Правда - в молчании призраков

Глава 16

Утром Макс позвонил и, сказав, что не сможет сегодня отвезти меня на работу, попросил не рисковать и вызвать такси. Так бы и поступила, если бы неожиданно не позвонил Том и не попросил о встрече. Честно говоря, встречаться с ним не хотелось, поскольку я все еще пребывала в растрепанных чувствах из-за последних событий и не совсем понимала, как мне себя вести и что говорить. Но отказ мог бы выглядеть странно и я согласилась. Только попросила его отвезти меня в бар, раз уж ему так не терпелось меня увидеть. Своей машины у Тома не было, но он вполне мог взять служебную, а опаздывать мне не хотелось.

Том приехал через двадцать минут и выглядел привычно усталым. Но во взгляде его сквозила непонятное недовольство, окончательно убив и так не очень большое желание разговаривать.

— Привет, Том. — Все же поздоровалась, сев в машину. — Что случилось? К чему такая срочность?

Он не спеша завел машину и, только выехав со двора, без всяких предисловий, сказал:

— Хотел сообщить тебе, что человек, убивший Мартина Бэрриса и Лору Стоун, был найден мертвым вчера утром.

— А при чем здесь я? — спросила, заметив, как похолодели ладони. Ведь Том не должен знать, что этот человек пытался меня убить. Тогда зачем он говорит мне об этом?

— Ни при чем, — задумчиво отозвался он, — просто хотел посмотреть на твою реакцию.

Я удивленно на него посмотрела:

— Зачем тебе моя реакция?

— Ну, ведь Макс наверняка уже сообщил тебе об этом, скорее утвердительно сказал он, а недовольство теперь слышалось и в голосе.

Я нахмурилась, действительно не понимая, к чему он завел этот разговор. А Том все также недовольно, пояснил:

— Вчера он приезжал. Выспрашивал все про Бэрриса, крутился на месте происшествия, где погиб этот Мор. Аккуратно, конечно, но я все равно заметил.

— А… — я хотела спросить, что это за люди, ведь имя Бэрриса Том при мне ни разу не называл. А подтверждать его предположение, что я по уши завязла в этом деле, не хотелось.

Но Том перебил меня:

— Не делай вид, что не слышала эти имена. Если за дело взялся Макс, то кое о чем ты уже знаешь.

И сказано это было с какой-то странной злостью, за которой, как мне показалось, скрывалось что-то еще. Но теперь я, кажется, поняла, что речь здесь вовсе не о Коуле Море, а о Максе.

— В чем дело, Том? — Не выдержала я. — Чем тебе так насолил Макс?

Но лейтенант не спешил отвечать. Мы уже подъехали к бару, но я не собиралась уходить не получив ответа на свой вопрос.

— Том, — позвала я, пытаясь заглянуть ему в лицо, — если бы мне что-то угрожало рядом с ним, ты сказал бы мне, так?

— Не говори ерунды, — вспылил он, — конечно, я тебя предупредил бы.

— То есть, сейчас это не предупреждение? Тогда что, Том?

Мне казалось, он хочет сказать мне что-то важное, но почему-то не может этого сделать.

— Том, если тебе есть что сказать, говори. Я не знаю, что произошло у вас с Максом, но не желаю участвовать в ваших разборках.

Он вдруг выдохнул, как будто принимая, наконец, какое-то решение и, посмотрев на меня, неожиданно мягко проговорил:

— Просто будь осторожней, Сана.

Меня чуть не перекосило от этих слов. Я хорошо относилась к Тому и доверяла ему. И в другой ситуации обязательно бы к нему прислушалась. Но если, Макс, произнося эти слова, имел в виду безопасность в целом, то Том говорил совсем о другом. Ему просто не нравился Макс и причин этому он называть не хотел. Вся эта недосказанность и недовольство, странные, нелогичные перепады его настроения разозлили меня. Поэтому, просто фыркнув в ответ, я язвительно сказала:

— Спасибо за совет, Том.

А потом хлопнула дверью и, не оглядываясь, поспешила скрыться в баре. Том против присутствия Макса в моей жизни, это понятно. Но почему тогда он ничего не делает, только кидает недовольные взгляды и непонятные полунамеки? Не знаю, что эти двое не поделили, но я совершенно точно не хочу во всем этом разбираться. Мне и своих проблем хватает.

Как и ожидалось, в баре злость немного поутихла. Я постаралась ни о чем не думать, и остаток дня прошел в спокойствии и невозмутимости. Вечером позвонил Фрэнк и сказал, что с моей стороны было очень благородно отправлять его отдыхать на целую неделю, но все свои дела он переделал и, в отличие от меня, заняться ему больше нечем. Какие такие дела он имел в виду, говоря обо мне, я уточнять не стала. А поскольку благородством все же не страдала, легко уступила ему место за барной стойкой на ближайшие два дня. Макс снова не смог приехать, и я была этому даже рада. Мне не хотелось опять возвращаться к теме их непростых отношений с Томом, а если бы он приехал, я все-таки не удержалась бы от вопросов. Но была вероятность, что ответы на них мне не понравятся.

Утро следующего дня ознаменовалось очень странным событием. Позвонила мама и попросила приехать сегодня к ней. Хотя, слово «попросила» здесь не совсем уместно, потому что вопрос «могу ли я?» даже не прозвучал.

Ехать не хотелось, что-то мне подсказывало, что разговор у нас выйдет крайне неприятный. Но это было более чем необычно, так что в итоге любопытство пересилило.

Чем ближе я была к дому, тем сильнее мне хотелось повернуть назад. Но где-то глубоко в сознании мелькала мысль: что, если она хочет что-то рассказать? Что-то, связанное с отцом? И это помогло взять себя в руки.

Мои надежды не оправдались. Зайдя в дом, я поняла, что встречать меня никто не собирается, но еще на пороге я заметила маму в окне кухни и поспешила туда. Мама, в строгом костюме, с элегантной «ракушкой» из волос, как раз заваривала чай. Услышав мои шаги, она лишь слегка повернула голову и удовлетворенно кивнула. Я же, не сделав даже этого, просто прошла и села за стол.

— Здравствуй, Сана, — она поставила передо мной чашку с чаем и только тогда подняла глаза. Пробежавшая по ее губам тень улыбки заставила меня невольно поморщиться.

— Ты могла хотя бы спросить, свободна ли я сегодня, — высказала, вместо приветствия.

— Неужели у тебя не нашлось бы часа поговорить с матерью? — она изумленно приподняла брови, словно действительно не понимала.

— Разговоры с родителями не являются уважительной причиной, чтобы отпрашиваться с работы.

— Ерунда, — махнула она рукой, делая глоток и, не обращая внимания на мое возмущение, сказала уже серьезнее, — завтра я уезжаю. Меня срочно вызывают в академию Оферхолма.

«Как отца?» — захотелось мне язвительно воскликнуть, но я тут же прикусила язык. Ни к чему ей пока знать, что мне известно чуть больше, чем раньше.

Тем временем мама продолжила:

— Их преподаватель заболел и не может вести лекции, а заменить некем.

Это хорошо, что она предупредила меня об отъезде, но сказать это можно было и по телефону. Зачем так срочно вызывать меня и вести, в сущности, бесполезный разговор? Но, тем не менее, я спросила:

— А кто будет здесь?

— Если бы ты работала в академии, то знала бы, что я готовлю себе хорошую замену. Один из моих бывших студентов, прекрасный мальчик. Могу вас познакомить, — бросила как бы невзначай.

Это было что-то новенькое. Мама никогда не лезла в мою жизнь. Было ей это неинтересно или она мне доверяла и предоставляла свободу, не знаю. Но то, что я услышала сейчас, не звучало еще никогда, а потому сильно меня удивило.

— Что я слышу, мама? Ты хочешь устроить мою личную жизнь? Не хочу тебя разочаровывать, но у тебя ничего не выйдет.

— Твой дар — не повод ставить на себе крест.

— А я и не ставлю, но с твоим протеже знакомиться все равно не буду. И, кстати, если бы я работала в академии, то никакого «прекрасного мальчика» не было бы. Тебя заменяла бы я, это очевидно.

Все-таки тема моей несостоявшейся карьеры в академии была мне привычней, и я поспешила вернуться к ней. На это я хотя бы знала, что ответить.

— Не передергивай, — в ее голосе прорезались стальные нотки, — я всего лишь указываю тебе на твою неосведомленность о моей жизни.

— Можно подумать, ты осведомлена о моей, — не удержавшись, я буркнула в чашку.

— Лучше, чем мне хотелось бы, — вдруг произнесла она и посмотрела мне прямо в глаза, — зачем ты наняла частного сыщика?

— Откуда ты… — изумленно начала я, но, догадавшись, с силой грохнула чашкой о стол. — Это Том тебе сказал?

Больше некому. Они с мамой знакомы, пару раз он привозил меня к ней на грани нервного срыва после видений. Несмотря на то, что знал о наших с ней прохладных отношениях, все равно считал, что в таком состоянии мне будет лучше рядом с ней. А еще он против моего общения с Максом. Именно общения, потому что против расследования ничего не имел, ведь сам же мне когда-то помогал. Но после нескольких неудачных попыток счел нужным признать, что ничего криминального в этой истории действительно нет.

Он вполне мог попытаться надавить на меня через нее, поговорить с ней, чтобы она убедила меня не иметь с Максом никаких дел. Вот только здесь Том промахнулся, маме нет никакого дела до моих знакомых, ее волнует, что я снова копаюсь в прошлом, в гибели отца и могу что-то узнать. Что-то, что от меня тщательно скрывали все эти годы. И следующие ее слова подтвердили мои мысли.

— Это неважно, — она покачала головой, — я же просила тебя не лезть в это дело, Сана. Что ты хочешь найти? Было проведено расследование, есть официальное заключение. Никакого убийства не было.

По мере того, как она говорила, во мне закипала злость. Меня так и подмывало рассказать ей обо всем, что я узнала. Но мои слова — это лишь слова и она найдет оправдание каждому из них. Я вдруг очень четко поняла: будет лучше, если она уверится в том, что ничего не изменилось. Поэтому я сказала то, что говорила всегда. Только сейчас от сдерживаемого гнева и раздражения мой голос прозвучал глухо, в отличие от звонкого возмущения, что звучало в нем раньше.

— Ты сама себя слышишь? Неужели ты действительно веришь во всю эту чушь?

Она боялась, что я скажу что-то совсем другое, что-то, чего знать я не должна. Боялась, потому что после моих слов ее лицо приняло самое доброжелательное выражение, а в голосе появились умоляющие нотки, как было уже много раз до этого.

— Послушай, Сана, — сказала она, накрыв мои ладони своими, — я любила твоего отца и буду любить всегда. И его смерть ударила по мне не меньше, чем по тебе, хотя ты, конечно, думаешь иначе, — она покачала головой и горько усмехнулась, — но то, что произошло — это действительно лишь трагическая случайность. И не приходил он к тебе, потому что ему нечего показать, — она выделила предпоследнее слово.

Каждый раз после подобной проникновенной речи я просто уходила и пару дней с ней не разговаривала. Сейчас же меня прямо таки накрыло волной злости. Я выдернула руки и, вскочив, воскликнула:

— Ну, хватит! Ты ведь все знаешь, мама! Знаешь, кем на самом деле был отец и чем занимался. Знаешь, как на самом деле он умер. Знаешь, но по каким-то причинам никогда мне об этом не скажешь. А я имею право знать правду, в конце концов, я ваша дочь, если, конечно, вы еще что-то от меня не скрывали. Прекращай мне лгать. Я все равно докопаюсь до истины.

Сказав все это, я развернулась и почти выбежала из кухни, успев лишь заметить, как на ее лице изумление и растерянность сменились злостью. А через минуту громко хлопнула дверью и, не оборачиваясь, пошла прочь от дома, который когда-то был мне родным. Очень надеюсь, что она не отменит поездку в Оферхолм, потому что еще одного разговора по душам в ближайшее время я не перенесу.