Предпоследняя былина

Глава 32

Я сплю на той самой кровати за ширмой в кабинете Индиго. Ну как сплю… Дремлю, одним ухом прислушиваясь к происходящему в комнате. Там тихо разговаривают Кудрявая и хозяйка.

– Она спит, может, вы все-таки зайдете позже?

– Я не буду ее будить, просто хочу удостовериться, что все в порядке.

– Все в порядке, я вас уверяю.

– Княжна, пустите меня к моему фамилиару, в конце концов.

– Она – не ваш фамилиар! – зло шипит Кудрявая, – Она сама выбрала себе хозяйку, но теперь-то…

Виктория резко встает с кресла, на котором сидела, и заходит ко мне за ширму. И ахает.

– И это называется «в порядке»?! Она же опять волк!

Открываю глаза и вижу, как за спиной хозяйки Кудрявая ехидно кривит губы, но молчит. Понятно, объясняться опять мне? Это нечестно! С другой стороны, это же моя Валькирия…

– Вы не правы. Я не просила сделать меня человеком. Источник истолковал мою просьбу о решении всех проблем по-своему. Хотя вариант с оборотнем в голову даже не приходил, надо признать. Но я не жалуюсь, – говорю мягко, – Но вы пришли ко мне не за этими объяснениями, думаю. Как вам удобнее со мной разговаривать? Остаться так или человеком?

– Да нет… Мне… И так нормально… Привычнее…

– Я, пожалуй, пойду, – говорит Кудрявая, и я не вижу в ее глазах ни беспокойства, ни недовольства. Значит, все хорошо. Значит, она не злится.

Виктория проводит ее долгим взглядом и оборачивается ко мне. Подходит, усаживается на край кровати и привычно тянется почесать за ухом. А потом спрашивает:

– Ну, как ты тут? Все хорошо?

– Ага, – отвечаю и кладу голову к хозяйке на колени.

– Ну, а с Княжной все в порядке? По всем законам вам можно жениться?

Устало вздыхаю и начинаю объяснять:

– Свадьбы не будет. Пока что. Или никогда. Мы с Кудрявой не пара. Мы… Мы просто вместе пытаемся разобраться в наших отношениях. Все сложнее, чем просто люблю – не люблю. И, все-таки, времени прошло слишком мало, чтобы она могла точно сказать, что именно может мне дать. Вы понимаете, о чем я говорю?

– Приблизительно, – скептически отвечает Виктория и тут же уточняет, – Но ты довольна?

– Угу. Это нормально. И мне хорошо. Мы обе боимся потерять друг друга. А в остальном разберемся со временем. Ну, должно ведь все быть хорошо в итоге, да?

– Да. Слушай, у нас с Ольгой свадьба через неделю. Нас ведь только обвенчали. Княжна должна там быть по статусу, а ты… Придешь?

– Приду. Только… – задумываюсь ненадолго и говорю, – Мне Кудрявая объясняла. По обряду у вас отнимут все звания и вернут снова. Не отказывайтесь от титула Тринадцатой Валькирии. Я знаю, вам очень хотелось бы… Но Абадонне страшен такой Замок. Тут уже не только ваша жизнь на карту поставлена.

Виктория молчит, и я внезапно решаюсь спросить то, что встревожило меня у Источника.

– А что, Таисия тоже может стать Абадонной?

– Почему? – удивляется хозяйка, – А, ты про то, что мать Карины тоже была Единицей? Вряд ли. Она – потенциальная Дверь, если то, что рассказала Абадонна – правда. Но Тая… Да не может такого быть, ты же сама понимаешь.

– Ага. Понимаю… А Оксана где?

– Терни, ты тут сидишь, как в склепе, – улыбается Виктория, – Оксану мы крестной дочерью с Ольгой приняли. Так что теперь у нас ребенок есть. Кстати, я же к ней должна сейчас бежать.

– И не один ребенок, – фыркаю ехидно себе под нос.

– В смысле? – собравшаяся уйти Валькирия притормозила и пронзительно взглянула на меня.

– Княгиня Ольга будет хорошей матерью-хранительницей для своего чада…

– Ты хочешь сказать…

– А она вам не сообщила? Мне показалось, что решение о ребенке вы принимали вместе и давно… Еще когда на Стольный змии нападали…

Виктория делает страшные глаза, вскрикивает и куда-то уносится. Хотя… Кого я обманываю? Явно в княжеские покои направилась же.

Поднимаюсь, потягиваюсь и руками откидываю назад непривычно длинные волосы. Слышу, как захлопывается дверь, и низковатый голос из-за ширмы мягко спрашивает:

– Привыкаешь к человеческому?

– Да. Только волосы мешают… Ты не могла бы мне косу заплести? Я пока с пальцами не очень дружу.

– Конечно, – Кудрявая подходит к кровати, прихватив по дороге халат, накидывает его мне на плечи и усаживается позади.

– Интересно, на свадьбе мне надо быть человеком или волком?

– Это неважно, думаю. Байка о фамилиаре, ставшем человеком, облетела весь Союз.

– Вот уж слава… Хотя никогда не думала, что буду мучиться таким вопросом. А ты теперь принципиально волчицей не хочешь быть?

Пальцы замирают в моих волосах, потом быстро завязывают ленту, и Кудрявая отходит от меня.

– Помнишь, я просила тебя не говорить о любви? И я буду просить тебя еще очень долго об этом. Я пока что не готова ни к чему. Но… Посмотри на меня.

Оборачиваюсь. Смотрю на морду белой волчицы, и внутри все застывает. На белоснежной щеке четко вырисовывается такая же метка, что появляется и у меня-волка.

…

На свадьбе шумно и хлопотно. Во главе стола сидят, конечно же, молодожены. Рядом с ними по обе стороны – Виталия (крестная Виктории) и Кудрявая, она же Княжна Юлия. А мне место выбирали долго и упорно. В результате сижу почему-то на стороне Княгини, между своей драгоценной волчицей и Оксаной. Девочке неудобно, она ерзает и сопит. Предлагаю поменяться местами, но, как оказалось, это сумасшедшее нарушение этикета. Да ну! Как посадить ребенка к незнакомым людям – так это можно, а как его успокоить – так нарушение этикета. Кривой этикет!

– Не пыхти, – мягко говорит Кудрявая на ухо, – Скоро начнутся танцы, Оксану уведут, так что все хорошо будет. Не волнуйся за нее. В конце концов, крестница Княгинь Киевских еще ни разу обижена не была.

И тут вспоминаю извечный вопрос…

– А кто такой Киев?

– Ну… Стольный Киев град, – произносит она напевно, – Так до Апокалипсиса столица Княжества называлась.

Но тут раздался какой-то грохот, невнятный гул и в дверях появилась фигура той, которую я совсем не ожидала здесь увидеть. Хотя и рада ее присутствию.

– Здрасте вам с-под Одэссы. А шо ж это такое? Самых распрэкрасных гостей не пускают на таки танцы.

Рядом с мадам Софьей (а это была именно она) появляется тоненькая фигурка Ванды.

– Здравы будьте, Княгини Киевские, – звонко звучит ее голос.

И тут все завертелось. За Градоправительницей и Оракулицей в залу вваливаются русалки и тритоны с музыкальными инструментами и на своих двоих.

– Таки мы знаем, шо музыка у вас как у медведя хвост. Таки шоб усе было шик за копэйку, мы привезли свою. Шоб вам так хорошо было, как тестю после свадьбы.

Ольга хохочет и хлопает в ладоши. Аплодисменты подхватывает вся зала, после чего действительно начинаются танцы. В суматохе вижу, что Оксану утащила с собой Аглая. Вот уж теперь волноваться точно не стоит. Тройка детей любит.

– Потанцуем? – ко мне подходит Виктория.

– А мне положено разве? Вы же моя хозяйка…

– Нет. Освобождаю тебя от этих уз. Пора уже это сделать. Ты же сама понимаешь, – Валькирия показывает глазами на Кудрявую, напряженно прислушивающуюся к нашему разговору.

– Тогда потанцуем.

Хореография не была моей сильной стороной. А Виктория меня выше и сильнее, поэтому понятно, кто вел. Ну, оказалось все не так катастрофично… Краем глаза вижу Ольгу, вальсирующую с Единицей, Виталию с Добрыней, нескольких Валькирий… И мрачную-мрачную Кудрявую, сидящую за столом.

– Какие планы на будущее, Терни?

– Поедем в Минское Княжество.

– Зачем? – поднимает удивленно брови Виктория.

– Ну, знакомство с родиной, родней… А на деле, попытка узнать друг друга получше. Все-таки, духовная связь – это хорошо, а знать, сколько ложек сахара класть в чай – это другое. А у вас как дела? Не зря я вас озадачила с матерью-хранительницей-то?

– Нет, – как-то беспомощно улыбается Вика, – У нас ребенок будет… И правда… Но как-то… Я не совсем готова… Вернее, я рада, но так неожиданно…

– Прошу прощения! – раздается откуда-то снизу. Синхронно опускаем головы и видим знакомого щенка.

– Сеня! Привет, – здороваюсь радостно.

– Вообще-то, я – Арсений, – важно поправляет тот, – Меня хозяйка за Терни послала. Это вы?

– Я, – отвечаю. Виктория кивает нам и отходит куда-то в сторону. А мне остается только следовать за фамилиаром Ванды.

…

– Привет, Терни, – весело здоровается черноволосая девушка, – Вижу, что не зря тебе рассказала про Источник. Вон какая красивая девушка вышла…

– Спасибо, – отвечаю смущенно.

– Соня пока что ищет Потока, чтобы оторвать ему усы за что-то, а я с тобой поболтать хотела.

– Надеюсь, мои усы останутся в сохранности, – говорю подозрительно. Иногда ловлю себя на мысли, что забываю, кто я сейчас – человек или волк.

– Останутся. Слушай, а как ты относишься к совам?

– К совам? – удивляюсь, – Спокойно. А что?

– Да так, ничего. Потом узнаешь. Ой, – спохватывается Ванда, – я тут слышала про Первую Валькирию, Таисию. Говорят, она очень сильна. Знаешь ее?

– Конечно, – отвечаю гордо. Да, я горжусь своим знакомством с Единицей. И там есть чем гордиться.

– Проводишь?

– А то!

Заходим в залу. Нахожу Единицу глазами (она стоит у стены и разговаривает с одной из Валькирий), киваю ей и указываю на Ванду. Таисия улыбается и спустя минуту оказывается около нас.

– Уф, не продерешься через эту толпу. Здравствуйте, Ванда. Я вам нужна?

Слушать дальше считаю невежливым и ныряю в толпу. И натыкаюсь на Викторию и Юлию. Кажется, они о чем-то яростно спорят. Черт, эти двое явно не находят между собой общий язык.

– Кудрявая, я тебя еле нашла, – влезаю между ними, – Меня одесские гости задержали. А Княгиня свою жену весьма бурно искала где-то там.

– Потом договорим, – бросает Виктория и исчезает в указанном направлении.

– Разнимаешь нас? – спрашивает Кудрявая устало.

– Да.

– Я что-то не очень хорошо себя чувствую. Уведи меня отсюда. Хорошо?

– Хорошо.

…

В кабинете Индиго прохладно и пахнет цветами. На кровати спит Кудрявая, а я сижу рядом и грущу. Никогда не умела ждать. Никогда не хотела быть игрушкой. Хотя… Ее решение уже ничего не значит. Метка Пастыря на щеке явственно показывает – мы связаны. Неважно, какими именно узами.

И… И для себя я уже все решила. Я буду ждать столько, сколько потребуется. И меня удовлетворит только один ответ: «Я хочу быть рядом с тобой». Неважно, в качестве кого. И я подожду. День пройдет или век…

Авадонна, Зона, Твари, Валькирии, Княгини, фамилиары… Какая разница.

За окном закат и перезвон церковных колоколов…

Но я ничего не вижу и не слышу вокруг. Только…

На белоснежной простыне лежит маленькая ножка и на шелке подушки виднеется изящная голова.