Прекрасный каратель

Вздохнув во сне, Слоан перевернулась на спину, и ее бок задел мой.

Я оторвал взгляд от вида за открытым окном, где я наблюдал за восходом солнца над горами, и посмотрел на нее.

Сложив руки за голову и поёрзав, устроился поудобнее, оценивая своего нового питомца.

За все часы, что я провел, тренируясь в боях или изучая стратегии, которые можно использовать против врага, я ни разу не представлял врага, похожего на нее.

Слоан снова вздохнула, придвигаясь ближе, без сомнения, подсознательно вытягивая из моего тела еще немного тепла.

Я остался неподвижным, когда она перевернулась на бок, ее рука неловко выкрутилась над головой, где она была прикована, и положив голову мне на грудь, она прижалась всем своим мягким телом к моему.

В этот момент я завис, нахмурив лоб, гадая, какой странный поворот судьбы привел нас обоих сюда. Мы были рождены, чтобы ненавидеть друг друга, нам суждено причинять боль друг другу и получать удовольствие от этого. Но что, если бы мы не родились Ромеро и Калабрези? Какие странные возможности могла предоставить нам тогда судьба?

Слоан повернулась ко мне, тихий стон сорвался с ее полных губ и мой член дернулся.

То ли ей снилась еда, то ли секс, и меня поразило желание узнать, что именно.

Она снова пошевелилась и манжета загремела по дереву, ее бедра сместились, и я громко откашлялся.

Слоан задохнулась просыпаясь, и я с любопытством наблюдал, как она воспользовалась моментом, чтобы понять, где она и что происходит. Не говоря уже о том, на чьей груди она сейчас лежит.

— Когда ты закончишь трахаться со мной, нам, вероятно, следует встать, — невозмутимо заявил я, сквозь остатки ее сна, за которые она цеплялась, и засмеялся, когда она в ужасе отпрянула от меня.

— Ты уверена, что ты девственница, принцесса? Потому что звуки, которые ты издавала во сне, звучали так, будто ты знала, что делаешь.

— Я не та, кто продолжает утверждать, что я девственница, — прорычала она, передвигаясь на спине к краю кровати, пытаясь создать между нами некоторую дистанцию.

— Это не так? — спросил я с искренним удивлением, и навалился на нее сверху, поймав ее свободную руку в свою хватку, чтобы удержать над ее головой.

Я посмотрел на нее, вот так прижатую подо мной, и должен был признать, что это был довольно захватывающий вид. Даже ненависть в ее глазах возбуждала. Я хотел разжечь в ней пламя этой ярости, пока оно не сожгло ее заживо, и единственное облегчение, которое она могла получить от него, было бы в форме ее тела, склоняющегося перед моим. Ее взгляд скользнул к моей обнаженной груди, когда я прижал ее к себе, и я могу поклясться, что она тоже думала об этом.

— Николи катался на своей невесте перед брачной ночью? — Я цокнул ей, как будто она плохая девчонка, и она начала извиваться подо мной от дискомфорта, но на самом деле она лишь теснее прижималась к моему телу.

— Отстань, — рявкнула она, и в ее взгляде вспыхнуло неповиновение.

Я наклонился, чтобы прошептать ей на ухо, и моя щетина царапнула ее подбородок.

— La ragazza disubbidiente, — прорычал я. — Это был не он, не так ли? Что подумает папа Калабрези о том, что его маленькая девочка разгорячится с кем-то под простынями перед свадьбой?

Перевод: Непослушная девчонка.

Единственным ответом мне были хмурый взгляд и надутые губы. Рот этой девушки стал моим личным искушением. Каждый раз, когда из него вырывался остроумный комментарий, мне хотелось поставить ее на колени и почувствовать, как она обхватывает губами мой твёрдый член.

На мгновение я посмотрел на ее черные локоны, представляя, как сжимаю их в кулаке, когда ее тело стало жертвой моего, и почувствовал, как твердею при одной только мысли об этом.

Кроме того, как бы я ни утверждал, что не хочу трахаться с Калабрези, я признаю, что не возненавидел бы себя, если бы подчинил маленькую девочку Джузеппе своим желаниям и заставил бы ее выкрикивать мое имя. Черт, я мог бы даже записать это на видео и отправить ему в качестве рождественского подарка.

— Ну, я обязательно сообщу Николи о блуждающем внимании его невесты в следующий раз, когда увижу его, — пообещал я ей, прежде чем оттолкнуться от кровати и направиться в ванную комнату.

Я сбросил боксеры, включил душ, и ухмыльнулся, услышав, как она удивленно вздохнула позади меня.

— Не надо смотреть, если я заставляю тебя краснеть, принцесса, — сказал я, шагнув под воду и повернувшись к ней лицом.

Она сидела на кровати, уставившись на меня прищуренными глазами, чертовски усердно стараясь выглядеть не впечатленной. Она изо всех сил пыталась удержать взгляд на моем лице, когда вода лилась по моему телу.

— Ты не заставляешь меня краснеть, ты заставляешь меня давиться, — прошипела она, все еще не отводя от меня взгляда.

— Я действительно могу заставить тебя поперхнуться, если ты этого хочешь? — предложил я, и ее взгляд мгновенно упал на мой член, прежде чем она резко отвернулась, дергая манжету, отказываясь смотреть на меня.

— Меня вырвет прямо сейчас и прямо здесь, спасибо, — прорычала она, и я рассмеялся.

Я быстро умылся и вытерся, надев боксеры и черные спортивные штаны, оставив волосы влажными и вьющимися.

Открыл шкаф и вытащил для нее нижнее белье, пару джинс и зеленую майку, бросив их на кровать, чтобы она могла переодеться, прежде чем я расстегну ее наручники.

Она подтянула запястье ближе к себе и потерла его там, где кожа стала воспаленной и красной.

— Ты собираешься просто стоять и смотреть, как я переодеваюсь? — спросила она.

— Ты собираешься устроить из этого шоу для меня? — парировал я.

Она даже не дернулась в улыбке, и я ухмыльнулся ей, услужливо повернувшись к ней спиной.

— Я считаю до десяти, — сказал я. — И поворачиваюсь обратно. Раз, два, три…

За звуком расстегивающейся молнии на ее комбинезоне последовал звук падения на матрас, и она начала возиться с новой одеждой.

— Десять. — Я повернулся, когда Слоан надевала рубашку поверх лифчика, и потянулся, чтобы поправить ее.

Она не отпрянула, как я ожидал, просто посмотрела на меня своими большими глазами, как будто я был загадкой, которую она пыталась разгадать. Я ухмыльнулся, когда развернул ее и указал на ванную комнату.

— Ты можешь пописать с открытой дверью и почистить зубы.

Слоан фыркнула, и у меня возникло желание отшлепать ее за это, когда она ушла, чтобы сделать то, что я сказал. В этой ванной комнате не было окна, и отныне это будет единственная ванная, которой ей разрешено пользоваться.

Я снял наручники с кровати, и ждал, пока она закончит, потом подошёл к дверному проему как раз в тот момент, когда она вернулась в спальню.

Потянувшись к ее руке, щелкнул одним наручником вокруг ее правого запястья, а другим вокруг моего левого.

— Поскольку тебе нельзя доверять, с этого момента ты будешь проводить свои дни взаперти с одним из нас — сообщил я ей.

— А я думала, что это уже ад, — пожаловалась она, и я усмехнулся, запихивая ключи от наручников в карман.

— О нет, принцесса, ты едва задела тьму внутри меня.

Мы спустились вниз, и я не мог не улыбаться внутри себя каждый раз, когда она касалась своим плечом моей руки или ее пальцы касались моих. Она реагировала так, будто моя кожа обжигала ее, пыталась дернуться, но поняла, что тянет за собой мою руку.

Мы направились на кухню и обнаружили, что Энцо сидит на стойке у раковины с наполовину съеденным кусок тоста.

— Доброе утро, любимые птички, — поддразнил он, глядя на связывающие нас наручники с веселым выражением лица. — Хорошо ли спалось?

— Помимо девушки, которая была на мне, пока я пытался уснуть, я не могу жаловаться, — ответил я, и Слоан нахмурилась.

— Хочешь, придурок, — плюнула она мне.

Ты понятия не имеешь, детка.

Я вынул из кармана ключи от наручников и бросил их на кухонный остров, когда мы направились к кофеварке, а Слоан ждала, пока я налью себе напиток.

Я добавил сливок и протянул ей чашку, наблюдая, как ее глаза расширились от удивления при этом жесте. Она потянулась за кофе, ее пальцы коснулись моих как раз перед тем, как я снова забрал чашку и выпил сам.

Ее губы приоткрылись, а глаза пылали яростью, когда я ухмыльнулся в свой кофе, борясь со смехом так сильно, что подавился, глотая его.

Бьюсь об заклад, Принцессе Калабрези никогда не приходилось иметь дело с кем-то, кто раньше не влюблялся в нее из-за себя. Она открыла рот, словно хотела прожевать меня, но прежде чем она смогла произнести хоть слово, кухонная дверь снова открылась.

— Я купил все, о чем ты просила, прошлой ночью из города, — сказал Фрэнки Слоан, входя в комнату. — Ты собираешься приготовить нам что-нибудь вкусное?

Я в замешательстве нахмурился, когда Слоан одарила его улыбкой, чертовски похожей на искреннюю.

— Спасибо, — сказала она, подбегая к холодильнику и увлекая меня за собой.

Я последовал за ней из любопытства, она открыла его и подняла брови, увидев груды еды внутри.

— Что это? — спросил я.

— Если ты заставляешь меня готовить для тебя, то позволь мне делать это как следует, — защищаясь, сказала Слоан, словно она думала, что я могу взять всю еду и выбросить ее в мусорку только потому, что ей это нравится. Что на самом деле было не самой плохой идеей, кроме того факта, что мы все проголодались…

Я пожал плечами, как будто мне было насрать, и она сразу же начала доставать ингредиенты.

Она таскала меня по кухне и даже совала вещи мне в руки на ходу, явно чувствуя себя в своей стихии, и я позволил ей показать, куда это пойдет.

Она сложила в кучу яйца, молоко, масло, дрожжи, ваниль, муку, корицу и, наконец, схватила большой мешок сахара, прежде чем достать из шкафа огромную миску и решительно направиться к ней.

Я рывком остановил ее, используя наручники, и она в замешательстве нахмурилась.

— Я не люблю сладкое, — сказал я, с отвращением глядя на пакет с сахаром.

Ее губы изогнулись в призрачной улыбке.

— Ну, ты еще не пробовал мою выпечку. Я уверена, что смогу убедить тебя насладиться чем-нибудь сладким.

— Давай, Рокко, — взмолился Энцо. — Может быть, тебе понравятся ее сладости, когда она даст тебе попробовать.

— Ага, пусть делает свои булочки, — встрял Фрэнки. — Держу пари, тебе понравятся ее булочки!

Я фыркнул, когда Слоан покрылась румянцем из-за ужасных намёков моих братьев.

— Хорошо, — сдался я и встал перед столешницей, пока Слоан начала смешивать ингредиенты.

Она немного боролась с моей рукой, сцепленной с ее, и каждый раз, когда ей приходилось тянуть меня за руку, с ее губ срывались тихие вздохи раздражения. И так как я приковал себя к ее правой руке, это было довольно часто.

Я тоже не особо облегчал ей задачу, позволив моей руке свисать мертвым грузом с манжеты, пока она готовила.

Когда она начала высыпать муку на весы, я дернул запястье назад. Мешок выпал из ее рук, с глухим стуком приземлившись перед ней, и облако муки покрыло ее одежду.

Она ахнула от удивления, затем сунула левую руку в мешок с мукой и швырнула горсть прямо мне в лицо.

Фрэнки и Энцо расхохотались позади нас, но я, не сводя глаз со Слоан, нахмурился и провел рукой по лицу, чтобы избавиться от следов.

— Ты так хочешь играть, белла? — спросил я грубым голосом.

Я ожидал, что она сожмется или покачает головой. Но никак не ожидал, что она возьмет еще горсть муки и бросит ее мне в грудь. Мое сердце забилось быстрее от игривости и дикого блеска в ее карих глаз.

Я с рыком протянул руку и схватил край пакета, одним махом высыпав половину ей через голову.

Она попыталась бежать, но я рванул ее назад, используя наручники, и облако муки поглотило ее, и она громко завизжала.

Глубокий смех вырвался у меня, когда я закрутил ее на руках, и она была вынуждена повернуться ко мне лицом.

— О, черт возьми! — воскликнул Фрэнки, и они с Энцо поспешили выйти из комнаты, прежде чем наша битва едой зайдёт дальше.

— Ты сдаешься? — поддразнил я, схватив Слоан за бёдра и подтолкнув назад, так что ее задница приземлилась на стойку.

— Никогда. — Ее левая рука оказалась между нами, и она ударила яйцом прямо в мою голую грудь, разбив его и размазав на мне желток.

Мой рот приоткрылся от удивления, и она рассмеялась, это звук был чистым и таким искренним, что застал меня врасплох. Второе яйцо было раздавлено о мою голову, и я почувствовал, как оно разлилось прямо к корням моих волос.

— Ты пожалеешь об этом сейчас же, — предупредил я, и она завизжала, снова пытаясь убежать от меня.

Я схватил коробку с яйцами, выхватил два из них и разбил о ее голову, прижав ее спиной к столешнице, когда она попыталась убежать.

Я победно засмеялся, когда она начала извиваться подо мной, пытаясь вырваться. Трение между нашими телами сделало мою улыбку только шире, и не похоже было, что она изо всех сил пытается оттолкнуть меня.

Слоан качнулась в сторону, сильнее прижимая меня к себе, и схватила пинту молока.

— Не смей…

Мерзкое холодное молоко потоком полилось прямо мне на макушку. Оно стекало по моим плечам, спине и груди, смешиваясь с яйцом и мукой, образуя тесто на моей коже. Я встряхнул волосы, чтобы очистить их от молока, и бросился на нее, швырнув ее спиной на столешницу, и высыпал ей на голову весь мешок с мукой.

Огромное облако муки поднялось вокруг нас, покрывая меня так же, как и ее, и мы начали кашлять и смеяться одновременно.

Свободная рука Слоан опустилась на мой бицепс, и она крепко сжала меня, чтобы остановить мои дальнейшие атаки, фактически удерживая меня.

Облако медленно рассеялось вокруг нас, и я обнаружил, что прижимаю ее к себе, а мое сердце бьется в неровном ритме.

— Я думаю, это была ничья, — пробормотала она, ее глаза сияли.

Я фыркнул.

— Я думаю, что ты могла бы выиграть этот конкурс, белла, — не согласился я, капая молоком на кухонную плитку. — И я должен сказать, что не слишком высокого мнения о твоих кулинарных способностях.

Она закатила глаза, но это было игриво.

— Ну, на самом деле ты ничего не пробовал, так что…

Я быстро наклонился к ней и провел языком по всей длине ее шеи. Ее хватка на моей руке усилилась, но она не попыталась оттолкнуть меня, и мне пришлось самому бороться с желанием задержаться ртом на ее коже. Смесь муки, молока и сырого яйца попала на мой язык, и я скривился, откинувшись назад ровно настолько, чтобы встретиться с ней взглядом.

— Это чертовски ужасно, — серьезно сообщил я ей.

— Когда сварится, будет вкуснее, — легко ответила она. — Так почему бы тебе просто не засунуть голову в духовку…

Я рассмеялся и потянулся, чтобы откинуть ее яичные волосы ей на плечи.

— Думаю, я предпочел бы душ, а ты?

— Не знаю, мне вроде как нравится твой новый образ, — возразила она, и моя улыбка стала шире.

— Ну, как бы мне ни нравилось быть покрытым этим дерьмом, я не думаю, что это будет так хорошо сочетаться с обивкой в гостиной.

Я отвернулся от нее и направился к кухонному островку, чтобы найти ключи от наручников, но их не было на том месте, где я оставил.

Я расшвырял кое-какие вещи, подтащил Слоан к кофеварке и в замешательстве окинул взглядом огромную кухню.

— Ты видела, где я оставил…

— Что-то потерял, брателло? — небрежно спросил Энцо, толкая дверь.

Я нахмурился и шагнул вперед с протянутой рукой.

— Дай мне ключи, — потребовал я, и он невинно расширил глаза.

— Разве ты не слышал? Они упали в унитаз.

— Лучше бы это была какая-то шутка, — прорычал я.

Он ухмыльнулся, и я нутром понял, что он не блефует. Он пытается выиграть это чертово пари. И он думает, что, оставив нас сцепленными вместе, у него это получитя.

Я зарычал и рванул на него со сжатым кулаком, но он со смехом метнулся прочь, и я споткнулся, едва не сбив Слоан с ног, пытаясь поймать ее.

— Значит ли это, что мы застряли вот так? — спросила она меня, даже не пытаясь скрыть ужас от этой мысли.

Я сжал челюсти, веселье, которое было всего несколько минут назад исчезло, как будто его никогда не существовало.

— Да, принцесса. Похоже, что да.