Пусть мята напомнит тебе... (СИ)

Глава 10 Беспокойный лес

Я летела сломя голову, за мной бежал такой же ненормальный волк, которому совершенно не хотелось искать себе стаю или что-то вроде того. Хотя, думалось мне, что стаю свою он давно нашёл, и входили в неё мы: вампир и, как минимум, трое людей. Если подумать, то мы создали свой собственный маленький мир внутри огромного. И оставили горе, ненависть и зло, расовые распри, непонимание за его чертой. Если бы вот так могли жить все люди на земле, принимая каждое живое существо равным себе!.. Если бы они чувствовали ту боль, которую испытывает другой, сопереживали… Всё было бы иначе.

О Боги! Зачем вы сделали нас такими толстокожими? — думала я, но двое знакомых мне богов остались где-то позади и были заняты вполне человеческими делами — семейными ссорами и борьбой с Бодуном!

За несколько дней мы с Тенью преодолели много вёрст. И не сосчитать сколько. И бежали бы дальше, пока я не сообразила, что совершенно не ориентируюсь в местности. Волк пребывал в жутком недоумении, когда смотрел, как я ссорюсь с собственной лошадью, выясняя, кто из нас полная дура, которая дороги не знает. Впрочем, минутой спустя оборотню тоже досталось, ведь дальше я стала допытываться у кого из нас нюх острее, и кто должен был искать след! Пристыдив Тень, я пришла к выводу, что лучше сбавить темп и немного передохнуть. Мы облюбовали скромную полянку, развели костёр. Оборотень, чтобы загладить свою вину, приволок дичь, которую тут же ощипали, распотрошили, и пожарили, после чего поделили поровну. Спать легли сытыми и довольными. А потом… мне снились кошмары. Люди с красными глазами. Вампиры в крови. Шелест охваченный безумием. Но хуже всего было идиотское ощущение того, что в мире больше нет Тая. Как тогда, когда он практически умер…

Проснулась я вся мокрая. И не из-за того, что покрылась холодным потом. Волк так переживал за меня, что облобызал с ног до головы, пытаясь разбудить.

— Ничего! Всё в порядке! — я смотрела на оборотня, а уговаривала саму себя. Липкое тошнотворное ощущение так и осталось где-то внутри. Оно затаилось в глубине сердца, чтобы не показываться до более подходящих времён.

Прошло ещё три дня, показавшихся мне просто вечностью, в плутании незнакомыми тропами. На четвёртый день, мы добрались до скромного селения, и только тогда поняли насколько вымотались. Пришлось проситься на ночлег в ближайший домик. Как ни странно, нас приняли, даже накормили. Подозреваю, такую честь оказали с перепугу. Когда на ночь глядя я постучалась в дверь избы, никто не встречал меня с радостным криком: «Проходите, гости, дорогие!». Хозяин, увидев волка, схватился за топорик. Однако крестьянин отложил его, после одного единственного вопроса: «Амазонка, чё ли?».

— Без «чё ли»! — фыркнула я.

— Ну, проходи! — широким жестом пригласил дяденька. Был он лесником и звали его Семёном Потапычем. Славный мужик такой. Меня впустил к себе только потому, что в молодые годы воевал. На поле брани встретил единственную женщину-воительницу, к которой проникся светлым чувством. Она погибла. А он, вернувшись в родню деревню, осел, построил дом, и стал лесничим. В память о прошлом, дяденька растопил для меня баньку, приготовил скромный ужин, и мы сели попивать травяной чай, беседуя обо всём. Семён Потапыч просветил меня о короткой дороге к столице. Судя по его рассказу и, моим скромным меркам, то трусить в седле мне предстояло ещё дня три с лишним: проехать Марганцы, Кутятишки и Попичи (Смешное название! Представляю, какие там люди живут!). А потом…

— Лес! От сразу за ним Карра. — Он замолчал, сощурился, а потом смешно выкатывая глаза для моего устрашения, выдал. — Но ты, девица сквозь него не думай ехати! Объедь его!

— А сколько ж мне его объезжать? — постаралась представить я.

— Ну, — он принялся загибать пальцы (мои почему-то). — Дня четыре!

— Чего? — воскликнула я. — А почему сквозь него-то пройти нельзя? Небось короче будет! Или там топи?

— Не. Нет там никаких топей, — замотал головой мужик. — А вот тати и привиды есть!

— Тю! — махнула рукой я. — После стольких злополучных приключений нас никакими татями не запугаешь. А привидения… Есть у нас один знакомый из их братии, авось чего подскажет.

Про себя же подумала: «Подскажет… Если в себя пришёл и Ба не упокоила его окончательно за надругательство над её погребом!» А судя по тому, что кристалл вообще не светился, Руи скорее был пьян, чем жив…

Распрощавшись с Семёном Потапычем, я отправилась в путь, но так и не прислушалась к совету хозяина. Проехала сёла, и к вечеру, мы ступили в слишком уж тихий лес. Волк сразу насторожился, опустил голову к земле и шёл, кося глазами на кусты и деревья, подозревая в них врагов. Ши двигала лапами медленно и боязко, аккуратно ступая по усыпанной листвой дороге. Даже я чувствовала скрытую угрозу, исходящую от великанов в зелёных нарядах. И ощущения не подвели. Спустя час, когда мы прошли почти в самую чащу, нам преградили путь шесть мужиков с дубинами. Немытые, скалящиеся во все свои редкие зубы.

— Кстати, вот и тати! — хихикнула я, а волк фыркнул, не одобрив рифму.

— Слышь, девка, — прямо передо мной, спрыгнув откуда-то сверху, возник здоровенный тать. Судя по размерам — родственник Крохи.

— Ну, слышу. Чай не глухая! — в тон ответила ему я. Прикидывая, сколько мне сил нужно потратить на бандитов, чтобы разложить их по краям дороги и ехать себе дальше.

— Слазь с кобылы! — приказал другой мужик.

Ну, слезла, значит. Тут ещё один так обрадовался моей покладистости, что говорит:

— Мы сейчас с тобой того будем…

И показал странный жест руками: постучал ладошкой по кулаку.

— В «камень, режики, бумага» сыграть хочешь? — смело предположила я. — Ну тогда вот тебе мой режик! — и достала бабушкин меч из ножен. — Чем крыть будешь?

Как выяснилось, крыл он исключительно матом. Причём шепелявым и не стройным!

За порчу моего девичьего слуха он и его товарищи поплатились ранениями (не смертельными — воспитательными) в мягкие и особо выпирающие места: то есть в зад, пузо, и некоторые другие части тела. Тех, кто был ко мне ближе, ясное дело, перевоспитывала я, а дальними занимался Тень, изображая из себя ну очень голодного и злого оборотня, возможно больного бешенством.

Спустя какое-то время в тайное логово бандитов ровным рядочком, мерно чеканя шаг, под моим командованием гордо маршировали побитые и покусанные романтики с большой дороги. Волк шёл рядом и откровенно любовался делом своих зубов — почти все бандиты могли похвастаться разорванными сзади штанами, через дыры которых просвечивало грязное белье, либо его отсутствие. Я не считала это особо привлекательным зрелищем!

На встречу нам из ближайшего, сбитого абы как, домика выскочил крепкий, низкорослый мужик. Широкий в плечах. Мордой весь в веснушках. Сплюнул в сторону. Подтянул штаны, и подошёл ко мне. Я, так и быть, слезла с лошади.

— Ты тут главный? — спросила его.

Он прищурился. Осмотрел сначала меня, потом волка.

— А кто спрашивает? — ответил вопросом тать.

— Кто надо, — продолжила увлекательное знакомство я. — Это твои молодцы?

— Мои, — кивнул он. — А чё? Нашкодили?

— Не то чтобы сильно… В общем, мы с ними немного поиграли…

И не успела договорить, как нашу беседу прервал удар по темечку. По моему темечку! Чьим-то чужим, поганым кулаком. Волк огрызнулся и…

Падая, я услышала лишь:

— Васёк, ты чего девушку по голове то?

— А чё? Эта баба нам так накостыляла!.. Пущай полежит немного.

— И то, дело говоришь. — Согласился низкорослый. — Вяжи её, да в землянку тащи. И псину её то же, хорошенько свяжи.

Мы сидели в яме, которую скрывала плетёная решётка. Солнце почти не проступало сквозь заслонку. По тому, насколько похолодало, я сделала вывод, что дело близилось к вечеру. Волк грустно сверкал на меня глазищами. Ему и лапы, и пасть обмотали верёвкой. И смотрел он так печально, потому что прощения просил. «Не знаю я, как так получилось» — читалось в его глазах.

Я пошевелилась. Попробовала развязать здоровенный узел. Вот с детства не люблю быть без движения. Однако освободиться не вышло. Я расстроилась. А тут, как нельзя кстати, явился мой божественный дед… с синяком под глазом. Я даже в полумраке разглядела творение бабушкиных рук.

— Привет! — прокряхтела я. — Откуда фингал?

— Ну не от верблюда же! — буркнул Вей, потрогав больное место. — От бабушки твоей. Так припечатала плошкой, что я звёздочки увидел!

— И за что? Опять с Руи обчистили её погреб? Или за бабами подглядывали в бане? — предположила я.

— Нет. Внучку любимую без присмотра оставили! — всплеснул руками дед, а потом обратил внимание на мою раскоряченную позу. — А что ты делаешь?

— О! — проныла я, выкрутив руки из-за спины, через ноги. — Это такая забавная игра «Амазонки-разбойники» называется. Вот если ты сейчас поможешь мне развязать эти верёвки, я пойду и настукалю кому-нибудь по голове.

— Одобряю, — согласился Вей и дёрнул за хвостик пут. Потом и волка освободил.

— Ну, что? — ухмыльнулась я, потёрла запястья и влезла на спину Тени. — Поиграем?

В один прыжок, мы вылетели из ямы, напугав праздновавших татей. Все переполошились, похватались за дубины, сабельки и луки. Я перехватила крепче, попавшую под руку палицу и оскалилась вровень с оборотнем, прикидываясь такой же, как и он, больной бешенством.

— Кто не спрятался, сейчас получит..! — оскалилась я.

Мы с Тенью славно погоняли местное население. Волк на каждом поставил отметину — теперь у всех татей штаны были с особыми отверстиями для проветривания. Из многочисленной толпы на ногах осталось стоять лишь трое. Главарь запыхался, косил подбитым глазом на оборотня. А крупный верзила по кличке Шотик, никак не мог избавиться от дурной привычки замахиваться на меня своим ржавым топориком. Впрочем, в очередной раз, при попытке достать вертлявую амазонку его оружие застряло в бревне. Чем я решила воспользоваться.

— Эй, шепелявый! — окликнула его я, целясь дубиной.

Тот оглянулся, но не понял, с чего это такого славного парня обозвали не хорошо. Вроде ж говорит нормально. Собственно, я собиралась исправить это.

— Я не шепелявый! — обиделся Шотик, и собрался бросить рукоять топора, чтобы вмазать мне промеж глаз.

Тынц…

— Ссссссстоб себя, стесссссва! — ещё сильнее обиделся тать, лишившись пары передних зубов.

— Я ж говорю, шепелявый! — потирая дубинку, улыбнулась ему. — А я, между прочим, редко в людях ошибаюсь!

— Сас я тебя! — угрожал он, пока у него были ещё штук десять зубов… А как-только мы дружно, всей компанией, пересчитали и их, при этом собрав их ему в ладошку — приумолк. Состроил такую мордаху, что я подумала — ей богу, разревётся.

— Всё, девка, давай мириться, — пропыхтел главарь. — Отзови свою псину.

— А вы драться больше не хотите? — удивилась я, хотя, если честно, сама измоталась.

— Не, — ответил вожак, приблизился, протянул руку, чтобы заключить перемирие.

Я осмотрела немытую, грязную конечность, что заставило мужика потереть её об не менее испачканную рубаху.

— Алекса, — представился он.

— Ориана, — пожала его жёсткую руку я, и уже через секунду оказалась в объятиях главаря татей, посмевшего чмокнуть меня в губы.

— А выходи за меня! Атаманшей будешь! — выдал мужик.

— Боюсь, твои бравые хлопцы мое правление не одобрят! — вежливо отказалась я, пнув его между ног.