Предпоследняя былина

Глава 29

В мире вечно что-то меняется, но что-то всегда остается неизменным. Иногда сложно отличить первое от второго.

Я знала много случаев, когда фамилиар покидал витязя, когда представлялась такая возможность. Сейчас возможность была даже двойная – я потеряла свой статус витязя (точнее, передала его Ольге), а Терни…

Мне будет сложно привыкнуть, что мой волчонок – девушка. Я всегда звала его… ее мужским местоимением, как и она сама о себе говорила. А теперь у Виктории, нареченной Княгини Ольги, фамилиар – волчица Этерна. Честно говоря, я бы поняла Терни, если бы она захотела уйти после всего, но она осталась. И принесла вторую клятву уже не витязю Виктории, а просто мне. Ведь в настоящий момент я была, образно говоря, голой, как младенец, у меня был только статус нареченной и больше ничего.

Захотелось спрыгнуть с коня… с пуссикета и обнять Этерну, но я сдержалась. Не сейчас. Подождем вечера. На привале будет время все обсудить. А пока я просто доверилась моему фамилиару, и мы вместе углубились в чащу по оленьей тропе.

Некогда здесь тоже был город или пригород – среди деревьев то и дело виднелись увитые плющом и диким виноградом остатки строений. Некоторые из них были величиной с гору, они поросли березками и кустарником. Пуссикеты мягко, почти бесшумно, словно тени, скользили по чаще. На ходу они ухитрялись даже охотиться, причем мой, крупный самец, поймав упитанного по осени беляка, на ходу разорвал его пополам и отшвырнул половину своей коллеге, на которой путешествовала Оксана.

В тот день мы ехали до позднего вечера. Все еще трехчетвертная луна взошла засветло. Привал мы сделали около полуночи, дойдя за это время до довольно полноводной речушки. Вообще, в свете того, что произошло у Лыбиди, останавливаться у воды казалось не совсем разумным, но незадолго до этого случилось еще кое-что.

Произошло все как раз тогда, когда белесая долька луны показала свой лик на небесах. Мы проезжали по старому высокому ельнику, дорогу то и дело преграждали замшелые поваленные стволы, но для пуссикета, даже груженого, это не преграда. Тем не менее, я все равно скучала по Пушинке.

Так вот, проезжая по этой дорожке, я услышала воркование. Дикие голуби, конечно, не редкость, но по каким-то неизвестным мне причинам они предпочитают селиться на скалах и среди руин, но никак не в таких темных ельниках. Так что я просто щелкнула пальцами, и ко мне на плечо спикировал сизарь. На шее птицы был импровизированный ошейничек, оказавшийся свернутой запиской.

"Попутного ветра, крестница! – писала Виталия. – Спешу уведомить тебя, что, едва вы скрылись из города, осада была снята. Исполины просто слились со своей стихией, прочие отступили в Зону. За ходом отступления следят Четверка и Пятерка, говорят, все идет без неожиданностей, Твари отходят к точкам нестабильности, а уцелевшие змии уже скрылись в них.

Тройка доложила Ольге о том, что произошло у Охмадета. К сожалению, она не смогла в одиночку удержать трех Валькирий, Двойка и Шестерка скрылись. Что до Лены – она сидит в подземелье Дворца под стражей и, похоже, сильно обескуражена. От нее мы узнали, что произошло на Подоле. Ты, наверное, уже догадалась – это именно они открыли проход Исполинам, причем Лена изначально должна была "стоять на стреме", но вскоре ее позвала Карина. Ритуал происходил на старой лестнице у Замковой. Очевидно, Семерка с остальными что-то не поделила, в общем, когда Лена поднялась на площадку, где были Карина и Женя с фамилиарами, Катя лежала на земле и не подавала признаков жизни. С Валькириями на площадке, кстати, была еще третья особа, как потом оказалось – сильный маг Огня, но ее лица Елена не видела.

Она говорит, что ее принудили участвовать в ритуале. Я, честно сказать, не знаю, можно ли ей верить, но факт остается фактом. Когда исполины догадались, что ты – не Оксана, Карина пошепталась о чем-то с неизвестной и приказала быстро мчаться в Охмадет.

Катю мы нашли в указанном месте. Она жива, но без сознания. Из нее словно выпили всю силу, даже не знаю, будет ли она когда-нибудь чувствовать магию. Так что вот тебе неприятная новость – Валькирий теперь не тринадцать, а всего восемь. Но Ольга говорит, что пока возвращаться тебе не стоит, нужно разобраться, что произошло и обезопасить себя от подобного в дальнейшем. Император уже обещал нам свою помощь, поскольку дело экстраординарное. Сама занимаюсь этим. Пишу тебе, в частности, из Лаврской библиотеки.

Единица и пришедший ей на помощь Поток разобрались с глубинниками; кстати, у Лыбиди появилась своя русалка, и Поток клятвенно обещался, что ни один нечистый дух в его водах не появится. По крайней мере, за реки выше Роси он, по его словам, "отвечает на петуха". Причем вид у него при этом был серьезнее некуда. Левый берег теперь сухой, а Поток вырос до роста Родины-Матери и неспроста. По всему видать, у них роман. Представляешь себе нашу Железную Деву смущенной? Зрелище умилительное и устрашающее одновременно.

И кстати, о романах.

Прими мои поздравления, не ты одна буйством своих чувств можешь поставить на уши целое Княжество, твой фамилиар явно берет с тебя пример. Зная, как ты умеешь не замечать очевидного, сообщаю тебе: Этерн, или, как выяснилось, Этерна сумела влюбить в себя не кого-то, а саму Юлию. Хотела бы сейчас увидеть твое лицо… Да, ту самую Княжну Минскую. Дочь Минского Князя, Поверенную Киевской Княгини и прочая, и прочая.

Я за этой парочкой давно приглядывала, еще с самого твоего возвращения. Прости, но безопасность Княжества – моя прямая забота, потому сизари и летают везде. Княжна, кстати, слежку вычислила и была не сильно удивлена, когда я после твоего отбытия поймала ее и приперла к стенке. Мы умные люди, а вопрос, как ни крути, весьма личный, но она и не думала увиливать от ответов, каким бы странным это ни казалось. А может…

А может, просто выговориться хотелось, а некому было. Конечно, она у твоей Олюшки наперсница, но не забывай и то, что Княгиня для нее – благодетельница. По определенным причинам Юлии совсем не хочется обратно в Минское Княжество. А тут такая оказия.

Как я и предположила вначале, она чем-то обидела твоего фамилиара незадолго до Помолвки. Перед Церемонией Терни призналась Княжне в любви. Мне о признании сизари рассказали, но ответа они не слышали. Я решила, что Княжна ее просто отвергла, не объяснив ничего, но это оказалось только одной стороной медали. Из сбивчивого рассказа Юлии выяснила, что она сама не в лучшем состоянии, хоть и держит себя в руках. Что к Этерне она испытывает чувства, и даже готова была постоянно находиться в волчьей ипостаси, будь Терни мужского пола. Короче, если тебе кажется, что твои с Ольгой отношения драматичны, вспомни о своем фамилиаре. Его возлюбленная мало того, что девушка, так еще и оборотень. Некоторые из ученых ведьм полагают, что оборотни – не менее люди, чем мы. Да и Княжне не лучше – она человек, пусть и умеющий обращаться в волка, а Терни – фамилиар, а фамилиаров считают зверями. По крайней мере, они звери по плоти.

Юлии я провела ликбез относительно чувств и раскрыла пару тайн бытия, строго говоря, являющихся теориями. Не скажу, что сильно помогло сейчас, но, надеюсь, польза будет впоследствии. Ну а на тебе, дочь моя по рождению свыше, остается забота об Этерне. Сейчас она нуждается в тебе, как никогда. Знаешь, моя сильная сторона – логика, а не интуиция, но тут как раз чувствую – они с Княжной прекрасная пара и должны быть вместе, сколь бы странным это ни казалось. Береги ее и попытайся объяснить, что в Стольном ее кое-кто ждет.

Мои сизари рядом. Связь держать будем через них же.

Обнимаю тебя и целую. Будь осторожна, помни, чему я тебя учила. Твоя Вита".

…

Признаюсь честно – у меня от сердца отлегло. Вы, наверное, сочтете меня дурой – без одной руки идти по краю Зоны, когда на свободе две Валькирии, ищущие пояти мою душу, да еще к тому же разбивать лагерь у реки, хотя и полдня не прошло с момента последней атаки нашего отряда как раз из воды. Безумство? Да, но ведь враг тоже умен! Наверняка он рассчитывает, что я буду держаться подальше от Зон, подальше от воды. А мы поступим строго наоборот.

Пока я собирала валежник, думала, как ни странно, о Таисии. Ее крайний выход был… эффектен. Единица очень похожа на свою стихию – большую часть времени спокойна и флегматична, как равнинная река, но не дай Бог вывести ее из себя – она тут же превратится в сметающий все на своем пути селевой поток.

Для всех нас Тая была авторитетом. С ней считались даже Карина с Женей. Меня она выделяла среди всех. Почему? Возможно потому, что я – самая младшая из всех (не считая Оленьки), а возможно потому, что совершенно на нее не похожа. Во мне нет ни грамма спокойствия, я импульсивна, порывиста и сначала делаю, потом думаю. Не самые лучшие черты характера, но благодаря им я нашла любовь Олюшки. Правда, попутно еще приобрела кучу неприятностей на собственную пятую точку.

"Не спеши, а то успеешь", – шутила Тая. "Думай, потом опять думай, и лишь потом делай", – учила Вита. Но я так не умею и вряд ли научусь. Видимо, наша Стихия делает нас похожими на себя, или изначально выбирает витязей по сходству характеров. Я как пламя, могу согревать, могу сжигать, быстро разгораюсь и склонна к неконтролируемым действиям. Когда-то давно даже не задумывалась над этим, просто жила как живется. Затем, после гибели моего первого фамилиара и ухода от Олюшки, попыталась взять себя в руки и остепениться. А сейчас приняла себя такой, как есть, вновь познакомилась с собой. Набирая воду из реки, я подмигнула своему отражению.

– Ну что же, милая, придется мне с тобой такой смириться.

– Привет от Потока Славутича, – ответило отражение, и из воды поднялся водяной, чем-то на него похожий, но более молодой. – Я – Тетерея Подольевич, вот, послан к вам, на всякий случай.

Вот такие неожиданности. Тетеря подтвердил сказанное в письме, добавив, что Твари активно перемещаются в точки, "как будто им угля под хвост насыпали". С такими хорошими новостями я вернулась в лагерь, разожгла костер и поставила греться воду. Оксана уже спала, причем в обнимку со своим пуссикетом, который мерно урчал, мой «скакун» отсутствовал, видать охотился. А Этерна просто сидела и глядела в небо, чего раньше за ней не замечалось. А может, это я невнимательно смотрела?

Я взяла одно из "седел" (в отличие от лошадиных, пуссикетовские седла делаются из мягкого многослойного войлока без каркаса), кое-как постелила его на траву и улеглась, заложив неработающую руку за голову. Мне надо было поговорить со своим фамилиаром, но я совершенно не представляла себе, о чем будет этот разговор. Наконец, я решилась. В конце концов, не важно, как начнешь, важнее, что скажешь…

– Терни… я подумала, что мы с тобой очень мало говорили друг с другом. Просто я от природы молчаливая. Кому-то это кажется сильной чертой характера, но на самом деле, я просто очень застенчива. Но я научилась стесняться с серьезным выражением лица, понимаешь…

Я замолчала.

– Терни, я не умею красиво говорить. Мне хочется поблагодарить тебя – и за то, что ты спас… спасла меня, и за то, что теперь от меня не отказалась, хотя и могла. Я для тебя плохой спутник. Возможно, тебе стоило дождаться более ответственного, более хладнокровного витязя?

Я улыбнулась, но улыбка вышла, подозреваю, жалкой. Терни молчала.

– Зачем все это говорю? Потому, чтобы ты знала – даже если придет Абаддона и весь мир покатится с холма, все равно буду рядом с тобой, и ты всегда можешь на меня рассчитывать. И доверять мне. И еще, больше я тебя так не подставлю, никогда.

– Вы – моя хозяйка. Я ваш фамилиар. Так и должно быть, – Этерна положила голову на лапы и теперь смотрела в огонь.

– Терни, союз витязя и фамилиара – это больше… Это как дружба, и даже больше этого. Знаешь, кроме Олюшки у меня нет более близкого человека, чем ты, – протягиваю здоровую руку и легонько глажу ее по голове. – И это тоже правильно.

Я помолчала. С реки дул легкий ветерок, сосновый валежник в костре потрескивал, то и дело выбрасывая в небо сноп искр, как будто пламя желало добавить небосклону еще несколько ярких звезд. Но эти звезды быстро гасли.

– Должна тебе сказать одну вещь, Этерна, – я понимала, что говорю нескладно, но по-другому не умела. – Конечно, ты можешь сказать, что я лезу не в свое дело, но так уж получилось. Дело в том, что я немного в курсе твоей… – я не знала, как лучше сказать. – Того, что происходит в твоей жизни.

И опять замолчала. Мне было неловко. Дело в том, что я уже была на месте Этерны, например, на Потоковом болоте, когда Единица звала обратно в Стольный. И не сильно приятно было, что в мою личную жизнь вмешиваются, пусть даже Тая.

А с другой стороны, мне так хотелось хоть как-то помочь Терни. Хотя бы приободрить. И уж, конечно, я очень хотела, чтобы все проблемы решились. Самым лучшим для неё образом.

Терни промолчала. Я тоже молчала – не знала, что дальше говорить.

– Терни, – наконец-то продолжила. – Когда я убежала из Стольного, меня тоже никто не понимал. Даже Вита, которая знает меня, как облупленную, и та… А я просто не верила, что у нас с Олюшкой что-то может получиться. Она как-то внезапно стала настоящей Княгиней, а я была простым витязем. Я думала, что те отношения, которые были у нас раньше, больше невозможны. Я бежала от нее потому, что не могла оставаться с ней рядом. Нас тогда словно разделила прозрачная, но абсолютно непроницаемая стена.

Я повернулась на бок и посмотрела Терни прямо в глаза.

– А совсем недавно я поняла – эта стена в наших с ней головах. И не важно, Княгиня или послушница, Валькирия или витязь – важно только одно: есть Виктория и ее Ольга, понимаешь?

Терни молчала.

– Тебе кажется, что у вас преград больше. Наверняка, правда? Хотя, возможно, ты еще не знаешь, в чем на самом деле дело. Я не знаю, что известно тебе, скажу лишь, что известно мне. Она любит тебя, – Терни подняла голову, как будто желая что-то сказать, но не дала ей этого сделать: – Любит, и не сомневайся. Но у вас есть своя стеклянная стена. Наверное, она говорила тебе об этом. О том, что у волчицы может быть только волк. И о том, что она – оборотень из рода минских Князей.

– Я тоже Княжна. Если переводить все регалии на ваши, людские, то моя кровь стоит наравне с кровью Княгини. Но дело не в этом, – Терни замолкает ненадолго, – Она сказала: "Такая любовь может быть только у людей". Она, как оказалось, человек. Хотя об этом я впервые слышу именно от вас. А я для нее, судя по всему, просто кусок шерсти, наполненный магией.

Мне хотелось обнять Терни, и я очень жалела, что не могу это сделать.

– Тогда я – кусок кожи, наполненный магией. Терни, это – твоя стеклянная стенка, не более того. Когда была маленькая, Вита рассказывала мне сказку об оборотнях. О том, что жил некогда давно витязь, и был у него фамилиар. Раз тот витязь повздорил с обитательницей Зоны, и та его прокляла, сказав: "Будешь ты отныне хиреть и чахнуть не по дням, а по часам, пока не пойдешь под венец с любимой или не помрешь".

Та старуха знала, что молодого витязя никто не любит, кроме его фамилиара. И тогда фамилиар (у него была волчица) захотел стать человеком, и стал. Стала. Она вышла за своего витязя, и от их союза родились первые оборотни.

Сказка – это, конечно, сказка, Терни. Но знаешь, когда любишь, даже сказка может стать былью. Я тоже не верила, что Олюшка будет моей невестой. Я – простая Валькирия, а она – Княгиня! Да еще какая! Но ты сама видела наше обручение. А я хочу увидеть ваше с ней.

– Она отказалась от меня. И сбежала. Я была в гостях у Таи. Потом я сказала ей, что люблю ее. А она сбежала. Я – фамилиар. Более того, я – девушка. У нас должны быть волки. И я должна выбрать волка. Он войдет в стаю Глашатаев, продолжит драгоценную кровь… Таков Закон. Мне плевать на Закон. Но ей – нет.

– Эх, Терни… – ответила я. – Ты еще такая маленькая… Пойми, ей тоже нужно время. Она любит тебя, вот что главное. Я это знаю наверняка, я уверена в этом. Знаешь, что такое любовь? Любовь – она как подснежник. Маленький нежный цветочек, который растет под корочкой льда, и в нужное время проламывает ее, чтобы расцвести под весенним солнышком. Он не сразу прорастает, ему нужно время для этого. Просто не торопись, подожди. Не рви себе шерсть на загривке…

И это говорю я? По сути, сейчас повторяла то, что постоянно говорили мне старшие. Псья крев, вот это номер! Но…

Это было правдой. Единственной возможной.

– И знай – я всегда тебе помогу. Если понадобится помощь.

Я посмотрела на Терни и увидела, что она спит. Ну, или делает вид, что спит.

Я коснулась пальцами ее меха на затылке, взъерошила его нежно…

– Спи… – прошептала, а затем, обернулась к костру, чтобы загасить его…

Как раз вовремя, чтобы увидеть в пламени голову знакомой белой волчицы. Волчица смотрела на Терни. Затем перевела взгляд на меня, и я демонстративно отвернулась.

Когда опять взглянула на костер, он был всего лишь догорающим пламенем…