Прекрасный каратель

Я лежала в постели с Рокко, моя рука покоилась на его груди, пока она медленно поднималась и опускалась в такт его дыханию. Было позднее утро, и он не выпускал меня из виду с тех пор, как мы сожгли тело Гвидо. Он также брал меня всю ночь, и мое тело болело в тех местах, о существовании которых я даже не подозревала.

Похоже, он не мог утолить свой аппетит ко мне, и я должна была признать, что у меня такая же проблема. То, как Рокко брал мое тело, грубо и властно, как будто он умрет, если остановится. Я не могла насытиться этим, отдавая столько, сколько получала. Я уже начала думать, что во мне тоже живет дикарь.

Я выскользнула из постели, оставив Рокко спать, и он не проснулся, даже когда я поцеловала его в губы. Легкая ухмылка исказила мои черты. Я не могла не чувствовать себя немного гордой, что была причиной того, что этот человек-медведь был истощен. Он пробудил во мне прожорливую тварь и не смог ее приручить, хотя, черт возьми, пытался.

Я натянула одну из его рубашек и направилась к двери, спустилась вниз и прошла на кухню. Коко спал на кровати из подушек в углу и вскочил, чтобы лизнуть мои лодыжки в знак приветствия. Я накормила его собачьей едой, задаваясь вопросом, какого черта она была у Ромеро, но в то же время было не уверена, что хочу знать. Затем я начала печь блины, и вскоре появились Энцо и Фрэнки, подходя ко мне, как голодные волки.

— Надеюсь, мы сможем сохранить тебя навсегда, белла, — сказал Фрэнки, беря стопку блинов, когда я протянула их ему.

— Ага, особенно сейчас, когда ты убила нашего жуткого кузена. Может быть, нам устроить в честь тебя вечеринку позже, — сказал Энцо с ухмылкой, беря свою тарелку. Странно, как легко все Ромеро приняли смерть Гвидо. Я начала понимать, что у них троих свой собственный моральный кодекс, и что было еще более странным, так это то, что что-то в нем имело для меня абсолютный смысл.

— Или ты можешь освободить меня? Этого вполне достаточно в качестве благодарности, — легко сказала я, и они оба рассмеялись.

Я внутренне вздохнула, думая о Рокко. Что мы собирались делать с нами? Я не могу оставаться прикованной здесь до конца своей жизни, даже если он и думает, что это приемлемый вариант. И, честно говоря, меня это возмущало. Возможно, он хотел, чтобы я была под замком, но я точно не хотела, чтобы меня так держали. Я мечтала о свободной жизни для нас обоих. Я просто не могла понять, как это сделать возможным. Но я знала, что хочу этого всем своим сердцем.

Вскоре появился Рокко, вошедший в комнату в серых спортивных штанах, низко сидящих на бедрах. Он выглядел аппетитно, и мне захотелось забыть о завтраке и вместо этого съесть его.

— Блины? — предложила я, протягивая тарелку.

Он взял их, схватил банку со взбитыми сливками и с ухмылкой вылил на них.

— Ты же не любишь сладкое, — растерянно прокомментировал Фрэнки.

— Мне начинает нравится. — Он мрачно усмехнулся, и я покраснела, когда вспомнила, как он ел пирожные с меня на столе, за котором сейчас сидели его братья.

Он сел рядом с Энцо, и я заняла место рядом с ним, его рука касалась моей, пока он ел.

Мы не то чтобы скрывали от его братьев, что занимаемся сексом, но если они не поняли этого раньше, думаю, ночь моих криков, наполнивших дом, сделала свое дело.

Прошлой ночью я была смущена примерно пять секунд, прежде чем я настолько потерялась в удовольствии, которое доставил мне Рокко, что забыла, в какой части мира мы находимся, не говоря уже о том, что в доме были другие люди.

Теперь, в утренней тишине, я немного больше стеснялась этого факта.

У Рокко зазвонил телефон, и он вытащил его из кармана, прежде чем поднести к уху.

— Да? — он ответил. Его бицепс напрягся, а челюсть начала тикать.

— Сколько времени у нас есть? — спросил он, вставая со своего места и глядя на своих братьев. — Ну, дай мне свое лучшее предположение, придурок. Он сделал долгую паузу, и мое сердце дрогнуло, когда он выплюнул: — Блядь!

Он повесил трубку, засунув телефон в карман с напряженным взглядом.

— Что такое, брателло? — Энцо поднялся на ноги, его рука опустилась на охотничий нож на бедре.

— Рокко? — спросил Фрэнки.

Мое сердце колотилось, когда глаза Рокко обратились ко мне, с выражением, будто мир рушится.

— Николи нашел дом. Он едет. Фил думает, что он уже близко, а это значит, что за ним будет армия.

Мое дыхание стало бешеным, и я соскользнула со своего места, запустив руку в волосы. Николи придет за мной? Но это означало расставание с Рокко, прощание. И хотя я не хотела больше быть заключённой, я и не хотела потерять его.

— Слоан, — хриплый голос Рокко прервал мои мысли, он повернул меня к себе, его взгляд прожигал меня. — Мы должны бежать. Пойдем с нами.

Энцо расхохотался.

— Надень на нее цепи и возьми ее с собой.

Коко сердито рявкнул, его шерсть встала дыбом.

— Заткнись! — Рокко взревел, затем схватил меня за руку и потащил из комнаты в гостиную. Он захлопнул дверь и обхватил меня за щеки, притягивая к себе.

— Если хочешь уйти, я позволю тебе. Хотя это убьет меня, белла. Ты также можешь взять с собой мое бьющееся сердце, если выберешь этот вариант. Но я не хочу, чтобы ты… Я хочу… Нет… Мне нужно, чтобы ты осталась со мной.

— Рокко… — Я попятилась, нуждаясь в пространстве, чтобы подумать и перевести дух. Чего я хотела? Я действительно собиралась бежать от Рокко?

Если я это сделаю, я никогда его больше не увижу. Меня заставят вернуться к прежней жизни, заставят выйти замуж за Николи. Я проведу остаток своих дней под пятой моего отца. Я больше никогда не почувствую себя свободной.

— Я не могу жить в цепях, — выдохнула я, едва втягивая воздух, чувствуя, как время сжимает нас. Как я могла принять такое серьезное решение, даже не подумав ни минуты?

Брови Рокко сошлись вместе, что-то изменилось в его взгляде.

— Я больше никогда не закую тебя в цепи, amore mio. Пойдем со мной, и я создам для нас новую жизнь. Я откажусь от всего, если придется. Я подарю тебе больше свободы, чем ты когда-либо знала.

Перевод: Моя любовь.

Я смотрела на него, затаив дыхание, пытаясь решить, верю ли я его словам. Правда светилась в его глазах, его обещание было искренним. Он сдержит его, я знала, что он это сделает, но я не знала, почему так уверена в этом. Мысль о возвращении к моей прежней жизни была слишком удушающей, чтобы даже думать об этом. Так оно и было. Выбор, который мне пришлось сделать, даже не был выбором, когда дело дошло до этого.

Я кивнула, сглатывая ком в горле.

— Я пойду с тобой.

Он бросился вперед с выражением облегчения, привлекая меня в свои объятия и прижимаясь своим ртом к моему. Он зарылся рукой в мои волосы, и со стоном прижал меня к груди, словно боялся, что я в любой момент могу превратиться в пыль.

Целая жизнь открылась передо мной, полная возможностей. Жизнь рядом с Рокко, наши судьбы переплелись, мы вдвоем бросили вызов своим семьям, объединившись. Это была самая безумная идея, которая у меня когда-либо была, и все же она имела для меня самый большой смысл в мире.

— Я твой от моего черного сердца до моей потускневшей души, — властно прорычал он. — Возьми это, сохрани или уничтожь, мне все равно, пока оно в твоем владении.

— Я люблю тебя, Рокко, — сказала я, и мое сердце сбилось с ритма. Я никогда и никому не говорила этих слов. Не так. Не так, чтобы я чувствовала их каждой клеточкой своего тела. Как будто они были вписаны в мою сущность, навсегда заклеймены там, чтобы бросить вызов любому, кто попытается претендовать на меня.

Он по-мальчишески улыбнулся, чего я никогда не видела на его лице. Это было открыто и мило, и делало его таким красивым. Он открыл рот, но замолчал, когда дверь распахнулась.

Братья Рокко ворвались внутрь, как будто их прижали к ней с другой стороны.

— Она, блять, это сказала! — удивленно крикнул Энцо.

— Merda santa, — рассмеялся Фрэнки, доставая бумажник. — Я не думал, что ты сможешь это сделать, Рокко, но, черт возьми, ты действительно можешь влюбить в себя любую женщину.

Перевод: Святое дерьмо.

Я отступила от Рокко, ужасное чувство страха закрутилось в моей груди.

— О чем они говорят?

Рокко перевел взгляд с братьев на меня, выражение ужаса исказило его черты.

— Ну давай же. Нам нужно идти, мы можем поговорить о пари позже, — настаивал Фрэнки, нервно оглядываясь через плечо.

— Какое пари? — Я выдохнула, делая еще один шаг назад. Мой пульс слишком громко отдавался в ушах, а голос в затылке кричал, чтобы я остерегалась.

Рокко двинулся ко мне с извинением в глазах, и я ждала какого-то объяснения, но его не последовало.

Энцо поднял брови.

— Объясни лучше, брат. Сердце принцессы разрывается. В любом случае, разве это не то, чего ты хотел? С таким же успехом можно сыпать соль на рану и наслаждаться этим.

Я повернулась к Рокко с горящим взглядом, все, что они говорили, встало на свои места в моей голове. Он ничего мне не ответил, выражение его лица было напряженным.

— Скажи мне, о чем они говорят, — потребовала я, прячась за кресло, когда он снова попытался подойти поближе.

Мне нужно было услышать это от него, прежде чем я поверю, но я боялась, что он подтвердит это. Потому что какая-то часть меня все еще надеялась, что он будет это отрицать.

Рокко выглядел отчаянным, глядя на меня. Нас разделял всего метр пространства, но это вдруг стало похоже на целый океан.

— Я заключил пари со своими братьями, — прохрипел он, его черты исказились. — Я никогда бы не подумал..

— Какое пари? — Я снова щелкнула, мои ногти впились в спинку стула.

Энцо и Фрэнки обменялись неловкими взглядами, и посмотрели на своего брата, чтобы узнать, что он собирается сказать.

— Держу пари, что смогу… — Он тяжело сглотнул, его взгляд стал холодным. — Что я смогу заставить тебя влюбиться в меня.

Паника расцвела. Мой мир накренился и закружился.

Я сильнее вцепилась в кресло, чувствуя, что упаду, если отпущу его.

Жалкий взгляд Фрэнки пронзил мою грудь. Поскольку они были серьезными, это действительно происходило. Рокко все это время притворялся, просто ради какой-то бессердечной ставки.

Он обманул меня, солгал мне. Заставил поверить…

Я съёжилась всем телом, повернулась к нему спиной и закрыла лицо рукой, осознав, насколько я была глупа. Я впустила Ромеро в свое сердце, чтобы он мог разбить его и мучить меня под моей плотью. Он хотел отомстить моей семье, вот и все. Есть ли более жестокий способ причинить вред моему отцу, чем заставить его дочь влюбиться и разбить ей сердце?

Внезапно мне стало плохо, мой завтрак бурлил в желудке и угрожал выйти.

Это было все, чего хотел Рокко. Он даже убедил меня сбежать с ним. Как я могла быть такой проклятой идиоткой?

— Слоан, послушай меня… — начал Рокко.

— Слушать тебя? — Я сплюнула. Повернулась к нему лицом и увидела, что Энцо и Фрэнки бочком идут к двери. — Да пошел ты, Рокко. К черту вас всех!

— Сначала это была игра, но теперь это не так, — умолял он.

— Лжец, — прошипела я, указывая на него пальцем. — По крайней мере, признай свою ложь. Брось это дерьмо, Рокко. Ты хороший актер, но спектакль окончен.

Я сморгнула обжигающие слезы, грозившие ослабить меня перед ним. Но не более. Я не собиралась быть его пленницей, его игрой.

Как он посмел? Как, черт возьми, он посмел?

За окном грохотали выстрелы, и я задыхался, когда шатался вокруг, чтобы посмотреть на заснеженный склон снаружи. Мое сердце колотилось о грудную клетку, а адреналин разливался по венам. Братья Рокко ворвались обратно в комнату, и Коко следовал за ними. Фрэнки подхватил его и одновременно выхватил пистолет.

Николи был здесь. Он пришел за мной. Я не хотела возвращаться к отцу, но уж точно не собиралась оставаться здесь с Ромеро. С Рокко. И как только я буду дома, будет не так сложно ускользнуть.

Я не буду снова в настоящих цепях. Я соберу сумку и убегу. Я устрою свою собственную жизнь, и никто больше не будет иметь в ней право голоса.