Преследуя нас

Шестнадцатая глава

Чарли

С той ночи, когда он меня бросил, время потекло как в тумане. Может, лучше сказать, с той ночи, когда я по глупости оттолкнула его?

Я уже не знаю, какой сегодня день, зависнув в этой чужой земле, пытаясь выбраться, ища хоть какую-то надежду, но это невозможно. Я нахожусь на знакомой нисходящей спирали, и к седьмому дню я знаю, что это уже близко. Я вот-вот рассыплюсь на куски, и меня силой отбросит назад, туда, куда я поклялся никогда не возвращаться.

Все должно было быть не так.

Я должна была причинить ему боль, оттолкнуть его навсегда.

И самое большое наказание, которое я назначила себе, — раскаяние.

Коко лежит у меня на коленях и мурлычет, когда я глажу ее за ухом, и я уверена, что она чувствует, как во мне зарождается жизнь. Ее голова прижимается к моему животу, ее тело нежно прижимается, как будто защищая моего нерожденного ребенка.

Мы сидим, кажется, часами, пока повторение момента, когда я оттолкнула его, не становится слишком тяжелым для моего разума. С отчаянной потребностью заглушить голоса и обратиться за внешней помощью, я набираю его номер, и каждый звонок усиливает мое отчаяние.

В тот самый момент, когда я уже готова сдаться, на грани слез, которые изо всех сил пыталась сдержать, он отвечает на мой звонок. Знакомый голос успокаивает меня, и, произнеся всего несколько слов, достаточных, чтобы выразить мое отчаяние, он назначает мне время и место встречи.

В ту ночь я не сплю в ожидании завтрашнего дня. Меня мучают кошмары, и после третьего толчка, когда я просыпаюсь от крика, я принимаю душ, одеваюсь и сажусь на диван, желая, чтобы время прошло.

Кофейня находится в нескольких минутах езды на такси. В более уединенной части магазина я тихо сижу, разминая руки, пока он не приезжает. Сев за стол, он просит официанта принести ему эспрессо, а я заказываю кофе без кофеина. Я ненавижу кофе без кофеина.

Напротив меня он смотрит на меня жалким взглядом. Я знаю, что, обратившись к нему, я снова навсегда остаюсь в долгу перед ним за то, что он сделал для меня. Он улыбается, делая глоток своего эспрессо, его самообладание всегда уверенно, и какая-то часть меня пугается того, какую власть этот человек имеет надо мной.

Как выбранные им решения повлияли на мою жизнь — хорошо это или плохо, еще предстоит выяснить.

— Спасибо, что пришли так быстро.

— Чарли, я знаю достаточно, чтобы понять, зачем ты меня позвала.

С трясущимися руками я молчу, подавляя рыдания. Он кладет свою руку поверх моей — жест утешения, облегчения, когда я смотрю ему в глаза.

Знает ли он, что я натворила?

Знает ли он, какую ошибку я совершила?

— Я не хочу туда возвращаться… Я не хочу возвращаться в это место.

Моя грудь начинает вздыматься, а дыхание становится затрудненным, так как в комнате становится душно. Зная, что я на грани панической атаки, он поглаживает меня по руке и требует, чтобы я сделала глубокий вдох.

— Тебе не нужно, — уверяет он меня, крепко сжимая мою руку, — Ты можешь принимать решения здесь. Дело не в судьбе, Чарли. Речь идет о том, чтобы ты поняла, что жизнь сдаст тебе карту, иногда самую низкую, и это заставит тебя извлечь из ситуации максимум пользы. Ты уже лучше, чем была, когда поняла, что тебе нужно позвонить мне. Вы доказали, чего вы можете достичь, через что вы можете пройти, если вы верите в себя и принимаете то, что есть. Теперь вы стоите на перепутье, так какую дорогу вы выберете? Выберете ли вы легкий путь и будете бежать и прятаться как можно быстрее, или выберете длинную извилистую дорогу? В конце концов, возможности бесконечны.

Вот так он ставит передо мной ультиматум.

Это мое решение, но я знаю, что уже подлила масла в огонь, и хотя я живу в этом кошмаре, кошмар Лекса в десять раз хуже. Боль, которую я причинила ему, вызвана чистой ненавистью, и зачем мне делать это с человеком, которого я люблю больше самой жизни?

— Я говорила вещи… вещи, которые причиняли ему боль.

— Но ты все еще любишь его?

— Я никогда не останавливалась, — шепчу я, склонив голову.

— Чарли, — мягко говорит он, — Выбери свою судьбу и никогда не отпускай ее. Однажды этот разговор станет историей.

— Откуда ты знаешь, что это случится?

— Потому что если ты действительно чего-то хочешь, я имею в виду, действительно хочешь, ты можешь это получить. Тебе просто нужно найти силу воли и силу духа. Смотри на конечную картину и перестань концентрироваться на боли, которую ты сейчас чувствуешь.

Мне удается слабо улыбнуться, зная, что он прав. Я делала это раньше, воскрешала себя, когда думала, что это конец. И я давала обещания своей бабушке, ему — обещание жить полной жизнью.

— Я не могу выразить вам свою благодарность, доктор Эдвардс… за то, что вы для меня сделали. Я имею в виду, моя жизнь… вы знаете… меня бы здесь не было, если бы не вы.

— Это не я, Чарли. У меня тоже есть свои недостатки, — он опускает голову, поглаживая обручальное кольцо на пальце, — Ты протянула руку, и тебе нужна была моя рука, чтобы указать путь, но прогулку, путешествие ты проделала сама. Благодари себя, Чарли, а не меня.

Наклонившись, осторожно, чтобы не разлить наши напитки, я крепко обнимаю его. Несмотря на то, что он только что сказал, мою благодарность к нему нельзя игнорировать. Всем, что я есть сегодня, я обязана ему. Единственный способ отплатить ему — двигаться вперед, найти лучшее место, стать этим лучшим человеком. Мне был дан второй шанс, а теперь и третий.

— Помни, что я сказал…, — напоминает он мне, когда я отстраняюсь, — это твой выбор, твое решение, твоя судьба. Если ты чего-то хочешь… то добивайся этого.

Я киваю, понимая, что мне нужно сделать, чтобы исправить эту катастрофу, которую я создала. Это будет самая большая битва в моей жизни, но если то, что он говорит, правда, если я смотрю на конечную картину, я не пойду на дно без борьбы, не возлагая на нас каждую крупицу надежды, каждую крупицу веры, каждую унцию доверия.

— Ты говорил с ним? — спрашиваю я, колеблясь.

Доктор Эдвардс поджимает губы: — Да.

— О…

— Он не в лучшем состоянии, Чарли.

Конечно, он не в лучшем состоянии. Я бы тоже не была в хорошем, если бы узнала, что женщина, которую я люблю, ждет ребенка от другого. И вот так вот, это щелкнуло.

Я была в такой же ситуации и почувствовала боль от осознания этого. Когда я узнала, что у него будет ребенок от Саманты, это было непостижимо больно. Но мне даже не дали шанса что-либо сделать, прежде чем он исчез из моей жизни. Никаких объяснений. Никаких прощаний.

— Доктор Эдвардс, есть еще кое-что… Мне нужно… одолжение.

— Чарли, ты же знаешь, что можешь просить о чем угодно.

— Мне нужно… мне нужно, чтобы вы сделали тест ДНК…, — я запнулась, стыдясь, что это вообще вопрос.

Некоторые вещи стоят того, чтобы за них бороться.

Когда твое сердце не перестает любить, значит, оно еще не готово сдаться. Он не осуждает и не жалеет меня. Наоборот, он хочет понять и снова направить меня по правильному пути. Мы прощаемся, но я оборачиваюсь в последний раз, потому что мне нужно повторить это еще раз: — Доктор Эдвардс?

Он поворачивается ко мне лицом, его поразительно красивая внешность наравне с его сыном: — Спасибо… еще раз, — пробормотала я, прежде чем он вышел из кафе с улыбкой на лице.

Я делаю глубокий вдох, глядя на свое отражение в зеркале. Платье, созданное Адрианой, совершенно потрясающее, цвет румянца идеально подходит к моему оттенку кожи благодаря тому, что Эрик убедил меня, что загар нужен мне в последнюю минуту.

Платье без бретелек плотно облегает мою грудь, которая решила вырасти за последнюю неделю, накачанная гормонами, что сделало ее очень выразительной. Адриана внесла небольшие коррективы, так как я потеряла вес в области талии из-за неспособности удержаться от еды по утрам, но, похоже, за последние два дня это уменьшилось.

Мои волосы собраны в мягкие локоны, уложенные набок, а единственное украшение на мне — кулон с фениксом. Потянувшись к кулону, я провожу по нему пальцами, закрываю глаза и делаю еще один глубокий вдох. Я не могу отогнать нервы, зная, что увижу его впервые с той ночи в больнице.

Иногда в жизни удивляешься, как ты вообще смог пережить что-то, момент, когда жизнь ничего не значила. Последний месяц был ничем иным, как адом. Время идет медленно, но я застряла в своем личном аду, размахивая палочкой боли над теми, кого я люблю, и над единственным мужчиной, которого я когда-либо любила.

Мне некого винить, кроме себя.

Вот что делает это сложнее.

Мой разговор с Эндрю помог мне понять, что я не могу сдаться, но я не могу и подтолкнуть его. Несколько раз я почти сдавалась: набирала его номер, посылала ему смс, даже разговаривала по телефону с Air France, готовая сообщить данные своей кредитной карты, но в последний момент струсила. Конечно, я хочу его увидеть, но есть неопределенность его реакции, и мне нужно быть в правильном расположении духа, чтобы справиться с любой обидой или отказом, которые он может мне причинить. Он же парень, в конце концов, и его естественной реакцией будет трахать все подряд и забыть обо мне, супер-сучке, которая залетела от чужого мужика.

О, как бы я хотела вернуть свои слова, вернуть ту боль, которую я ему причинила, но что сделано, то сделано. Я официально все выплакала, и теперь я здесь, на свадьбе Адрианы, где я наконец-то встречу свою судьбу, ту, за которой я решила следовать.

— Чарли, я знаю, что ты боишься, — пробормотал Эрик, поправляя сзади мое платье.

— Боюсь — это еще мягко сказано. А что, если я так сильно его обидела, что он даже не может смотреть мне в глаза?

Эрик опускает низ моего платья, стоя позади меня, глядя на мое отражение в зеркале: — Моя мама всегда говорила, что можно узнать, как сильно кто-то тебя любит, посмотрев ему в глаза. Посмотри ему прямо в глаза, Чарли. Ответ будет там.

Я киваю, хотя мысль о том, что я не вижу любви к себе, сильно тяготит меня. Могу ли я посмотреть в его глаза? Что если я упаду сильнее, а его не будет рядом, чтобы поймать меня?

— А если все остальное провалится, просто смотреть на его промежность и надеяться на волновой привет или одноглазое приветствие.

— Ты ужасна, — я смеюсь.

— Свадьба выводит меня из себя.

Раздается тихий стук в дверь, затем Кейт просовывает голову внутрь. Эрик приглашает ее войти. Он знает, что нам нужно поговорить, поэтому оставляет нас одних, чтобы проверить Адриану.

Мне удавалось общаться с Кейт только по смс. Это первый раз, когда я вижу ее после эпизода в ресторане.

— Чарли, ты выглядишь великолепно. Тебе очень идет этот цвет, — нервно говорит она.

Кейт выглядит потрясающе в темно-синем шифоновом платье без плеч. Ее волосы, укороченные до боба, уложены набок с французской косой и окрашены в светлый оттенок блонда.

— Спасибо, Кейт, — сжимая рукой живот, я снова пытаюсь успокоить свои нервы, желая вырвать извинения, — Послушай, мне очень жаль, что я позволила этому встать между нами.

Ее плечи мгновенно расслабляются, как будто она, как и я, затаила дыхание.

— Чарли, серьезно, мы оба виноваты. Как мы не догадались, что говорим об одном и том же парне? Прости, что была отстраненной в последний месяц. Мне было трудно справляться со всем самой. Меня выводили за рамки моих возможностей, но я полагаю, что то, что тебя не убивает, делает тебя сильнее, верно?

— Я могу себе представить, и да, это определенно так…, — я сделала паузу, не зная, стоит ли мне углубляться в эту тему, но мое сердце отчаянно нуждается в каком-то заверении, что я не собираюсь выходить в зону боевых действий без защиты, — Кейт… Я люблю его так сильно, что мне больно дышать без него. Но ты знаешь, что это я оттолкнула его. Это все беспорядок. Я надеюсь, что он даст мне еще один шанс.

Вздохнув, она покачала головой: — Чарли, он любит тебя. Мистер Эдва… то есть Лекс… никогда ни на кого не смотрел так, как на тебя. Поверь мне, я была рядом. Чушь, я не хотела, чтобы это вышло именно так.

Я смеюсь, кладу свою руку на ее руку, успокаивая ее: — Все в порядке, я понимаю, у него есть прошлое. Однажды на пьяной гулянке ты можешь выложить мне все его грязные маленькие секреты.

— О Боже, он уволит меня, если узнает, что я проболталась.

— Вы действительно любите свою работу, не так ли? — любопытство берет верх. Она несколько раз говорила, что ее босс — заноза в ее заднице. Мне интересно, что же такого в Лексе, что заставляет ее наслаждаться своей работой. Лично я не могу представить себе работу на такого высокомерного мудака, но опять же, я упряма и хочу, чтобы все было по-моему, особенно когда дело касается работы, поэтому я не могу говорить.

Она колеблется, прежде чем ответить: — Знаете, я действительно люблю свою работу. Я действительно с нетерпением жду каждого дня, чтобы проснуться и пойти на работу. Это такой вызов, и мне нравится общаться с некоторыми из самых умных и влиятельных людей в мире бизнеса. Мистер Эдвардс… Лекс… такой замечательный наставник, если не обращать внимания на то, что у него перепады настроения, как у дамы, ожидающей тетю Флоу.

Я смеюсь вслух, это так похоже на него. Притягивая ее в объятия, мы крепко сжимаем друг друга: — Спасибо тебе, Кейт, за то, что была отличным другом. Я скучала по тебе.

— Я тоже скучала по тебе, Чарли, — она улыбается, ее голубые глаза сияют, — Вы заслуживаете счастья. Вы оба заслуживаете. Ты знаешь, что он уже здесь?

— Да?

— Да, он приехал не так давно.

— Как он выглядит?

— Хм… хорошо… в своем костюме, — говорит она, пожимая плечами, — Чистый… он выглядит счастливым быть здесь.

— Ладно, я не просила тебя описывать его отца. Как он выглядит?

— О, Чарли, мне как-то неловко отвечать…

Надув губы, я расширил глаза, когда мой взгляд остановился на ней.

— Не смотри на меня так по-щенячьи. Это нечестно, — жалуется она, быстро проверяя себя в зеркале рядом с нами. Повернувшись ко мне лицом, она скрещивает руки в знак неповиновения: — Ладно, хорошо! Он выглядит сексуально, смокинг отлично сидит на его теле. Его лицо чисто выбрито после нелепой рыбацкой бороды, которую он носил последние несколько недель. Его волосы подстрижены, как у того горячего вампира из фильмов. Он выглядит довольно довольным. Ну как… теперь ты счастлива?

Я счастлива, и хотя он мог бы отрастить самую большую бороду из всех известных человеку, я всегда буду считать его красивым. Нет другого мужчины, который мог бы сравниться с ним в моих глазах.

— Теперь это было не так уж и сложно, не так ли? — поддразниваю я.

Адриана входит в комнату вместе с Эриком. Мы задыхаемся, когда она стоит перед нами, ее лицо сияет. Она выглядит как принцесса. Ее платье цвета слоновой кости, а не традиционное белое, но оно просто потрясающее. Лиф без бретелек и с кружевной вышивкой по всему периметру. Юбка полная, как бальное платье, средняя часть подчеркнута шелковым бантом. Она такая, какой я представляла ее в день свадьбы. Мои глаза начинают слезиться, и я моргаю, стараясь не испортить макияж.

— Адриана… ты выглядишь…

— Я знаю, правда? — ее улыбка заразительна, — Но не вздумай плакать и портить свое прекрасное лицо.

— Адриана, сегодня все зависит от тебя.

— Нет, это не так, Чар, — она сжимает мою руку, глядя в мои глаза с выражением надежды, — Мне нужно, чтобы это наконец произошло, так же, как и вам двоим. Ты всегда была особенной для меня, и я знаю почему… потому что ты — частичка Лекса.

Я не хочу, чтобы ей пришлось сосредоточиться на чем-то, кроме нее и Элайджи. С этой мыслью и моими нервами, я мягко улыбаюсь и любуюсь ею, стоящей передо мной в последний раз как Адриана Эдвардс.

— Так, сучки, время шоу! — Эрик хлопает в ладоши.

Адриана делает глубокий вдох. Я тянусь к ее руке, замечая, что она совершенно неподвижна. Ни одно дрожание не исходит от ее нежных рук. Это все, чего она ждала столько, сколько я ее знаю.

Элайджа и Адриана решили провести церемонию в красивой церкви недалеко от Нью-Хейвена. Ностальгия по Коннектикуту не покидает меня, но вместо того, чтобы вспоминать то время в моей жизни, когда все выходило из-под контроля, я сосредотачиваюсь на прекрасной природе, окружающей высокую белую церковь.

Вокруг нас выпал снег, и, несмотря на наши куртки, воздух холодный, но никого из нас это, похоже, не волнует. Адриана всегда хотела именно этого, и Вселенная подарила ей идеальную зимнюю свадьбу.

Мы стоим в фойе церкви с закрытыми дверями в основное помещение. Все снимают свои куртки, передавая их тете Адрианы. Там кипит деятельность: все суетятся вокруг Адрианы, фотограф пытается запечатлеть идеальный момент.

Я стою в стороне и наблюдаю за своей лучшей подругой, наблюдаю за этим моментом, который принадлежит только ей. Я чувствую, что кто-то стоит рядом со мной — это ее мать, Эмили. Она смотрит рядом со мной, любуясь своей дочерью. Это и ее момент, и какой момент для нее. Она ждала этого так же, как и Адриана.

— Чарли, — произносит она, протягивая мне руку и крепко сжимая ее, пока мы оба смотрим на Адриану, — Я рада, что ты здесь. Без тебя все было бы не так.

Эмили стала для меня матерью, когда моя мама решила уйти, потому что жизнь стала слишком тяжелой. И все же, она еще один человек, попавший в запутанный клубок, который мы с Лексом создали для себя. Я чувствую в ее прикосновениях печаль, которую она испытывает из-за того, как мы сами закончили наши отношения — бездушный взгляд, который она бросила на меня, когда я только узнала, что Саманта беременна, и умоляла Адриану поговорить со мной, пока Эмили ждала в машине.

Я разрушила ее семью, проявила неуважение к ней так же, как она поступила со мной, бросив меня в тот день, когда я молила о помощи. Но никто из нас не ожидал, что все это произойдет, и каждый из нас сыграл свою роль, сильно переполненную эмоциями.

Свадебный координатор кричит всем занять свои места и начинает обратный отсчет.

Пять… четыре… три… два… один.

Двери распахиваются, оркестр играет «Канон Пахельбеля», а две маленькие цветочницы начинают свой путь к алтарю.

— Вот и все, — шепчу я с улыбкой, — Ты готова?

Адриана кивает головой: — Мы ждали этого всю жизнь.

Я поворачиваюсь назад, стою на месте, а потом оказываюсь впереди и собираюсь начать свое шествие.

Мой взгляд падает на него.

С громко бьющимся сердцем я понимаю, как легко влюбиться в Лекса. Самое трудное — показать ему, насколько он мне нужен, насколько он нужен нам обоим — до конца наших дней.

И когда он поднимает голову и наши глаза встречаются, биение моего сердца становится совершенно тихим.

Без него нет завтрашнего дня.

Александр Эдвардс навсегда останется единственным мужчиной, покорившим мое сердце.

И я отказываюсь жить по-другому.