Призраки стекла

Глава 19

Уитни Дарлинг

Пять дней и четыре бессонные ночи спустя я слушала аудиокнигу, пока шла на кухню, и ровный тон диктора помогал мне успокоить нервы. У меня выработалась привычка включать что-нибудь, когда я оставалась одна в доме, даже на короткое время. Ощущение постоянной компании снижало вероятность появления чего-то жуткого. Чем бодрее, тем лучше.

В данный момент мне нужен был кофе. И побольше. Я не могла свалить все свое недосыпание после возвращения в Дарлинг-Хаус на страх перед ночными кошмарами. Эфраим, безусловно, играл свою роль, занимая меня в постели до поздней ночи и доказывая мне, что диапазон его страсти простирается гораздо шире, чем я могла себе представить.

Но, несмотря на то, что мы проводили время в постели, между нами все еще оставались тайны. Например, то, что они с Фрэнсисом обсуждали в день нашего возвращения с Офелии. Я не раз спрашивала его об этом, но он отказывался рассказывать. Сказал только, что не хочет волновать меня понапрасну. Такой ответ меня ужасно раздражал и только усиливал мое любопытство.

Поэтому я занялась своими делами, посвятив большую часть времени знакомству со стекольной мастерской, изучению поступающих заказов и ознакомлению с календарем предстоящих событий. Не говоря уже о моих обязанностях, связанных с компанией Darling & Potter, в которых Эфраим оказывал мне большую помощь.

Я еще не выдувала стекло, несмотря на назойливые просьбы самого стекла.

В один день оно желало быть пресс-папье, в другой — вазой, затем колокольчиками, голубыми бутылками, набором чаш — список того, чем оно хотело быть, рос. И, как обычно, его желания полностью совпадали с поступающими заказами.

Я по-прежнему доверяла Монике управление фабрикой по производству солнцезащитных очков Darling & Potter в городе, а все основные заказы она выполняла в мастерской на острове. Она была более чем компетентна. Никто, кроме Сета и меня, не провел столько времени, обучаясь вместе с дедушкой на протяжении многих лет. И я знала, что она заботится о бизнесе так же сильно, как и любой из нас. Ведь ее семья была с Darling Glass почти с самого начала.

Но скоро наступит день, когда мы получим запрос на изготовление чего-нибудь в исполнении Дарлинга. Люстра, для создания которой потребуются мои уникальные таланты.

Но сегодня этот день не наступил.

Сегодня у нас с Эфраимом была назначена встреча в Историческом обществе в центре города, и мы не собирались уходить, пока не найдем ответы на вопросы о мистере Горации Леру.

Спустившись по ступенькам в холл, я вынула наушники и притормозила, услышав женскую болтовню, доносившуюся из кухни. Тетя Роза, Исла и Моника сидели за столом для завтрака, разложив между собой блокноты и красочные каталоги. При моем появлении они дружно подняли глаза.

— Ну, здравствуй, солнышко. Очень мило с твоей стороны присоединиться к нам. — Роза криво усмехнулась.

— О, не стоит ее обижать, — сказала Исла. — Она недавно вышла замуж. Представьте себе, сколько всего отвлекает ее внимание.

Моника выглядела раздраженной.

— Ты ведь не забыла о нашей встрече? Не успеем мы оглянуться, как наступит гала-вечер, а нам нужно так многое сделать.

На меня снизошло озарение. Я совершенно забыла о встрече по поводу гала-вечера сегодня утром. Я потянулась за огромной кружкой кофе.

— Я вспомнила, — соврала я. — Мне нужно было несколько лишних минут, чтобы подготовиться. У меня назначена встреча в Историческом обществе, как только мы здесь закончим.

Моника бросила на меня косой взгляд, выглядя неубежденной, но не стала настаивать на своем.

— Ну что ж, присоединяйся к нам, — сказала Роза. — Здесь есть свежий сырный даниш и несколько булочек с корицей, которые прислала мама Моники.

Я опустилась на стул, избегая осуждающего взгляда Моники.

— Что мы сегодня обсуждаем? Схему рассадки? Декор?

— Цветочные композиции, — сказала Моника. — Я думаю о вазах и вазонах с белыми лилиями.

Естественно. Я сморщила нос.

— Белые розы — хороший компромисс, — подхватила Исла. — Или белые гвоздики. Люди считают их дешевкой, но из них получаются самые великолепные букеты.

— Мне нравится идея с розами, — сказала Роуз с милой ухмылкой. — Классика и изысканность, как у нашего Алистера.

Я кивнула, и Моника сделала пометку в своем блокноте.

— Розы, отлично. — Она достала из своего портфеля свежую пачку бумаг. — Теперь, я думаю, было бы замечательно, если бы мы смогли привлечь местных спонсоров, которые помогли бы организовать это мероприятие. Я не думаю, что будет трудно найти нескольких. Я думаю о ювелирной компании Levy Jewelers, компании Genteel & Bard’s, занимающейся историческими экскурсиями, или одном из обществ культурного наследия. Уитни, как ты думаешь, сможешь лично обратиться к нашим кандидатам в спонсоры? Конечно, теперь, когда ты не только Дарлинг, но и Каллаган-Дарлинг, вся Саванна будет у твоих ног.

Я откусила кусочек сырного даниша, наслаждаясь сливочным вкусом и пытаясь найти ответ, кроме простого отказа. Я не была сильна в этом. Если не считать спокойных мероприятий на набережной, которые мы посещали, когда я была маленькой, то светская жизнь в Саванне была не в моем вкусе. Не то чтобы я не хотела этого, но я была слишком застенчива и замкнута, что обычно выглядело неловко.

— Я не лучший человек для этой работы. Но с удовольствием помогу организовать все закулисные детали.

Моника выглядела раздосадованной.

— Я полагаю, что Исла может взять на себя привлечение спонсоров. — Она повернулась к Исле. — Как ты думаешь, твой брат хотел бы стать спонсором?

Исла пожала своими худенькими плечами, мило улыбнувшись.

— Я уверена, что Ашер будет рад.

— Мне нужна еще одна чашка кофе, — сказала Моника, встав со своего места и подойдя к стойке.

— Что это за встреча у тебя с Историческим обществом? — спросила Исла. — Расскажешь?

— Небольшое исследование истории Дарлинг-Хауса. Мое собственное любопытство.

Роза постучала пальцем по столу перед собой.

— Имей в виду, если ты ищешь ответы, то иногда их находишь.

Я кивнула, соскребая последний кусочек сливочного сыра со своей тарелки.

— В данном случае, я надеюсь на это.

Моника села, держа в руках дымящуюся кружку с кофе.

— Я думаю, что это замечательно, что ты уделяешь большое внимание истории своей семьи. Наше наследие — это самое ценное, что есть в этом мире. Потеряй свое наследие и потеряешь свое самое большое богатство.

— Хорошо сказано, дорогая. — Тетя Роза подняла свою кружку с кофе в знак одобрения.

— Хорошо, — сказал я, — давайте приступим к делу.

Торжественное собрание закончилось, и я успела быстро съесть бутерброд, прежде чем присоединиться к Эфраиму перед домом, где он напомнил мне, что в профессиональной среде пятнадцатиминутное опоздание не считается пунктуальностью. А я напомнила ему, что он напыщенный осел.

Что, конечно же, закончилось тем, что мы, спотыкаясь, направились в спальню, гарантируя себе грандиозное опоздание.

Теперь Эфраим ориентировался в пробках центра Саванны, а я перебирала на его телефоне старые треки. Величественный город-хозяин раскинулся вокруг нас во всем своем величественном историческом великолепии.

Дождь лил непрерывными потоками, оставляя глубокие лужи на старых кирпичных и каменных тротуарах. Мокрый мох свисал с огромных вечнозеленых дубов, которые, словно мудрые и молчаливые стражи, выстроились вдоль улиц. Если не считать проклятий, то расти в Саванне, среди необычной архитектуры и ухоженной природы, увитой ползучим плющом и скрытыми интригами, было счастьем.

Эфраим остановился на пешеходном переходе, пропустив группу женщин, переходивших улицу перед нами. Все они были одеты в одинаковые футболки, а у женщины в центре через плечо был перекинут поясок с надписью Bride, выполненной блестящими буквами. Они явно выпили и, проходя мимо, откровенно разглядывали Эфраима через лобовое стекло, хихикая и обращаясь к нему с такими словами, что я покраснела.

Эфраим ухмыльнулся.

— Что бы представляла собой Саванна без наших девичников?

— Была бы более пристойной, — сказала я.

Он усмехнулся. Я подняла бровь. Поскольку видела статью о нем в журнале South Magazine. Самый привлекательный плейбой Саванны, вот это да.

— Полагаю, полуодетые женщины, нетвердо стоящие на ногах еще до полудня, это не то, что беспокоит такого мужчину, как ты.

— Больше, чем ты думаешь. Но не так сильно, как тебе хотелось бы.

— И почему меня должно это волновать?

Он ухмыльнулся.

— О, тебе не все равно.

Я отказала ему в удовольствии ответить.

Мы припарковались возле особняка Кесслера менее чем в квартале от Исторического общества, которое величественно возвышалось на углу улиц Гастон и Уитакер. Прошло много лет с тех пор, как я была в этом знаменитом здании, последний раз — в колледже для написания исторической работы. Тогда это было пугающее место с рядами книжных полок, заставленных книгами, ящиками со старыми письмами и артефактами.

С тех пор здесь был проведен ремонт, поэтому я не знала, чего ожидать, кроме обычного чувства подавленности и отчаянного ощущения, что я влипла по уши.

Но мне нужны были ответы.

И это было самое очевидное место для их поиска.

Эфраим взял меня за руку, когда мы подошли к зданию с колоннами, которое больше походило на готический особняк, чем на прославленную библиотеку. Он взялся за ручку двери, когда зазвонил его телефон. Вытащил его из кармана и прищурился, посмотрев на экран.

— Мне нужно ответить. Ты иди. Я догоню тебя внутри.

Я кивнула, он открыл передо мной дверь, и я прошла через ряд дверей в главный зал, где стояла миловидная женщина с волосами как вата и маленькими беспроводными наушниками, торчащими из ее ушей.

— Здравствуйте. — Ее лоукантри-акцент был настолько сильным, что она могла бы и петь.

— Привет. — Я улыбнулась в ответ. — Как дела?

— Наслаждаюсь этим прекрасным днем. Форсайт-парк — это сверкающий бриллиант.

Была ли эта женщина знакомой Эфраима?

— Я здесь, чтобы провести исследование, — сказал я. — О моем семейном доме и о событии, которое произошло там давным-давно. Мой муж организовал для меня встречу здесь сегодня. Я полагаю, что он знаком с директором.

— Конечно, дорогая. — Она пригласила меня следовать за собой и повела мимо нескольких рядов книжных полок к деревянному справочному столу. У меня заныло в животе, когда я увидела красивую, но серьезную женщину. Она смотрела на меня умным, строгим взглядом.

— Мисс Уокер, — сказала пожилая женщина. — Эта молодая леди пришла сюда, чтобы провести исследование своего семейного дома. Ее муж договорился о встрече.

— Спасибо, Корнелия. — Глаза женщины окинули меня с нескрываемым презрением. — Я рада помочь. Дарлинг-Хаус — очень интересная историческая достопримечательность.

— О, Дарлинг-Хаус, — воскликнула Корнелия, сжав руки в кулаки. — Как же вам повезло. Это место просто волшебное. Мне кажется, я никогда не видела более красивого георгианского особняка. А я осматривала старые дома от Мобила до Уинстон-Салема.

— Спасибо, — запнувшись, произнесла я. Я чувствовала, как пылают мои щеки, и не была уверена, от чего больше — от того, что Корнелия говорила, или от того, что в меня летели дротики из глаз Эванджелин.

Эфраим договорился о нашей встрече с Эванджелин.

Серьезно?

Старательно избегая обращать внимание на ее стройную фигуру, я сглотнула подступившую к горлу злость и заставила себя приятно улыбнуться. Провела рукой по кожаному ранцу, перекинутому через плечо.

— Я здесь потому, что слышала об исчезновении человека в Дарлинг-Хаусе около века назад. И надеялась, что смогу найти информацию в старой газете или в полицейских архивах.

Эфраим выбрал этот момент, чтобы подойти к нашей маленькой группе сзади, и его теплая рука легла на мою спину.

Я вздрогнула, хотя возмущенное выражение лица Эванджелин было маленькой победой.

— Ах, — сказала Корнелия, положив руки на бедра. — Моя бабушка рассказывала мне об этой трагедии, когда я была маленькой девочкой.

— Вы слышали эту историю? — я попыталась — и тут же потерпела неудачу — сдержать энтузиазм в своем голосе.

Корнелия кивнула.

— Моей бабушки там, конечно, не было. Моя семья не была настолько богатой, чтобы ее пригласили. А вот ее работодатели были. Странная история, скажу я вам.

Эванджелин приподняла идеальную бровь.

— Как бы увлекательно это ни звучало, боюсь, что слухи — это не то же самое, что документы. — Она повернулась ко мне. — Я посмотрю, что мне удастся найти. Подождите здесь, пожалуйста.

Корнелия неловко улыбнулась.

— Она всегда такая? — спросила я.

— Чаще всего, — ответила Корнелия. — Гениальные люди могут быть сложными. Это входит в комплект.

Эфраим прочистил горло. Ему было не по себе? Я надеялась, что да.

— Я думаю, что слухи часто бывают полезны, — пробормотала я. — Не могли бы вы поделиться тем, что рассказала ваша бабушка?

— Конечно. Возможно, это не совсем официально.

Я кивнула и наклонилась ближе, как будто мы не были единственными тремя людьми, стоящими в большой комнате.

— Моя бабушка знала, что мероприятие, которое состоялось в тот вечер, было самым экстравагантным из всех, что видел город со времен Великой депрессии. На нем присутствовало более чем несколько самых влиятельных людей страны. Вспомните тех, кто основал Федеральную резервную систему. Это была такая вечеринка, на которой не только танцуют, если вы понимаете, о чем я. Эта вечеринка была посвящена бизнесу в той же степени, что и удовольствиям.

— Знаете ли вы что-нибудь о Горации Леру, человеке, который исчез? — спросил Эфраим.

Она покачала головой.

— Боюсь, что нет. Я уже давно не слышала разговоров об этой тайне, и мой ум уже не тот, что раньше. Я знаю только, что он исчез с бесценным египетским алмазом. И моя бабушка клялась, что ее работодатель сказал ей, что она слышала отчетливый звук выстрела.

— Выстрела?

— Да. Она обернулась в поисках туалета. Услышала голоса спорящих мужчин, а потом — выстрел.

— Полиция ей поверила? — спросила я.

— О, дорогая. — Корнелия посмотрела на меня так, словно я сошла с ума. — Это не то, о чем следует сообщать представителям закона. Не в таких кругах.

Корнелия выпрямилась, услышав приближающийся стук каблуков Эванджелин, и отошла в сторону за мгновение до ее появления.

— Как ни странно, я нашла газетную статью об этом исчезновении. — Она положила на стол толстый блокнот в кожаном переплете и развернула его, открыв обветренную коричневую страницу, защищенную прозрачным пластиковым листом.

— Спасибо, — сказала я, когда мы с Эфраимом подошли к ней. — Мы не будем вас задерживать.

Она кивнула, не утруждая себя зрительным контактом.

— Дайте мне знать, когда закончите.

Я опустилась на деревянный стул, мой взгляд уже изучал старую бумагу. Эфраим стоял рядом со мной, прижавшись бедром к моему плечу.

В верхней части статьи красовалась черно-белая фотография, на которой была запечатлена группа молодых светских львиц на официальном вечере. Я пыталась разглядеть фон, определить, где они находятся в поместье, но фотография была крупным планом.

Двух из четырех персон я узнала сразу.

Джулия была сногсшибательна, одетая в белое платье, ее шею украшали жемчуга и бриллианты. Длинные волосы были закручены в шиньон, который рассыпался по плечам вьющимися локонами. Даже на старой бумаге было видно, как она счастлива. Ее глаза блестели, и, несмотря на неестественный вид, широкая милая улыбка делала ее приветливой и располагающей к себе. Рядом с ней стоял Уильям, красивый и гордый. Одна рука обхватывала талию Джулии, подчеркивая ее беременный живот.

— Беременная, — сказал Эфраим. — И она похожа на тебя, только блондинка.

Я напряженно кивнула, когда в голове промелькнуло видение призрака Джулии в ванной комнате, пальцы которой сжимают ее пропитанное кровью платье. Я перевела взгляд с нее на красивую женщину, стоящую рядом.

У этой женщины были длинные русые волосы и глаза, выделяющиеся на ее лице. И в отличие от счастливого выражения лица Джулии, эта женщина выглядела усталой, почти печальной.

Я провела пальцем по линии ее челюсти. Это было лицо человека, который что-то потерял. Или кого-то.

Я перевела взгляд на мужчину рядом с ней. У них были одинаковые черты лица, хотя его волосы были светлее, как у Джулии. У них было одинаковое строение костей и рост, вплоть до того, как они стояли — плечи назад, подбородок вздернут вверх.

Все в этом человеке говорило о богатстве, начиная с пиджака и заканчивая крупной драгоценностью на цепочке в его руке. Казалось, оно сверкает даже здесь, на бумаге столетней давности.

Мой взгляд упал на надпись под фотографией.

Гораций Леру. И его сестра, Лейла.

А там, над фотографией, был заголовок, написанный жирными черными буквами.

БИЗНЕСМЕН ЛЕРУ ПРОПАЛ БЕЗ ВЕСТИ. НИКАКИХ СЛЕДОВ.

Странно было видеть его лицо. Он выглядел совсем не так, как я себе представляла.

Он был молод.

И красив.

Поразительно красив. В этом он соперничал с Уильямом. Но если у Уильяма черты лица были квадратными и острыми, то у Горация они были светлыми, почти неземными.

Он был поразителен.

Я пролистала текст статьи, мои глаза заплясали туда-сюда по в основном безобидным деталям, которые пишут журналисты, когда им нечего сообщить по существу.

Последний раз Леру видели в ночь вечеринки в поместье Дарлингов. Его автомобиль был обнаружен на следующее утро, наполовину затонувшим в болоте. Никаких следов Леру не обнаружено. Власти не располагают информацией о злом умысле. Расследование продолжается.

Вот и все.

Ничего особенного.

За исключением одного довольно важного факта.

В ту ночь пропал не только Гораций Леру. Но и его бесценный египетский бриллиант.