Проклятие главы рода

Глава 19

Водитель был молчаливым угрюмым мужиком без определенного возраста. То ли ему сорок лет, то ли шестьдесят — не разберешь. Голова плешивая, лицо испещрено морщинами и рытвинами от прыщей. Вид тот ещё, исключительно криминальный.

Агата попыталась быть вежливой, поздоровалась с ним, садясь в автомобиль, а он даже не отреагировал. Как будто вез не живую женщину, а неодушевленный груз. Сам он не представился, и Агата не стала уточнять его имя.

Он припарковался у клиники, но не остался дожидаться в машине, а двинул следом за ней.

— В кабинет вы тоже со мной пойдете? — не удержалась Агата от колкости.

— Будет велено — пойду, — коротко ответил водитель.

Всё же он остался караулить её на лавочке в коридоре, и весь прием у врача Агату душила глухая обида. Серп даже не постарался попросить быть с ней вежливой. Почему к ней такое отношение? Что за недоверие? Она что, из окна выскочит и убежит?

Спасибо хоть наручники не надели, а то привели бы под конвоем, как заключенную.

— Можно от вас позвонить? — в конце осмотра спросила Агата у доктора.

— Конечно.

Та указала на телефон, стоящий в углу письменного стола.

Агата нашла в записной книжке рабочий номер Макарова и набрала его, но ответом стали длинные долгие гудки. Ну понятное дело, он наверняка уже дожидается её в кафе.

Признаться, Агате нравились их короткие встречи. Это как маленькое запретное удовольствие, как съеденный ночью в одно лицо торт — вредно, но чертовски вкусно. Ничего такого страшного они действительно не обсуждали. Но Илья много рассказывал о своей работе, вполне искренне интересовался делами Агаты… и она получала хоть немного такого необходимого внимания. У неё хотя бы был стимул накраситься с утра перед встречей или надеть хорошее платье, а не замызганное кашей.

Агата, конечно, понимала, что поступает плохо, скрывая это от мужа; чувство измены — пусть не физической, а психологической — давило её всякий раз после общения с Макаровым. Но поделать ничего с собой не могла. Ей хотелось видеть его ещё и ещё.

Теперь от этого нужно совсем отказаться. Серп не простит, если она продолжит с кем-то дружить за его спиной. Последствия могут быть самыми чудовищными.

Её пробрали мурашки от одной мысли о том, что может произойти, если она не одумается…

Она вышла из кабинета и сказала водителю:

— Заедем ненадолго в кафе неподалеку, хочу купить пирожных.

— Нет. Не велено.

— Вы издеваетесь?! — разъярилась Агата. — Вы теперь за меня будете решать, куда мне ехать? Вообще-то я жена Серпа Адрона, а не его пленница!

Водителя её возмущения нисколько не тронули.

— Мне поручено привезти вас сюда и сразу же отвезти домой. Про дополнительные остановки ничего не сказано.

— Ясно. — Она кивнула, голос похолодел. — В таком случае, мы едем домой, где я сразу же доложу, что ты отказался заехать на пять минут в кафе за «Медовиком» для беременной женщины. Я знаю своего мужа. Ищи новое место работы прямо сейчас, потому что у нас ты не останешься.

Она, конечно же, блефовала. Хотя думала, что Серп не отказал бы в пирожных, наоборот, махнул бы на них рукой. Но водитель её блефа не почувствовал. Он напрягся и нехотя согласился ненадолго свернуть с маршрута.

Илья дожидался за столиком у окна. Агата облизала пересохшие губы и, когда он поднялся, собираясь подойти к ней, легким кивком головы указала в сторону туалета. Макаров был хорош в том, чтобы замечать мелочи — он оценил ситуацию и молча вернулся за столик.

— Сначала в туалет схожу, а потом сделаю заказ, — «отчиталась» она перед водителем.

Тот остался дожидаться за дверью (спасибо, что в кабинку не полез). Илья через некоторое время вошел в общую туалетную комнату, поделенную на кабинки, подошел к раковине, включил воду на полную катушку. Он спросил тихо, дождавшись, когда Агата встанет рядом с ним:

— Что-то случилось? Кто этот бугай?

— Этот бугай — мой водитель… или надзиратель, я ещё не определилась. — Она поморщилась. — Илья, нам нужно прекратить общение.

— Хочешь, я избавлюсь от твоего водителя? — Макаров улыбнулся, но глаза оставались серьезными.

— И что это изменит? — Она промокнула лицо водой, чтобы не начать всхлипывать. — Серп знает о наших встречах. Он разъярен. Я больше не могу подставляться сама и подставлять тебя.

— Мы не делаем ничего противозаконного.

— Это ты так считаешь, а для Серпа сам факт того, что я вижусь с чужим мужчиной — измена.

— Кстати, про измену. Что он сказал на результаты теста?

— Признал, что Злат — его сын, — Агата пожала плечами. — Что он мог ещё сказать? Но ему ужасно не понравилось, что я провернула всё это за его спиной. Не звони и не пиши мне, ладно?

— Агата, мы всегда можем что-нибудь придумать. Неужели ты думаешь, я не найду способ обхитрить твоего мужа?

Кажется, Макаров и сам цеплялся за их встречи как утопающий за соломинку. Иначе зачем бы ему сейчас искать способы сохранить эту странную, непонятную связь?

— Не нужно ничего искать. Я тебяпо-дружескипрошу: давай прекратим всё это, — она специально выделила слово интонацией.

— Хорошо, я тебя услышал. — Мужчина помрачнел. — Я не буду донимать звонками, не переживай. Но… ты помнишь: если что-то понадобится — обращайся. Я всегда отвечу. Ты слышишь? Не скромничай.

Агата едва не разрыдалась. Эти же слова совсем недавно она говорила Медее, думая о том, что той никто никогда не протягивал руку помощи. И вот она в такой же ситуации. И хоть у нее есть муж, но она одинокая, раздавленная, испуганная.

Напоследок, перед тем как навсегда уйти, Агата быстро обняла Илью за шею, а тот чуть сильнее надавил на её талию, прижимая к себе. Всего секунда — и они разошлись. Даже аромат туалетной воды Макарова не успел осесть на её коже, такими быстрыми были последние объятия.

Теперь Агата была чиста перед мужем.

Только почему-то это вызывало в ней не чувство облегчения, а боль и глубокий страх за то, что может случиться дальше.

Встречи с Ильей были неправильными, Агата их украла, вырвала силой, взяла в кредит, задолжав судьбе громадные проценты. Но без них время остановилось. Начало течь медленно, словно вишневый сироп, который она варила для Злата и Платоши.

Чтобы хоть как-то занять себя в огромном пустом поместье, которое внезапно стало еще больше и еще безжизненнее, чем раньше, она начала готовить впрок.

Это ей казалось логичным и правильным решением: когда родится ребенок, ей будет уже некогда стоять у плиты, а значит, нужно подготовиться к этому чудесному времени уже сейчас.

К тому же, когда руки заняты, то и мысли контролировать легче. А потому целыми днями она крутилась между детской и кухней, выходя на улицу, только чтобы погулять с детьми на территории поместья. Можно было бы, конечно, съездить с ними куда-нибудь, но стоило вспомнить выражение лица приставленного к ней водителя, как желание выходить за ворота тут же пропадало.

Даже поездки к врачу стали пыткой. А потому она готовила, гуляла, готовила, играла, снова готовила…

Как-то Серп спустился к обеду и удивленно окинул заставленный едой стол.

— У нас будут гости? — В его голосе мелькнуло предупреждение. Конечно, какие могут быть гости, если это не было обговорено с ним заранее?

— Нет. — Агата выдавила виноватую улыбку. — Я приготовила и хотела кое-что заморозить, но места уже не хватило… Ты не против заказать еще один морозильник? А лучше два.

— Конечно, дорогая, — сухо кивнул ей Серп. И, отрезав кусочек стейка, который подложила ему жена, с аппетитом сунул себе в рот и, немного прожевав, хмыкнул: — Если это всё для меня и гости не планируются, то, считай, морозильники уже к тебе едут.

Агата, приободренная его согласием, заулыбалась, посчитав слова мужа за похвалу. Мальчишки тоже с аппетитом принялись уплетать еду с тарелок.

— Очень вкусно, мамочка! — воскликнул Златон с набитым ртом.

— Мама лучше всех, — вставил Платон, неодобрительно поглядывая на брата с какой-то ревностью. Словно мог подумать, что если Златон больше него похвалит маму, то мама будет его больше любить. — Я вообще решил, что если и женюсь, то только на той девочке, которая будет уметь так же круто готовить! Мешать, варить, там, всякое…

Серп на это сухо кашлянул, Платоша моментально замолчал и уставился на отца.

— Неважно, будет ли твоя будущая жена уметь готовить. Она должна быть в первую очередь орком, — произнес муж, внимательно глядя на сына.

Агата нахмурилась. Что за средневековые предрассудки? Сейчас полно смешанных браков… Почему-то в голову при мысли о «смешанных браках» упорно лез Илья. Но Агата усилием воли запихала оперуполномоченного в самый дальний уголок подсознания.

Не рано ли забивать голову детям подобной ерундой? Она уже хотела сказать об этом Серпу, как он продолжил:

— Знаешь, что бывает от смешанных браков?

— Что? — настороженно уточнил Платоша.

— Люди бывают. Ты еще мал, но представь, что было бы, женись я не на твоей матери, а на какой-нибудь ведьме. Ты бы мог тогда родиться не орком и даже не магом, а вообще без каких-либо способностей. Человеком. Слабым, ничтожным, жалким. Хочешь быть человеком? — Серп говорил хлестко и жестко, а сын от этих слов побледнел и начал нервно кусать губы.

— Нет… — испуганно замотал головой он.

— Ну вот и твои будущие дети тоже не захотят. Так что, надеюсь, я от тебя больше подобной ерунды не услышу, — поставил точку в разговоре Серп, а затем вдруг повернулся к Агате. — Кстати, дорогая, насчет гостей… Я тут решил взять немного работы на дом. Пара моих клиентов у нас поживёт какое-то время, докучать не будут, ты их даже не увидишь. Ты не против, — последнее предложение он произнес не как вопрос, как утверждение. И Агате не оставалось ничего, кроме как кивнуть.

Слова про брак с орками ей, с одной стороны, не нравились и казались пережитком прошлого, а с другой — она могла понять мужа. Адроны — древний род, поколениями они следят за чистотой крови. Как может Серп думать иначе, если воспитан в таких условиях, где одобрение на союз ещё нужно получить от родителей?

Да и прав он. В том плане, что от межрасовых браков неизвестно, чего ожидать. Может родиться сильный полукровка, а может — обычный человек или нелюдь, но с поломанной магией. Слабые особи. Которые не защитят себя и не прославят род Адронов.

Морозильники действительно доставили уже на следующий день. Большие, вместительные. Их занесли и установили в подсобке, и Агата не могла на них нарадоваться. Правда, радость ее была недолгой. В тот же день появились «гости».

Сначала это были двое низших. Кикимора и болотник. Серп их Агате не представил. Просто поселил в комнатах рядом с подвалом и попросил жену два раза в день носить им еду и оставлять у двери.

— Два раза? Точно? Я могу и больше…

— Не переживай, они еще вчера по лесу бегали, так что живучие и неприхотливые. Будешь давать много, им понравится, и они потом уезжать не захотят.

Эти двое жили у них пару недель, а потом, когда Агата в очередное утро принесла им поесть, то заметила, что ужин так и остался нетронутым.

«Серп вроде не говорил, что они съезжают…» — с этими мыслями Агата несколько раз постучала в дверь комнаты кикиморы, но никто не ответил. Тогда она дернула ручку на себя…

Дверь приоткрылась, но только чтобы захлопнуться у нее перед самым носом. Рядом стоял Серп. Женщина от неожиданности подпрыгнула на месте, чуть не обернувшись в боевую форму от испуга.

— Дорогой… Нельзя так подкрадываться, — запнувшись, пробормотала она.

— Гости съехали, прости, что не предупредил, — холодно улыбнулся он супруге, по-прежнему удерживая дверь закрытой.

— Да? Замечательно! — обрадовалась Агата. — Тогда я могу прибрать тут за ними? — Она снова попыталась дернуть за ручку, но Серп не позволил.

— Не стоит. Это же низшие твари, да еще и из леса. А ты беременна. Я сначала все там продезинфицирую, а потом уже ты заходи.

— Да ладно, я же орк! Что мне будет? Или ты думаешь, я белоручка и грязи испугаюсь? — фыркнула Агата, но тут же спохватилась. — Подожди. Ты сказал «продезинфицирую»? Там что-то заразное? Ты видел какую-то опасность?

Рука сама собой легла на живот.

— Не переживай. Пока я рядом, никому из наших детей ничто не угрожает. Просто делай, как я сказал.

Эти слова вызвали в Агате непонятную дрожь, но она смолчала. Всё чаще её не покидало чувство, что щиколотки защелкиваются в капкан. Муж, конечно, рядом, и он защитит от любых проблем — но почему-то чувство тревоги не отпускало. Как будто опасаться нужно не внешних врагов. Далеко не их.

Дальше — больше.

Только избавились от этих «гостей», как появились другие. Не менее подозрительные, которых Серп не представлял и держал в комнатах, как каких-то… пленников. Впервые эта мысль посетила Агату в один из дней, когда она разносила по комнатам завтраки. Внезапная, но яркая. Агата почувствовала себя надзирателем в тюрьме.

Детям приближаться к гостям строго запрещалось, Агате было велено двери без разрешения не открывать и на звуки не реагировать. Разве так строятся отношения с клиентами?..

Почему они вообще прячутся в комнатах поместья, почему не выходят к ужину, почему Агата даже имен их не знает?

Как эти гости уходят, она никогда не видела, чем занимаются — не подозревала. Она, конечно, пообещала себе не задавать лишних вопросов и довериться мужу во всем, что касалось его рабочих дел, но внутреннее несогласие в какой-то момент ощерилось.

Да что происходит?!

А потом Агата услышала детский плач. Отчетливые всхлипывания маленького ребенка. Такое невозможно с чем-то перепутать, особенно если ты сама мать и остро реагируешь на любой звук. Он плакал, когда Агата подносила к комнате обед, плакал в ужин и утром тоже заливался слезами, будто вообще не утихал ни на секунду. Разве что охрип от постоянного плача, и голос звучал приглушенно.

Были ли с ним родители — Агата не знала. Но даже если были, почему они не успокоят его?

— У тебя там ребенок?! — не выдержав, она ринулась в кабинет к мужу.

Тот оторвался от очередных документов (картинка эта выглядела всегда настолько одинаково, как будто он вообще не прекращал в них вчитываться), глянул на неё без особого интереса, как на гомонящую собачонку. Агату аж передернуло от этого сравнения. Она будто не была в эту секунду его женой, а кухаркой или уборщицей, которой слова не давали.

— Это мой клиент, — пожал плечами Серп.

— Твой клиент — ребенок?! Он целый день рыдает!

— Ничего страшного, детям свойственно плакать.

— А где его родители?

— У них дела.

Отличный ответ! Какие дела могли заставить оставить своего сына или дочь с чужим мужчиной, да еще и взаперти? А еда? Ему вообще можно есть то, что готовит Агата? Она особое меню не выдумывает, кормит всех одним и тем же.

— Серп, ты как хочешь, а я сейчас же иду в эту чертову комнату, выбиваю дверь, если ты не дашь мне ключа, и успокаиваю ребенка. Если он твой клиент, — она еле выдавила из себя это слово, — то пусть живет открыто, играет с нашими мальчишками, питается вместе с нами. Я не намерена и дальше слушать его слезы. Это какое-то издевательство.

— Нет! — внезапно рыкнул муж. — Это не обсуждается. Но, если тебе принципиально, то еду туда больше не носи. Оставляй порцию на кухне. Дальше я сам разберусь.

И всё это таким тоном, будто Агата совершила предательство.

— Выслушай меня…

— Никаких «но». Мы же договаривались, ты не лезешь в мою работу и не пытаешься мной манипулировать. Агата, я и так слишком многое тебе позволяю.

— Что, например?..

Это было не возмущение, скорее — истинное непонимание. Агата устала от всего происходящего, и с каждым днем апатия накатывала всё сильнее. Она уже не радовалась простым мелочам. Не пыталась как-то себя развлечь. Готовила, убирала, гуляла с детьми по внутреннему двору, ждала, когда родится малыш. Жила от точки до точки. День прошел? Ну и хорошо. Завтра будет следующий.

Серп невозмутимо вскинул бровь.

— Тебе начать перечислять? Все твои прихоти, детские развлечения, даже, вон, морозильные камеры, которые тебе привезли по первому требованию.

— То есть ты хочешь сказать, что позволил мне купить несколько холодильников — и будешь этим попрекать? Или тем, что детям нужно развиваться?

Она улыбнулась. Болезненно. Грустно. Спорить не хотелось, как и чего-то доказывать. Агата жутко устала, выдохлась. Она понимала, что очередной скандал не приведет ни к чему хорошему. Только к новым неприятностям. К упрекам в сторону Злата или очередным попыткам напомнить ей, Агате, её место.

— Ты и сама знаешь, что конкретно я имею в виду, — жестко ответил Серп, не собираясь оправдываться.

Она кивнула.

— Знаю, да. Прости, что завела этот разговор.

Агата вышла из кабинета, пообещав себе действительно больше не лезть в дела мужа. Хватит. Каждая её попытка заявить права кончается новыми проблемами. Пора бы уже зарубить себе на носу, что она в этом доме не имеет права голоса.

Хм. Может, всё же обратиться к Пауку?..

Он ведь обещал ей какой-то ритуал, а потом всё закрутилось, и Агата даже не извинилась перед ним за то, что не пришла на встречу. Думала, что своими силами разберется.

Ошибалась, наивная дура.

Да, определенно, надо на днях съездить в город, к Пауку. Конечно, будет сложно провернуть всё это с учетом личного водителя, но можно якобы остановиться с детьми у мамы, а самой вечером ускользнуть в бар.

Но идеям Агаты не суждено было сбыться. Потому что вечером она всё же понесла поднос с едой к комнатам «гостей» Серпа — и вновь услышала плач. Надрывный, но тихий-тихий, с еле слышными всхлипываниями:

— Мама… мамочка… пожалуйста… забери меня…

Сердце Агаты зашлось от боли за незнакомого ей ребенка. Она, воспитывающая двух сыновей и ждущая третьего малыша, просто не смогла пройти мимо. Её будто подменили. Разум в ней заглох в ту секунду.

Дверь выламывать не пришлось — она не была заперта на замок. Агата дернула её на себя, вошла на порог небольшой полупустой комнаты. И встретилась с полным страха взглядом мальчишки. Лет пять, может, даже меньше. Тощий, одет абы как, волосы встрепаны.

Этот ребенок не выглядел как клиент. Изнеможенный, бледный, он казался узником. Мальчишка забился в угол и замотал головой.

— Не надо… пожалуйста… не надо…

— Что ты творишь?! — донеслось из коридора.

В его огромных глазах появился ужас, стоило Серпу показаться за спиной Агаты. Женщина не помнила себя от ярости.

Что вытворяет её муж?!

Что здесь происходит?!

Почему ребенок похож на призрака, которого не только не кормят, но даже не моют толком?

Она начала задыхаться от гнева и первобытного ужаса. Теперь было совсем очевидно, что в этом всем скрывается какая-то жуткая истина. Кем бы ни были те родители, что отдали ребенка Серпу, что бы он ни делал с ним — всё это пахло дурно.

— Серп… — выдохнула Агата, готовая к новому скандалу.

Возможно, к чему-то такому, что станет последней точкой в их отношениях. Но она не намерена терпеть такого. Ей плевать на взрослых, что добровольно обитают в комнатах поместья, но издеваться над ребенком она не позволит.

Потому что она выходила замуж не за мучителя детей. Потому что она не сможет тогда посмотреть в глаза своим собственным сыновьям, зная, что их отец издевается над чужими.

От злости в глазах потемнело. Сердце заколотилось оглушительно.

Но Агата не успела договорить. Она вдруг почувствовала в животе ужасную тяжесть и резь. Как будто сильный удар, причем ножом, по внутренностям. Малыш, конечно, пинался, орки вообще не щадят матерей и резво бьют их по органам, будучи в утробе — но это ощущение было совершенно иным. Она не чувствовала такого никогда и ни с одним своим сыном.

— Ох… — только и выдавила Агата, оседая на пол.

Серп, до этого разъяренный, резко переменился в лице. Точнее — сначала взор его застелил дар. Глаза потемнели. Но затем — Агата рассмотрела на лице истинную панику.

— Агата, всё будет хорошо, — шептал он, укладывая её на диван. — Агата, послушай меня, родная, ты всё не так поняла. Я забрал этого мальчика у родителей-алкоголиков и хотел ему помочь. Агата, не волнуйся, всё совсем не так, как тебе показалось. Я уже нашел для него приемную семью, они приедут на днях. Ты же не считаешь меня монстром? Агата, клянусь, всё выглядит иначе. Дыши, маленькая моя, пожалуйста.

Её отпустило через некоторое время, хотя резь внизу живота никуда не делась, и общее состояние было мутным, носом то и дело шла кровь, давление зашкаливало. Муж суетился возле её кровати, куда переложил жену, носил ей снадобья, а вечером сказал ласковым, но строгим тоном:

— Агата, следующая наша ссора может стать роковой. Так больше продолжаться не может. Я нашел для тебя лучший санаторий за границей. Ты завтра же летишь туда. Отдохни, наберись сил. Тебе вообще нельзя нервничать, иначе может пострадать он. — Серп погладил живот супруги. — Понимаешь, насколько всё серьезно? За детей не переживай — всё будет хорошо. Мы будем тебе ежедневно звонить. Ты меня слышишь?

Агата отрешенно кивнула.

Всю ночь она провела без сна, обнимая и баюкая свой живот, а утром наскоро собрала чемодан и, поцеловав сыновей, уехала в аэропорт.

Она поселилась в прекрасном месте в Германии, недалеко от минеральных источников. Горы, целебная вода, лечебный воздух.

А следующим вечером Серп отчитался, что мальчика из комнаты — кажется, его звали Денисом — забрала приемная семья. Агата на это только кивнула, хоть Серп и не видел её через проводной телефон.

Ей было нечего сказать.

Она боялась даже дышать, чтобы не навредить тому маленькому счастью внутри себя. Она обязана выносить его и родить в срок.

Иначе — всё зря.