После развода. Не предал, а разлюбил (СИ)

Глава 8

Просыпаюсь ночью из-за невыносимой жары. Плюшевая пижама, прижатая рукой Марка, намокла от пота, все тело будто охвачено огнем. От него самого, уснувшего поверх пледа в одежде, прет жаром, как от добротно растопленной печи. Было очень уютно засыпать в его объятиях, проговорив вслух всю обиду, опустившуюся камнем на сердце после выпада Виктории, но спать в бане просто невозможно.

Осторожно выползаю из-под тяжелой руки и на цыпочках крадусь в ванну. Закрываю дверь, с трудом стаскиваю плюшевое одеяние и захожу в душевую кабинку. Встаю под прохладные капли с головой и с облегчением выдыхаю.

Спустя секунд тридцать слышу стук в дверь.

— Да, — отвечаю громко.

Марк открывает дверь и проходит. В ярком свете, с еще не запотевшей стенкой душевой чувствую неловкость, но закрываться глупо, так что я отвожу взгляд и беру в руки мочалку и гель для душа. Вскоре дверца душевой открывается, и вместе с прохладным воздухом врывается горячий мужчина. Встает позади меня, обнимает и еще сонно бормочет:

— Почему мы принимаем душ ночью?.. — Я успеваю только прыснуть, как он продолжает: — Впрочем, неважно…

В постель возвращаемся нескоро. Чистые и расслабленные, вновь засыпаем в объятиях друг друга, а вот утром собираемся второпях, проспав все, что только можно.

Вечером, когда он приезжает на массаж, меня ждет сюрприз. Едва прохожу в массажный кабинет, он приподнимается на локтях. Смотрит непривычно серьезно.

— Надеюсь, ты меня не покусаешь, — говорит Марк, а я сразу же настораживаюсь.

— Не планировала, но зубы вдруг зачесались.

— Я достал вчерашнюю запись, — разжимает правый кулак, и я вижу на его ладони флешку.

— Марк! — негодующе всплескиваю руками.

— Не через директора, а через охранную фирму, — добавляет поспешно. — Он ни о чем не узнает.

— Точно?

— Стопроцентно. Я молодец?

— Ты молодец, — смеюсь тихо и, воровато оглянувшись на дверь, быстро целую его в губы. Забираю флешку и сую ее в карман.

— Я посмотрел, — сообщает негромко. — Ничего?

Морщусь и пожимаю плечами:

— Это — точно не секрет.

— Если покажешь это дочке, у нее точно шоры спадут.

— Да, но… — мямлю и опускаю ладони на его спину. — Как бы не спали не только у нее.

— Бывший? — уточняет мрачно. — Не подумал. Верни обратно.

— Для меня он — закрытая книга, — заверяю мягко, глажу Марка по напряженной спине. — Как бы то ни было, его измена — это не ошибка под влиянием обстоятельств. Он обманывал меня месяцами. Уходил от нее и приходил ко мне. Это отвратительно, ни о каком прощении и втором шансе и речи быть не может.

— Рад слышать, — выдыхает Марк.

— А вот что до него… — продолжаю рассуждать, занимаясь работой, — не удивлюсь, если разочарование в избраннице подтолкнет его в привычные объятия. Я всегда была удобной. Только вот мне это нафиг не надо.

— Покажи только дочке, — говорит на задержке дыхания.

Надо как-то завязывать с разговорами по душам во время сеанса. Я же машинально ослабляю давление, когда болтаю сама и усиливаю, когда напрашивается ремарка от собеседника.

— Невозможно. Язык за зубами она держать не умеет. А ты — молчи и получай удовольствие.

— Удовольствие я получил ночью, — хмыкает и пошло шлепает меня по ягодице.

— А вот за это тебя ждет расплата… — обещаю кровожадно.

— Черт возьми! — не выдерживает ближе к окончанию сеанса. — Откуда в тебе столько силы⁈

— Дело не в усилии как таковом, — поясняю, переходя на нежные поглаживания. Пожалуй, даже слишком: движения моих рук, как и мои мысли, явно выходят за пределы обязанностей. Но он так возмущенно сопит, что хочется приголубить и успокоить. — Смысл в том, чтобы точно знать, куда давить.

— Выискиваешь слабые места и используешь в своих коварных интересах, понятно, — ворчит, приподнимает голову и разворачивается, чтобы одарить меня хмурым взглядом через плечо.

— Ты чего? — удивляюсь и немного огорчаюсь его реакцией, пряча эмоции за улыбкой.

— На контрасте, — бубнит и ныряет лицом обратно. — Когда ты делаешь мне больно, больно почему-то не только физически. Это так тупо, прости, я как девчонка.

— Это… мило, вообще-то, — бормочу с еще большим удивлением. — И приятно.

— Приятно ей…

— Знаешь, есть одно направление в массаже, — мурлычу игриво, выписывая пальцами узоры по его спине, — которое я изучала только по методическим пособиям из интернета, но так и не применила на практике…

— Уже интереснее…

— Когда у тебя появится достаточно времени, я хотела бы опробовать техники на тебе…

— Интригует, но с тобой я уяснил одно — лучше знать наверняка. Название, Таисия. Назови его.

— Тантрический массаж, — шепчу, склонившись к его уху.

— Это…

— Не путай с эротическим.

— Я уже, — отвечает недовольно.

— Это — лучше, — заявляю с воодушевлением и пытаюсь красочно расписать то, о чем сама имею довольно пространное представление: — Абсолютное расслабление, слияние энергетических потоков партнеров, полная свобода тела. Своеобразная динамическая медитация как совершенно новый вид близости. Понимаешь?

— И под близостью ты подразумеваешь…?

— Я буду полуголой трогать тебя голого и все наверняка закончится сексом, — сдаюсь и после его ответа закатываю глаза.

— Погнали!

Пока переодеваюсь, Марк ждет меня у ресепшена. Наспех прощаюсь с Надей, быстрым шагом выхожу, выхватываю куртку из шкафа и решаю, одеться или начать раздеваться по пути к машине, как вдруг меня окликает Ольга.

Поворачиваю голову и жду, вопросительно поглядывая на нее. Оленька же изображает загадочные пантомимы и крайне выразительно указывает взглядом на Марка.

— Да в чем дело? — поторапливаю ее, не выдержав.

Мысленно я уже раскладываю роскошный плед посреди гостиной, включаю негромкую расслабляющую музыку, зажигаю ароматические свечи и переодеваюсь в пеньюар на голое тело.

— Тут один человечек пытается записаться к тебе… — произносит Оля туманно, — уже дня как три. Названивает по несколько раз на дню, хотя я сказала ему, что если отменится, я сразу дам знать…

— А от меня ты что хочешь?

— Говорит, ему очень надо. Спрашивал даже, можем ли мы открыть салон на час раньше или закрыть на час позже.

— Может, мне тут и заночевать? — бурчу хмуро и одеваюсь, раз уж все равно заминка.

— Я так и сказала! Богдан, простите, но это невозможно. Тогда он начал просить хоть полчаса, а у тебя завтра как раз перерыв…

Пульс вдруг резко ускоряется, а лицо Ольги приобретает настолько страдальческое выражение, что мне становится стыдно за, по сути, доброту. Хотя, если быть честной, то скорее за эмоции, что я испытывала к незнакомцу, которого видела только со спины.

— Оль, если я не отдохну хотя бы полчаса, я к концу дня точно ласты склею, — говорю ворчливо. — Давай, до завтра. Я пошла.

Я, лицемерка, пошла. Так было бы точнее, потому что очевидно, если бы Марка не было рядом, я бы согласилась денек поработать без обеда. Во-первых, разгрузочный день — это полезно. Во-вторых, мне ужасно интересно, как прошла операция Богдана. Учитывая, что на нее его сподвигла именно я, хочется быть уверенной на все двести, что все в порядке.

Но, я с Марком. И для мужика с синяком на скуле после стычки с моим бывшим это было бы слишком. Отказала и отказала. В конце концов, он может записаться и на попозже. Когда у меня там ближайшее окошко? Недели через три…

— Кто этот Богдан? — спрашивает Марк в машине, окончательно убивая во мне настрой.

— Да, в общем-то, обычный клиент, — мямлю и от стресса ковыряю ногтем ремешок сумки. Понимаю, как нелепо это звучит вкупе с ужимками Оли, выдыхаю и говорю, как есть: — Если я правильно поняла, речь о мужчине, который был на сеансе пару недель назад. У него после аварии проблема с коленом, а у меня, не хуже, чем у дочки, язык за зубами не держится… в общем, я имела наглость порекомендовать ему врача, мы с ним давным-давно вместе работали. Измайлов его, кстати, тоже знает. Ну, он сходил, назначили операцию. На радостях, что проблему можно решить, принес мне букет. Вот и вся история.

— А нервничаешь ты по какой причине?

— Мне было приятно его получить, — снова мямлю.

— Ясно, — натянуто посмеивается Марк. — Звучит безобидно.

— Да, ничего такого, — подтверждаю с готовностью и всю оставшуюся дорогу мы едем молча. — Если хочешь — перенесем, — предлагаю уже у своего дома.

— С какой стати? — вскидывает брови и глушит двигатель. — Заинтриговала, теперь не отвертишься. Посиди, — бросает как обычно, прежде чем выйти.

Обходит машину, открывает мне дверь и подает руку. Нагло ухмыляется в лифте, задерживая взгляд то на моих губах, то на ключицах, виднеющихся из-под распахнутого пуховика, то на шее. До квартиры идет разнузданной походкой. Входит, как к себе домой и всячески демонстрирует непринужденный похотливый настрой, но я же вижу. Вижу, что эта невинная история почему-то задела его. Сильнее, чем двадцать лет брака за моими плечами.

И может из-за того, что всю игривость с нас как ветром сдуло, а может по каким-то другим причинам, черт знает. Факт в том, что на тот самом пледе посреди гостиной мы располагаемся со слишком серьезным настроем. И все быстро выходит из-под контроля.

Возможно, так воспринимаю происходящее лишь я. Возможно, Марк просто наслаждается прикосновениями, а его взгляд кажется вдумчивым и наполненным от переизбытка сексуальной энергии, ищущей выхода. Но я… для меня этот опыт — нечто выходящее за рамки.

Я никогда не была так близка с мужем. Никогда не чувствовала такого единения с мужчиной. Все эмоции на пределе, все чувства обнажены, все эрогенные зоны как оголенный нерв.

Абсолютная перезагрузка. Полнейшее умиротворение. Гребаный катарсис, после которого расставание утром ощущается мучительным.

Марк отвозит меня на работу и провожает до крыльца. Обнимает, прижимается своими губами к моим в самом сладком поцелуе. Так долго не отпускает и не разрывает контакта, что я почти предлагаю забить на все и устроить нам выходной. И чувствую себя невероятно глупо, когда он отстраняется и сообщает:

— Не знаю, когда получится увидеться. С покупкой катка в самый разгар сезона стало слишком много дел, которые нужно срочно решать.

— Конечно, понимаю, — произношу, отчаянно борясь с подкатывающими слезами. — Пойду, зябко. До встречи.

— Пока.

Пока. Почему он сказал мне это отвратительное бездушное «пока»?

Весь день проходит на автопилоте. Весь день сосет под ложечкой в предчувствии чего-то в высшей степени неприятного. И ближе к пяти получаю сообщение от дочки.

«Перезвони мне, когда сможешь».

От разговора я не ожидаю ни хорошего, ни приятного. Получив короткую десятиминутную передышку, выхожу на улицу, чтобы сделать звонок подальше от посторонних ушей. И без того моя личная жизнь как на ладони.

— Да, слушаю, — произношу скупо, когда Юля отвечает на вызов.

— Ты придешь на свадьбу или нет? — спрашивает не самым довольным голосом. — Нужно подтвердить список гостей для агентства. Пустой стул за ближайшим к главному столом будет смотреться стремно.

Стремно, значит? Очередной плевок. Спасибо, родная.

— Если ты так этого хочешь, приду, — отвечаю холодно. — Разумеется, не одна.

— Разумеется, — едко хмыкает дочь. — Окей, записываю тебя плюс один. Даже интересно, кто это будет… — фыркает в сторону и, похоже, уже не мне, после чего вызов сбрасывается.

Так и подмывает отправить ей видео припадка Виктории, но я даже думать не хочу о том, что начнется. Пусть женятся. Пусть отправляются в путешествие. Пусть делают себе свою Юлю, а мне вернут мою. Больше чем уверена, как только эта дрянь Виктория получит желаемый штамп в паспорте, их общение резко сократится. Тогда-то моя малышка и осознает, что сделала неправильный выбор. Может, не сразу, но осознает. И тогда я дам ей шанс на прощение.

Остаток дня — в еще более упадническом настроении. Толком даже не понимаю, что именно меня так подкосило, от того всячески увиливаю от разговора с подругой: если начнем обсуждение, я точно расплачусь. Кое-как дорабатываю, с большим трудом открываю дверцу промерзшей машины, предварительно окатив ее кипятком из чайника, доезжаю до дома, ложусь в постель и получаю сообщение от Марка.

«Совсем замотался. Завтра две встречи, отменил массаж. Спокойной ночи».

«Спокойной ночи», — все, что отвечаю, уже не таясь захлебываясь слезами.

Утро наступает как-то внезапно и своим присутствием не радует. Брожу серой тенью по квартире, будто во мне разом выкрутили все лампочки. Туда-сюда, туда-сюда… абсолютно бесцельно. Но, не бессмысленно: накрутить себя я успеваю основательно. В девять признаю безоговорочное поражение, хватаю телефон и решительно набираю Марку.

— Доброе утро, красавица, — отзывается после первого же гудка, окутывая меня бархатом своего голоса. Задевая какой-то нерв, отвечающий за голосовые связки.

— Что-то не так? — спрашиваю скрипуче. Глаза щиплет от подступающих слез, а губы некрасиво кривятся в попытке их сдержать. — Это из-за того клиента?

— Что? — переспрашивает с нотками удивления. Играет или нет понять не могу, слушаю только, ни на что другое оказываюсь неспособна. — Что не так, о чем ты?

— Ты… изменился.

— Малыш, не выдумывай, — упрекает мягко. — Я купил бизнес, им нужно заниматься. Не хочу, чтобы мои родители в конечном итоге оказались правы. — Всхлипываю, не выдержав, а он вздыхает. — Бросить все и приехать?

— Нет, — отвечаю тут же. — Я просто…

— Ты просто успела привыкнуть, что мы много времени проводим вместе. Я тоже. Но я же не просил тебя задвинуть работу, правда? И рассчитываю на взаимность.

«Да дело не в работе! — хочется крикнуть. — И не в количестве проведенного вместе времени!»

Но я натягиваю улыбку, чтобы изменить тембр голоса, и произношу совершенно другое:

— Ты прав. Мне тоже пора собираться. До встречи.

— Пока, малыш.

Сбрасываю вызов и едва не запускаю телефон в стену. К бездушному «пока» прибавилось пошлое «малыш», обесценив все, что между нами было.

«А что, собственно, было? — спрашиваю у себя же. — Пара свиданий и секс. Он взял все, что мог из этой связи».

Как и я, наверное. Говорила же себе, не увлекайся. И втрескалась по уши. Как мало мне, оказывается, надо — всего лишь внимание и ласка.

На работе оказываюсь непривычно рано, и Надю, занявшую пост на диванчике для клиентов, вижу еще из темноты улицы. Едва прохожу, она сканирует мое лицо и приказывает:

— Рассказывай. — А после моего очередного (или внеочередного, как посмотреть) нытья, выносит вердикт: — Этого следовало ожидать. Русланчик слишком долго воспринимал тебя как мебель. Стоило только первому встречному мужику приложить минимум усилий, и ты поплыла. Но конец света откладывается, подруга. Ушел один — придет другой. И, судя по записи, уже сегодня.

— У меня там что, по-твоему, конвейер? — строю недовольную мину.

— Это уж ты сама решай, — невозмутимо отзывается Надя. — А за платьем на свадьбу бывшего поедем завтра с утра. Эта сучка еще пожалеет о своем желании утереть тебе нос, Русланчик слюной захлебнется.

— Да я уже не уверена, что стоит идти… вдруг Марк не сможет? Одна я там буду выглядеть жалко.

— Не будешь, при любом раскладе. Я записала тебя к Эльдару на всякий случай, на укладку. В крайнем случае, одолжу тебе Борьку на вечер. Только не увлекаетесь, — фыркает, — а то он так танцует, закачаешься!

— Лучшая, — и смеюсь, и чуть не плачу, крепко обнимая подругу.

К девяти вечера, на которые был записан Марк, а теперь — Богдан, напряжение внутри меня нарастает. Надя еще со своими игривыми взглядами, будто я на свидание иду… Без пяти минут девять топчусь в комнате отдыха, когда влетает подруга и заговорщицки шипит, но на эмоциях получается очень громко:

— Приехал!

— И что? — пытаюсь сохранить спокойствие.

— Что — и⁈ Выйди хоть покажись!

— Не придумывай.

— Выйди, тебе говорю, — настаивает и хватает меня за руку, но я выдергиваю ее и завожу обе за спину.

— Перестань, — одергиваю ее сердито.

— Ой, ну тебя, — закатывает глаза и выглядывает в коридор, а потом снова прячется в комнате, как заправский сыщик. — Ну какой мужик, а, — восторгается, закатывая глазки. — Не такой красавец, как Марк, но там достоинства на все два метра! И столько же в плечах.

— Не выдумывай, — теперь глаза закатываю я.

Выжидаю еще пару минут под ее трескотню, иду к массажному кабинету. Поправляю прическу… одергиваю хлопковый костюм… топчусь на месте… наконец-то стучу.

— Входите! — немного охрипло отвечает мужчина.

Ни разу еще так не волновалась на работе. Аж пальцы на руках дрожат. С чего бы, казалось?

Призываю себя к порядку и вхожу, помня его раздражительность и стараясь не делать резких движений.

— Добрый вечер, — здороваюсь со слышимой дрожью.

Хочется спросить, как у него дела, но я вовремя себя останавливаю: захочет — расскажет сам.

— Добрый вечер, — отзывается Богдан, продолжая лежать лицом вниз. — К Вам не пробиться, — посмеивается.

— Да, запись плотная, — скромничаю, тщательно намыливая руки.

Ополаскиваю, вытираю, разворачиваюсь лицом к столу и наталкиваюсь на его прямой взгляд. Мужчина, очевидно, не справился с любопытством. Приподнялся на локтях, чтобы увидеть меня. Но вот с чем еще он явно не справился, так это с первой реакцией.

Он поморщился и прикрыл глаза. Всего на секунду, добившую мою самооценку.