Последнее дело графа Аминова (СИ)

Глава 45

Недолго ждали в карете Софья и Александра. Они увидели, как из прибывшей кареты вышел Антон. Он держал дверцу экипажа открытой и подал руку показавшейся следом Канне…

— Нет, — дёрнулась Александра тоже выйти, но сестра схватила за руку, тем самым задержав. — Он с ней.

— Сашенька… Лучше жди здесь, — молвила Софья, а та с плачущей душой смотрела на супруга, столь заботливо обращающегося с Канной…

Он так с нею мило общался, удаляясь к дому Гликерии, пропускал вперёд, словно это была сама королева. Улыбаясь подобным жестам, Канна отвечала робким взглядом. Идиллия между ними заставляла Александру понимать крах всего, что она с Антоном когда-то создали вместе.

Он же оглянулся в её сторону, заметив в окне кареты, и будто тоже понял всё. Только не остановился, а скрылся следом за спутницей в сенях дома. Они прошли в комнату, где со связанными за спиной руками Гликерия сидела на стуле перед Василием Степановичем и Алексеем, пока агенты обыскивали погреб…

— О, по девкам уже походили, — засмеялась Гликерия Алексею сразу, как Канна появилась.

— Разумеется, — улыбнулся тот.

— На самом деле всё случайно, — хотел добавить Антон, но Канна обратилась к Гликерии:

— Бог ведает, как людей друг к другу направить для справедливости.

— Что за бред, — засмеялась Гликерия. — Вы что здесь все планируете?! Это ты что ли напраслину на меня возводишь?! — с раздражением ответила она Канне. — Я не убивала никого! Я лишь увидела всё, а обвинить хотят меня?!

— Успокойтесь, Гликерия, — вмешался Алексей. — Вам известно имя одного молодого человека?… Некий князь Рядов.

— Именно, что некий, — усмехнулась та. — У меня много кто бывает. Всякому любви охота.

В этот момент из погреба поднялись агенты. Один из них выпрямился перед Василием Степановичем и доложил:

— За стеной кладовки найдено ещё небольшое помещение. Там лежат разные вещи.

— Поглядим, — переглянувшись с Алексеем и Антоном, Василий Степанович не замедлил спуститься под пол.

Полутьма… Только свет от нескольких свечей, которые держали в руках, и помогал видеть, куда идти. Нагнувшись к папке, стоящей у входа в потайное помещение, Алексей взял её в руки:

— Надо все вещи поднять наверх. Здесь будет сложно ознакомиться с сим кладом.

— Вы правы, граф, — согласился Василий Степанович, а Антон взял в руки книгу:

— Словарь художников и художеств… Львов…

— Это не тот самый Львов, которого я встретил? — не договорил Алексей, вспоминая бал, на котором познакомился со многими здесь, в Москве…

Желание поскорее увидеть остальные вещи подтолкнуло каждого вернуться наверх со всем, что смогли взять. Они послали агентов за остальным, чтобы при дневном свете можно было увидеть всё, что кто-то явно пытался скрыть…

— Интересно получается, — улыбнулся Алексей Гликерии. — Каждый любовник хранил здесь свои тайны?

Только она молчала. Отвела взгляд в сторону и гордо смотрела, словно оставалась при своём мнении о невиновности, как заметил каждый. Когда же один из агентов принёс вещи, среди которых показалась лопатка, Алексей тут же взял её и показал Василию Степановичу:

— Зубчатый конец… Вам не кажется это возможным? Жаль, её помыли. Чистая.

— Самодельная, — кивал тот, понимая тоже всё. — Вполне возможно.

— А здесь, — рассматривал Антон разложенные на столе бумаги, которые принесли тоже из тайной кладовки. — Записи о благотворительности. Списки.

Взяв один из листов, Василий Степанович заключил:

— По почерку могут принадлежать Рядову. У него при обыске изъяли записную книжку, так что сравнить не составит труда.

— А книгу художеств, найденную только что, я бы вернул хозяину как можно скорее, — заметил Алексей. — Львов будет невероятно счастлив тому, уверен.

— Да, хороший человек, — согласился Василий Степанович. — Верните, граф. Эта книга нам не понадобится. А Вы, сударыня, кем приходитесь хозяйке дома? — обратился он к Канне.

— Служили вместе у мадам Флор, — сразу сообщила та, от чего он от неожиданности услышать подобное вздёрнул бровью:

— Вот как?… А документ имеется? — взглянул он на Гликерию.

— Нет, — тихо молвила та, опустив взгляд.

— И часто сюда наведывался Рядов? — вопросил тогда Алексей.

Гликерия, видимо понимая безысходность своего положения, вздохнула:

— Часто… Это его погреб был. Отдала для надобности. Для дела.

— Она вместе с ним посещала некое общество, — сообщила Канна. — Не знаю, какое, но об этом я знала.

— Как всё сходится, — поразился Антон. — И не Рядов ли подстроил убийство, чтоб обвинить баронессу? Тело припрятали заранее… Вы, Гликерия, ему и помогли, видать, раз не сходится то, что заявляете.

— Ничего дурного князь не делал! Тем более я! — снова возмутилась Гликерия. — Вот в чём меня обвиняют? В убийстве?

— В соучастии, — перебил её речь Василий Степанович. — Кто кого и когда убил мы уже почти разобрались. А вот Вы, сударыня, не только за помощь Рядову будете осуждены, но и за оказание некоторых услуг без выданного на то позволения. Вам, как и Вам, — кратко взглянул он на Канну. — Прекрасно известно, что сим делом заниматься запрещено. Но обо всём об этом говорить будем на допросе не здесь. Увозите её, — махнул он агентам, и те подхватили Гликерию под руки, уводя из дома…