Предатель. Замуж за бывшего

Глава 16

На следующее утро я с трудом заставляю себя выйти из комнаты. Выходной, а значит, Булат дома и мы неизбежно столкнемся. Надев леггинсы с объемной футболкой, завязанной на талии, я собираю волосы в хвост и иду на кухню завтракать, стараясь не показывать своего волнения. Внутри меня бушуют чувства, и я даже не знаю, как теперь вести себя с Булатом. Вчерашний вечер все еще живо прокручивается в голове, каждый его взгляд, каждое прикосновение, то, как он меня целовал, но, когда я вхожу, Булат сидит за столом, окидывая меня абсолютно спокойным взглядом, словно ничего не случилось, и это немного сбивает меня с толку.

— Доброе утро, — кивает он, возвращаясь к экрану своего телефона, на котором что-то читает.

— Доброе, — пытаюсь ответить ему таким же ровным тоном.

Налив себе кофе, я сажусь напротив него и краем глаза замечаю, как он все-таки бросает на меня еще один быстрый взгляд, но тут же возвращает внимание к своему телефону. Булат, кажется, даже не думает о вчерашнем, и это немного раздражает, но одновременно облегчает мне жизнь. Сделать вид, что ничего особенного не произошло — самый лучший выход из ситуации.

— Чем планируешь заняться сегодня? — спрашивает он спустя минуту, убирая телефон.

— Пока не решила — отвечаю я, едва заметно пожимая плечами. — А ты?

— Мама должна скоро привезти Элю. Я дал няне выходной, так что мы с ней сегодня один на один.

От одного упоминания о малышке на сердце невольно теплеет, и я уже жду встречи. К моему ужасу, я начала очень скучать по ней, потому что привыкла видеть ее каждый день и она впервые ночует не дома с тех пор, как я сюда переехала. Плохо так привязываться к ребенку, которого я вообще не буду видеть через год, но это уже случилось. Я молча киваю Булату, стараясь не выдавать своего нетерпения.

Спустя всего десять минут, не успеваю я закончить есть, как на пороге появляется мама Булата с Элей на руках. Булат, открывавший дверь, идет вслед за ними, неся сумки. Едва завидев меня, Эля радостно смеется, вытягивая ко мне ручки в безмолвной просьбе взять ее. Я мгновенно забываю обо всех своих сомнениях и подхожу к ней с широкой улыбкой, принимая ее на руки, а Эля тут же обвивает меня маленькими ручонками, прижимаясь и уткнувшись пухлой щечкой в плечо.

— Вы только посмотрите, даже отца она так не встречала! — улыбается Варвара Петровна, мягким взглядом наблюдая за нами. — Алиса, не устаю удивляться, как она к тебе тянется. У Булата счастливая судьба, раз он нашел такую мачеху для Эли.

Я смущенно опускаю глаза, не зная, что ответить, и чувствуя себя обманщицей. Мне приятно слышать такие слова, но я ловлю себя на мысли, что ложь окружающим меня людям — хорошим людям, которые мне небезразличны, с каждым днем дается все труднее.

— Нашу Элю невозможно не любить, Варвара Петровна, — говорю я чистую правду.

Эля в этот момент поднимает голову с моего плеча и хихикает, словно знает, что это о ней говорят приятности. Не удержавшись, я целую ее в щечку, вдыхая сладкий детский аромат. Даже Булат, стоящий рядом, наблюдает за нами с легкой улыбкой, не злясь, как обычно, от нашего контакта с ней.

Переместившись в гостиную, мы немного болтаем в теплой, семейной атмосфере, пока Варвара Петровна не спрашивает о моих родителях.

— А я, кстати, хотела поехать к ним сегодня, — говорю я, озвучивая мысль, которая тревожит меня с самого утра.

— Хорошая идея, — свекровь одобрительно кивает. — Они, должно быть, скучают по тебе, да и Элю, наверное, будут рады увидеть.

Булат молчит, но в его взгляде я ловлю не то любопытство, не то легкую обеспокоенность. Наверное, думает о том же, о чем и я — мои родители едва ли знакомы с Элей, они только на свадьбе ее и видели.

— Я тебя отвезу, — вдруг произносит он. — Заодно смогу и сам увидеться с твоими родителями.

— Зачем это? — спрашиваю с тревогой, но быстро исправляюсь, вспомнив о присутствии его мамы. — То есть… У тебя же дела, я сама прекрасно доеду.

Его предложение совершенно неуместно, ведь мои родители едва ли хотят с ним общаться и встреча в таком составе будет еще более напряженной, чем я рассчитывала.

— Ничего важного у меня на выходной не намечено, — отвечает он с едва заметной улыбкой. — К тому же, мы не виделись со дня свадьбы.

— Ладно, — до поры, до времени сдаюсь я, чтобы перевести тему, но как только его мама уходит, снова поднимаю этот вопрос:

— Булат, тебе не нужно ехать со мной к моим. Оставайтесь дома с Элей.

Он хмурит брови, глядя на меня, как на провинившегося ребенка.

— Почему? Я могу поехать с тобой.

— Булат, ты ведь прекрасно знаешь, что мои родители не в восторге от твоего общества.

Он отмахивается, словно это неважно.

— Мне плевать на то, как они ко мне относятся, Алиса. — Его голос становится тверже. — Меня больше волнует то, как они давят на тебя. После общения с ними ты становишься слишком нервной. Я просто хочу быть рядом, чтобы они были немного сдержаннее в своем осуждении. Что ни говори, а воспитание не позволяет им прямо агрессировать в мою сторону.

— Серьезно? — я вскидываю брови, с трудом скрывая раздражение. — Слушай, Булат, мне не нужна твоя защита от собственных родителей. Я взрослая, могу сама справиться.

— Это не про защиту, — его голос звучит мягче, но в нем все еще сквозит решимость. — Это про поддержку. Я знаю, что тебе не просто с ними после того, как мы поженились.

— И это не твое дело, — возражаю я, не желая признавать, что его слова попали в точку. — Я справлюсь сама, правда.

Булат смотрит на меня, и я вижу, что он не собирается сдаваться так легко.

— Ну нет, — говорит он твердо. — Я тебя в это втянул, мне и минимизировать ущерб. Я еду с тобой и не пытайся меня переубедить, Лисенок.

Ну вот… Лисенок он говорит. Снова. Просила же, но все равно что-то екает, как только слышу это слово. Слабачка!

Я качаю головой, слегка вздыхая, но что-то в его тоне, в его решимости подкупает. И хотя мне не хочется, чтобы он стоял между мной и моими родителями, я все равно сдаюсь.

— Ладно, — говорю я чуть тише. — Но никаких комментариев. Просто будь… нейтральным.

Он согласно кивает и все решено. С одной стороны, это даже хорошо. Булат должен рано или поздно начать общаться с моей семьей, иначе они что-то заподозрят. Вот сегодня и начнем.

Мы подъезжаем к дому моих родителей, и внутри у меня все сжимается от плохого предчувствия. Булат выглядит спокойным, как всегда, а вот я чувствую, как напряжение накрывает меня волной. Эля же мирно посапывает в переноске, не подозревая, что ее ждет.

Мама встречает нас на пороге. Она вежливо улыбается, но ее взгляд скользит мимо Булата так, будто его здесь нет.

— Алиса, ты хорошо выглядишь, — говорит она, обнимая меня, а затем кивает в сторону Булата. — Булат.

— Добрый вечер, — отвечает он спокойно, не показывая ни капли смущения.

— Женя в гостиной, проходите, — мама жестом указывает внутрь.

Булат ставит переноску с Элей в прихожей, пока я снимаю куртку. Эля просыпается, тихо гулит, тянется маленькими ручками в воздух, прося, чтобы ее взяли на руки. Мама бросает на нее быстрый взгляд, но ее лицо остается равнодушным.

— Это… Эля? — произносит она, будто бы уточняя, и снова переводит взгляд на меня. — Наверное, вы совсем замучились с таким маленьким ребенком.

Она имеет в виду, что я замучилась, заботясь о ребенке, который даже не является моим и мне совсем не нравится этот грубый намек. Я открываю рот, чтобы ответить, но Булат опережает меня.

— Мы справляемся, — говорит он ровно, с легкой улыбкой.

Мама лишь кивает и быстро уходит на кухню, оставляя нас в прихожей. Булат перехватывает мой взгляд, и в его глазах мелькает что-то вроде: я же говорил, что будет напряженно . Я закатываю глаза и молча направляюсь в гостиную.

Папа сидит в своем кресле, уткнувшись в книгу. Он обожает военную литературу и всегда читает перед ужином хотя бы полчаса. Услышав наши шаги, он отрывает взгляд от книги, кивает мне и на секунду задерживается на Булате, прежде чем молча вернуться к чтению.

Оке-е-е-е-й, похоже, нам объявили бойкот с обеих сторон.

— Привет, пап, — говорю я, усаживаясь на диван. — Как дела?

— Все хорошо, — отвечает он нехотя. — У вас как?

— Неплохо, — коротко отвечает Булат, присаживаясь рядом. Он держит переноску с Элей рядом с собой, словно ее присутствие может разрядить обстановку.

Но этого не происходит.

Никто из родителей не делает попыток завести разговор об Эле, не пытается подойти или как-то вступить в контакт с ней, хотя малышка находится в приподнятом настроении, с любопытством рассматривая все вокруг и весело тарабарща на своем детском языке. Мне становится неловко, даже немного обидно от такого их отношения, потому что я знаю, что они обожают детей и всегда уделяют время детям наших знакомых и даже были случаи, когда мама заговаривала с чужими детьми в магазине и кафе. Видимо, тот факт, что Эля дочь Булата, сделало ее тоже врагом, как бы нелепо это не звучало. Я перевожу взгляд на Булата, но он по-прежнему выглядит спокойным, будто все идет так, как он ожидал, в то время, как я начинаю потихоньку закипать от злости.

Разговор тоже не клеится. Булат что-то спрашивает, ему отвечают односложно. Я пытаюсь поднять какую-нибудь тему, но и меня гасят парой слов. Такое ощущение, что нас едва терпят и хотят, чтобы мы побыстрее ушли. А ведь я не виделась с родителями с самого дня свадьбы! Неужели ненависть к Булату в них сильнее любви к родной дочери?

Когда мама зовет нас к столу, я уже хочу уйти, но меня останавливает то, что хоть они и ведут себя, как обиженные дети, кто-то все же должен быть взрослым в этой ситуации и не давать волю эмоциям.

Мы рассаживаемся за накрытым столом, посадив Элю на пол, чтобы она могла свободно ползать и пытаться ходить. Все молча накладывают себе еду в тарелки и атмосфера остается натянутой.

— Алиса, ты уже вышла на работу? — вдруг спрашивает мама, как будто для нее это самый важный вопрос.

— Конечно, — отвечаю я, стараясь не показать раздражения. — Мой отпуск закончился.

— А с кем остается ребенок?

— У Эли есть няня, — говорю я.

— Это хорошо, — кивает она. — Не стоит бросать карьеру ради семьи, когда вы можете позволить себе нанять няню.

— Никто и не ждет, что Алиса бросит работать, — вставляет Булат, и я вижу, как папа бросает на него короткий взгляд. — Я женился на ней не потому, что некому воспитывать моего ребенка. Конечно, Алиса помогает мне с ней, но это ее желание, я никому не навязываю свою дочь.

Мама слегка приподнимает бровь, недоверчиво хмыкая. Папа лишь молча ест, изредка кидая взгляд в мою сторону, как будто хочет сказать что-то, но удерживается.

Эля начинает смеяться, уцепившись за кружевной край скатерти и играя с ней, чем привлекает к себе внимание. Я улыбаюсь ей, немного расслабляясь, потому что не могу не проникнуться таким сладким детским смехом, но увидев неодобрительный взгляд мамы, едва не взрываюсь от негодования.

— По делу Вадима есть подвижки? — неожиданно спрашивает у Булата папа. — Он ничего нам не говорит.

— Его адвокат считает, что чем меньше людей знает подробности, тем лучше, — отвечает Булат. — Я и сам не в курсе происходящего, но дело скоро закроют.

Это правда. Булату нечего было мне сказать, когда я спросила его о том же. Папа кивает и впервые за вечер смотрит ему в глаза.

— Спасибо за помощь, — кратко говорит он и я знаю, чего ему стоит произнести эти слова.

— Это ради Алисы, — заявляет Булат, заставляя мои щеки загореться, хотя я прекрасно знаю, что он лишь играет, и все равно реагирую на его теплый взгляд, обращенный на меня.

— И все же, — говорит папа. — Мы благодарны за твою помощь.

Булат просто кивает и возвращается к своему супу.

— Очень вкусный борщ, Ирина Сергеевна.

Мама не отвечает, притворившись, что не слышала, и неловкость за столом возрастает еще больше.