Прекрасный каратель

Начали воспроизводиться кадры с камер наблюдения, и я приказала своему сердцу успокоиться, наблюдая, как группа людей выходит из большого внедорожника на подъездную дорожку. Изображение было зернистым, но я узнала отца, ведущего людей к тому, что, как я полагаю, было собственностью Ромеро. Я видела крыльцо и одно из окон под камерой, но не более.

Двое мужчин прошли мимо моего папы, когда он говорил что-то, чего я не могла расслышать, и я глубоко вздохнула, узнав своего телохранителя Ройса справа и дядю Серхио слева. Мои руки сжались в кулаки, когда они выбили входную дверь, и группа ворвалась внутрь с оружием наготове. Эдди, один из охранников моего отца, нес канистру с бензином, следуя за ним. Его убили в тот день, когда Ромеро напали на нас на дороге. В тот день, когда Рокко чуть не убил и меня.

Рокко потянулся через мое плечо и увеличил громкость, и от звука льющегося из динамиков, моя кровь заледенела. Кричала женщина и плакал ребенок. Через секунду раздались выстрелы, и в главном окне полыхнуло пламя. Начался хаос, некоторые мужчины побежали обратно к внедорожнику со связками оружия и коробками в руках.

— У моего отца там был тайник, — мрачно сказал Рокко. — Но им не нужно было убивать мою семью в процессе ограбления. Твой отец так и планировал. Зачем еще привозить бензин?

Он захлопнул ноутбук, и я подскочила, мои глаза наполнились слезами. Мое сердце разрывалось от того, что моя семья сделала. Я знала, что между нами годами проливалась кровь, но это было личное. Как они могли убить мать и ребенка?

Слезы полились, и я повернулась к Рокко, его лицо было в тени, свет из зала горел позади него.

Как Ройс мог быть частью этого? Он всегда казался таким правильным, таким добрым. Я знала, что он много лет работал на моего отца, но никогда не думала, что папа способен организовать что-то настолько бессердечное.

— Почему я еще жива? — прошептала я, но Рокко не ответил. — Я должна умереть за это.

Страх пробежал по моей спине, когда я сказала это, но это была правда. Мой отец забрал ребенка у Мартелло Ромеро, почему он не убил меня в отместку?

— Мы используем тебя, чтобы подчинить твоего отца нашей воле, — откровенно сказал Рокко, и в его голосе не было никаких эмоций.

Я кивнула и поднялась на ноги, слезы капали с моего подбородка,

— Так что это всего лишь вопрос времени, — выдохнула я, мое тело онемело. Я прошла мимо Рокко, уверенная, что он не хочет, чтобы я находилась рядом с ним сейчас.

Должно быть, я была постоянным напоминанием об этом зверстве.

Но он схватил меня за руку, прежде чем я успела выйти из комнаты, и я повернулась к нему с болью в сердце.

— Мне очень жаль, Рокко.

Его челюсть дёрнулась, и он привлек меня ближе, подтягивая меня, как рыбу на крючок.

— Я вижу искренность в твоих глазах, белла. Ты не знала.

Я кивнула, и по моим щекам полилось еще больше слез, мне стало трудно дышать от ужаса, о котором я узнала. Мой отец монстр. У меня никогда не было с ним близких отношений, но я любила его. Заботилась о нем. Думала о нем самое лучшее.

Рокко поднял руку и поймал кончиком пальца одну из моих слез. Он положил его в рот, и я замерла, наблюдая за ним.

— Слезы Калабрези на вкус не такие сладкие, как я ожидал, — пробормотал он себе под нос, и у меня перехватило дыхание. — Обидеть тебя — это не то же самое, что обидеть его.

— А ты думал, что это будет так? — спросила я. Он отпустил мое запястье и взял меня за руку.

— Я взял тебя не из-за него, — признался он, и мои губы приоткрылись от удивления.

— Так почему…

Рокко коснулся своими губами моих, в

нежном и глубоком поцелуе, полном невысказанных слов, и я начала тонуть, но он внезапно отстранился.

— Потому что ты была моей с тех пор, как мы впервые встретились взглядами. Я просто забрал то, что принадлежит мне. У меня не было плана похищать тебя.

Он схватил меня за горло, провел большим пальцем по моему пульсу, и я вздрогнула.

— Я не чья-то собственность, — с горечью сказала я. — Большинство людей, которые должны были любить меня, вместо этого пытались владеть мной. И я устала быть собственностью.

— Я не хочу сажать тебя в клетку, принцесса.

— Сказал мой похититель. — Я со злостью глянула на него, сузив глаза.

— Ты тоже мой похититель, — тихо сказал он, беря мою руку и прижимая ее к своему сердцу. — Мы связали себя цепями?узами в тот день, когда не решились убить друг друга. С тех пор будучи с женщиной, я чувствовал, что предаю тебя. Вот как глубоко ты в моей душе. Мы вместе с того самого момента.

Он вышел из комнаты, оставив меня со слезами на щеках и болью в сердце.

***

Рокко оставил меня дома до обеда, а сам отправился на улицу по «работе». По крайней мере, это то, что он проворчал мне, выходя через дверь патио. На мне снова была одна из его рубашек, и его запах успокаивал мое сердце, как бы безумно это не звучало.

Я решила заняться выпечкой, чтобы отвлечься, потому что каждый раз, когда я останавливалась, чтобы подумать, я заново переживала слова Рокко. Что мой отец чудовище, а мой телохранитель — никто иной, как бездумный инструмент, который используют, чтобы причинять людям боль. В каком-то мере больнее было узнать, что Ройс замешан в этом кошмаре, чем мой отец. Он был человеком, на которого я смотрела в детстве, на которого полагалась. Он обрабатывал мои раны, когда я разбивала колени, держал меня за руку, когда я переходила дорогу. И я всегда думала о нем как о порядочном и очень хорошем человеке.

Я также не знала, что делать с признанием, сказанным Рокко. Что я тоже властвовала над ним, как и он надо мной. Чем дольше я думала об этом, тем больше это сводило меня с ума. И я, конечно, не хотела признавать дикую девушку во мне, которая танцевала кругами, радуясь этому всем сердцем.

Я взяла кексы, которые испекла, из духовки, поставила их на стол и вытащила из силиконовой формы на решетку для охлаждения. Я сделала в общей сложности пять, и каждый был моей лучшей работой и отличался от других. Если Рокко не понравится ни один из них, я проиграю пари сама с собой. Я видела, как он ел блины, которые я для него приготовила, и на этот раз хочу, чтобы он съев один из этих кексов, заявил, что это его самое любимое блюдо на свете. Может быть, я просто пыталась таким ничтожным обратом компенсировать ужасные поступки моей семьи, но я хотела вызвать улыбку на его лице. Это небольшая вещь, которую я могу предложить ему.

Пирожные должны были остыть, прежде чем я смогу их покрыть глазурью, поэтому я вышла из комнаты, чтобы разыскать Рокко.

До меня донесся глухой стук, и я направилась в оранжерею, выходящую во внутренний дворик, мой взгляд упал на Рокко за окном. Он был без рубашки, его грудь была покрыта потом, когда он поднял топор над головой. Его плечи согнулись, а бицепсы напряглись, прежде чем он резко махнул им вниз и расколол бревно пополам.

Я подошла ближе к окну до пола, прижавшись к занавеске, чтобы не привлекать его внимания, пока я наблюдала. Мое сердце забилось сильнее, и жар разлился между моими бедрами, когда я увидела его мощное тело и то, как его мышцы растягивались и напрягались при каждом взмахе топора.

Мои пальцы вцепились в ткань занавески, и я прикусила нижнюю губу, позволив себе упасть в ловушку его тела.

Рокко Ромеро.

Мой враг, мой кошмар. Но теперь не только это. Теперь он был человеком, который сражался с волками, чтобы спасти меня; человеком, чье сердце было разбито и избито моей семьей, и который не винил меня за это, несмотря на кровь, текущую в моих венах.

Я нахмурилась, заметив бумажки, приколотые к бревнам, выстроенным в ряд на земле. На каждом из них были написаны имена. Фредерико, Пауло, Амелия, Как ее зовут с большими зубами, Тот парень, который подрезал меня на шоссе на прошлой неделе.

Мои руки сцепились вокруг занавески, когда он поднял топор над бревном по имени Гвен и ее круглосуточный магазин, разрубив еще одно бревно надвое смертельным ударом. Его губы шевелились, но я не могла слышать, что он говорил, хотя было похоже, что он пел.

Мне было слишком любопытно, чтобы не узнать, поэтому я открыла дверь внутреннего дворика, бесшумно распахнув ее и радуясь, что не привлекла его внимания. Его голос донесся до меня на ветру, и я подавила смех от того, что он пел.

— Шестьдесят пять ублюдков, стоящих на стене, шестьдесят пять ублюдков, стоящих на стене, и если один подлый ублюдок будет обращаться со мной, как с уу-у-у-у… — Он разрубил Фредерико пополам сильным ударом и вырвал топор из куска дерева. — На стене будет стоять шестьдесят четыре ублюдка.

Смех вырвался из моего горла, и он повернул голову, его рот скривился в уголках.

— Тебе нравится моя песня, принцесса?

— Да, но я удивлена, что меня нет в составе. — Я кивнула на ряд бревен, прижимаясь спиной к стене, и борясь с желанием пойти осмотреть его перевязанный волчий укус (он же смотрит на него вблизи).

— Хм, — задумчиво сказал он, подходя к куче бревен, имени у которой еще не было.

Рокко достал из заднего кармана блокнот с ручкой, нацарапал на листке имя и поднял бревно с торчащей сбоку веткой.

Я скрестила руки на груди, ожидая увидеть на ней свое имя, но когда он приколол лист, я обнаружила, что на меня смотрит имя Гвидо. Он положил бревно на плаху, поднял топор над головой и ударил им. Он отрубил ветку от бревна, и я ухмыльнулась, когда поняла, что он делает.

Рокко подхватил срезанную ветку и бросил мне, и я поймала ее в воздухе.

— Его член не такой большой, но ты поняла. — Он подмигнул, снова поднял топор и с громким треском разрубил Гвидо на части . Звук расколол воздух и заставил мой пульс участиться.

— Я испекла тебе пирожные, — сказала я, облизнув губы и бросив палочку на землю.

— Я же говорил тебе, что не люблю сладкое, почему ты продолжаешь это делать для меня?

— Думаю, мне нравится вызов. — Я пожала плечами, и Рокко бросив топор в снег, направился ко мне.

Я прижалась ладонями к стене позади, и мою кожу обожгло от ледяной поверхности. У меня перехватило дыхание, когда он отломил сосульку с крыши над патио, откусив острый конец, и захрустел зубами.

— Поэтому ты здесь и смотришь на меня, белла? Я твой следующий вызов? — спросил он, глотая лед, и его глаза скользнули по мне. — Думаешь, меня соблазнит, если ты будешь стоять здесь, на морозе, в одной футболке?

Я сжала бедра вместе, глядя на него из-под ресниц.

— Может быть, я люблю холод.

— Это так? — Он еще раз откусил сосульку, хрустя ею, словно это какое-то лакомство. Он придвинулся в мое личное пространство, настолько близко, что я не могла дышать. — Насколько тебе это нравится, Слоан?

Он опустил руку, проводя сосулькой по моей груди, и я резко вдохнула, когда холодная вода пропитала рубашку и прилипла к моей коже. Его глаза были прикованы к груди, он провел ледышкой по моим чувствительным соскам, и они затвердели от этого прикосновения.

Стон вырвался из моего горла, несмотря на все усилия его сдержать, и зрачки Рокко расширились. Я держала ладони у стены, опасаясь, что если я двинусь, он остановится. И мне тут же захочется большего. Все, что он может дать.

Белая рубашка на моей груди стала прозрачной, и Рокко одобрительно зарычал. Он опустил руку, отступив назад с выражением самодисциплины.

Я схватила его руку с сосулькой, и направила ее обратно на свое тело, позволив безумной части себя взять верх.

Он тяжело сглотнул, наблюдая, как я провела его рукой по другой груди, и мрачное выражение пробежало по его лицу.

— Ты боишься продолжать прикасаться ко мне, Рокко? — Сказала я с вызовом, мой пульс гулко стучал в ушах. Его стояк напрягся в джинсах, и все его мышцы были напряжены. Я знала, что он хотел меня так же сильно, как я хотела его. И мне надоело притворяться, что это неправда. Особенно теперь когда я знала, кем он был на самом деле. Человеком, жаждущим мести за убийство своих близких. То, что я здесь, не было чем-то личным, во всяком случае, не в том смысле, в котором я ожидала.

— Я ничего не боюсь. — Рокко водил тающей сосулькой по моему соску, его голодный взгляд встретимся с моим.

Я прислонилась головой к стене, мои бедра раздвинулись сами по себе. Во мне горело сдерживаемое несколькими неделями желание, умоляя, чтобы его удовлетворили.

Тепло его пальцев коснулось моего соска и обожгло холод, проникший в мою плоть. Я затаила дыхание, пока он скользил сосулькой вдоль моей груди, по животу и спускаясь к бедрам. Мурашки побежали по моей коже, когда он провел ею от центра к верхней линии трусиков, вырывая из моих губ жалобный стон.

Я тяжело сглотнула, оторвав от него взгляд, но он тут же схватил меня за подбородок свободной рукой.

— Э-э, белла, посмотри на меня и скажи, чего ты хочешь.

Лед таял на мягкой плоти над моими трусиками, капая вниз между бедер, и вызывая сильную дрожь по позвоночнику.

— Рокко, — выдохнула я.

— Скажи это.

— Еще, — умоляла я, и его рука скользнула в мое нижнее белье. Я выгнула спину и прикусила губу, когда он прокатил гладкий лед по самой чувствительной части моего тела.

— Я дам тебе еще, — промурлыкал он. — Больше ненависти, больше злобы, больше меня. Ты этого хочешь, Слоан Калабрези? Твой похититель заставляет тебя чувствовать себя так?

— Да! — закричала я, мои глаза закрылись, когда он начал мягко вырисовывать круги на чувствительной точке между моих бедер.

Удовольствие столкнулось с укусом боли, когда лед скользнул по мне, и голова закружилась от этого ощущения.

Рокко сильнее прижался ко мне, привлекая мои чувства к вкусу его плоти, и я инстинктивно прикусила его плечо. Он выругался себе под нос, двигая льдом ещё быстрее, ледяная вода собралась у меня в трусиках и заставляла мое тело сходить с ума. Мои бедра покачивались в такт его руке, я потеряла самообладание и поддалась удовольствию, которое он мне доставлял.

Его рука внезапно опустилась ниже, и я не была готова, когда он втолкнул в меня остатки сосульки. Я прикусила кожу сильнее, чтобы не закричать, когда его большой палец прижался к моему центру. Он казался обжигающе горячим по сравнению со льдом, и Рокко растирал гладкие и восхитительные круги, вводя и выталкивая лед из меня пальцами.

Холод и жар столкнулись вместе. Мои бедра сжались вокруг его руки, пьянящий стон сорвался с моих губ, и я кончила так сильно, что мое зрение заволокло тьмой, а колени чуть не подогнулись.

Рокко поддержал меня, прижав спиной к стене твердой грудью, и вытащил руку из моих трусиков. Он положил остатки льда прямо в рот и раскусил зубами с диким выражением на лице.

— Ну, что ты знаешь? — Он ухмыльнулся. — В конце концов, я нашел кое-что сладкое, и это мне нравится.

От триумфального взгляда его глаз мои щеки запылали, и хотя я очень этого хотела, я вдруг испугалась, что позволила ему сделать это со мной. Я была полной идиоткой, позволив Рокко пробить мою защиту и залезть в мои трусики. Я продолжала подпускать его ближе и ближе. Возможно, он действительно верил, что у нас есть какая-то связь, но это не значит, что он собирался отпустить меня. Я все еще его пленница. Так почему я продолжаю хотеть его так сильно?

Я ускользнула от него, направляясь в дом, отголоски моего оргазма все еще пробегали по мне. Его тяжелые шаги стучали за мной, я слышала скрип снега из-под его ботинок, когда он последовал за мной в оранжерею, через холл и в гостиную.

— Ты всегда убегаешь от своих проблем, принцесса? — Рокко насмешливо крикнул мне вдогонку.

— Я пытаюсь, но конкретно эта постоянно преследует меня. — Я подошла к дивану, чтобы что-то стояло между нами, и провернулась к нему спиной, уперев руки в бедра. Моя ярость была несколько ослаблена тем фактом, что мои соски все еще были видны сквозь рубашку, и взгляд Рокко сразу же скользнул по ним — черт возьми.

Я взяла с дивана подушку и прижала ее к груди.

— Немного поздно для этого, — прокомментировал он, одарив меня кривой улыбкой, от которой моя предательская вагина практически засветилась.

У тебя больше нет права голоса, ты уже повеселилась!

— Пошел ты, — рявкнула я.

Я была в ярости. На себя, на него, на свое проклятое либидо. Я не знала, кто больше виноват.

Он приподнял бровь, склонив голову набок, и был таким милым, черт возьми, что у меня скрутило желудок. Но не в этот раз.

— Почему ты такая злая? Я подарил тебе оргазм, а не штраф за парковку.

— Я злюсь, потому что ты хорош во всем, и мне это надоело. — Я швырнула в него подушку с криком ярости, и он поймал ее в воздухе. Схватив еще одну, я снова швырнула в него, и он начал смеяться. — Ты сражаешься с волками голыми руками, ты выглядишь как дитя набора пресса, который занимался сексом с медведем, и ты заставляешь девушек кончать от сосульки!

— Для протокола, ты единственная девушка, с которой я это сделал, и не думаю, что другая могла бы возбудить меня так, как ты, во время этого чертовски идеального зрелища.

Мой взгляд на автомате опустился на его промежность, и его огромный член смотрел на меня в ответ, вызывая новую волну тепла в моем теле. Мне было слишком жарко, учитывая, что меня только что трахнули сосулькой.

Я зарычала в ярости, злость сочилась из меня, я схватила еще одну подушку и швырнула в него. Он пригнулся, улыбаясь от уха до уха, и двинулся вперед, его колени уперлись в другую сторону дивана.

— Почему ты улыбаешься? — спросила я, ненавидя, что он выглядел довольным, как Чеширский Кот. Почему я не могу залезть ему под кожу, как он мне?

— Потому что ты чертовски горячая для меня, это невероятно.

Я уставилась на него, схватила еще одну подушку и перелезла через спинку дивана, чтобы встать над ним. Я выплеснула свою ярость, ударив его по голове, пока он от души смеялся, принимая каждый удар, который я ему наносила.

В конце концов он выхватил подушку из моих рук, его смех стих, и он бросил на меня взгляд, которым мог бы сжечь целый лес.

— Хочешь причинить мне боль, принцесса, тогда используй свои руки, когти и зубы. Я хочу почувствовать твою ненависть из первых рук. Я хочу попробовать свою кровь на твоей коже.

— Ты чокнутый, — прорычала я, пихая его в его дурацкие огромные плечи. Он даже не отреагировал, поэтому вместо этого я изо всех сил ударила его по лицу. Он облизал разбитую губу, и мое сердце подпрыгнуло от болезненного удовлетворения.

— Поцелуй ее лучше, — потребовал он низким тоном.

Я сглотнула комок в горле, мой взгляд упал на его рот, и мой пульс снова ускорился. Боже, я хотела его. Было несправедливо, как больно было не иметь его. И я уже зашла так далеко.

Так, к черту это.

Я кинулась в его объятия, прижалась губами к его губам, и он жадно зарычал, схватив меня за талию и крепко прижимая к себе. Его кровь попала на мой язык, металлический привкус заставил меня застонать. Мой гнев перешёл в желание, слившись в неудержимое существо, завладевшее моим телом и душой.

Я держалась за плечи Рокко, стоя над ним на диване, и провела ногтями по его мышцам, желая пометить идеальную кожу. Он схватил меня за бедра, обвил мои ноги вокруг себя и с диким рычанием упал на диван.

Я так долго жаждала Рокко, отказывая себе в этом снова и снова, но пришло время, когда я навсегда избавилась от него.

Как бы сильно я ни ранила его, он не причинял мне боль в ответ. Его руки были тверды, заставляя мои бедра опускаться под него, пока я корчилась на нем. Его язык проник между моих губ, мое сердце бешено заколотилось о ребра, когда он уверенно завладел моим ртом.

Я крепко обхватила ногами талию Рокко, и он застонал. Он поймал мои запястья, прижав их к подушке над моей головой, а затем двинул бёдрами, и его впечатляющая длина вжалась между моих ног. Я выгнулась к нему навстречу, пытаясь забыть, что он Ромеро.

Я тонула в его глазах и не видела там ничего, кроме огня. Мне хотелось прыгнуть в него и позволить сжечь меня. Это был единственный способ избавиться от этой первобытной тяги.

Рокко прервал поцелуй и опустил губы к моему уху, провел языком по нему, заставив меня вздрогнуть.

— Ты стала моей в тот момент, когда не нажала на курок, Слоан.

Почему он говорит это прямо сейчас??

— Ты хочешь узнать секрет? — промурлыкал он.

Я кивнула, хотя во мне пробежала тень неуверенности.

— Я не смог тебя убить. Никогда не смогу, никогда не сделаю этого. — Его горячее дыхание скользило по моей коже, вызывая покалывание.

Смысл его слов прошёл сквозь меня и окутал мое сердце. Я не знала, почему я поверила ему, но я поверила.

Он протянул руку между нами, расстегивая джинсы и скользя рукой по внутренней стороне моего бедра.

— Скажи, что ты хочешь меня, — пробормотал он мне в ухо, и я знала, что он выходит из себя, но, честно говоря, я тоже.

— Я хочу тебя, Рокко, давай просто не будем упоминать наши фамилии, — сказал я, затаив дыхание.

— Меня устраивает это. — Резким рывком он сорвал с меня трусики, и моя спина выгнулась, когда он вошел в меня.

Его глаза снова метнулись вверх, чтобы встретиться с моими, и из меня вырвался беспомощный стон, размер которого был почти невыносим. Он ухмыльнулся, прежде наброситься на мой рот с еще одним грязным поцелуем, и я погрузилась во тьму, почувствовав его губы, добровольно жертвуя собой.

Он заполним меня собой и это было восхитительно. Я не могла ясно мыслить, когда он начал покачивать бедрами, и еще один стон сорвался с моего языка. Рокко рассмеялся мне в ухо, его хватка оставляла синяки на моих бедрах, он входил в меня снова и снова.

Я провела большим пальцем по выпуклому шраму на его плече, отчего по его коже побежали мурашки и я прикусила губу. Мои бедра сжались вокруг его талии, и он глубоко застонал.

— Как зовут парня, с которым ты трахнулась до меня? — внезапно спросил Рокко, в то же мгновение глубоко войдя в меня. Моя шея выгнулась, и я закричала, он овладел моим телом, лишая меня возможности ответить.

— Не услышал, — усмехнулся он, и я в отчаянии сильнее сжала ноги. — Хочешь попробовать еще раз?

— Заткнись, — сказала я задыхаясь, и впиваясь ногтями в его руки.

— Он заставлял тебя чувствовать себя так? — Рокко поцеловал уголок моего рта, мою челюсть, мою шею. Он клеймил мою плоть, и голова кружилась от каждого поцелуя. Он повёл бедрами и снова погрузился в меня, его рука скользнула в мои волосы и крепко сжала их.

— Лучше, чем это, — поддразнила я, переведя дух, и ухмыльнулась, когда в его глазах вспыхнул огонь.

Он наклонился, стащил мою рубашку через голову и отбросил ее. Его разгоряченная кожа слилась с моей, и я глубоко вдохнула, насколько это было приятно. Его мускулы напряглись на моих изгибах, и он снова застонал, растворяясь в моем теле, входя и выходя из меня мощными толчками.

Он потянулся между нами, чтобы провести большим пальцем по моему затвердевшему соску, и удовольствие пронеслось по моему телу, как ураган.

— Будет лучше, если ты скажешь мне его имя, — прорычал Рокко.

Я снова попыталась усмехнутся над ним, но он начал поражать меня глубоко внутри, и я задыхалась. Он закинул мою ногу себе на руку, не щадя меня, подталкивая меня все ближе и ближе к забвению. Интенсивность заставила мое зрение потемнеть, а звуки, исходившие от меня, были чисто животными. От пота, тепла и трения мое тело чуть не разошлось по швам.

Глубоко внутри меня росло жгучее чувство и единственным словом, которое сорвалось с моих губ, было имя Рокко. Я одновременно умоляла и проклинала его.

Его хриплый смех заполнил мои уши, когда я рухнула на землю, казалось будто чан расплавленного золота пролился сквозь меня и наполнил мои вены экстазом. Я никогда не испытывала столько удовольствия сразу, каждый мускул в моем теле был потрясён силой, которая только что разорвала меня.

Рокко ускорил темп удерживая меня неподвижно и глубоко застонал мне в ухо, когда пришёл к собственному освобождению внутри меня одним последним, сильным толчком.

Мы лежали, затаив дыхание, так тесно сплетясь, что казалось, будто мы одно целое. Его вес ощущался странно успокаивающим, и прижимаясь к нему, я ощущала чистейшее чувство свободы.

Он ухмыльнулся мне, как волк, а затем поцеловал меня, как любовник, его язык был медленным и обжигающим, касаясь моего.

— Признайся, я только что погубил тебя для всех остальных мужчин, — дерзко сказал он, и я закатила глаза, отказываясь доставлять ему это удовольствие. Хотя, надо признать, сейчас я действительно не могла вспомнить имя моего бывшего итальянца.

Рикардо??

— Если твое эго еще больше раздуется, Рокко, то твоя голова взорвется. — Я одарила его косой улыбкой.

— Ладно, мне все равно не нужно это слышать. Твое лицо говорит само за себя. И если уж быть честными… — Он потерся носом о мой. — Я думаю, что ты только что испортила меня для всех других женщин, Слоан.