Предатель. Секреты прошлого

Глава 20

Я смотрю на записку в руках Сергея Игоревича, и сердце бешено колотится в груди. Координаты от Максима. Он предвидел опасность и оставил нам зацепку.

— Нам нужно туда поехать, — говорю я решительно. — Прямо сейчас.

— Елена Павловна, это может быть ловушка, — предупреждает Сергей Игоревич. — Враги вашего мужа могли узнать о существовании этого тайника.

— Максим не стал бы подвергать Катю опасности, — возражаю я. — Если он оставил эту записку, значит, был уверен, что информация важнее риска.

Катя кивает, соглашаясь со мной.

— Папа говорил, что если мне когда-нибудь станет очень страшно, я должна доверять этим координатам, — добавляет она. — Он никогда не лгал мне о важных вещах.

Сергей Игоревич изучает записку еще раз, что-то быстро набирает в телефоне.

— Хорошо, — говорит он наконец. — Но поедем группой. И с полной экипировкой. Если это действительно важная информация, мы не можем рисковать.

Следующие два часа превращаются в лихорадочную подготовку. Приезжает еще двое оперативников с оборудованием. Я собираю небольшую сумку с самым необходимым, на случай если нам придется задержаться или срочно уехать. Катя молча складывает свои вещи, лицо у нее сосредоточенное, взрослое.

— Маш... Катя, — поправляю я себя, — ты уверена, что хочешь ехать? Это может быть опасно.

Она поднимает на меня глаза, и я вижу в них отблеск того же упрямства, что был у Максима.

— Это от папы, — говорит она просто. — Конечно, я поеду.

Мы выезжаем в половине третьего дня. Две машины, в первой — Сергей Игоревич с напарником и водителем, во второй — мы с Катей и еще одним оперативником. Дорога занимает больше часа, мы едем через поля и небольшие деревни, постепенно углубляясь в лесную местность.

Координаты ведут к старой лесной дороге, которая явно давно не использовалась. Машины с трудом проезжают между ветками и ухабами. Через полчаса такой езды мы наконец останавливаемся.

— Дальше пешком, — говорит Сергей Игоревич, изучая GPS. — Еще метров пятьсот по азимуту.

Мы идем через густой лес, ориентируясь по навигатору. Катя идет рядом со мной, уверенно ступая по неровной земле. Я вдруг понимаю, что за эти месяцы она сильно выросла, не только физически, но и внутренне. Испытания закалили ее.

— Вон там! — показывает рукой один из оперативников.

Между деревьями виднеется крыша небольшого строения. Подходим ближе и видим старый охотничий домик, наполовину заросший плющом. Выглядит заброшенным, но замок на двери новый.

— Код от замка тоже зашифрован? — спрашивает Сергей Игоревич у Кати.

Она внимательно смотрит на записку, шевеля губами.

— "Первый этаж, семнадцатый кирпич", — повторяет она. — Наверное, нужно считать кирпичи в кладке.

Мы обходим домик по периметру. С южной стороны стена сложена из красного кирпича. Катя начинает считать, ведя пальцем по рядам.

— Вот! — восклицает она, остановившись у одного из кирпичей в третьем ряду. — Семнадцатый!

Оперативник осторожно шевелит кирпич, и тот поддается. За ним обнаруживается небольшая ниша с металлической коробкой.

— Осторожно, — предупреждает Сергей Игоревич. — Может быть заминирована.

Но Катя уже тянется к коробке.

— Папа никогда не поставил бы ловушку там, где могу оказаться я, — говорит она уверенно.

Коробка открывается легко. Внутри — несколько предметов: флешка, пачка купюр, два паспорта с фотографиями Максима и Кати, но с другими именами, и сложенный лист бумаги.

Разворачиваю письмо дрожащими руками. Почерк Максима, знакомый и родной.

"Катя, если ты читаешь это письмо, значит, со мной случилось что-то серьезное. Не знаю, одна ли ты, или с Алисой. Надеюсь, что с Алисой — она единственный человек, которому я могу доверить твою жизнь.

Деньги в коробке — это чистые средства, не связанные с моими делами. Их хватит, чтобы вы жили спокойно несколько лет. Паспорта — на случай, если придется срочно покинуть страну.

На флешке записано мое видеообращение и файлы с доказательствами против людей, которые принуждали меня к сотрудничеству. Если что-то со мной случится, передайте эту информацию следователям. Это поможет посадить настоящих преступников.

Катя, прости меня за то, что так мало времени проводил с тобой. Прости за то, что не смог защитить твою маму. Я любил вас обеих больше жизни, но мои ошибки стоили нам слишком дорого.

Алиса, если ты это читаешь, знай — я никогда не переставал тебя любить. То, что произошло с Ульяной, было ошибкой, попыткой найти выход из безнадежной ситуации. Но ты была и остаешься самой важной частью моей жизни.

Берегите друг друга. Живите. Будьте счастливы.

Максим."

Слезы застилают глаза так, что я не могу дочитать до конца. Катя тихо плачет рядом со мной, прижавшись к моему плечу.

— Он жив, — шепчет она. — Правда? Он жив?

Я не знаю, что ответить. Письмо написано явно заранее, как страховка на случай самого худшего. Но есть в нем что-то... какая-то надежда. Он пишет не как человек, который готовится умереть, а как тот, кто надеется выжить, но хочет подстраховать самых дорогих людей.

Сергей Игоревич берет флешку и подключает к своему защищенному ноутбуку. На экране появляется знакомое лицо Максима. Он сидит в каком-то незнакомом помещении, выглядит измученным, но решительным.

"Если вы смотрите эту запись, значит, мой план провалился. Меня зовут Максим Воронцов, и я был вынужден участвовать в преступной схеме под руководством человека, которого называют "Босс". Его настоящее имя — Виктор Андреевич Крылов, заместитель министра экономического развития.

На этой флешке вы найдете записи разговоров, банковские документы, схемы отмывания денег и список всех участников преступной сети. Я собирал эти доказательства три года, рискуя жизнью."

Максим на экране делает паузу, проводит рукой по лицу.

"Если меня убили, прошу вас — защитите мою дочь Катю и мою жену Алису. Они ни в чем не виноваты. Вся вина лежит на мне. Я думал, что смогу играть с этими людьми и выиграть, но оказался слишком наивным.

Ульяна Сергеева работает на спецслужбы. Она не предатель — она выполняла задание. Если у вас есть возможность, помогите и ей. Она тоже жертва этой ситуации."

Запись длится еще двадцать минут. Максим подробно рассказывает о схемах, называет имена, показывает документы. Это действительно взрывоопасная информация, которая может разрушить целую коррупционную сеть.

Когда запись заканчивается, мы все молчим. Я чувствую, как внутри борются противоречивые чувства. Гордость за то, что Максим в конце концов сделал правильный выбор. Боль от понимания, через что он прошел. И странная, необъяснимая надежда.

— Эта информация меняет все, — говорит Сергей Игоревич, сохраняя файлы на защищенный носитель. — С такими доказательствами мы сможем арестовать всю группировку.

— А что будет с нами? — спрашиваю я.

— После того, как мы проведем операцию по задержанию, вы сможете вернуться к нормальной жизни, — отвечает он. — Правда, под настоящими именами, скорее всего, уже не получится. Слишком много огласки будет.

Катя подходит к окну домика и смотрит в лес.

— А если папа жив? — спрашивает она тихо. — Если он где-то прячется и ждет, когда станет безопасно?

Я подхожу к ней, кладу руку на плечо.

— Тогда он найдет способ с нами связаться, — говорю я, хотя сама не очень в это верю. — А пока мы должны делать то, что он просил. Жить. Беречь друг друга.