Попал! В хорошие руки. Лазейка-портал

Глава 7

Оскар

С теми тремя мы столкнулись уже на выходе из трущоб. Первые мои провожатые уже поотстали. Я даже не понял, как все случилось. Один схватил меня под локоть, второй обошел слева, на руке почти тут же защелкнулся артефакт, блокирующий магию.

Я испугался по-настоящему, глубинно и крепко, решил, что меня обнаружили, поняли, кто скрывается под личиной. Жрец храма натравил тайную стражу? Не мог он. Жена проболталась? Нет, не могла, брачные узы ей не позволят, да и сделка уже набрала свою силу. Тогда кто? Слуги? Повар? Но я ем приготовленную еду вместе со всеми, скрываю клыки, прячу крылья в материи подпространства. Никто из слуг не должен был догадаться.

И Мне просто нечем отбиться, достойного клинка и то на поясе нет, а тот, что был, уже вынут. В бок уперлось острое лезвие, карманы мгновенно были обобраны. И тут я вздохнул почти счастливо. Это не тайная стража, не люди короля, а просто обычные воры, такие же точно нелюди, вечные беглецы, как и я сам.

— Все будет быстро, обещаю, ты ничего не почувствуешь.

— Лезвие проткнуло тонкий слой моей кожи, я не ощутил боли, впрочем, как и всегда. Пускай "убивает" — упаду, полежу минуту-другую, посмотрю на звезды, встану и отправлюсь домой. Только бы там с моим Анджелом ничего не случилось. В карманах тоже не было особых ценностей. Даже лучше, что они забрали мой кошелек, проще будет найти этих грабителей следующей ночью, когда у меня будет время, чтобы, скажем так, разобраться по-свойски с каждым из них.

Лезвие вошло чуть глубже. Был бы я человеком, наверное, испытал бы боль. Мне же стало только немного щекотно, да под языком появился привкус металла. Так всегда бывает, когда меня ранят. А уж сколько раз я бывал убит — и не сосчитаешь.

Я напрягся, в проулок свернули люди с проспекта и не просто люди, а городовой в сопровождении нескольких стражей. Только этого мне не хватало! Без лишних вопросов на их глазах воскреснуть у меня не получится. Сразу поймут, кто я есть. Людям не удавалось еще выжить с клинком в животе, насколько я помню. Бесы! Да что же это за вечер такой? Найду, кто меня проклял — уши поотрываю. Мне домой нужно, к жене и сыну, пока они не поубивали друг друга! Думай, Оскар, думай! Ты всегда умел с блеском выпутываться из передряг. Даже из таких, из которых мало кто мог выпутаться.

Я вздрогнул, подался вбок, испуг играть не пришлось, я действительно в ужасе, вот только не от ножа, а от сложившейся перспективы потерять все. И грабители, похоже, стражей не видят пока.

— Господа, я вспомнил, что у меня в доме есть запас золота. Не желаете ли совершить небольшую прогулку? Уверен, моя жизнь стоит дороже нескольких золотых… слитков.

— Стражи! — наконец и они заметили тех, кто идет в нашу сторону прогулочным шагом, — Только посмей рыпнуться, сразу зарежу, уяснил, ты?

— Вполне. Я стану молчать. Это к-хм и в моих интересах.

Лезвие ножа чуть отодвинулось, теперь оно едва колет мой бок. В лицо мне выплеснули из бутылки немного вонючего пойла. Несколько шагов вперед, стражи насторожились, внимательно смотрят на нас.

— Господин, с вами все хорошо? — городовой чуть коснулся меня своим даром, уверен, он ничего не почувствовал. Личина держится пока крепко, я успел ее достаточно напитать.

— Вполне, господин. Я немного переборщил и попросил доставить меня до дому. Чудесный вечер, вы не считаете?

— Не пристало так себя вести, когда в городе живёт чета дроу. Даже две четы. Полный клан, если желаете. Включая сына эльтем Диинаэ, юного тем Дениса. Не думаю, что его матери понравится увидеть на улице пропойцу.

— Обещаю, это не повторится.

Мы медленно шли через весь город мимо витрин, вывесок лавок, салонов шляп и картинных галерей. Порой, я чувствовал уколы ножа у себя на боку. Город полнится жизнью даже в столь поздний, вечерний час. Мы свернули в квартал солидных домов, там, чуть впереди, мой собственный особняк, мое логово, мой мальчишка. Только бы сын был все еще жив, только бы с ним ничего не сделала ведьма!

Эти люди идут непозволительно медленно. Я уже собрался было скинуть с себя руку врага, но не успел, навстречу выехал дорогой экипаж. Добропорядочный аристократ всегда бросится соседу на помощь. Нужно идти вперед медленно, да хоть как, лишь бы только добраться до дома. И я иду, деваться мне некуда. Жутко переживаю о сыне, молюсь всем известным богам всех миров разом, чтобы с моим Анджелом ничего не случилось.

Мы дойдём до особняка, я представлю этих пропойц как своих друзей, поднимусь с ними в свой кабинет. Там мы все непременно уладим. Достаточно будет скинуть личину, обнажить клыки. Только бы сына не напугать. Он ничего лишнего не должен узнать в эту безумную ночь. Наша улица, прикрытые ставни других домов, там, в глубине виднеется мой сад, огромная лужайка перед домом, конюшни. Ноги сами ускорились, но эти двое крепко держат меня, не дают идти быстрей.

Вот уже и калитка, никто не выбежал встречать. Значит, Анджела больше не существует? Я чуть не бегом бросился к своему дому, грабители едва поспевают за мной, колют ножом в бок. Бесполезно. Мое логово, мальчик мой! Я беспомощно тычусь ключом в замок, и никак не могу проникнуть в личину, а эти хохочут.

Знали бы они, чего я на самом деле боюсь! И тут в мой холл вышла жена. Безупречное платье, тончайшая талия перетянута поясом, взгляд яростный и направлен он на меня. Убью! Разорву в клочья! Что она сделала с Анджелом, где мой сын? Слова застревают в горле.

— Да, я бы тоже обрадовался такой жене, — хмыкнул грабитель, — Может, и ее отдашь нам за свою жизнь? Всего на одну ночь, а? Поиграем и вернем.

— Нет уж, ее я убью сам.

— Сам любишь? Ну люби тогда. Мы люди честные, на что договаривались — то и возьмем.

В скважине провернулся ключ, дверь распахнулась. Удар магии обрушился на меня вскользь.

— Где мой сын?!

Анджел

Мачеха взяла в руку острейший нож, ни на миг я не верю тому, что благородная дама собирается готовить сама. Ясно, чем, по ее мнению, должен закончиться этот вечер. Отца уже нет, скоро не станет меня. Мы одни в темном доме, ни слуг, ни охраны, ни даже стоящего фамильяра у меня нет. Некому заступиться. Отец не поможет, глупо надеяться на то, что он хоть когда-нибудь вернется домой, должно быть, сегодня я в последний раз его видел, ощутил его руку на своей голове.

И стоили все усилия того, чтобы прорваться сюда, в этот мир? Мы бежали, как проклятые, отец растрачивал артефакты, открывал порталы, едва успевая восстановить свой резерв. И вот мы здесь, обустроились в новом мире, в новом доме, выпустили из сундуков верных духов, наняли слуг. И все напрасно.

Должно быть, колдунья абсолютно уверена в своих силах, в своем значимом положении. Ведь она рискнула приказать соседям молчать, самой матери эльтем Диинаэ приказала! И те смолкли. Что сделать, как вызнать судьбу отца? Может, нужно бежать из дому, попытаться спасти его?

— Ой, подай-ка мне молоточек, — улыбнулась женщина. Я напрягся сильней.

— Зачем?

— Мясо нужно отбить, здесь одни жилы. Ты такое точно не станешь есть. Кстати, в доме есть приправы?

— Перец, соль, паприка, орегано.

— Неси все и молоточек мне дай, будь так добр. Ростбифа точно не выйдет, а вот отбивная должна получиться. Или? У вас нет мясорубки?

— Что вы этим хотите сказать?

— Ну такого приспособления — крутишь ручку, наружу вылезает фарш.

— Мы не держим пыточной в доме.

— К-хм, — ведьма аж поперхнулась, должно быть, от удивления, — Что ж, я другого и не ждала, отбивная так отбивная.

Я громко вздохнул. В каждую секунду я готов сражаться за себя, за свою жизнь. Но напасть на женщину первым я не рискну ни за что. Жаль только, моего дара не хватит, чтоб одолеть светлую ведьму. Я протянул руку к полке, рассмотрел как следует ее содержимое. Молотка здесь нет и это радует.

— О! Вон там топорик, давай сюда, еще лучше получится.

Я нервно сглотнул, подал требуемое в тонкие пальцы. Женщина тотчас размахнулась и ударила со всей силы по стейку. Запоздало я удивился тому, что она не использует магию в кухне. Удар, еще один, вот их уже добрый десяток.

— Включай плиту и ставь сковороду на нее. Ту, что побольше! Здесь на всех хватит.

Может, отравить решила? Так было бы чем, но яд колдунья могла принести и с собой.

— Вы тоже станете есть?

— И с большим удовольствием. Лук где?

— Вон там, внизу. Я присыпал поверхность плиты магической солью, чтоб та как следует разогрелась.

— Ты что творишь? Нужно включить.

— Что включить?

Соль задымилась, вознося хвалу умению прежнего повара. Как ни начищай чугун, а запах масла он все равно сохранит.

— Все, поняла, ты уже включил. Ставь скорей сковородку. Кстати, кем это было до того, как попало в кухню? — женщина с сомнением покосилась на мясо.

— Свиньей.

— Фух. Успокоил.

Колдунья нарезала лук тонкими кольцами, добавила моркови и других овощей, вскоре по дому поплыл приятный запах еды, в моем животе заурчало. Странно, но мачеха ничего мне не сказала на это.

Чайник бухнулся на плиту рядом со сковородой. Я сам не понял, когда взял в руки ступку и принялся перетирать травы, чтобы заварить из них чай. Ведьма то и дело поглядывает на дверь дома, из кухни ее отлично видно, прислушивается, будто бы тоже ждет моего папу. Или только делает вид, чтобы обмануть меня?

— Хлеба в доме нет? — внезапно спросила она, и я вздрогнул.

— Он закончился, остатки пустили на сухари.

— Ну, значит, пожарю лепешку.

Мука, вода, чуточка поварского порошка — на сковороде золотится лепешка. В чайнике закипела вода. Я безотрывно слежу за руками своей мачехи, боюсь внезапного нападения, боюсь спросить об отце.

Внезапно у входной двери раздались громкие голоса мужчин, тяжелая поступь, кто-то скребанул ключом о замок. Или отмычкой? Дурак! Мачеха просто ждала сообщников, вот они и пришли. По мою душу пришли!

— Не бойся. И часто так с ним?

— С кем? — я сглотнул, по спине разбежались мурашки. Ведьма взяла в свою тонкую руку кухонный молоток, играючи примерилась к нему, подкинула на ладони.

— С ним. Я же знала, что подвох есть. Ну ничего, я его быстро отучу ребенка пугать. Прости, Анджел, накрой пока на стол, ладно?

— Как пожелаете.

Я бросился к шкафу, зачем-то вынул тарелки. Ведь и так ясно, что никакого ужина не будет. Меня убьют, вынесут вон, и дело с концами. Даже искать никто не станет.

Светлана Ивановна

Как только не стыдно было этому Оскару напиваться в такой день. Ладно я, но о ребенке-то можно было подумать? Бедный парень, теперь ясно, почему он так заикался весь вечер и чуть не дрожал. А я уж напридумывала себе черт-те что.

В доме ни крошки готовой еды, хлеба и того нет. Парень растет, сейчас самый возраст, когда мальчишки едят просто немеряно. Тощий, весь бледный, измученный. Все, что и осталось от этого парня — только глаза. И мне так жалко его, просто до слез, как своего. Вот вечно я за всех так переживаю.

Только Оскару нет никакого дела до сына — удрал в паб, напился и вот теперь ползет домой с дружками. Нет, лучше никакого не иметь мужа, чем забулдыгу. Толку-то от него? Ни себе пользы, ни сыну. А мальчик славный и ничего, что вампир. Обычную пищу он ест, вон как слюнки текли, меня не тронул, с остальным справимся.

А Оскар? Неужели, он думал, я молчать стану? Ну уж нет. Не на такую напали. Сейчас я тебе, дорогой муж, устрою скандал такой, что навсегда забудешь, как сына доводить. Клыкастая тварь, это же надо быть таким… Упырем!

Я прошла к выходу, провернула ключ в замке, резко дёрнула за ручку. Стоит, ухом и то не ведет, бледный, как привидение, только щеки горят, глазищами своими сверкает. Позади дружки, пьяные вусмерть. Один ножом играет, второй в руках дубину держит, опирается на нее.

— Где мой сын? — зло спросил муженек.

— Мальчики, я в Питере выросла. Конец вашему веселью.

— Что она говорит? — буркнул один из дружков и прокрутил в руке ножик.

Больше нечего крутить будет и нечем. Какая досада! Право слово, я совершенно случайно ударила по руке молотком. Мужчина набрал в грудь воздух, вытаращил глаза. Удара от меня он не ожидал точно.

— Ой! Вам не больно? — громко спросила я и тотчас перешла на злой шёпот, чтоб только Анджел ничего не услышал и не испугался еще больше, — Ничего, сейчас я все исправлю и больно будет обязательно. А ну, пошли вон отсюда!

Внутри поднялась такая знакомая волна ярости, силы. Позади меня что-то засветилось, захотелось броситься, растоптать этих людей словно грязь. А мужа? Его просто схватить за шкирку и встряхнуть, как напакостившего щенка.

Дружки мужа отпрянули, побледнели, словно почуяли мою злость. Один выронил свою дубину прямо на клумбу, смял цветы, гад. И они бросились вон, только пятки сверкают. Остался лишь мой муженёк.

— Где Анджел! — Оскар вытаращил глаза.

— Вспомнил о том, что у тебя есть сын. Не рано! А если б он пропал? Если б его за это время съели дикие звери?

— Что ты сделала с моим мальчиком?

Из дома раздался топот юношеских ног, я замолчала, нельзя пугать мальчика, только обернулась. Бежит, улыбается, руки раскинул. А отец… Он едва стоит на ногах, одежда грязная, на боку разрез, хорошо хоть плащом догадался прикрыться.

— Анджел!

Тревога пробилась в запылавших глазах мужа, еще бы, оставить парнишку одного в доме в таком-то районе. Интересно, он вообще понимает, чем это могло закончиться?

— Сын, как ваши дела? Ты… познакомился со своей мачехой? — упырь попытался изобразить заботливого отца.

— Все прошло замечательно, мы приготовили ужин. Ты голоден?

— Немного. С твоего позволения я поднимусь к себе и переоденусь, а потом сразу же присоединюсь к вам. Упал по дороге, вот немного и запачкал вещи.

— Я буду ждать тебя, отец.