он вообще собирается со мной сделать? Стало вдруг так страшно, просто до смерти. И тут этот гад двинулся на меня. Головой качает, взглядом тяжёлым буравит. Не мужчина, а разъярённый бык.

— Не смейте, — шипит он.