Потому что ночь

Глава 13

От сильного удара открытой ладонью по щеке я просыпаюсь. Я задыхаюсь и отшатываюсь назад, чтобы уклониться от новых ударов, но ничего не могу сделать. Мне некуда бежать. Я неудобно сползаю на пол. Мои руки прикованы за спиной к стальному столбу, и серебряные цепи жгут мне кожу. Лицо жжет, но боль вскоре проходит. Кажется, меня еще никогда не били — по крайней мере, по лицу, как сейчас.

Последнее, что я помню, — это то, что я нахожусь в ванной и слышу шум за спиной. Мои туфли и клатч пропали. И затылок болит. Видимо, они вырубили меня, чтобы доставить сюда. Хотя, если так, думаю, что такая травма уже зажила бы. Но у меня кружится голова, я чувствую слабость и еще одно неизвестное чувство.

Это плохо. Очень плохо. Похоже, я нахожусь в другом подвале. Однако в нем нет всего того увядшего очарования, что было в подпольном баре отеля. Бетонные стены, три похитителя и набор орудий, идеально подходящих для пыток, разложенных на полу. Молоток, плоскогубцы, пила, несколько ножей и бейсбольная бита. А также ножницы, нож для стейка, банка соли, иголка и нитки. Не знаю, для чего пригодятся последние несколько вещей. Но все это меня не успокаивает.

Двое из похитителей — вампиры, а один — человек. Я слышу, как колотится его сердце в груди. Кто-то еще, кроме меня, нервничает.

Я прожила всю свою земную жизнь, не представляя ни для кого особого интереса. Быть объектом такого внимания — странно и ужасно.

— Она проснулась, — бормочет один из них. — Ты уверен, что убрал все жучки с ее одежды? Последнее, что нам нужно, это чтобы Лесник выследил ее здесь.

Устройства слежения в моей одежде и аксессуарах — звучит очень правильно. Очень по-лукасовски. Засранцы, обнаружившие их, — это нехорошо. Мне нужно сохранять спокойствие и думать. Но у меня есть четкое ощущение, что я на грани самого большого приступа паники в своей жизни. Или смерти. А еще я могу просто провалиться в бессознательное состояние. Перед глазами пляшут черные точки.

Должно быть, кто-то уже заметил мое отсутствие. Семья будет искать меня. Хотелось бы знать, как они вытащили меня из отеля. По всей вероятности, через еще один из тех потайных ходов, о которых говорил Николас. Не хочу показаться грубой, но я официально ненавижу этот отель.

Лукас найдет меня. Я знаю, что найдет. Только не знаю, найдет ли он меня, пока я цела и невредима. Поэтому мне придется помочь себе самой.

— Я заберу это, — говорит еще один из похитителей, вцепившись мне в лицо. Я концентрируюсь на нем, сосредоточиваюсь, ищу неподвижную часть своего разума, и это действительно срабатывает. Слово, которое появляется в моей голове — «скука». Похищения и нападения, видимо, потеряли для него свою остроту. Но эмоция, сопровождающая это слово — «жадность». Это становится понятно, когда он опускается передо мной на колени и вырывает мои бриллиантовые серьги. Просто разрывает крючками плоть моих мочек ушей.

Мой вопль боли наполняет комнату. Несколько капель крови падают на мои голые плечи. Я не терплю боли. И никогда не терпела. Поэтому пытки для меня — проблема. Очень, блядь, большая.

— Тупая сука, — бормочет второй вампир и бьет меня по бедру своими ботинками со стальными носками. Раз, два, три раза, заставляя меня кричать от боли еще громче. Он не останавливается до тех пор, пока треск не раздается в холодном пустом пространстве. Моя верхняя часть ноги представляет собой массу синяков, медленно меняющих цвет на едва заметные отметины. Я заживаю не так быстро, как следовало бы. А он только что с относительной легкостью сломал самую толстую кость в моем теле. Черт.

В этот момент я разрыдалась. Я ничего не могу поделать. Страх полностью владеет мной. Мне никогда в жизни не было так страшно. Даже когда Лукас обратил меня, а это о многом говорит. Кстати, о моем сире, я бы очень хотела знать, где он сейчас находится.

Все трое придурков начинают смеяться надо мной. Похоже, я представляю собой довольно жалкую фигуру, сидя на земле и всхлипывая. Моя нога — сплошная агония. Я беспомощна, и это меня бесит.

— Давай выпьем, — говорит один вампир другому. Затем он поворачивается к человеку. — Присмотри за ней.

— Что? — спрашивает человек высоким голосом. — Ты оставляешь меня одного?

— Со сломанным бедром она никуда не денется, — насмехается второй вампир. — Вот почему мы пустили ей кровь, идиот. Чтобы у нее не было сил на самоисцеление. И она слишком молода, чтобы применить внушение на тебе. Этому дерьму нужно учиться годами.

Человек хмурится от всей души.

— Да, но…

— Ты же не боишься этого жалкого, плачущего новорожденного, правда? Все, что тебе нужно сделать, — это стоять здесь и присматривать за ней. Только не подходи слишком близко. Все будет в порядке.

— Он скоро будет здесь, — говорит первый вампир. И в моей голове появляется слово, окруженное настороженным уважением. Марк. Что вполне логично.

Затем оба вампира выходят, закрывая за собой дверь. Ее гулкое эхо напоминает что-то из фильма ужасов.

Я прижимаюсь к полу, фыркая. Боль в ноге потихоньку стихает, пока кость срастается. Слава богу. Но, черт возьми, это больно. Сломать кость и чувствовать, как она заживает, — это, наверное, самое мучительное на свете.

Однако нередко меня недооценивают. В рабочей среде, со стороны бойфрендов и так далее. И эта ситуация ничем не отличается. Если они думают, что я буду сидеть здесь и покорно ждать, пока меня будут пытать, то они обманывают себя. Я отказываюсь так умирать. Эти засранцы меня не убьют. Не тогда, когда я, будучи нежитью, начинаю показывать такие перспективы.

— Пожалуйста, не делай мне больно, — шепчу я, глядя на него сквозь ресницы.

— Заткнись, — говорит он, уставившись в стену.

— Я могу обратить тебя. Ты ведь этого хочешь, не так ли? Поэтому ты с ними?

Человек достает из задней части штанов пистолет, несомненно, заряженный деревянными пулями. Его брови сходятся вместе, и он хмурится.

— Разве ты не хочешь стать бессмертным и жить вечно?

— Тебя только что обратили. Возможно, ты еще не можешь этого сделать.

— Но меня обратил Лесник. Его кровь сильнее, чем кровь его брата. Ты ведь знаешь об этом?

Он пожимает плечами и хмуро смотрит в пол. Но он слушает. Я привлекла его внимание.

— И я его любимица, — говорю я с принужденной улыбкой. Мне действительно стоило попрактиковаться в контроле разума раньше. Не только в тот раз с Генри. Но я стараюсь изо всех сил, заставляя себя сосредоточиться на нем, и в то же время снова ищу ту часть своего сознания, где царит тишина и спокойствие. То место, где слова и чувства других людей появляются словно из ниоткуда. Это должно сработать. Просто должно. — Он подарил мне эти бриллиантовые серьги. Помоги мне, и он даст тебе еще больше. У него есть машины, драгоценности и все, что ты захочешь.

— Слушай, не мог бы ты просто…

И он у меня. Это действительно работает! Мышцы на его лице расслабляются, а взгляд становится ошарашенным. Вот в чем дело с людьми… их с раннего возраста учат смотреть на людей, когда с ними разговаривают. Ура, у нас хорошие манеры.

— Сними с меня цепи, — говорю я. — Сейчас же.

Он бросается выполнять мою просьбу, роняя при этом пистолет на пол. Несколько слоев моей кожи отслаиваются вместе с серебряными цепями, и это чертовски жжет. Но, по крайней мере, я свободна. Нога поначалу не хочет меня поддерживать. Перелом явно требует времени на заживление. Однако у меня нет времени, чтобы тратить его впустую. Отличная черта административной работы — способность давать четкие и лаконичные инструкции под давлением.

— Возьми оружие и иди стрелять в вампиров снаружи, — приказываю я. — Будь быстр. Используй все пули. Целься на поражение.

Он почти бежит к двери с оружием в руках. Я, прихрамывая, подхожу к набору орудий пыток. Мне понадобится любая помощь. Длинный, острый, зазубренный нож очень соблазнителен. То же самое касается молотка. Но в конце концов я хватаю старую бейсбольную биту с множеством сомнительных темных пятен на дереве. Сохранять некоторое расстояние между мной и ними кажется разумным. Не нужно подходить так близко, чтобы нанести максимальный ущерб, — это главное.

Я взмахиваю им пару раз, чтобы проверить свою руку. Как раз время, когда мои детские уроки физкультуры пригодились.

Снаружи снова и снова раздается звон оружия.

Пора уходить. Если Марк застанет меня здесь, будет невесело. Сломанное бедро будет наименьшей из моих проблем.

Снаружи множество труб и электропроводки с такими же бетонными стенами. Мы находимся в подвале под большим зданием, но это почти все, что я могу сказать. На этот раз бетонные помещения образуют массу коридоров, идущих в разные стороны. Какой-то случайный человек стоит и кричит. Это пронзительный, громкий звук. Кровь сочится из грязной раны на его шее. Ее запах взывает ко мне, заставляя рот наполниться слюной, и я замираю.

Один из вампиров уже лежит на земле с огнестрельным ранением в центре лба. Его тело превращается в пепел на моих глазах. Похоже, мой загипнотизированный человек знает толк в оружии. Повезло мне. Но второй сопротивляется, несмотря на то, что пуля задела его лицо и впилась в грудь.

Мой загипнотизированный человек выпускает оставшиеся пули. Еще одна попадает в центр тела, прежде чем пистолет разряжается. Однако вампир все еще стоит на ногах. Нехорошо. Сегодня с меня хватит страданий, так что этот засранец должен умереть. Прямо сейчас, пока он сосредоточен на человеке, а не на мне. Потому что элемент неожиданности — мой лучший друг.

Не раздумывая, я бросаюсь к нему и замахиваюсь. Мясистый стук биты, ударившей его по голове, отвратителен. Просто охренительно. Как его череп проваливается внутрь и все такое. Он падает и лежит неподвижно у моих ног. Я обнажаю зубы и обрушиваю биту на его голову еще два раза. И тогда он окончательно превращается в пепел.

Кричащему человеку я говорю:

— Замолчи и иди за нами. — Затем я поворачиваюсь к своему другу с пистолетом и приказываю: — Покажи мне самый быстрый и безопасный способ выбраться отсюда.

Человек ведет нас по лабиринту туннелей. С каждым шагом моя нога становится немного крепче, но все равно не очень. Босые ноги скребут по холодной, грязной земле. Когда мы доходим до лифта, мой желудок нервно скручивается. В кино люди всегда попадают именно сюда. Когда они уже почти выбрались и находятся в безопасности. В этот момент появляется плохой парень, и все летит к чертям.

Но вот лифт звякает, двери раздвигаются, и он пуст. Я чуть не плачу от облегчения.

Как только мы оказываемся внутри, я бросаю биту и хватаю парня с пистолетом. Мне нужно то, что есть у него. Мне нужно исцелиться. Как только я впиваюсь зубами в его шею, свежая теплая кровь наполняет мой рот. Она чертовски хороша на вкус. Гораздо лучше, чем донорская. Лукас был прав. Она проникает в меня, укрепляя меня.

Я пью и пью, и мне даже в голову не приходит, что нужно не выпить из него все до последней капли. Ничто не может помешать мне взять его целиком. Это ужасно, но сейчас у меня нет времени думать о морали. Его сердцебиение замедляется и наконец останавливается. Я отбрасываю его тело в угол. Трудно чувствовать себя виноватой, убивая того, кто был более чем готов сделать то же самое со мной.

Второй человек стоит послушно и молча. Но взгляд его глаз говорит, что я чудовище. И он прав. Абсолютно прав. Потому что я только что, не задумываясь, убила человека и готова сделать это снова, лишь бы выбраться отсюда.

Со свежей кровью я чувствую себя намного лучше. Не обращая внимания на подергивания и затяжную боль в ноге, я поднимаю биту и крепко сжимаю ее в руке. Готова ко всему, что нас ожидает. В груди защемило… Лукас тянется ко мне. Но я не могу ему ответить. Я даже не знаю, есть ли у него телефон в доме. У меня также нет ни денег, ни чего-нибудь полезного.

Мы поднимаемся на первый этаж, и двери распахиваются. Это довольно стандартный вестибюль. Ряды почтовых ящиков и пластиковое растение в горшке. И еще один охранник-вампир. Его голова покатилась по полу, а тело обмякло. Затем оба превращаются в пепел.

А там стоит Лукас с топором в руках.

Никогда в жизни я не была так счастлива видеть кого-то. Похоже, мое неживое сердце так же беспорядочно, как и бьющееся. Потому что мне очень хочется броситься в его объятия и разрыдаться. Но, видимо, я становлюсь все более похожей на вампира, потому что мысль о том, чтобы выглядеть слабой, меня раздражает.

— Привет, сестренка, — говорит Генри, стоя позади него. Кровь заливает его белую рубашку на пуговицах. — Мы искали тебя. Так невежливо покидать вечеринку, не попрощавшись. Я, например, был возмущен таким хамским поведением.

— Думаю, мы можем с уверенностью предположить, что это было не по своей воле. — Взгляд Лукаса неистовый, а губы — прямые, как у злюки. — Посмотри на меня. Ты в порядке?

Я киваю.

— Да.

Напряжение в его плечах немного ослабевает от моих слов. Но он все равно не выглядит счастливым.

— Генри, что с тобой случилось?

— Я ждал тебя в коридоре, когда какой-то идиот попытался посадить меня на кол. Ты можешь поверить в это дерьмо? — спрашивает он с комично расширенными глазами. — К несчастью для них, они не справились с задачей и оказались на стороне того самого куска заточенного дерева.

— Слава богу.

— Я нашел вход, который они использовали, спрятанный в стене. Но тебя уже не было. Прости, что подвел тебя.

Я пытаюсь улыбнуться.

— Похищение из туалета не входило ни в одну из наших бинго-карт.

Генри только вздыхает.

Бенедикт подмигивает мне.

— Отличная бейсбольная бита.

— Очень по-отечески зашифрована, да? — спрашивает Генри. — Я же говорил, что они хорошая пара.

Я оборачиваюсь и говорю оставшемуся человеку:

— Беги. Беги в безопасное место.

— Скай, ты хромаешь, и на тебе кровь. Давай я задам другой вопрос, и, надеюсь, на этот раз ты ответишь честно, — говорит Лукас. — Кто тебя ранил?

— Наемники, нанятые Марком.

Лукас рычит во все горло.

— Я собираюсь убить их на хрен. А потом, раз и навсегда, я убью своего брата.

— Ты не можешь.

— О да, я могу.

— Нет, — терпеливо говорю я. — Ты не можешь убить их, потому что я уже сделала это. Но не стесняйся покончить со своим братом. Я буду тебе очень признательна.

Невозможно представить себе удивление на их лицах. Лукас только моргает.

— Ты убила их?

— Да. То есть… мне помогли, но… да.

— Ха, — говорит Генри. — Хорошая работа, сестренка.

Николас одобряюще кивает мне.

Со свежей кровью внутри, мне легче двигаться. Мои волосы наполовину убраны в пучок, а вечернее платье растрепано. Не знаю, какой у меня макияж, но сомневаюсь, что он хорош, учитывая, сколько я плакала. Почти все ногти обломаны или сломаны. Это не должно иметь значения, что я разбита. Но теперь, похоже, все настигает меня.

Лукас протягивает руку, и я тянусь к ней, но моя собственная рука в крови и пепле. Просто покрыта ими. И мне не нравится, как дрожит моя конечность.

Небо за окном светлеет. Я чувствую, как вялость проникает в мои конечности. Рассвет словно притягивает меня к себе. Целая ночь была потеряна из-за этого похищения. Какая потеря.

— Пора принимать решение. Мы остаемся или уходим? — спрашивает Нико.

Я хмурюсь.

— Но Марк…

— Его здесь нет, — говорит Лукас. — Его только что заметили к северу от города. Сэмюель сообщил нам об этом несколько минут назад.

— Его здесь нет?

Лукас качает головой.

— Тебе нужно поесть и отдохнуть. И нам нужно обсудить дальнейшие действия. Мне понести тебя?

— Нет, — говорю я. — Спасибо.

Снаружи стоит G Wagon Бенедикта для нас и мотоцикл Ducati для Нико. Лукас держит меня под руку, пока я хромаю. Мы даже не так далеко от дома или отеля. Головорезы Марка, очевидно, не очень хорошо меня спрятали. Не знать, что у меня есть тайные экстрасенсорные способности, дающие мне толчок в этой жизни, — это одно. Но их общая бестолковость вызывает недоумение. Оставить меня наедине с человеком, которого я, возможно, сумела бы одолеть, и так далее. Не знаю. Это просто не совсем логично. Сегодняшний вечер, вероятно, яркий пример того, что вы получили то, за что заплатили, потому что головорезы Марка не очень хорошо справлялись со своей работой.

Я морщусь, когда нагружаю ногу, вылезая из машины у дома. Но все уже почти в норме. Три этажа белых стен и терракотовой черепицы возвышаются надо мной. Никогда еще это не было таким желанным зрелищем. Аромат вьющихся роз и жасмина. Я вернулась целой и невредимой. Выкусите.

Нико провожает нас до дома, а потом уезжает на скорости. Несомненно, охотится на наших врагов.

Лукас заключает меня в свои объятия и поднимает на руки.

— Достаточно.

— Я могу идти.

— Это замечательно, но на сегодня достаточно.

Я обхватываю его за шею, и мы спускаемся в подземное логово. Он ничего не говорит, пока несет меня через свою спальню в ванную комнату. Там он осторожно усаживает меня, чтобы я могла набрать ванну. Пар начинает подниматься, когда горячая вода медленно наполняет ванну.

Он берет полотенце для лица и смачивает его, а затем берет в руки мой подбородок.

— Давай уберем засохшую кровь с твоего лица.

— Я питалась кем-то и убила его. Человека, который был с ними.

— Ты сделала то, что должна была. — Он бросает грязное полотенце в раковину и опускается на колени, чтобы осмотреть мою ногу. Сильные руки осторожно ощупывают линию кости, ведущую к бедру. Мужчина не выглядит довольным, но все же говорит: — Кажется, все заживает удовлетворительно.

— Да.

Он встает и снимает ботинки.

— Расскажите мне обо всем, что произошло, как можно подробнее. Ничего не упускай.

И я делаю, что велено. Однако то, что он разделся, чертовски отвлекает. Это помогает преодолеть шок. Мой мозг, кажется, лучше справляется с ситуацией здесь и сейчас. Успокоиться и почувствовать себя в безопасности в этот момент.

К тому времени, как я заканчиваю говорить, он уже ничего не соображает. Даже в расслабленном состоянии он привлекает внимание. Не то чтобы я пялилась на его промежность или что-то в этом роде, потому что это было бы неловко. Хотя я не уверена, чем именно мы занимаемся, не думаю, что речь идет о сексе. Кажется, сейчас он не подает таких чувств. И это хорошо. События сегодняшнего вечера заставили меня чувствовать себя хрупкой.

— Встань, — говорит он и расстегивает молнию на моем платье. Лифчик без бретелек и трусики вскоре тоже исчезают. Он забирается в ванну, а затем протягивает мне руку. Приятно знать, что я не одна. Думаю, мне сейчас нужна компания.

Я сажусь между его ног, спиной к нему. Горячая вода просто божественна. А прижиматься к его телу еще лучше. Я дома, в безопасности, и все хорошо. По крайней мере, на данный момент.

Первым делом я смываю с лица всю косметику. Лукас начинает вытаскивать шпильки из моих растрепанных волос и бросать их на пол. Не останавливаясь, пока мои волосы не распустятся. Затем он расчесывает их пальцами, распутывая самые сложные колтуны с большим терпением, чем я могла бы ожидать от него.

— Ты действительно убила двух вампиров и человека? — спросил он с ноткой удивления.

— Да. В принципе. Сегодня ночью я сделала то, что никогда не представляла, что мне придется сделать, и это было… не знаю. Я стараюсь быть добрым человеком. В основном, — говорю я. — Но правила меняются, когда кто-то хочет пытать и убить тебя. Я не знаю, как еще это объяснить. Похоже, мы оба теперь монстры.

Он ворчит.

— И это все, что ты можешь сказать?

Он вздыхает.

— Скай, почему ты хотела уединиться в отеле?

— Мне просто нужна была минутка. Ты привык к таким вещам, к тому, что все на тебя смотрят. Но меня они все равно пугают.

— Ты не ревновала Зофию?

Честно говоря, я совсем о ней забыла. Я снова прислонилась головой к его плечу и задумалась.

— Немного, может быть. Но не совсем.

— Пожалуйста, объясни.

— Мы один раз трахнулись на столе в твоем кабинете, — говорю я. — Это не равнозначно ситуации, когда я считаю, что у меня есть какие-то права на тебя.

— Мм.

— Зофия очень красива. Я бы и сама не отказалась с ней потанцевать.

Он переходит от ленивого проведения пальцем взад-вперед по моей руке к тому, чтобы в одно мгновение крепко обхватить мое горло.

— Не бывать этому, Скай.

— Кстати, о ревности.

— Разница между нами в том, что… я не притворяюсь.

Я не знаю, что на это ответить.

Он прижимает поцелуй к моему лбу и освобождает мое горло. Не знаю, это все вампирские штучки, или только Лукас такой. Но они — эмоциональные зыбучие пески. Я никогда не знаю, где я стою, не говоря уже о том, как быстро я тону.

— Мы даже знакомы меньше недели, — говорю я тихим голосом.

— И при чем тут это?

— Ну…

— Неужели ты думаешь, что после пятнадцати сотен лет я не знаю своего собственного разума? — спрашивает он своим обычным спокойным тоном. — Уверяю тебя, знаю.

— Я не это имела в виду.

— А то, что мне нужна ты, и я собираюсь получить тебя.

Я сморщила нос.

— А как же то, чего хочу я?

— Твои желания и потребности важны и будут удовлетворены. Мной.

— Нет. — Я качаю головой. — Лукас, мы не…

— Да, Скай, мы.

И с этими словами он поднимается и выходит из ванны, потянувшись за полотенцем. Наблюдая за тем, как вода стекает по его телу, я могу вдохновиться на написание плохих стихов. Определенно сложнее злиться на него, когда он обнажен. Не хочу показаться поверхностной или что-то в этом роде. Но великолепие его ягодиц действительно нельзя недооценивать.

— Мне нужно кое-что обсудить с остальными, — говорит он. — Надеюсь, ты сама справишься?

— Этот разговор еще не окончен.

Он даже не удосуживается ответить. Просто проходит в свою спальню, вытирая полотенцем темные волосы.

Во что, черт возьми, я ввязалась?