Правда - в молчании призраков

Глава 19

Проснулась я от звуков, раздающихся с кухни. И, еще не открыв глаза, в полной мере осознала, чем закончился вчерашний вечер. Как ни странно, ни смущение, ни стыд меня не посетили, но и чувства правильности происходящего тоже не было.

Вздохнув, я проскользнула в ванну и стала приводить себя в порядок, попутно пытаясь поверить в то, что ничего непоправимого не произошло. И если что-то в наших отношениях и изменилось, то это никак не повлияет на расследование.

Наверное, надо что-то ему сказать? Только что? И надо ли? Очевидно, что Макс не испытывал никаких неудобств, раз так спокойно хозяйничал на чужой кухне. Да и мне ночью было хорошо, так зачем все усложнять? Мы взрослые люди и имеем право на слабости. Интересно только, как он относится к тому, что произошло? Для него это что-нибудь значит? Хотя правильнее будет сначала понять, что это значит для меня.

В конце концов, собравшись, я решительно зашла в кухню и поежилась от прохладного утреннего воздуха. Макс стоял у открытого окна спиной ко мне. Одну руку он засунул в карман брюк, а во второй, наверное, держал чашку с кофе. Такую же, что стояла и на столе рядом с аппетитной на вид яичницей. И сразу стало чуточку понятней, что именно для него значит сегодняшняя ночь. Мимолетным увлечениям не готовят завтраки. Хотя в нашем случае все может оказаться не так просто. Меня он не заметил, так что мне пришлось дать о себе знать.

— Макс, — позвала его.

Увидев меня, он улыбнулся:

— Доброе утро.

— Готовить для меня завтрак входит у тебя в привычку, — сказала я, чтобы немного притупить собственную, внезапно возникшую нервозность.

Он подошел и коснулся моих губ поцелуем, так легко и непринужденно, как будто делал это всегда и сказал:

— Это будет не самая плохая привычка.

Мы смотрели друг другу в глаза, и, казалось, было очень важно что-то сказать, поговорить и расставить все точки, но в голову, как назло, лезли сплошные банальности, и ни одну из них не хотелось произносить вслух. Так что я, не дожидаясь, пока он заговорит, просто села за стол и принялась за завтрак не забыв сказать: "Спасибо". Макс молча отошел к окну и закурил. Покончив с завтраком, я решила все же перейти к разговору, но о гораздо более важных вещах.

— Так ты что-нибудь узнал?

Макс закрыл окно, отчего в кухне сразу стало чуть теплее, и, глотнув кофе, просто сказал:

— Я знаю, чем твой отец занимался в лаборатории.

Я с громким стуком поставила чашку на стол и, отодвинув ее, подалась вперед. Заметив это, Макс не стал тянуть.

— Он пытался выяснить, как отреагирует организм человека, если объем магии в эфире резко увеличится.

Я нахмурилась, не сразу поняв, о чем именно он говорит, а потом задумалась, пытаясь уложить в голове новую информацию. Значит, вот что он делал? Но зачем? И могло ли это послужить причиной его гибели? Наверное, могло, если…

— И насколько он должен увеличиться, чтобы проводить такие исследования? — спросила я через несколько минут.

— Судя по опытам, которые он проводил, намного. — Сказал Макс. И после короткой паузы добавил. — Очень, очень намного.

— Зачем проводить такие исследования?

— Что ты имеешь в виду? — не понял Макс, но я не обратила внимания на вопрос, погружаясья в размышления.

— Теперь я понимаю, для чего нужен был Бэррис. Ты говорил, что в этой лаборатории изучают способы увеличения магического резерва. Но ведь отец изучал не внутренние изменения организма, а изменения внешней энергетической среды. Сейчас эфир и многочисленные энергетические жилы истощены и если уровень магии в них резко возрастет, это может отразиться на физическом состоянии и биолог Бэррис наверняка отлично в этом разбирался. Это понятно. Непонятно другое. Зачем вообще проводить исследования на основании одной только возможности увеличения магии в эфире? Мне кажется, для этого должны быть более веские основания? Неужели кто-то нашел новый источник магии? Настолько мощный, что пришлось привлечь ученых?

— Хм… а отец хорошо тебя поднатаскал, — задумчиво сказал Макс и я удивленно на него посмотрела.

— Если я не маг, это не значит, что я не разбираюсь в теории. Не забывай, что мои родители ученые, тяга к знаниям у меня в крови.

Получилось почти обиженно, поэтому Макс поспешил извиниться:

— Прости. Я не хотел, больше не буду. Что касается нового источника магии, об этом я, к сожалению, не знаю. Но ты права, основания действительно должны быть веские.

Я кивнула, принимая извинения и продолжила:

— С момента гибели моего отца прошло пять лет, но в мире ничего не изменилось. Значит ли это, что его исследования и правда носили теоретический характер и проект свернули? А если такая возможность существует, привлекли ли кого-то еще? Ведь не единственный же он специалист в этой области?

— Нет, больше никого не привлекали. А, судя по объему работы, твой отец сделал основную ее часть и, похоже, результаты все-таки были.

Такая осведомленность меня поразила. Я поднялась из-за стола и встала напротив него, скрестив руки на груди. Прищурилась и, скорее утвердительно произнесла:

— Если я спрошу, как тебе удалось все это узнать, ты мне, конечно, не ответишь.

Он на миг поджал губы, а потом загадочно и даже как-то немного грустно улыбнулся и покачал головой.

Я не удивилась и не стала настаивать. В общем-то, какая разница. Только царапнула мысль, что если он знает так много, то может знать и намного больше. Но мысль эта была вытеснена другой и я поспешила ее развить.

— Хорошо. Тогда повторюсь: в мире ничего не изменилось. Если они пришли к выводу, что приток магии может быть отрицательно воспринят организмом, то должны были начать работать над тем, чтобы этого избежать и уж за пять лет к чему-нибудь да пришли бы. А если результат был положительным, почему ничего не изменилось? А если все это лишь теория, зачем тратить ресурсы, привлекать внештатных специалистов?

Я подошла к окну и встала рядом с Максом. Смотрела на улицу, но видела только родное лицо с такими знакомыми серыми глазами и заметными морщинками вокруг глаз. Папа часто щурился, не потому что было плохое зрение, просто у него была такая привычка, когда он в очередной раз решал какую-нибудь магическую задачку или изучал очередной артефакт из своей обширной коллекции.

Я зажмурилась и, покачав головой, продолжила:

— Не понимаю. Чего ради скрываться, если это было всего лишь очередное исследование, каких он проводил множество? Зачем все эти игры в шпиона, зачем прикрываться командировками? И самое главное — как это связано с его смертью?

Макс встал у меня за спиной и, положив руки мне на плечи, слегка сжал. И прошептал:

— Этого я сказать не могу, но обещаю, ты обязательно обо всем узнаешь.

И вроде сказано это было с сожалением, что он не может дать ответы на мои вопросы, и тон его как будто выражал решимость выяснить все, что только возможно. Но мне почему-то в его словах послышался скрытый смысл. И я даже начала об этом задумываться, но тут он легко коснулся моих волос губами и перед глазами встали картины прошедшей ночи. Мысль осталась недодуманной, а тело отозвалось легкой дрожью. И в этом тумане я не сразу поняла, что Макс обращается ко мне:

— Я не хочу оставлять тебя одну, наедине с мыслями, но мне нужно идти.

И я словно очнулась.

— Да, конечно.

Я приду вечером. Может быть, удастся что-то еще узнать, но не обещаю, что это будет так быстро. Чем ты будешь заниматься сегодня?

— Не знаю. Может, выйду на работу. Ты прав, мне не стоит сейчас оставаться одной. Это чревато.

— Обычно люди стараются работать поменьше, а ты? — усмехнулся он.

— А я такая, какая есть, — я передернула плечами.

Туман рассеялся, его прикосновения не перестали быть приятными, но ощущения правильности снова не возникло и мне захотелось все это прекратить. Хотя бы ненадолго. Потому что новые для меня чувства и новые знания об отце сплелись внутри в какой-то невероятный клубок и мне нужно время, чтобы его распутать. Все это нужно уложить в голове и в душе, и понять, что делать дальше.

Макс словно почувствовав мое настроение, медленно отстранился и поинтересовался:

— Может, тебя отвезти в бар?

— Нет, — ответила, поворачиваясь к нему, — я доберусь сама. Спасибо.

Он внимательно посмотрел мне в глаза, слегка прищурившись, видимо, пытаясь понять, что же произошло, но только кивнул и пошел на выход. Уже у двери спросил:

— Надеюсь, ты хотя бы закончишь раньше, чем обычно?

— Возможно.

— Я позвоню.

— Я буду ждать.

Он вдруг сделал шаг ко мне и поцеловал. Глубоко, нежно, чувственно. С видимым сожалением оторвавшись от моих губ, он молча вышел и закрыл за собой дверь.

А я смотрела на нее и пыталась выровнять дыхание, которое сбилось от поцелуя. Что, черт возьми, творится в моей жизни? Что творится с Максом? И что творится со мной, когда он рядом?

Встряхнувшись, я посмотрела на часы, времени до начала рабочего дня было еще достаточно. Я стала перебирать вещи в комнате, просто перекладывала с места на место, чтобы чем-то занять руки, и прокручивала в голове разговор с Максом.

Казалось, узнать, чем занимался отец в закрытой лаборатории, было очень важно. Но на самом деле это почти ничего не объясняло, только добавило вопросов. За что его могли убить? Он же ничего не изобретал и не создавал, всего лишь исследовал. Да, вероятно это были очень важные исследования, но если возможность увеличения магической энергии в эфире действительно существует, то под прицелом должен оказаться тот, кто эту возможность обнаружил.

Если только предположить, что этот кто-то и есть мой отец. Что, если это он нашел новый источник магии? Или создал?

На фотографии, что мы нашли в подвале нашего дома, папу жмет руку кронпринцу и было это по словам Макса лет восемь назад, но это ведь не значит, что они не были знакомы и до этого. Что, если отец работал над этим долгие годы? Я ведь никогда не интересовалась его деятельностью, помимо профессорской.

От этой догадки, неожиданно пришедшей в голову, я резко села в кресло, машинально перебирая страницы книги, которую держала в руках. Нахмурившись, посмотрела на название. “Мировая история”. Когда я переехала, забрала с собой несколько учебников, просто, чтобы иногда освежать знания в памяти.

Захлопнула книгу и поняла, что мне нужно побывать в кабинете отца в нашем доме. Конечно, оттуда вынесли все, что можно, но, возможно, пребывание там натолкнет меня еще на какие-то мысли. Да и просто вдруг захотелось побывать в месте, где он проводил много времени, почувствовать знакомую с детства атмосферу. Зажмурилась, понимая, что еще немного, и я просто расплачусь.

Через пятнадцать минут я выходила из дома. Мама наверняка уже уехала, поезд на Оферхолм отходит утром и вечером, но вряд ли она поедет вечерним рейсом, скорее всего она уже в пути. И это хорошо, мне никто не помешает.

Открыв дверь и, нигде не задерживаясь, я сразу прошла в кабинет на втором этаже. Это был самый обычный кабинет в классическом стиле. Несколько книжных шкафов, в которых до сих пор хранилось множество книг и учебных пособий, не представляющих никакую ценность, большой стол, пара кресел. В углу стояли небольшой диванчик, кофейный столик и стул. У окна — отдельный стеллаж, на двух полках которого стояли фотографии в красивых рамках, различные безделушки и сувениры. Папа считал, что они создают в кабинете атмосферу уюта, которого не хватало в рабочем кабинете академии. Остальные полки стеллажа занимали безобидные артефакты, вроде улучшающих настроение, повышающих внимание и увеличивающих работоспособность. Его большая коллекция хранилась здесь же, в доме, в отдельной комнате, где постоянно поддерживалась необходимая температура и влажность воздуха. Когда следствие открылось, артефакты из этой комнаты изымали для изучения, но вскоре дело закрыли и их вернули нам. Все до единого. Артефакты же в кабинете остались нетронутыми, вернее, их, конечно, тоже проверяли, но прямо здесь, на месте. Это показалось мне странным, будто искали что-то определенное, но не нашли. Хотя, может, так и было.

Я подошла к стеллажу, разглядывая фотографии. На них были запечатлены счастливые моменты жизни: пятилетняя я в парке с воздушными шариками в руке; мы с мамой, когда я пошла в школу; улыбающаяся мама на церемонии вручения дипломов выпускникам; я с родителями в загородном доме их друзей. Это было перед поступлением в академию, мне было почти шестнадцать и, несмотря на то, что к этому моменту призраки терзали меня уже семь лет, на этой фотографии я выглядела счастливой. Впереди была целая жизнь, вполне определенные планы и счастливое неведение, относительно того, что все в моей жизни совсем не так, как казалось.

Вздохнув, я поставила фото на место и скользнула взглядом по рядам различных фигурок, шкатулок и статуэток, взяла в руки рождественский шар на подставке и встряхнула. Внутри на миниатюрные домики посыпались белые хлопья, похожие на снег. Милая вещица, она стояла здесь уже давно, но я не смогла бы вспомнить, когда и как она появилась в доме. Впрочем, я не всегда интересовалась происхождением подобных вещей. Что-то папе дарили, что-то он привозил из поездок, что-то приобретал в городе. Когда снегопад внутри шара прекратился, я поставила его обратно на полку и пошла вдоль стены, мимо книжных шкафов, отмечая, что на них нет пыли, да и вообще кабинет не выглядит брошенным, хотя уже пять лет им никто не пользуется. Мама поддерживает здесь порядок. У нее есть свой небольшой кабинет, примыкающий к спальне, но она никогда даже не думала о том, чтобы переехать сюда.

Подойдя к столу, я села в глубокое кресло, в котором когда-то сидел отец, и резко выдохнула от внезапно нахлынувшего странного ощущения. Будто почувствовала родной запах. Игры сознания, конечно, но на глаза навернулись слезы. В детстве я часто приходила сюда, сидела на диванчике в углу, и наблюдала за тем, как папа возится с очередным артефактом или просто работает с бумагами. Еще до того, как дар спирита проснулся. Я каждый день ждала, что во мне пробудится магия и я стану настоящим магом, таким же, как родители. Мы все ждали, поэтому он только улыбался, когда я заглядывала в кабинет и, если не был сильно занят, подзывал к себе и рассказывал удивительные истории о магии, и ее возможностях. Даже, когда стало понятно, что магом мне не быть, ни я, ни папа не изменили своим привычкам.

Первые полгода после окончания академии я бывала здесь почти каждый день, а потом… не смирилась, нет, но устала. И до сегодняшнего дня так ни разу сюда и не заглянула.

Немного посидев и успокоившись, я осмотрела стол. Хотя смотреть оказалось не на что. Кроме красивого письменного набора на столе больше ничего не было. Я заглянула в ящики, но они оказались пусты, все, кроме одного, в котором лежали чистые листы бумаги. Но я и надеялась здесь хоть что-то найти. Откинувшись в кресле, закрыла глаза и просто отдалась воспоминаниям.

Когда очнулась и посмотрела на часы, оказалось, что так я просидела почти час. Ничего нового в голову не пришло. Да, папа действительно мог заниматься поиском нового мощного источника магии, чтобы вернуть людям ту силу, которой они обладали несколько веков назад. Но если бы ему это удалось, удержать эту информацию в тайне не смог бы никто. Рано или поздно об этом стало бы известно, а времени прошло достаточно. Но другой причины, по которой он занимался подобными исследованиями, я придумать не могла.

Несмотря на то, что вопросов не стало меньше, я почувствовала себя значительно лучше. Решив отложить дальнейшие размышления до вечера, я собралась ехать в бар.