Проклятие главы рода

Глава 21

В назначенный день и час пришла мама Агаты, чтобы посидеть с Дитрихом, пока остальное семейство будет на «празднике».

— Повеселитесь хорошенько, — кивала бабушка, провожая до двери. — Такие красивые!

Веселиться настроения не было. Агата вообще не представляла, как можно расслабиться, если рядом с сыновьями будет ошиваться не один, а целых два древних вампира, а кроме них — еще целая куча других нелюдей.

«А вдруг мальчики с кем-то повздорят? А вдруг их кто-то обидит? Нет, лучше уж буду держать их целый вечер за руку и никуда не отпускать от себя. А Серп пусть там свои рабочие вопросы решает…»

Игорь Семенович отвез их в центр города, на главную площадь, где и располагался дворец, в котором ожидался прием. Тут обычно всегда было много народу. Можно было услышать речь с разных уголков планеты. Толпы туристов, очереди.

Но сейчас сюда стекался контингент совсем иного рода. Пока ещё в человеческом обличии, но это ненадолго. В бесконечных комнатах и туалетах замка каждый мог изменить внешний вид.

Даже сейчас внутрь пытались прорваться туристы-люди (да и нелюди тоже). Но их отлавливали ещё за сотни метров и разворачивали. Никто не должен был потревожить праздник древнего вампира и его свиты.

Уже проходя во внутренний двор, Агата увидела, как на противоположной стороне от дороги паркуется автомобиль. Она не сразу обратила внимание, но едва водитель помог пассажиру выйти — поняла, что знает кто там. Паук.

Ритуал. За которым она так и не пришла. Если удастся сегодня с ним пересечься… Или не стоит и пытаться? Ведь вроде все не так уж и плохо. Она может сделать только хуже.

Но если все-таки попытаться… Хотя бы спросить, что Вяземский хочет за него.

— Агата, милая, — голос мужа хлестнул недовольством. Он умел так говорить ласковые слова, словно они были ругательствами, — я думал, дети будут нас задерживать, но в итоге тормозишь ты. Ты — орчанка или кто?

— Что не так? — Она встрепенулась, выныривая из своих мыслей.

— Не отвлекайся.

На входе их досмотрели со всей строгостью, разве что в рот не заглянули (а то и куда похуже). Даже детей ощупали, как будто те могли пронести смертоносное оружие в кармашках пиджаков. Только после полного осмотра, сверившись со списками, мрачная охрана дала разрешение войти.

Внутреннее убранство дворца зачаровывало. Вся та старина, обычно скрытая за перегородками и табличками «Не трогать!», была открыта для гостей. Скульптуры и мебель, которых касались руки самих императоров. Бархат и мрамор. Куча артефактов — защитных и отслеживающих, темных, редчайших.

— Вот это масштаб, — одобрительно хмыкнул Серп. — Что ни говори, а Альбеску обладает чувством стиля.

Агата лишь неоднозначно дернула плечом. Ей здесь не нравилось. Нет, красота неописуемая, это неоспоримый факт. Для бала — самое то. Лучше место придумать сложно, чем та гигантская зала, что кажется бесконечной из-за множества зеркал и свечей, зажженных под потолком в люстрах-канделябрах.

Но Агата мысленно сравнивала этот дворец и их особняк. Было что-то схожее в старинных интерьерах, которых касаться-то боязно. Это её не радовало, напротив, огорчало. Как и платье, белоснежные перчатки и неудобная обувь.

Обычно она любила свой истинный вид и гордилась своей расой, но сейчас ощущала себя огромной неуклюжей орчихой, облаченной в шелка.

Мальчишки тоже быстро заскучали. Это в теории звучит здорово: погулять по замку. А на практике оказалось, что игрушек здесь нет, а смеяться над листочками, которыми прикрыты причинные места статуй, нельзя — мама недовольно ворчит.

Агата так и не понимала, зачем на балу нужны сыновья. Других детей не было (по крайней мере, она никого не увидела), лишь высокопарные взрослые разной степени известности. Она чувствовала себя не в своей тарелке. Да на неё и оглядывались, кто-то даже шепнул в толпе:

— Что за курица-наседка? Притащила к Дорину своих орчат?

— Ты что, — шикнул другой голос. — Это же жена Адрона.

— А-а-а, ну если Адрона… всё равно странно как-то. У них что, няни нет?

Вот и она испытывала схожее чувство. Непонимание. Одно дело — отдохнуть вдвоем с Серпом, потанцевать, наладить знакомства (Серпу, конечно, ей-то не с кем знакомиться). Совсем другое — постоянно одергивать сыновей, которые то хихикают над внешним видом старого черта-аристократа («у него дырка в штанах!»), то пытаются окунуться в фонтан с кровью, то норовят залезть под какую-нибудь пышную юбку и устроить там прятки.

Серп только ворчал:

— Агата, скажи им. Агата, не отвлекайся, пожалуйста. Агата, лучше смотри за детьми.

«Сам и смотри», — хотела рыкнуть она, но лишь вдохнула и выдохнула.

— Мальчики, папа очень расстроится, если мы испортим ему вечер, — наклонилась она к сыновьям. — Вы же не хотите, чтобы папа ругался?

Обычно она не пугала детей отцовским гневом. Как-то непедагогично это, да и в дальнейшем мальчики будут воспринимать Серпа не как отца, а как злого тирана.

Но сейчас выбора не было. Иные уговоры на них не действовали. Зато при словах о том, что папа может заругаться, мальчики сразу же успокоились.

Нику Альбеску явно не поскупился на приезд родственника. Кровь без шуток лилась рекой. В каждом фонтанчике была она, терпкая, пахнущая железом. В графинах и в мраморных композициях. Впрочем, и других напитков, как и закусок, хватало. На любой вкус, даже самый хищный.

Сам организатор торжества суетился. Его худощавый подростковый силуэт мелькал то тут, то там. Если не знать, что это не светловолосый юноша, а древний вампир — даже не заподозришь. У него и повадки похожие, совсем мальчишеские.

— Когда же прибудет братик? — хлопал Нику в ладоши. — Я уже так соскучился! Ужасным образом! А вы соскучились? Ну же, признавайтесь! — подходил он то к одному, то ко второму гостю.

Ему кивали, улыбались, и Альбеску шел вприпрыжку дальше.

Агата несколько раз увидела в разношерстной толпе нечисти Паука, но подойти к нему так и не смогла — Нику как специально постоянно крутился где-то рядом. Стоило ей сделать шаг в сторону Вяземского, как он словно по мановению руки оказывался рядом с тем.

Агата понимала, что обсуждать ритуал при древнем — идея плохая. Поэтому дожидалась момента, когда вампир переключится на что-то другое. Или когда всё же прибудет его прославленный родственник, на которого отвлекутся вообще все гости.

Серп то уходил от жены, то возвращался к ней, представлял кому-то. Имена и фамилии, титулы смешались в голове Агаты. Улыбка намертво приклеилась к губам.

— Безумно рада знакомству, — говорила она, даже не пытаясь запомнить, к кому обращается.

Они с Серпом почти не танцевали. Много ли с детьми натанцуешься? Лакомства не лезли в горло, от алкоголя Агата и сама отказалась. В общем, бал проходил мимо неё.

А потом… она увидела Илью. Лишь на секунду, его профиль показался в западной части залы. Но Агату будто парализовало. В ушах загудело. Почему-то даже такая близость — всего-то одно помещение — вызывала в ней всполохи пламени.

Кажется, он был не один. По крайней мере, шептал что-то на ухо очаровательной блондинке, а та заливисто смеялась. Красивая пара. Ну, если они пара, конечно. Но смотрятся хорошо.

Наверное…

Агата отвлеклась на детей — и Макаров куда-то испарился. Что ж, так даже лучше. Не хватало им ещё встретиться. После того, как она самолично уничтожила все связи. Да ещё при Серпе. Тот явно не обрадуется.

— Идет-идет… — вдруг донеслись со всех сторон шепотки.

Сомнений быть не могло — Дорин Рошу наконец-то пожаловал на бал, организованный в свою честь.

Агата обернулась ко входу.

Дорин величественно шел по коридору, устланному красным ковром.

Статный, высокий. С длинными каштановыми волосами, доходящими до середины спины и сделавшими бы честь любой моднице. Точеный профиль, высокий лоб, пронзительные голубые глаза и белая кожа. Реши вампир немного подработать — модельные агентства передрались бы за что, чтобы заполучить его фото на обложку.

По обеим стенам толпилась нечисть, с придыханием и волнением взирая на древнего, словно тот был рок-звездой. Только что руки и ноги не кидались ему целовать, хотя еще не вечер, и до этого вполне может дойти.

Агата поймала себя на том, что уже несколько минут неотрывно и жадно смотрит на древнего, поддавшись всеобщей атмосфере обожания.

За спиной у вампира Агата заметила странного крылатого мужчину. Черноволосый, молодой. Роскошные крылья черного лебедя были похожи на длинный затейливый плащ. Он шел по пятам, но при этом смотрел не на древнего, а на всех остальных, словно проверял, не подойдёт ли кто слишком близко.

«Телохранитель? Хотя смешно. Такому, как Рошу, телохранитель не нужен. Скорее уж, это какой-то подручный».

Мерный гул, который образовывал всеобщий шепот и восхищенные вздохи, прервал немного визгливый мальчишеский голос:

— Братик! — Альбеску выскочил перед древним. — Ты приехал! А можно я тебя немного потрогаю? Ты настоящий, настоящий, да? Ущипни меня.

Он раскинул руки в стороны и полез обниматься, Дорин на это лишь дернулся, а затем послышался хруст ломающейся кости. Рошу сломал брату руку так, что остальные даже не уловили, когда и как это произошло. Настолько быстры и невидимы были глазу его движения.

Теперь из левой руки Альбеску торчала кость, а на пол упали крупные капли крови.

— Ай, больно, — засмеялся беловолосый парнишка, словно ничего такого и не произошло.

Он встряхнул поврежденную руку, и, к изумлению толпы, кость сама собой стала на место, и рана моментально затянулась. Только ткань на розовом пиджачке осталась порванной.

— Ну всё, теперь я верю, что ты — это точно ты. Ой, как же я тебе рад, братик. Так рад, так рад. Сразу сладкие ностальгические воспоминания, как ты мне кости дробил.

— Тогда ты это заслужил. Ты перебил шесть десятков нелюдей, а над теми, кто умер не сразу, издевался неделями, — закатил глаза Дорин.

Агата передернулась, едва представив это. И судя по сдавленному оханью в толпе — поплохело не одной ей.

«Зачем они об этом здесь говорят?»

Нет, она и до этого знала, что Альбеску изгнали из Арджеша за то, что тот был садистом и, вместо того чтобы честно и достойно управлять миром нечисти, пользовался своим положением для издевательств над другими.

— Сколько уже говорить, они первые начали, — обиженно, словно капризный ребенок, Нику топнул ножкой. — И потом, если бы ты слышал, как играл их менестрель, то сам бы свернул им всем шеи по очереди. Существа с таким отвратительным вкусом к музыке жить не должны.

— Не тебе это решать, — непререкаемым тоном отрезал древний. От его слов повеяло такой мощью и силой, что, кажется, проняло всех присутствующих. Ни у кого не осталось сомнений, кто именно тут решает, кому жить, а кому умереть.

— Конечно, конечно. Я лишь покорный слуга моих дорогих братиков. Без вашей команды и шагу не сделаю. Буду только прыгать. — И он весело запрыгал рядом с Дорином на одной ножке.

— Расслабься. — Серп, заметив состояние Агаты, придвинулся к ней и слегка обнял. Кажется, на него речи вампиров совсем не произвели впечатления.

— Немного не по себе, — тихо призналась она, ища глазами мальчишек. Куда они делись?

— Слышала о приеме «хороший и плохой»? — шепнул муж ей на ухо. — Относись к этому как постановке. Мол, вон какие твари, типа Альбеску, бродят по земле. И только Арджеш вас может от них защитить.

— А то, что сам Альбеску имеет к Арджешу непосредственное отношение, никого не волнует? — таким же шепотом ответила мужу Агата.

Где же мальчики? Она принялась озираться.

— Ты слишком много хочешь от умственных способностей среднестатистического нелюдя, — улыбнулся Серп. Сам он себя явно среднестатистическим не считал. — Кого ищешь?

— Детей. Ты забыл, что мы их с собой взяли? — возмутилась она, неужели муж действительно даже не вспомнил о сыновьях?

— Да, точно, — кивнул ей Серп, в этот момент Дорин проходил совсем близко от них. Муж сделал шаг вперед. — Поищи их пока.

— Адрон, — вампир первым назвал фамилию ее мужа, и это вызвало общее удивление и откровенную зависть.

В другой раз Агата была бы рада проникнуться гордостью за их семейство и поразмыслить о том, когда и где о Серпе могли узнать древние (хотя тут, скорее, дело в фамильных чертах и том, что вампиры знали предков мужа), но сейчас нужно было срочно найти мальчиков.

Протиснувшись сквозь толпу нечисти, она вышла в соседнюю залу.

Так, и где искать мальчиков в этом огромном дворце? Куда могли пойти дети?

Вдалеке что-то громыхнуло, и она поспешила на звук. Воображение Агаты тут же нарисовало уроненную с постамента бесценную статую, разломившуюся при падении на мелкие кусочки. Как хорошо, что она уже в истинной форме, если Платон и Златон действительно что-то тут сломали, она им сама уши оборвет.

Мальчишки обнаружились через две комнаты, рядом с упавшими рыцарскими доспехами. Они держали части железного облачения в руках и, судя по всему, пытались натянуть на себя. Вернее, Златон пытался, а Платон всячески ему помогал.

— Ты уверен, что не упадешь под ним? Тяжелое, зараза… — ругательства из уст пятилетнего Платоши звучали комично. И от кого только набрался? При ней он никогда прежде таких слов не произносил.

— Тяжелое? Ты чего, не орк, что ли? Да оно как пушинка, — красовался Златон, успевший надеть железную манишку и натягивающий наручи.

«Ну хотя бы не статуя», — вздохнула Агата, выходя к сыновьям.