Проклятие главы рода

Глава 26

Двадцать пять лет спустя

Агата старалась быть хорошей свекровью, но почему-то интуитивно недолюбливала всех девушек, что появлялись рядом с её сыновьями. По правде, с Платоном и Дитрихом в этом плане было проще. Первый ушел в науку и особо знакомствами не интересовался, а младший… Дитрих с юности увлекался реставрацией старинных вещей, уехал учиться за границу, всё свое время посвящал любимому делу. Говорил, что люди с нелюдями ему не очень-то и нужны. Ну а потом ему и вовсе достался семейный дар — и этот «подарок» сделал младшего сына совсем отчужденным. Далеким. Закрытым.

Но не злым и не жестким. И это успокаивало.

Наверное, случайные знакомства были и у того, и у другого сына — Агата иллюзий не питала, взрослые же парни, — но девушек в дом они не водили.

А вот Злат… О-о-о, он отрывался и за себя, и за братьев. Девочки ходили за ним табуном. И лет шесть назад — как гром среди ясного неба! — он известил о своей невесте.

Дочь Паука.

Диана Вяземская.

И всё это только-только после студенчества! Совсем юный мальчишка, а решил связать себя браком! Да ещё с кем… уж Агате как никому известно, каков Паук. Сомнительно, что он воспитал хорошую дочь. От осинки не родятся апельсинки, это всем известно.

Агата даже видеть её не могла. Обычно нейтральная ко всему, здесь она невзлюбила невестку с первого взгляда.

К счастью, они быстро расстались. Ранний брак успехом не увенчался (оно и неудивительно). Диана пропала из поля зрения, и Агата выдохнула с облегчением.

Диана-то пропала, зато появились другие девушки. Годы шли, а их число росло в геометрической прогрессии. Сначала институтские, потом с работы, да и просто случайные подружки, которых Злат умудрялся цеплять по щелчку пальцев.

Например, в тот понедельник он позвонил и веселым тоном сообщил:

— Мама, готовь своё фирменное меню. На выходных приведу Лику. Давай в воскресенье? А, нет, слушай, лучше через недельку. Как раз проект закончим, придем праздновать.

«Кто такая Лика?» — промелькнуло в голове сомнение. Сын, видимо, уловил незаданный вопрос и ворчливо напомнил:

— Я же рассказывал о ней. Мы познакомились на работе, она из отдела снабжения, устроилась месяц назад. Ты меня вообще не слушаешь?

— Слушаю, конечно. Злат, ты не торопись, присмотрись к ней, погуляйте, поработайте вместе. Подружиться мы всегда успеем.

— М-а-ам, у нас всё серьезно. Я чувствую в ней родственную душу. Она особенная, клянусь.

Ага, как и Ксюша, и Жанна, и Ариадна, и кто-то там ещё, чьих имен Агата даже не запоминала. Так быстро они менялись. На особо удачливых Злат даже женился. Но все его браки распадались так же резко, как и случались.

Агата клятвенно пообещала наготовить еды. Ну а что оставалось делать? У Златона есть своя голова на плечах. Не матери учить великовозрастного парня, с кем встречаться и в кого влюбляться. Ничего, всё устаканится, и он однажды остепенится.

Мальчики вообще выросли и возмужали как-то внезапно. Вроде недавно они были совсем ещё малышами, цеплялись за мамину юбку и плакали от ночных кошмаров.

А теперь — самостоятельные, взрослые. Каждый чем-то увлечен, помогают отцу в бизнесе. Хорошо, если вообще вспомнят матери позвонить. Вот и Злат больше за две недели так и не объявлялся. Он хоть помнит про воскресный ужин?

Иногда она чувствовала себя ненужной, но отталкивала эти мысли прочь. Хорошо, что мальчики живут для себя — так и должно быть.

Пока жива была мама, Агате проще было справиться с тоской по сыновьям. Хоть было кому позвонить и поплакаться в жилетку.

Мамы не стало три года назад. Неизлечимая болезнь, которую обнаружили слишком поздно. Серп мог бы удерживать её душу благодаря дару, но тело ослабло, маму мучили постоянные боли. Вера Эммануиловна сама сказала, что хочет «освобождения» — и умерла солнечным мартовским полуднем, окруженная родственниками.

Свекровь Агаты, Виктория Максимилиановна, откололась от семьи ещё раньше. Шестнадцать лет как не стало деда Максима. Удивительно, что он умудрился в своем состоянии продержаться ещё не год и не два, а так много лет. Вот уж точно, сильный был орк. Но время взяло своё. Организм не выдержал. Лечение перестало приносить хоть какую-то стабильность.

Похороны деда были пышными, а свекровь безутешно рыдала над гробом и твердила, что её жизнь лишена смысла без отца.

— У вас есть внуки, — напоминала ей Агата, подавая шелковые платочки один за другим.

— Да-да, — соглашалась женщина. — Всё так. Ты права, деточка.

Но через сорок дней стало известно, что Виктория Максимилиановна купила путевку в Альпы. Обратного билета она не взяла.

— Никогда не видела горы, — сказала она по телефону, уже будучи в другой стране (видимо, чтобы сын не отговаривал). — Всегда сидела при родителях, а для себя-то и не жила. Сейчас здесь несколько неделек побуду, а потом… думаю, на море съезжу. Серпу скажи, чтобы не ругался. Люблю, целую. Передавай детям привет.

Первое время она ещё звонила или писала письма, высылала фотокарточки, но потом совсем исчезла. Когда взволнованная Агата попыталась найти свекровь и чудом отыскала её контакты среди общих знакомых, женщина категорично сказала:

— Я себя к Адронам больше не отношу. Агат, живите своей жизнью, а мне позвольте дожить мою.

Вот и весь ответ. Внуки были ей не нужны, как и сын, и уж точно — невестка. Частью семьи она себя уже не считала и ясно дала понять, что названивать ей не стоит.

Дети тоже давно не воспринимали Викторию Максимилиановну своей бабушкой. Ту им заменяла баба Рая. Вот уж кто умирать не собирался (да и пусть живет подольше!). Правда, баба Рая из дома давно перестала выходить, к себе в гости тоже пускала не так часто, как раньше. Возраст брал своё.

В общем, у Агаты остался из родных только Серп. Но и муж как всегда где-то задерживался, мотался по командировкам, неделями мог не ночевать дома. Он пропадал и появлялся, а Агата перестала беспокоиться всякий раз, когда муж не отвечает на звонок.

Близилось воскресенье. И Агата решила уточнить у Злата, состоится ли встреча. Нужно ли ей навешивать на лицо маску доброй свекрови.

Набрала номер сына.

— Да, мам? — голос его звучал устало и даже хмуро, но такое с сыном случалось частенько. — Слушаю.

— Злат, в воскресенье всё в силе?

— Что в силе?..

Ну точно. Сын благополучно забыл про уговор. Возможно, даже с девицей рассорился. Молодое дело нехитрое. Агата вздохнула.

— Семейный ужин. Ты же хотел привести… — имя пришлось судорожно вспоминать. — Лику.

— А-а-а, Лику… Нет, слушай, планы меняются. Аврал на работе, — сын вздохнул. — Прости.

— Мог бы сам позвонить предупредить, — попыталась сказать без укоризны, но получилось всё равно как-то обиженно.

— Да я… забегался как-то. Времени вообще не хватает. Не обижайся, мам. Я обязательно заеду в ближайшее время. Береги себя, хорошо? — произнес совсем другим тоном, взволнованным и мягким. — Ты вообще как? Как здоровье?

Агата отчиталась, что всё в порядке, и сын, ещё раз извинившись и сославшись на срочные рабочие вопросы, попрощался. Ох уж эти вечно занятые мальчишки. Может, и стоило бы на них обижаться, но они все в отца. Бизнес, дела, работа и днем, и ночью. Как от них ожидать чего-то другого?

С одной стороны, она порадовалась, что непонятной Лики в её доме в ближайшее время не предвидится, а с другой — уже как-то настроилась на ужин, даже на рынок съездила за свежими овощами. Может, если Злат не сможет прийти, то хоть остальные сыновья выкроят часок?

Но Дитрих не брал трубку, а Платон коротко отказался. Ну понятно, тоже проблемы и заботы.

Агата вздохнула. Осмотрела огромную кухню и невольно вспомнила, как быстро всё изменилось. Каких-то несколько лет, которые промелькнули за одно мгновение.

Ещё совсем недавно, казалось, они ужинали здесь все вместе. Серп, сыновья, а ещё близняшки, которым Агата пыталась если не заменить мать, то хотя бы стать хорошей опекуншей…

Близняшки — это вообще отдельная история. Их привел домой Серп. Очередной его «опыт». Трое абсолютно одинаковых парней-оборотней, правда, обращаться они не могли.

Хорошие парни с тяжелой судьбой. С родными сыновьями они быстро нашли общий язык и как-то незаметно стали частью семьи Адронов. Серпа они уважали и слушались беспрекословно. А вот Агату немного побаивались. Говорили, слишком взрывной у неё характер.

Ну-у-у, было пару раз, когда она проявила орочью натуру по отношению к мужу (и только к нему!) Ну а кто за тридцать лет совместной жизни не сорвется и не захочет выбросить супруга в окно?

Родной матерью Агата им так и не стала, близнецы всегда держались с ней почтительно, но на расстоянии. Впрочем, было видно, что ценят и заботятся как умеют.

В общем, семья у них как-то внезапно стала большой. А теперь…

Никого.

Внуками её радовать парни тоже не собираются, а в этом ужасном особняке с ума от одиночества можно сойти. А ведь она по меркам орков ещё совсем не старая. В её возрасте другие орчанки первенцев рожают.

А Агата себя как будто со счетов списала.

Тьфу. Что за апатичное настроение?!

Женщина тряхнула волосами и взялась за готовку. Ладно, пусть сыновья не приедут на воскресный ужин — но это не помешает ей выдать каждому по продуктовому набору на неделю. Агата всегда готовила много и с удовольствием. В тяжелые времена это помогало ей отвлечься. Да и вообще, когда у тебя в доме семеро мужчин, четверо из которых орки — ты привыкаешь варить суп сразу в тазу, ибо какой смысл от кастрюлек?

Хм. Может, приготовить Серпу его любимый бисквитный торт с сырным кремом? Он его обожал наравне с печеньем с кунжутом. Агата задумалась. Надо спросить мужа, когда он приедет. Успеет ли она нажарить коржи и пропитать их. А то у этого торта тоже особенность: свежий он слишком сухой, а если перестоит — становится мягковат.

Но Серп трубку тоже не брал. Поразительное в её семье единодушие. Мальчишки если и отвечают, то «прости, некогда», а муж не может даже секунду времени уделить.

Агата недовольно фыркнула и всё же решила торт испечь. Не приедет Серп до ночи? Ну и ладно. Сама себя побалует.

Телефонный звонок отвлек её в тот самый момент, когда она готовила сырный крем. Очень не вовремя. Его нужно правильно взбивать, да ещё минуты высчитывать. Но номер незнакомый, лучше ответить. Доставка? Какой-нибудь курьер приехал, о котором она забыла?

— Агата Эдуардовна Адрон? — спросил на том конце ровный, будто механический голос, полностью лишенный эмоций.

— Да.

Не отрываясь от миксера и мысленно продолжая считать секунды. Девяносто восемь. Девяносто девять. Сто. Так, сменить направление взбивания. Самый вкусный крем получается после трехсот секунд вымешивания поочередно в обе стороны. Не меньше.

— Кем приходится вам Серп Урманович Адрон?

— Мужем, — ответила осторожнее.

Странные какие-то вопросы. Как будто…

Агата не позволила себе закончить мысль, попросту оборвала на середине — чтобы не «накаркать».

— В таком случае… — голос смягчился буквально на градус, — примите мои соболезнования. Ваш супруг попал в аварию. К сожалению, спасти его не удалось. Вам необходимо приехать для опознания…

Дальше Агата уже не слушала.

Миксер выпал из ослабших пальцев, миска перевернулась, и крем потек по столу.

А дальше — всё как в тумане. Мучительное опознание, перед которым Агата молилась всем богам, чтобы это была глупая ошибка. Даже увидев тело мужа, она отказывалась верить в происходящее. Это не он. Кто-то другой. Это не его руки, не его лицо — кого-то очень похожего, но не Серпа Адрона. К тому же страшная авария уничтожила любимые черты, оставила лишь какие-то детали.

Похожие на него детали, но…

Ведь не может это быть правдой?

— Это не он, — шептала она и раскачивалась из стороны в сторону, а взор её застилали слезы. — Не он… нет… это какая-то злая шутка… Мальчики, скажите, что это не ваш отец!

Опознали Серпа сыновья, которые приехали вместе с ней. Они же, мрачные, но решительные, поддерживали её все следующие недели. Взяли на себя организацию похорон, занялись документами по вступлению в наследство. Агате запретили даже думать обо всем этом — потому что она впадала в ступор всякий раз, когда разговор касался Серпа.

В особняке стало оживленно, её мальчики хоть и не вернулись в дом детства, но по очереди навещали маму, не позволяя уйти в себя. Вот только Агата корила себя за то, что так мечтала вернуть былые времена. Может, это из-за её нелепого желания всё случилось?

Серп ведь не мог погибнуть…

Ведь его душа должна была быть защищена…

Похороны вышли пышными, в духе семейства Адронов. Устланный белоснежными розами поминальный зал, полный известной нечисти, что пришла проводить в последний путь уважаемого орка. А вот мать Серпа на них не явилась. Агата передала ей сообщение через знакомых, но она на него даже не ответила. Всё, что нужно знать об её отношениях с сыном и семьей.

Закрытый гроб стоял в центре помещения, и Агата не могла даже смотреть в его сторону. Казалось, если не видеть — значит, ничего нет. Ей почудилось. Это дурной сон.

Сыновья разбрелись по залу. Вместе они не держались, с гостями общались каждый по отдельности — но почему-то не пересекались друг с другом.

Как специально. Словно поделили пространство на четыре части (три для них, а четвертая — для гроба, к которому они тоже не подходили).

До неё дошло не сразу, уставший мозг плохо анализировал данные. Ясность пришла ближе к концу церемонии, когда гроб загрузили в катафалк и повезли к месту захоронения. Родственникам полагалось ехать вместе с усопшим, но братья предпочли доехать каждый на своей машине.

— Вы поссорились? — спросила Агата у Платона.

Тот стрельнул взглядом в сторону Златона, уже севшего в свою иномарку, и ответил:

— С чего ты взяла?

— Вы не общаетесь со дня смерти отца. — Агата словно увидела прошлое заново, новым взглядом. — Я даже не замечала этого. Вы никогда не приезжали ко мне все вместе, наоборот, предпочитали не сталкиваться друг с другом. Все похоронные дела тоже решали через своих помощников… Что случилось, Платон? Почему сейчас, в самый тяжелый для нашей семьи момент, вы не вместе?

— Мама, тебе нельзя волноваться, — средний сын говорил ласково, но в глазах его застыл холод, так похожий на отцовский. — Не надумывай себе лишнего. Всё хорошо. Просто мы все устали. Тяжелая выдалась неделя.

Только его слова были ложью.

Агата пыталась убедить сыновей вечером собраться за общим столом, но они отказались.

С ней остался Платон. На следующий день его сменил Златон. Потом — Дитрих. И так по очереди.

После похорон они занялись наследственными вопросами, каждый сам по себе. Сколько Агата ни просила их собраться всех вместе, но мальчики ссылались на срочные дела и раз за разом отказывались. Твердили о небольших разногласиях.

— Не волнуйся, всё в порядке, — повторяли друг за другом.

Но материнское сердце чувствовало: их разделило что-то большее, чем обычный семейный конфликт. Что-то, что, возможно, никогда уже не сможет помирить сыновей меж собой.

Пугало ещё и другое. Мальчики так быстро и так жестко, не церемонясь, поделили дела Серпа и разобрали их себе, как будто…

Нет, даже произносить вслух это страшно. Но как будто дети Серпа только и ждали, когда отец отправится на тот свет. Слишком уж всё легко закрутилось.

Наверное, причина в том, что им самим пришлось резко стать взрослыми после смерти отца. Не по возрасту (они и так давно уже выросли), а характером. Не медлить, а проявить себя. Не колебаться. Не сомневаться. Всё решать быстро, как это делал Серп.

Потому-то мама и стала лишней в их жизнях. Не до неё сейчас.

В какой-то момент они признали, что крупно поссорились, не называя причин — неужели проблема в наследстве? Кто-то остался недоволен? Кого-то обделили?

Мириться сыновья не собирались, как и объясняться перед матерью.

…Когда первое горе утихло, Агата всерьез задумалась над той чудовищной аварией, что унесла жизнь её мужа. Случайность это или чей-то злой умысел, ведь врагов у могущественного орка хватало?

Серп Адрон, заведующий душами, не смог удержать свою?! Даже звучит нелепо!

Она попыталась найти контакты Ильи Макарова (ну а кто ещё смог бы помочь ей в расследовании?), только вот не знала ни города, ни места, куда он перевелся. Обратилась в его прежний участок — там развели руками. Коллектив давно сменился. Новенькие полицейские даже не слышали, кто такой этот Макаров.

Она пыталась писать заявления в человеческую полицию, теневую юстицию или обращаться к детективам, но раз за разом получала либо отказ, либо формальный ответ в духе «Смерть наступила в результате автокатастрофы». И всё. Конец.

Однажды к ней пришел Дитрих. Полный ледяной решимости, он попросил:

— Мама, не надо больше заниматься этим делом.

— Ты не понимаешь, я…

Дит перебил её:

— Отца никто не убивал. Ужасная случайность, и ты сама это знаешь. Я видел его гибель, понимаешь?

— Видел и ничего не сказал?..

Агата готова была разрыдаться от бессилия.

— Ну, он тоже не спешил рассказывать о наших судьбах, — невесело усмехнулся сын. — Он сам постоянно твердил, что нельзя проявлять слабость, даже по отношению к близким. Конечно же, я молчал, как молчу и о других смертях. Мам, подумай вот о чем: свою душу он не удержал сам. Здесь нет ничьей вины.

Надо признать, Серп не всегда был лучшим отцом. Жесткий и даже жестокий, авторитарный, не приемлющий отказа, погруженный в темные ритуалы. Агата знала, что дети его недолюбливают, но чтобы вот так…

Головой она понимала, что Дитрих прав, но сердце её разрывалось от боли.

Впрочем, от расследования она отказалась.

Какой в нем смысл?

…Агата не смогла жить в пустом особняке. Она уехала из него одним туманным вечером, будто воришка, что бежит с места преступления. Собрала сумки, заказала такси и перебралась в квартиру, которая досталась ей от матери.

Там было проще. Там её не тревожили воспоминания, и призраки прошлого не поджидали за каждым поворотом. В особняк Агата изредка ездила, но исключительно в сад, который любила всей душой. Растения помогали ей отвлечься наравне с готовкой.

Сыновья тоже разъехались кто куда. Дитрих и вовсе умчал в маленький северный город. В полнейшее запустение. В умирающий край. Её сын, перед которым мог пасть весь мир, предпочел запереться в какой-то маленькой квартирке! Заниматься там реставрацией, недели, а то и месяцы проводить среди холода и безнадеги.

Это выходило за любые рамки нормы.

В какой-то момент Агата поняла, что хватит плыть по течению. Примирение сыновей нужно брать в свои руки.

И начать нужно именно с Дитриха. Вытащить его оттуда, вернуть в семью. Не просить помириться с братьями, а стать наконец-то той, кем Агата была с юности. Решительной и готовой на всё ради своих близких.

Ключи от квартиры у нее имелись. Агата знала дату приезда и сорвалась туда раньше. Под тихую инструментальную музыку ей лучше думалось, потому Агата включила классику. Занялась по обыкновению готовкой, обдумывая, что скажет Дитриху.

Она услышала, что он приехал, задолго до того, как сын переступил порог. Сначала тишину пустой улицы оборвал звук тормозов. Припарковалась машина. Следом открылась старая входная дверь в подъезд. Донеслись шаги на лестнице и негромкие голоса. Агата готова была к встрече.

— Дитрих! Ну наконец ты приехал!

Она вышла к нему, готовая одновременно заключить в крепкие объятия и оттаскать за уши.

— Доброе утро, мама, — тоскливо ответил сын.

Понимал, что его точно ждет головомойка.

— Доброе утро, Агата Эдуардовна, — а это один из близнецов вытянулся по стойке смирно, как будто Агата могла его покусать.

И тут…

— Здравствуйте, — донесся до неё девичий голос.

Агата взглянула в сторону незнакомки, и… мир обвалился к её ногам пеплом.

Перед ней стояла та темноволосая девушка из давнего видения.

Та, рядом с которой суждено умереть её сыновьям.

Конец