Позволяю любить

Сергей

Он купил первый попавшийся букет. Огромная охапка ярко-желтых хризантем. Ну и что же, пусть желтые, зато красивые. Она все равно не верит в суеверия.

Он положил цветы на соседнее сиденье машины и поехал к ее дому — решил подождать, когда Аня будет возвращаться с работы, чтобы встретить ее с цветами. Требовалось поговорить.

Сергей был несколько озадачен прошлой встречей. Размолвка, казавшаяся временной трудностью, несколько затянулась. Сергей все еще считал Аню своей женой, не желал смириться с мыслью, что все закончилось и ему не удастся ее вернуть. Даже официальный развод не отрезвил его.

Осознав, что уговоры на нее уже не действуют, Сергей решил заново завоевать сердце Ани. Симпатичные, скажем, цветы, дорогое, положим, шампанское, романтический, например, ужин, красивая, само собой, музыка, пьяные, никуда не денешься, признания в любви… вся эта романтическая жуть так нравится женщинам. Этакая конфетно-букетная стадия. Так положено, таков, мать его, ритуал, а не будешь его соблюдать — дело до постели не дойдет.

Без Ани жизнь оказалась пустой. И не потому, что он не замечал других женщин. Очень даже замечал. А что — Сергей вам не отшельник и не монах, обета воздержания никому не давал. Он — мужчина, природа требует…

Секс с другими женщинами Сергей не считал изменой. Ничего страшного, лишь своеобразная временная замена, необходимая ему до тех пор, покуда не возвратится Аня.

Но с теми женщинами, с которыми он спал, совершенно не о чем было разговаривать. Они попадались ему разные — высокие и низкорослые, худые и полненькие, симпатичные и так себе, но все почему-то как одна одинаково глупые, независимо от того, молчали или болтали без умолку. Им он не мог доверить то сокровенное, что накопилось внутри, где-то в глубине души, если она вообще существует, эта дурацкая душа. Эти бабешки ни за что бы его не поняли, не оценили бы так, как умела ценить Аня.

А ему порой просто хотелось обсудить произошедшее за день, рассказать о знакомых, которых давно не видел и сегодня вдруг встретил… Всех их Аня хорошо знала, ей ничего не нужно объяснять, делать длинных вступлений.

Иногда очень хотелось услышать ее мнение по тому или иному поводу. Раньше это помогало переосмыслить происходящие события, понять поступки и слова других людей, которые для Сергея зачастую оказывались похожими на темные, бездонные колодцы, заглядывать в глубь которых бессмысленно, — ничего, кроме пустоты, не увидишь. Аня была для него факелом, который суть других людей и его самого освещал. Она никогда не спешила осуждать, умела находить оправдания любым человеческим деяниям. После ее слов зло не казалось таким ужасным, каким выглядело на первый взгляд. Мир для Ани не делился на черное и белое, она различала тона и полутона, тени и полутени, скрытые от него.

Эта ее черта помогала ему жить в мире чужих людей, которых он порой боялся, порой ненавидел, но чаще — с великим трудом терпел. Без нее терпеть становилось все сложнее, и его терпение подходило к концу…

Аня вот-вот должна была прийти домой, но, по-видимому, задерживалась. Возле подъезда торчал светловолосый парнишка, ждал кого-то, жадно курил. Прежде Сергей не обратил бы на него ни малейшего внимания, но больше никого во дворе не было, и он стал разглядывать его от скуки.

Огромные голубые глаза с длинными загнутыми ресницами, круглое лицо со слегка заостренным подбородком, пухлые чувственные губы. «Слишком красив для парня, — вынес свой вердикт Сергей. — Больше на девчонку похож…»

Мальчишка отбросил сигарету, не докурив. Вытянулся, словно увидел кого-то, — Сергей проследил за его взглядом.

К дому тем временем направлялась Аня. Сергей с букетом в руках поспешил навстречу.

А парень, двинувшийся было в том же направлении, внезапно вдруг остановился. Сергей не придал этому обстоятельству большого значения — он, если откровенно, про парня и забыл сразу, едва заприметил Аню.

Аня букет взять отказалась, поморщилась, словно ей что-то неприятное всучили. Тогда Сергей насильно сунул букет ей в руки. Она отмахнулась, будто обожглась или укололась о шипы. Смешная. Дурочка смешная, это ж не розы. Откуда взяться шипам у хризантем?.. Букет упал на землю. Цветы испачкались, надломились.

Сергей ощутил неприятное чувство досады и раздражения. Цветы — черт с ними, цветов не жалко, надо будет — еще купим травы этой… только ведь он подарил эти цветы Ане, а она с ним так жестоко…

— Прекрати, — тихо сквозь зубы процедила Аня. — Прекрати эти свои попытки приударить за мной, все твои усилия тщетны. Я не глупенькая школьница, мне твои цветочки голову не вскружат.

— Аня, давай все-таки поговорим, — начал Сергей с любимой своей фразы. Было очевидно, что злость на Аню крепко соседствует в нем сейчас с недоумением и растерянностью. Ничего, главное — сохранить спокойствие.

— Не хочу, — коротко ответила она, отходя назад.

— Сядь в машину, прошу тебя, нужно поговорить, — снова предложил он. Надо требовать, приказывать…

— Тебе есть что сказать? Говори! И убирайся! Вон из моей жизни. — Голос Ани нервно срывается на высокие ноты. Такое с ней редко случается.

— Мне нужно тебе сказать… Я… я не могу здесь.

— Я никуда с тобой не пойду, — снова отодвинулась на шаг Аня.

Антон, до сих пор стоявший в сторонке (а это, конечно же, был он), наконец не выдерживает. Беседа Ани с этим мужланом определенно не укладывается в рамки дружеских отношений. Ей неприятен этот человек, и значит, ему пора прийти на помощь.

— Я замерз, — говорит он, подойдя к конфликтующей паре, говорит по-детски трогательным голосом и, беря из рук ее сумки, прижимается к ней, словно пытается отогреться.

— Сейчас пойдем, — рассеянно отвечает Аня. Она думает лишь, чтобы оба они не устроили тут бесплатный концерт без скрипки и оркестра. Это будет концерт на ее нервах. Они ведь оба психи: один что ни день вены режет, другой скандалы закатывает и людей в машинах гробит… Везет тебе, Аня, с мужиками, один лучше другого.

— Домой? — пораженно переспрашивает Сергей. — Ты что же, живешь, что ли, с ним?

— Я — свободная женщина. Еще не понял? Живу с кем хочу! И как хочу.

Сергей почувствовал себя оскорбленным до глубины души. В его глазах заиграла злоба.

— Ты — шлюха и ведьма! — закричал он, захлебываясь и давясь собственными словами. — Сначала приворожила меня, поработила, завладела моими чувствами и мыслями… теперь издеваешься, развлекаешься… ты стала спать с сопляками… — Сергей потерял над собой всякий контроль.

Его глаза лихорадочно блестели, руки нервически тряслись. Сейчас он казался Ане незнакомым, пугающе чужим и опасным.

В окна уже начали таращиться соседи, с любопытством наблюдая за разгорающимся скандалом. Увы, Аня в этой ситуации ощущала себя бессильной. Да и Антон растерялся.

Необходимо было срочно что-то предпринять.

Аня рывком отступила к своему подъезду, потянув за руку и Антона. Разъяренный Сергей попытался было остановить их, рванулся, однако неожиданно споткнулся о собственный букет и не успел. Спустя секунду ему осталось услышать только, как за беглецами с металлическим звоном захлопнулась тяжелая дверь подъезда — увы, такая же неприступная, как и его бывшая жена…

Сергей ушел не сразу, силы словно покинули его. Сейчас ему требовалось время, чтобы осмыслить, пережить все случившееся, переждать и найти какой-то выход, который устраивал бы его полностью.

Вот дела! Какой коварный ход с ее стороны, какое тонкое и циничное вероломство! Будь она проклята!..

Этот невесть откуда взявшийся щенок — такое неожиданное и неприятное препятствие на пути! Сергей все еще никак не мог осознать, что отныне он — реальность, не дурацкий сон. Хочется проснуться, тряхнуть, как в детстве, головой и воскликнуть: «Ух, ну и приснится же!..»

Бред. Аня не могла связаться с каким-то плюгавым пацаном. Это неправда.

Сергей неторопливо уселся в свою машину. За дверью, где только что скрылась Аня со своим… со своим сопляком, послышался собачий лай, он мешал сосредоточиться и от этого раздавался еще более нестерпимо, Противная собаченция, мелкая шавка, наверняка такая же наглая, как и хозяин. Вон они, выходят, мерзкая шавка и ее приплюснутый разожравшийся хозяин…

Капризная болонка явно считала себя хозяйкой не только подъезда, но и всей дворовой территории — уверенная в своей безнаказанности, она нахально облаивала каждого. Псявка надрывно горланила, бросаясь всем под ноги, не давая прохода, задирая детей и взрослых. Между тем незнакомых людей, особенно мужчин, эта сволочонка явно побаивалась, старалась держаться как можно дальше, и голос подавать она осмеливалась лишь тогда, когда в спасительной близости находился хозяин.

В подъезде, еще до того, как выйти во двор, злобная болонка с оглушительным тявканьем бросилась под ноги Ане, но потом, заприметив с ней Антона, трусливо отскочила в сторону, прижалась к хозяину и лаять продолжала уже из-за него. Владелец моськи цыкнул на свое чудо-чадо, животное несколько поутихло.

— Аня, — остановил ее сосед, — что за компании постоянно собираются в подъезде? Здесь нельзя стоять чужим.

— А своим, значит, можно? — вкрадчиво поинтересовалась Аня. Сцена с Сергеем никак не шла из головы.

— Своим — можно, — согласился, немного подумав, сосед-собачник.

— А зачем? Делать, что ли, больше нечего кроме как в собственном подъезде топтаться? — Аня посмотрела на него немного насмешливо, с легким вызовом.

Сосед что-то невнятно хмыкнул. Антон нетерпеливо переминался с ноги на ногу.

— Свои — те не будут стоять в подъезде, правильно? Они куда-нибудь в квартиру зайдут. — Аня словно подсказывает тугодумному соседушке верное направление мысли.

— Верно, — снова соглашается тот. Теперь настала его очередь переминаться с ноги на ногу. Что-то не то из нашей беседы получается, думает он. Мысли тяжело ворочаются в похмельной башке.

— А что касается чужих, то к ним я никакого отношения не имею, знакома только со своими, — подводит логическую черту Аня.

Так и есть, хотел пристать с нотациями, а вышло объяснение для дураков. Сосед почувствовал себя одураченным.

— Но Катя… — неловко возразил он, — она… к ней приходят целые шайки…

Аня слегка вздохнула.

— Скажите, вас дети раздражают?

— Да! — В подтверждение своих слов сосед энергично кивнул.

— А что еще вас раздражает? Посторонние звуки? Запахи? Незнакомые люди? Голоса слышите?

— Да, — так же твердо и легко соглашается сосед.

— Вы подозреваете их в заговоре? Ну, с целью, скажем, вам навредить? Опасаетесь? — Голос у Ани такой, словно она с пациентом разговаривает — выслушивает и уточняет жалобы.

— Да, конечно, — солидно подтвердил сосед выдвинутую версию — он ничего пока еще не понимал, такой взгляд на ситуацию показался ему вполне удовлетворительным. Еще бы не этот звон в голове…

— Жаль. Знаете, это не по моей части. Я — детский хирург, — доброжелательно говорит Аня успокаивающим тоном. — А у вас, я вижу, очень непростой случай. Могу порекомендовать хорошего специалиста-психиатра. Берет, правда, дороговато, но паранойю излечивает отлично. Никто еще не жаловался…

Антон не выдержал и громко прыснул. Глупая собачка, словно издеваясь над хозяином, в ответ залилась тонким лаем, удивительно похожим на издевательский смех.

Соседа настолько потрясло нанесенное ему неслыханное оскорбление, что он не сразу нашел нужные слова для ответа, а когда дар речи все же вернулся к нему, Аня со своим… со своим сопляком (да-да, именно так он подумал, в точности как Сергей!) ушла. Сосед рассерженно дернул собачонку за поводок и спустился вниз, возмущенно пыхтя.

На улице собачка вырвалась из рук хозяина и радостно рванула носиться по всему двору, продолжая нескончаемо лаять. Она так увлеклась, что буквально с налету врезалась в ноги Сергея. От неожиданности тот чуть не рухнул.

— Следите за своей шавкой! — грубо прикрикнул Сергей на своего бывшего соседа.

— Сам смотри под ноги! — огрызнулся тот в ответ. Бывшая женушка этого грубияна только что унизила его, а теперь и он сам собирается тут орать. Хватит! Срочно надо в пивной ларек.

— Развели тут шмакодявок, они вокруг гадят и спать не дают, — продолжал Сергей, возбужденно размахивая руками.

— Жену б свою воспитывал, чтобы она не тявкала, — она, может, и не ушла бы от тебя! Спуталась с пацаном…

Сергей опешил. «Убью», — подумал он ослепленно. Он с трудом перевел дыхание и неторопливо направился к машине.

— За базар ответишь, — угрожающе сказал напоследок Сергей хозяину собачки, усаживаясь в автомобиль.

Сосед убийственно посмотрел вслед отъезжающей машине. Есть! Срезал! Отыгрался! Ишь, семейка! Одна обзывает параноиком, глумится и предлагает психиатра, другой — хамит ни с того ни с сего… Собачка, видите ли, помешала. Он давно обратил внимание, что Аня крепко недолюбливает его малышку. Ну подумаешь, лает иногда, так это ж собака, а не кошка — она должна лаять…

Картина, в общем, получилась прекомичная. Невысокий толстенький мужичонка с облезлой болонкой на тонком длинном поводке — казалось, оба они возмущенно фыркали и вместе страдали от далеких дистанций, столь жестоко отдалявших их от заветного пивного ларька…