Последняя надежда, или Злыдень в помощь

Глава 10

В полдень я открыла глаза только на несколько минут. Во всём теле была ужасная слабость, руки и ноги словно крутили и выворачивали. Крупная дрожь била меня. В комнате было невыносимо жарко, одежда прилипла к телу. Растрёпанные волосы прилипали к лицу, лезли в рот и глаза.

Я всё никак не могла понять, где нахожусь. Стены качались, глаза закрывались. Голова дико болела. Кто-то звал меня, сначала чужим именем, а потом и моим. Мне хотелось ответить, что я слышу. Но во рту было сухо, как в пустыне. Ни единого звука не выскользнуло из потрескавшихся губ. Закрыла глаза и отдалась слабости. Туман окутал сознание.

В этом тумане я всё искала кого-то. Кричала до хрипоты чьё-то имя. Но высокая фигура мужчины всё ускользала от меня. Тогда я падала на колени и долго плакала. Затем вновь вставала и бежала. Из тумана выходи́ли страшные чудовища, пытались схватить меня, утащить за собой.

Наконец, мне удалось догнать мужчину. Он стоял у старого, огромного дуба и печально смотрел вдаль. Я дёргала красивого брюнета за рукав рубашки, и плача, пыталась что-то объяснить, оправдаться. Мужчина повернул ко мне голову, смотря с презрением. В карих глазах не было и капли того, что я видела ранее. С силой швырнув меня на землю, мужчина вновь исчез в тумане.

Появились родители, качая головами, осуждали меня. Я плакала. Крики рвались из груди. Появилась лесная ведьма. Противно рассмеявшись, старуха кричала:

— Терпи! Терпи, говорю. На роду написано, ничего не поделаешь…

Стало трудно дышать. Воздух никак не хотел поникать в лёгкие. Кто-то подхватил меня на руки, шёпот долетал до сознания.

— Сейчас, сейчас. Потерпи ещё немного.

— Адриан? Да, это ты, злыдень. Ненавижу тебя…

Я вновь провалилась в туман. Солнца не было видно. Неожиданно со всех сторон ко мне потянулись костлявые руки, и тьма окутала сознание…

Глаза открылись неохотно. Боли не было, только слабость. Стены были окрашены в белый. Комнату заливал яркий солнечный свет. Я лежала на узкой койке, в маленькой комнате. Рядом с кроватью был стул, на котором дремал Ферд.

С трудом разлепив пересохшие губы, я прохрипела:

— Пить… Дайте воды…

Ферд открыл глаза, подскочил и через мгновение у моих губ был стакан с живительной влагой. С трудом сделав несколько глотков, я закашлялась и упала обратно на подушки.

— Где я? Что произошло?

— В госпитале, у тебя на фоне нервного срыва случилась горячка. Мы уже неделю дежурим у твоей кровати по очереди, всем офицерским составом.

Неделю? Я не почувствовала даже удивления. Эмоции словно прикрыли толстым одеялом. Напрягшись, я вспомнила события, приведшие меня на больничную койку.

— Ты как себя чувствуешь сейчас, дочка?

Я вяло пожала плечами. В палату вошёл пожилой мужчина, в белом халате. Поправив пенсне, старичок строго взглянул на Ферда.

— Прошу вас покинуть палату, мне нужно провести осмотр.

Капитан кивнул и скрылся за дверью.

— Как вы себя чувствуете милочка?

Врач откинул одеяло, одел стетоскоп и, приложив головку прибора к груди, стал слушать дыхание.

— Хорошо, хрипов нет. Голова кружится?

— Да.

— Это от слабости. Бедный ребёнок, пролежать неделю в бредовом состоянии. Но всё позади, скоро бегать будете. Сегодня же вечером смогу выписать вас. Но вам нужно будет ещё неделю соблюдать постельный режим. Какой мерзавец довёл вас до такого состояния? Оторвал бы ему голову.

Я усмехнулась.

— Так разве сможете вы оторвать голову генералу?

— Это злыдень вас так довёл, — крякнул старик. — Беда. А я то думаю, чего это он так прискакал. Ну, конечно, хорошо, что догадался принести вас в госпиталь. Так бы быть беде. Ладно, отдыхайте пока. И не вставайте с постели.

Как только дверь за доктором закрылась, ко мне стали заглядывать посетители. Каждый нёс гостинец, чтобы порадовать меня.

Наэль Горжил принёс целую кучу ярких апельсинов. И где он их достал? Оливер принёс большой букет полевых цветов. Но больше всех поразил Луис, притащив целую тарелку земляники. Восхитительный запах поплыл по палате, возвращая меня к жизни.

Луис провёл со мной очень много времени, рассказывая разные истории и новости последних дней. Злыдень (с моей лёгкой руки генерала за глаза теперь все так называют), уехал два дня назад. Пока командир отсутствует, все бегают к доктору, справится о моём здоровье. Все офицеры и солдаты очень переживали, когда после ночной вылазки на стену у меня случилась горячка.

Если бы они знали истинную причину болезни. И ведь злыдень носу не кажет в палату, даже уехал специально, наверное. Неужто совестно? Хотя о чём я. Нет совести у генерала. Как и сердца.

День пролетел незаметно. Вечером доктор ещё раз осмотрел меня и выписал, наказав дождаться провожатого. Ферд при визите доставил мне одежду. Вообще удивительно, на мне была новая дорогая сорочка. Кто меня переодел?

Вещи тоже были новыми и дорогими. Приобретал их человек с хорошим вкусом. Неужто злыдень расстарался? Да, нет. Не верю. Но ведь только он покидает заставу. И именно ему я составляла список. Надев чистое, привела в порядок волосы, гребнем, что лежал в вещах. Не помешало бы помыться. Но не могу же я пойти в баню вместе с солдатами.

Дверь отворилась, явив моему взору физиономию злыдня. Сердце кольнуло странное чувство. Неужели после всего я рада видеть злыдня? Нет, это просто слабость после болезни.

— Рад, что ты поправилась.

— Что так? Чувство вины замучило? — подняв бровь равнодушным тоном, спросила я.

— Софи… Я прошу у тебя прощения, за свою несдержанность. Мне очень жаль, что я дал своим эмоциям волю.

Я гордо задрала подбородок. Ноги всё ещё плохо слушались, поэтому провожатого я дожидалась сидя на кровати.

— Как-то неискренне звучит. Ну да ладно. Мне с вами, ваше превосходительство, детей не растить, поэтому боги вам судьи за ваши деяния и помыслы, — немного подумав, я продолжила. — Я так понимаю, вы будете моим провожатым?

Генерал хмуро кивнул, буравя меня взглядом.

— Хорошо. Прошу проводить меня в домик Ферда или любого другого офицера. К ним у меня больше симпатий, чем к вам. Да и в чистоте ваших намерений, я не уверена. А рисковать своей честью я не хочу.

Мужчина оказался рядом слишком быстро. Нависнув надо мной, злыдень сжимал и разжимал кулаки.

— Тронете меня хоть пальцем, и я закричу, — испуганно просипела я.

— Не трону, только на руки возьму. Ты и дальше будешь жить в моём доме. Не будет больше никаких поползновений в твою сторону. Можешь не переживать.

Адриан с лёгкостью подхватил меня на руки, словно я ничего и не весила. Бодрой походкой мужчина направился к выходу. Столь же стремительно злыдень преодолел расстояние, разделяющее госпиталь и генеральский дом. Уже в доме мужчина бережно положил меня на кровать. За весь путь я не проронила ни слова, вдыхая аромат сосновых веток, исходивший от мужчины.

В комнате было очень чисто, словно перед моим приходом здесь провели уборку. Причём капитальную. Всё сияло и сверкало. Кровать радовала глаз свежим постельным бельём. Какая мелочь, а приятно. Только что-то мне подсказывает, что это не злыдень постарался.

— Вы купили слишком дорогую одежду. Вся конспирация бесполезна в таких нарядах.

— Вы бредили целую неделю. Все и так знают, кто вы.

Тревога закралась в сердце. Значит, скоро здесь будут дознаватели. Адриан не отрывал от меня взгляда, внимательно всматриваясь в лицо.

— Никто никуда не сообщит. Наша сделка всё так же в силе. Можете не переживать. Ничего не изменилось, кроме, пожалуй, того, что теперь вы гостья на заставе. Вам больше не нужно изображать из себя деревенскую девушку.

— Вы даже вновь вернулись к правилам этикета? Это радует. Раз я ваша гостья, почему нельзя выбрать другое помещение для моего проживания.

— Потому что только так я буду уверен в твоей безопасности, Софи. Давай без ссор и излишнего упрямства.

— Это не я терзала ваши губы поцелуем. Ослиным упрямством здесь обладаете только вы.

— Но тем не менее в бреду ты произносила только моё имя, — Адриан насмешливо выгнул бровь.

Я не нашлась, что ответить и просто промолчала. Глаза уже закрывались от усталости, и желания препираться с генералом совсем не было. Может тешить своё самолюбие. Только я всё равно знаю, что к Адриану у меня только одно чувство — ненависть. Мужчина упивается своей властью надо мной. Ничего, я стерплю. А как только всё закончится, расскажу всю правду кронпринцу. Тогда тешится буду уже я.

Мужчина погасил светящийся шарик. Комната погрузилась во тьму. Я осторожно сняла платье и нырнула под одеяло. Сон пришёл быстро.