Прекрасный каратель

Проснувшись, я перекатился на спину, зевнул, вытягивая руки над головой.

Моя рука коснулась теплого тела и я повернулся, посмотрев на Слоан с удивлением. Она подвинулась ко мне во сне, лежа на спине, ее темные волосы упали на лоб, а длинные ресницы целовали щеки.

Лучи рассвета освещали бледный цвет ее кожи и естественную розоватость полных губ.

Когда она молчала, у неё действительно было на что посмотреть. Если бы она не была Калабрези, я был уверен, что планировал сделать больше, чем просто играть с ее эмоциями.

Но я не мог забыть, кем или чем она была. Это не будет история о Ромео и Джульетте, о двух влюбленных из враждующих семей, пытающихся построить великий роман вопреки всему. Они все равно умерли в конце.

Глупые ублюдки.

Я встал с постели и подошел к окну, чтобы посмотреть на морозную улицу, глубоко вздохнул, когда абсолютный покой этого места наполнил меня, успокоив всю ярость в моей душе и оставив вместо меня пустоту. Все казалось таким чертовски неподвижным здесь, наверху, как будто что бы мы ни делали и куда бы ни пошли, этот маленький кусочек дикой природы никогда не изменится. Я смотрел на тот же вид, который моя мать так любила двадцать лет назад. Тот же самый вид, который был здесь задолго до того, как появился этот дом или даже фамилия Ромеро. И ничто не заставляло меня чувствовать себя лучше, чем напоминание о собственной ненужности. Мое время на этой планете придет и уйдет, а мир будет продолжать вращаться, снег будет таять и снова падать. И опять. Форевер не заботился о том, что я любил или что я ненавидел. На меня времени почти не было.

Я отвернулся от этого вида с грустью в сердце, оно медленно начало наполняться всеми мирскими заботами, которые наполняли мою жизнь.

Мой взгляд упал на девушку в моей постели, ее правая рука была вывернута над головой под неудобным углом, где наручники удерживали ее на месте.

Я приблизился к ней, поджал губы, глядя на отродье моего врага.

Протянул руку и легонько потряс ее за плечо, проверяя, не проснется ли она, но ее единственным ответом были слегка нахмуренные брови и надутые губы, которые продолжали привлекать мой взгляд.

Я вздохнул. Вероятно, она не спала в том подвале, и, несомненно, ее телу тоже нужно было время, чтобы оправиться от почти замерзшего до смерти состояния.

Сегодня я должен был вернуться в залив Грешников. Николи и Джузеппе нужно было получить небольшое сообщение от Ромеро, и я планировал передать его лично. Плюс палец, который Энцо все еще был полон решимости отправить с сообщением.

Я сделал шаг назад, намереваясь пойти в душ, как раз в тот момент, когда Слоан ворочаясь во сне, начала дёргать свою скованную цепью руку, но сдалась и снова уснула.

Я заметил неудобное положение ее руки и направился через комнату, чтобы взять ключ от наручников. Осторожно расстегнул манжету, прикрепленную к кровати, и снова закрепил ее на нижней части изголовья, прежде чем подтолкнуть подушку под ее руку, чтобы поддержать ее.

Мой взгляд остановился на сверкающем бриллиантовом обручальном кольце на ее пальце, и улыбка тронула мои губы, когда я протянул руку, чтобы снять его. Без сомнения, Николи хотел бы получить ответ, когда я с ним поговорю.

Ее кожа была холодной на ощупь, и я, не задумываясь, накинул на нее одеяло. Я поджал губы, когда понял, что натворил, но я был не таким уж мудаком, чтобы снова отдернуть его. По крайней мере, пока она спала и не знала об этом.

Я отвернулся от своей раздражающе-соблазнительной пленницы и направился в ванную комнату, чтобы принять душ, снял боксёры и включил воду.

Я оставил дверь открытой, чтобы не спускать с нее глаз, пока умывался, полусмеясь про себя, гадая, что она подумает, если проснется сейчас и обнаружит, что я голый и смотрю на нее. По крайней мере, я не дрочил. Это определенно напугало бы ее до чертиков.

После душа я надел идеально сшитый итальянский костюм, который стоил больше, чем некоторые из моих автомобилей. Застегнул угольно-серый жилет поверх белой рубашки и накинул пиджак, поправляя галстук перед зеркалом у кровати. Наш папа всегда говорил, что когда ты сталкиваешься со своими врагами лицом к лицу, они должны видеть, что ты превосходишь их во всех отношениях.

Каждое движение, каждое слово и каждый взгляд должны быть тщательно подобраны, чтобы показать им, с кем именно они имеют дело. И если я собирался войти в цитадель Калабрези, не имея ничего, кроме своих яиц и угрозы, то я был чертовски уверен, что они с первого взгляда увидят, кто я, черт возьми, такой.

Мои черные волосы отросли достаточно, чтобы падать мне на глаза без укладки, но я зачесал их назад, зафиксировав с помощью геля и выглядел более сурово, поскольку гладкая прическа подчеркивала четкие линии моего лица.

Я еще раз взглянул на Слоан, на мгновение сосредоточившись на ее тяжелом дыхании, чтобы убедиться, что она все еще крепко спит, прежде чем выйти из комнаты. Я прошел по коридору к следующей двери и постучал один раз, прежде чем толкнуть ее.

— Кто? — пробормотал Энцо, схватив с тумбочки револьвер и неопределенно целясь в меня. Пули все еще лежали рядом с нетронутым стаканом воды рядом с его кроватью, поэтому я не слишком беспокоился о том, что он стреляет в меня.

— Вставай. Ты должен присмотреть за Слоан, пока я доставляю сообщение ее семье.

— Приведи Фрэнки, — пожаловался Энцо, натянув на голову подушку и бросив револьвер обратно на тумбочку. Он ударился о дерево, отскочил и упал на серый ковер рядом с ним.

Я зарычал на него, включил свет и прошел через комнату, чтобы сорвать с него одеяло.

— Вставай, — крикнул я снова, на этот раз более решительно, чтобы он знал, что я готов надрать ему задницу, если это потребуется.

— Ради всего святого. — Энцо встал с кровати, схватил пару спортивных штанов и прошел мимо меня в спальню. — Ты хотя бы трахнул ее, чтобы я мог выиграть свои деньги?

— Заткнись, — ответил, следуя за ним к двери, и он рухнул на диван у моей комнаты. — Если она услышит, как ты говоришь это дерьмо, единственным победителем будет Фрэнки.

Энцо драматично вздохнул.

— Хорошо. Я уже здесь, так почему бы тебе не пойти? И, может, тебе стоит взять несколько радионянь, чтобы в следующий раз, когда тебя не будет дома, мне не пришлось вставать с постели, чтобы присматривать за ней?

Я открыл рот, чтобы поспорить с ним об этом, но на самом деле это была не такая уж плохая идея, поэтому вместо этого я согласился.

— Отлично. Просто не спускай с нее глаз, пока меня не будет.

Я бросил ему ключ от наручников и повернулся, чтобы уйти.

— Последний шанс взять с собой палец! — радостно позвал Энцо, и я, закатив глаза, ушел.

До залива Грешников было три часа езды, и у меня было достаточно времени, чтобы придумать, что именно я хочу сказать Джузеппе Калабрези, когда увижу его. Так что к тому времени, когда я подъехал к Залу Мечты, казино, которым управляют Калабрези, они используют его в качестве прикрытия для своей незаконной деятельности, я был более чем готов выйти и передать свое сообщение.

Нетерпеливый камердинер с тонкими, как карандаш, усами прыгнул вперед и потянулся за ключами от моего «феррари», но я не отдал их.

— Кто-нибудь может забежать к твоему боссу и сказать ему, что Рокко Ромеро здесь, чтобы поговорить о его маленькой девочке, — сказал я, прислонившись спиной к капоту своей машины и скрестив лодыжки. — Я даю ему пять минут на аудиенцию или мои братья начнут отрезать ей пальцы.

Лакей уставился на меня, будто я полный гребаный псих, и если бы он был умен, то, вероятно, понял бы, что именно таким я и являюсь.

Его губы приоткрылись, взгляд опустился на мой ключ от машины, который я крутил вокруг пальца, затем он повернулся и кинулся внутрь, как будто кто-то зажег огонь в его заднице.

Я проверил время на своем «Ролексе», затем скрестил руки на груди и приготовился ждать.

Одному stronzo пришла в голову отличная идея подъехать к моей машине и начать сигналить. Но когда я небрежно закатал рукава рубашки и подошел к его машине с выражением в глазах, которое обещало ему скорую смерть, его яйца тут же выстрелили прямо внутри него и он умчался прочь.

— Мистер Ромеро? — раздался голос позади меня, и я повернулся и увидел, как Ройс, черт возьми, Бельмонте смотрит на меня так, словно ему ничего не хочется больше, чем свернуть мне шею голыми руками. Я не знал, как этот ублюдок выжил после выстрела в грудь, хотя не должен был. Он был там в ту ночь, когда Джузеппе убил мою мать и брата. Насколько я знаю, он мог быть тем, кто устроил гребаный пожар. И за это я однажды отниму у него жизнь.

Единственная причина, по которой он до сих пор дышал, заключалась в том, что до него было слишком трудно добраться, пока он был в Италии со Слоан, когда она училась. Но теперь он вернулся и я отметил это.

Не то чтобы я мог что-то сделать с ним в этот конкретный момент. Я был безоружен и шел в логово змеи.

Я насмешливо ухмыльнулся, направляясь к нему, и если бы взгляды могли убивать, я бы тут же сгорел, как трахнутая в жопу невеста сатаны. Как бы то ни было, моя улыбка стала шире, а его ненависть усилилась.

Скоро я дам тебе бой, который ты хочешь, со мной, стронцо. И мы увидим, кто из нас искупается в крови другого к концу.

— Как Слоан? — спросил Ройс, в его глазах промелькнуло достаточно эмоций, чтобы понять, насколько он заботится о ней. Для меня это было даже лучше. Каждый раз, когда я буду делать больно ей, я буду знать, что причиняю боль и ему, и этот стронцо заслужил целую жизнь страданий за то, что он украл у моей семьи.

— Удивительно желающая может быть девственницей, — усмехнулся я. — Кажется, она даже не обвиняет нас в том, что мы с ней делаем. Она просто продолжает спрашивать где ее телохранители, когда они ей так нужны.

Ройс сделал шаг вперед, и я ухмыльнулся, когда он снова заставил себя остановиться.

— Клянусь всем, что у меня есть, если ты повредишь хотя бы один волосок на ее голове, я…

— Можешь перестать тратить мое время, обезьяна? Я здесь, чтобы поговорить с шарманщиком. И если моим братьям надоест ждать от меня вестей, они начнут придумывать способы развлечься с твоей принцессой.

— Сюда, — прорычал Ройс, и меня окружили еще восемь ублюдков, каждый из которых был вооружен до зубов, хотя ни один из них не показал оружия. Пока что.

Они провели меня через роскошное казино, где игроки проигрывали свои деньги и убеждали себя сделать еще одну ставку, прежде чем мы вошли в ярко освещенную комнату через заднюю дверь.

— Раздвинь ноги, — прорычал Ройс, двигаясь вперед, чтобы обыскать меня.

— Разве ты не собираешься сначала угостить меня ужином, белла? Обычно я не отказываюсь от него на первом свидании, — усмехнулся я.

Ройс, на удивление, не смеялся, и он не был слишком нежным, когда обыскивал меня. Единственными вещами, которые он нашел у меня, были пачка стодолларовых купюр, мой ключ от машины и мой мобильный телефон, потому что это было все, что я взял.

— Если мои братья не будут получать от меня сообщение каждые пять минут, чтобы сообщить им, что все идет по плану, им придется начать отрезать кусочки от вашей принцессы, — предупредил я. — Так что, возможно, ты захочешь вернуть мне мой телефон.

Верхняя губа Ройса нервно дёрнулась, когда он сунул мне в руку мой мобильный телефон, и я широко улыбнулся, как будто мы были старыми приятелями, и он только что оказал мне солидную услугу.

Не могу сказать, что ему это сильно нравилось, но, черт возьми, похоже, от этого мне хотелось улыбаться еще больше.

Головорезы повели меня в другой коридор, прежде чем, наконец, открыть двери в огромный холл, где Джузеппе и его ближайшие люди стояли, ожидая меня, скрестив руки, сузив глаза, а в воздухе плясало желание убивать.

— Что это за оскорбление? — прорычал Джузеппе, глядя на меня так, словно ожидал кого-то другого. — Почему здесь стоишь ты, когда я должен говорить с ответственным человеком?

— У папы была назначена встреча с оптометристами, — невинно сказал я. — Он обеспокоен тем, что ему могут понадобиться очки для чтения. Ты же знаешь, какими неотложными могут быть эти вещи.

Николи внезапно рванулась вперед, тыча в меня пальцем и чуть не сплюнув от ярости.

— Если ты снова проявишь неуважение к главе моей семьи, я разрежу тебя пополам, — пригрозил он.

Я поднял бровь, прежде чем отвести взгляд, как будто он вообще ничего не говорил. Он не тронет меня. Ни хрена не посмеет. Не тогда, когда я держал их драгоценную Слоан.

— Я действительно считаю, что мы завладели чем-то, что принадлежит тебе, — медленно сказал я, обращаясь к Джузеппе, игнорируя всех остальных в комнате.

— Что ты хочешь за нее? — спросил он, переходя к делу. Человек по моему сердцу.

— На данный момент мы начнем с того, что ты откажешься от Территории Ромеро. И ты также не будешь лезть в дела Ромеро. Это значит, что мы не хотим видеть, как кто-то из ваших людей бродит по нашим улицам или прячется в наших барах. Мы хотим, чтобы у нас было свободное и прибыльное время, чтобы сосредоточиться на нашем бизнесе без вмешательства Калабрези.

— Вот и все? — прорычал Джузеппе.

— Пока, — повторил я, одарив его насмешливой улыбкой. — Когда ты докажешь, что можешь следовать простым инструкциям, мы вернемся с еще несколькими.

— Когда моя жена снова окажется в моих руках, я выслежу тебя и выпотрошу, как свинью, — прорычал Николи.

— Неправильно, — ответил я, переведя на него взгляд, и моя улыбка стала шире. — Она не твоя жена.

Я снял с мизинца ее обручальное кольцо и бросил ему.

— И она сказала, что ты можешь вернуть это. Учитывая, что ты не смог почтить и защитить часть своих клятв еще до того, как произнес их.

Николи выглядел готовым прыгнуть на меня, но по мановению руки Джузеппе совладал с собой.

— Откуда мне знать, что она еще жива? — прорычал Джузеппе.

— Я могу присылать тебе ежедневные фотографии, — легко сказал я, уже зная, что он потребует этого. — Просто введи свой номер в мой сотовый, и сегодня вечером ты получишь первую. Пока ты выполняешь свою часть нашей договоренности, с ней все будет в порядке.

Я невинно нарисовал крест на своем сердце, протягивая ему свой мобильный телефон.

Он выхватил его у меня из рук, ругаясь по-итальянски и набирая свой номер.

— Мы не уйдем с территории Ромеро, пока не получим подтверждение, — предупредил Джузеппе.

— Тогда мне лучше вернуться к моей милой Слоан и прислать тебе фото.

Я осмотрел комнату и подарил всем последнюю дерьмовую ухмылку, затем повернулся и зашагал прочь.

Калабрези расступились передо мной, как прилив, позволив мне выйти из их крепости, как будто я владел этим гребаным местом.

И черт с ним. Возможно, это было лучшее чувство во всем мире.