Пусть мята напомнит тебе... (СИ)

Глава 22 Лист мяты сквозь прошлое, будущее и время

Открыв глаза, я помнила только одно: я — Ориана — мать, сильная женщина, которая должна оберегать своё дитя. Однако моей Алании не было рядом. Да и окружающее существенно отличалось от того, где я оставила мою девочку. Здесь были люди. Мужчины. По голосам я не могла понять, кто они, знакомы ли мне.

— Почему ты присоединился к ним? Поверил в сказки, мол, дадут всё, чего не пожелаешь? — вопрос, обращённый к товарищу или напарнику, прозвучал из-за тканевой заслонки, отделяющей меня от тревог.

— Насмешил, — пробасил другой мужчина. — Просто смекнул, что лучше уж с ними примириться, чем потерять те крохи, которые есть. Да и подумал, коли они нападать будут, так и мне найдётся, чем поживиться…

— Или кем! — поддерживая его, второй ёмким комментарием выдал свои скромные мечты изувера, жадного до издевательств над живыми существами. — Кстати, знаешь, что мы охраняем?

— А бабу какую-то, — с брезгливостью ответили. — Они её три дня назад притащили. Спит всё время, али умерла? Хрен её знает. Да только сюда редко наведываются. Смену за сменой охранников меняют. Что будем делать после своей? Пойдём, ограбим ближайшую деревню?

— Да. Тело бы бабское пощупать! Истосковался я…

— Ты ещё и об этом думать можешь? Я только на каменных солдафонов гляну, и жить не хочется, не то, что баб щупать! Они все тут, как с того света.

Оба замолчали. Меня это обрадовало, ведь я хотела скорее вернуться к моей Алании. А из-за их болтавни пробраться в тот мир, где есть часть меня, никак не могла. Попробовала сомкнуть веки. Но ничего не произошло — я осталась в полумраке одна.

— Зачем за бабами ходить далеко? Эта ж спит. Если мы её сторожим, знать она — военнопленная. С такими, что хочешь делай и ничего тебе за это не будет. — Рассуждал стражник.

И, наверное, напарник согласился с такими доводами, ведь полотно пропустило слабый свет луны сквозь небольшую щель, в которую просочились и двое мужчин. Они приблизились. Быстро расшнуровали штаны, определились кто из них более изголодавшийся и, не особо рассчитывая на мою покладистость, потянулись к рукам и ногам.

— Прочь от меня! — крик вырвался с животным рычанием.

Один из стражей рухнул спиной на землю, разрывая собственное горло ногтями. Горло второго храбреца пальцами вырвал влетевший в шатёр знакомый мне светловолосый. Его белые гладкие волосы аккуратными пряди легли на плечи и не растрепались даже после таких резких манёвров. Испачканную кровью руку он отвёл за спину, и сосредоточил взгляд на мне.

— Простите моя госпожа, — слегка склонил голову он. Ещё разок посмотрел на уже окоченевшие тела и окликнул кого-то. — Хейла!

Женщина, прибежавшая на его зов, тоже была мне знакома. Она поклонилась низко-низко перед мужчиной, признавая его силу.

— Капитан Грейон? — обратилась Хейла.

— Уберите трупы. И чтоб больше не брали добровольцев из людей! — пнув сапогом мертвеца, он вонзил окровавленные ногти в подбородок подчинённой, приподняв лицо. — На страже должны стоять наши воины, либо воины богини. Кроме меня и Дарейга никто сюда не имеет права входить. Даже ты! Всё ясно?

— Слушаюсь, — отчеканила женщина.

Через мгновение растерзанных стражников убрали. Капитан Грейон присел рядом со мной. Я невольно отползла в сторону.

— Вас больше никто не потревожит, — обещал он свою защиту.

— Алания, мне нужно к ней! — пожаловалась ему я.

— Дарейг сейчас что-нибудь принесёт вам. Это облегчит переход.

В шатёр вошёл человек, укутанный в мантию настолько, что казалось, будто это балахон с руками, а носителя там и вовсе нет. Только запястья были открыты. Дарейг подал мне золотой кубок с тёмным напитком. После долгих прогулок по пустыне, я приняла его и выпила не чувствуя ни вкуса, ни запаха.

Она сидела в чёрно-красной пустоте, прижав колени к груди. Раскачивалась и бормотала что-то. Плакала и злилась из-за того, что я неожиданно бросила её. Подбежав к ней, я обняла за плечи обиженную девушку, свою дочь. Гладила по голове и приговаривала: «Ничего не бойся, я рядом!»

— Ты! — оттолкнула меня она, и я упала, не понимая, чем разозлила.

Бросилась трепать меня, словно тряпичную куклу, ударила головой об песок.

— Вставай! — приказала Алания. — Пойдём, я покажу тебе, что происходит с теми, кто бросает своих детей!

Схватив за локоть, она подняла и потащила меня к тёмной клубящейся дымке. Мы шагнули в неё и оказались в очередном, незнакомом и чужом мире, или сне — я уже не отличала одно от другого. Наверное, моя прежняя жизнь, которой я не помню, была чьим-то сном.

Таких домов я раньше не видела. Сомневаюсь, конечно, но всё же этот был совсем странным, как и то, что находилось в нём: вычурная мебель, коробка с картинками и человечками, другая коробка со льдом, вместо привычной печи или камина — не чадящее нечто с четырьмя огненными пластинами. Как раз около последней суетилась женщина в коротком платье цвета молодого вина. Она что-то готовила. Маленькая девочка с двумя косичками сидела за столом и смотрела ей в спину. Ждала обеда. Хлопнула дверь и в маленьком помещении появился мужчина. Лысоватый, некрасивый, в забавной одежде, совершенно не скрывающей его огромное пузо (прямо, как у беременной). Женщина повернулась к нему. Крепко сжимая сковороду, она обернулась к мужу. Два нецензурных слова вместо приветствия и стало понятно, где провёл ночь и часть дня хозяин дома, какого мнения о нём супруга, и как лучше поступить дальше. То есть они разошлись. Мужчина мигом собрал свои вещи и снова хлопнул дверью. Женщина уставилась в окно и долго, надрывно ревела, не обращая внимания на ребёнка, до сих пор сидящего за столом в ожидании обеда. Девочка слезла со стула, дёрнула маму за юбку и получила такую пощёчину, что детская головка просто чудом удержалась на тонкой шее. В зелёных глазах ребёнка мелькнул пожар злости. Она не расплакалась. Проглотила унизительное чувство и оставила мать одну — мучиться. А ночью, когда женщина уснула, чьи-то маленькие пальчики открыли вентиль на кухне и дом наполнился вонючим воздухом…

Утром приехали кареты с мигающими фонарями на крышах. Из них вышли люди. Девочку забрали и отвезли к отцу и его новой семье. Её маму тоже забрали и отвезли на кладбище.

— Она меня не любила! — сказала Алания. — Ты ведь такой не будешь?

Я не знала, что ответить. А она повела меня дальше.

Маленькая девочка теперь подозрительно, словно прицениваясь, рассматривала мачеху. Женщина раскачивалась в кресле с младенцем на руках. Пела колыбельную. У неё был такой прекрасный голос, как у дивной птицы — мягкий, сладкий. Хотелось слушать и слушать. Малышу тоже нравилось. Он притих, задремал, прижавшись к её груди.

— Я есть хочу! — выглянув из-за двери, заявила девочка с косичками.

— Ты уже взрослая, — улыбнулась ей мачеха. — Попробуй приготовить что-нибудь сама. Вас же в школе на трудах учили? А я уложу твоего братика спать, приду и мы вместе с тобой покушаем. Хорошо?

— Значит его ты кормишь, а меня… — оскорбилась падчерица.

— Он маленький. Он сам не может приготовить. Побудь нашей помощницей, приготовь сама. — Ласково просила её женщина.

Девочка ушла на кухню. Она вскипятила воду, сварила бульон, щедро приправила его ядом от грызунов, и угостила мачеху. Младший братик кричал в своей колыбельке, словно чувствуя беду. Но было поздно. Сестрёнка заглянула в комнату и, посчитав, что ребёнок замёрз, туго спеленала его одеяльцем. А потом и подушку сверху положила…

Отец, когда увидел всё это, сошёл с ума и повесился. Дочка не возражала — он должен был понести наказание за то, что бросил маму и её.

— Она же ничего плохого тебе не сделала, — заикнулась я, глотая слёзы. Тельце маленького мальчика, замотанное в кокон тряпок, стояло перед глазами. Не в силах удержаться на ногах, я просто упала на колени. Безжалостная Алания схватила меня за ворот и потащила.

— Ты должна знать всё! Учись на их ошибках!

Следующей жертвой стала старенькая бабушка, взявшая себе внучку на попечение. И её соседка. За что?

— За длинный язык! — пояснила Алания.

— Валюш, — шепотом позвала пожилая женщина, спрятавшая седины под ярким жёлтым платком. Её подруга доковыляла до забора, отделяющего один участок от другого.

— Чего тебе Галя? — таким было приветствие.

— Не хочу пугать тебя, — начала та. — Но во внучке твоей бес сидит. В церковь своди её, пусть над ней молитвы почитают.

— Да что ты такое говоришь?! — оскорбилась бабушка Валюша и перекрестила несколько раз физиономию соседки.

— Не злись, — дёргала её за рукав подруга. — Ты слушай, что скажу. Я видела, как она кошку дохлую в огороде закапывала.

— Ну и что? Жалко твари, вот и похоронила.

— Ага, по частям! — фыркнула Галина. — Отведи её в церковь, к батюшке! Говорю тебе, не кличь беду!

Бабка лишь рассмеялась и послала соседку к чертям. Когда я увидела мелькнувшую косичку за углом, сердце больно сжалось.

Этой ночью Валентина сладко спала — снотворное помогло. А вот Галина уснуть никак не могла. Пёс во дворе выл и рычал, драку с кем-то вязал.

— Ну, паразит! Я сейчас тебе… — ругалась соседка, открывая двери. Но не успела и на порог ступить, как в круг света влетел и хлопнулся окровавленный, со вспоротым пузом пёс. Бабушка подняла вой, схватилась за сердце и упала бездыханная.

На следующий день бабушка Валя всё-таки повела внучку в церковь. Точнее смогла дотащить её до ворот, да не смогла продвинуться дальше. Потому что девочка упёрлась руками и ногами в столбы ворот. На визг сбежалась вся деревня. Даже поп вышел из храма. Он попробовал по-хорошему, добром и лаской заманить ребёнка в святую обитель. Когда служитель получил плевок в лицо, люди уверовали в одержимость бесами и помогли скрутить девочку, перевести через порог. Она ненавидела всех. Проклинала. Над ней читали молитвы, монотонность которых бесила. Ей хотелось заткнуть уши, но руки крепко были зажаты. Потом её поливали святой водой. И на время девочка сдалась. Поверив в исцеление, взрослые разошлись. Девочка вскочила на ноги и побежала. Споткнулась в саду, окружавшем храм, упала. Запах мяты окутал её, и навсегда остался в памяти о том жутком дне, когда мир объявил войну и ясно дал понять, что она никому здесь не нужна!

Мята преследовала её и позже, когда девочка попала в приют. Нянечка регулярно наливала ей чай с этим растением. А в лечебнице, где было много разных, таких же, ненужных детей, люди в белых костюмах, словно нарочно, выращивали мяту под окнами комнат.

Однажды она проснулась там, где никто не отказывался от неё. Мужчина, выдернувший её из кошмара, обращался к ней, как к богине. Поклонялся. Делал ради неё всё. И постепенно, она действительно поверила, что является большим, нежели никому ненужное создание. Прошлое она забыла — то был сон. Плохой сон, в который нет возврата.

— Теперь ты меня боишься? — спросила Алания, внимательно рассматривая меня.

— Нет. Ты же моя дочь. — Я обняла её, не думая о том, что прижимаю к себе чудовище. Мои мысли зацепились за серьёзный вопрос: кто из нас реален — я или она? Чей мир — больная фантазия: тот, где жила я или тот, который прогнал из себя мою дочь?

Она отодвинулась от меня, заглянула в глаза, но страха и отвращения не увидела. Оттого, наверное, и расстроилась. Стиснула зубы. Нахмурилась.

— Посмотрим, что ты скажешь, когда увидишь наше будущее.

Красивый, темноволосый, зеленоглазый в золотой короне, венчавшей его голову, он шёл по мраморному полу. Его шаги эхом раздавались во всех залах дворца. Спину величественного правителя прикрывали верные помощники: смуглый высокий сухощавый парень в чёрном мундире и бородатый плечистый мужчина.

— Нравятся? — спросила Алания, заметив, как меня тянет к этой троице. — Они твои. Сейчас убедишься.

Маленькая компания толкнула двери и вошла в тронную залу, где в кресле на постаменте сидела моя копия, только какая-то пустая. И никакие шёлковые наряды, блестящие украшения не скрывали моего холода. Зеленоглазый правитель подошёл к той фарфоровой кукле на троне, поцеловал. Подвёл к окну, широким жестом указал на город, алый от закатных лучей. И тихий отчего-то. Наверное из-за того, что большинство его жителей болтались на виселицах.

— Никто не посмеет поднимать восстание. Вы в безопасности! — произнёс он. — Вампиры хорошо охраняют замок. Волки — леса.

— Ты молодец, папочка! — похвалила его маленькая девочка, с такими же яркими глазами.

Правитель поднял её на руки. Не успел сказать дочери, как сильно любит — она вонзила нож ему в спину…

— Он же… — задыхалась от слёз я.

— Он бы всё равно тебя предал. Как меня, как моих прошлых матерей. — Заверила Алания. — Если ты будешь хорошей, это не значит, что он будет таким же!

Мне показалось, что я умерла вместе с моим зеленоглазым правителем.

— Ты ещё любишь меня? — словно издеваясь, спрашивала она. Я не отвечала. Ревела, сев на песок, который снова оказался вокруг. Теперь Алания обнимала меня. — Ну не плачь! Я всегда буду с тобой. Я тебя не предам. Нам не нужны такие папы! Нам вообще с тобой никто не нужен. Не плачь мамочка. Воины, которые сейчас тебя охраняют завоевали для нас соседние государства. У нас будет всё! Потом они захватят весь континент. Мы станем богинями, а о прежних заставим забыть.

— Как ты заставишь их сделать это?

— Вампиры хотят славы и господства. Люди — наживы. Я осуществлю их желания.

— Потом Греойн защищает меня?

— Скажи, симпатичный? — усмехнулась Алания. — Я пообещала ему тебя. И когда мы избавимся от моего папочки, ты сможешь немного поиграть с нашим капитаном. Он будет верным тебе, пока не посадишь его на трон возле себя. Так что надо сразу продумать стратегию, как морочить ему голову подольше. К сожалению, я не настолько сильна, как раньше и приходится идти на банальные женские уловки. Даже воскрешённые уже не те… Но что-то я ещё могу.

Заметив мой ступор, она ласково погладила меня по плечу.

— Мамочка, доверься мне!

Очередное пробуждение я восприняла настороженно. Долго лежала на земле в шатре и смотрела на складки ткани, ожидая, когда войдёт Алания и кошмар продолжится. Скрывать от неё там свой страх было тяжело. Не знаю, поверила ли она в мою игру, но начиная с того момента, как я увидела Тая, — вспомнила всё: кто я, кто он, кто сама Алания. Сначала она взяла под контроль сбежавших из-за Грани вампиров. Это ведь они уничтожали сёла и деревни поблизости своего леса. А потом в план обычной мести вмешались мы. Тогда она решила: зачем отбирать земли, просто так убивать людей, если можно родиться в доме правящей семьи, диктовать свои условия, владеть судьбами. Для этого всего лишь нужно вселиться в жену короля. И я для неё — лучшая кандидатура — та, кто дружит с сильнейшими существами: вампирами и оборотнями. Они уж точно стали бы лучшими защитниками моей дочери. У Шелеста есть все задатки, чтобы возглавить его сородичей. Тень итак вожак стаи, только отказался от этого ради меня. Тай и не знал, какое горе привёл в свою страну — меня!

А теперь самое главное — могу ли я позволить её ожиданиям сбыться?

— Моя леди, — на пороге тут же объявился Грейон — страж, дарованный мне дочерью. Именно страж, а не просто телохранитель. Он ведь защищал меня пока ему выгодно. — Дарейг принесёт сейчас…

— Не нужно! — отказалась я. — Хочу подышать воздухом.

— Как хотите, моя леди, — поклонился вампир, не препятствуя. Краснота моих глаз служила ему гарантом того, что я не сбегу.

Вокруг шатра бродило много воинов из простых людей, которые присоединились к армии кровавой богини добровольно. По сути, все они были бандитами. Однако товарищей-татей я здесь не видела, пожалуй, они единственные, кто пытался дать отпор и сложил свои головы за родину. Зато первенцев Линкарана хватало. Вампиры точили мечи и втайне мечтали всадить лезвия в смертных соратников. Грейон сдерживал их порывы, запретив драться без нужды. Людей он планировал в случае чрезвычайных обстоятельств пустить, как пушечное мясо — в первые ряды атакующих.

Одержимые стояли сплошной стеной, окружая алтарь, и не моргая, глядели на меня. Кажется, они давно перестали дышать. Сейчас я ловила трупный смрад, исходящий от них. Неподвижные — такие же пешки, каких видела Селена на поле у Врат — восставшие мертвецы. Через них Алания следила за своей мамой, вдруг покинувшей её, чтобы прогуляться в одиночестве.

Я прошлась от шатра к треснувшим плитам, открывшим бездну. Бабушка когда-то прыгнула туда, унеся с собой Иную, то есть Аланию. Я посмотрела в черноту провала.

Может это и лучшее решение? — Подумалось мне. Ну, я имею в виду — упасть туда, и забрать с собой её. Но как узнать, не вселится ли она в кого-нибудь другого?

Подняла голову к небу, и, надеясь, что боги услышат, попросила:

— Великие, мать и отец! Помогите мне сделать шаг — о большем и не молю!

Подул слабый ветер — он ведь обещал всегда быть рядом. К моим ногам упал листик крошечный мяты. Алания во мне взбунтовалась. Я, неожиданно, растоптала его, словно мной руководила она.

— Я выполняю данное обещание, — прозвучавшие слова принадлежали Алексе. Он стоял далеко, в толпе смертных наёмников. И его голос до меня доносился ветром.

Выдохнула и замерла, чтобы не мешать убийце исполнять его работу. Но это не так и просто — умереть. Алания испугалась потерять такую возможность — просочиться в наш мир на правах богатой и влиятельной наследницы трона. Усилила контроль надо мной: ноги сделали шаг, второй, с языка уже срывалось «Грейон!». Но я до крови прокусила губы. Ногтями разодрала ладони, сжимая кулаки, возвращая себе чувствительность, возвращая собственное тело разуму. Никто и никогда не будет управлять мной против моей воли!

Я медленно повернулась лицом к убийце. Опустила голову, чтобы не искать его взглядом, и тем самым не выдать. Он достал небольшую трубочку, вложил в неё отравленный дротик и прицелился.

— Давай же! Скорее! — обращалась к нему я, сомневаясь, что услышит и, позабыв о других, в ком есть часть Алании. Грейон, Дарейг — сторожевые псы моей девочки — будто услышав сигнальный свисток, направились к Алексе.

— Давай! — мой крик пронёсся над площадкой, подняв на ноги всех вампиров и наёмников.

Дротик таки полетел. Даже молниеносный капитан Грейон не успел поймать его или отбить. Жаль только самого убийцу — Дарейг добрался до него первым, вонзив в живот, выхваченный у кого-то меч. Поднялся бунт. Смертные собирались отстаивать своих и напасть на вампиров, не разбираясь за что положили их товарища.

— Спасибо, друг, — успела поблагодарить его я. Алекса был точен как никогда. Слабый укол, вроде бы и не мог меня убить, но повалил на землю. Яд действовал: пальцы синели, вены отчётливо проявлялись, набухали. Желудок свело коликами. Появилась отдышка. Лёгкие словно разрывало. Смерть уже шла за мной. Пожинательница… Я видела её. Она отделилась от тени ивы и медленно надвигалась. Она сняла капюшон своего истрёпанного временем наряда, показав истинное лицо, объятое пламенем.

— Ши… Шисей, — сообразила я, вынырнув из тумана предсмертного бреда. И тут меня осенило: ведь Алания не даст умереть — поднимет, воскресит, как прочих одержимых. Бабушка тоже стала бы такой, если бы не огонь. Всё живое на свете боится его. Из последних сил, я заставила себя встать на четвереньки и ползти к демону. А он окрашенный синим огнём, распахнул объятья, попав в которые я должна была сгореть вместе с тем, что сидело сейчас во мне. Вампиры быстро перебили человеческих наёмников. Грейон и Дарейг (личность и участие которого во всём этом оставались для меня загадкой) переключились на Шисея. Они стреляли в него из лука, метали ножи — но пламя не остановили. Одержимые выли и кричали. Бросались на него — сгорали и устилали путь демона собственными трупами. Прочие подойти к нему не отважились.

— Продержись совсем немного, — шептал ветер. — Они уже рядом.

Тай и Каноний нашли способ перебраться через границу и столпы. Я бы многое отдала, чтобы ещё разок посмотреть на любимого. Наверное, он сердится и отправился меня искать. Не обнаружив вражеской армии, удивился. Потом узнал от настоятеля о моём подвиге и совсем рассвирепел. Простит ли? Тень обязательно приведёт их всех сюда. Но поздно.

— Не успеют! — ответила ветру я, подавляя в себе чужой разум и не сводя взгляда с горящего мужчины. Всё расплывалось. Удерживать рассудок в узде не получалось. Я боялась забыться и очнуться уже куклой. Шисею оставалось сделать один шаг ко мне и муки закончились бы.

В самый ответственный миг между нами возник кто-то ещё. С трудом подняв голову, я сосредоточилась на мягкой улыбке женщины. И испугалась. Уставилась на Ринару.

— Ты с ними?! — промямлила я. Хотя стоило сказать «вы», ведь Локай никогда не оставлял жену.

— Мы с тобой, моя девочка! — сказала женщина, положила ладошку мне на лоб. Её прикосновение подарило лёгкость, прогнав тяжесть отравы. Я выровнялась, посмотрела на руки, лишённые мертвенной синевы — чистые, светлые. Снова обратила всё внимание на колдунью.

— Как? — уставилась я на Ринару.

— Шшш, — подмигнула она, помогая мне встать.

Локай заслонил нас от солдат Алании, Грейона и вампиров. Он крепко и нетерпеливо сжимал рукоять своего меча, спрятанного в ножнах. Помнится, раньше мастер отказывался обнажать лезвие.

— Вы много бед натворили. Раскайтесь и уходите. Или примите наказание! — заговорил он к ним.

— Отдайте её! — жадно потребовал Дарейг.

— Силы не равны, — воззвал к здравому рассчёту Грейон. — Мы разорвём вас на части. Лучше по-хорошему отдайте нам мать богини и уходите. Либо, если она так вам дорога, то присоединяйтесь.

Локай расхохотался так громко и едко, что его смех навёл ужас даже на меня. Я вздрогнула, заметила, что и остальные поморщились.

— Ты не знаешь, кто перед тобой? — спокойным, но полным угрозы голосом спросил мужчина. — Посмотри внимательно. Инстинкты не должны тебя обмануть.

И он слегка вытащил меч. Из ножен полыхнуло голубое холодное пламя. Вампиры отшатнулись. У мужчины в руках горело оружие великого бога справедливости Линкарана. А это означало только одно — с нами делили хлеб, лежак и костёр сами боги! Ну, если сей артефакт не украл какой-нибудь смертный мастер меча.

— Отвернись, милая, — шепнула Ринара. — Не бойся.

Я послушалась. Шисей перешёл к Локаю, а потом поляна вспыхнула. За моей спиной кричали и выли от боли. Страх холодил жилы во мне. Алания, ещё не рождённая, дрожала. Она боялась умереть, как её игрушки.

Наконец всё стихло. Мне позволили взглянуть на место казни целой армии. Вампиры, мертвецы, люди — серыми статуями застыли в разных позах. Передо мной стоял целый жуткий сад безумного скульптора.

Вей воплотился рядом со своим Отцом и, оценив изваяния, подул на них. Те тот час осыпались пеплом. Да и следов от них не осталось — ветры деда согнали мусор к яме. Великий и страшный (но для меня просто уважаемый и весьма привлекательный) бог Линкаран, известный некоторым смертным, как мастер Локай, всё ещё сжимал в руках огненный меч. Маленькие игривые сквозняки вокруг него превращались в небольшие ураганы-воронки, подхватывали пламя Шисея и кружились, кружились. Земля затряслась. В бездну рядом со мной повалились разломанные плиты. Небо заволокли фиолетово-розовые тучи. Засверкали молнии. Огромный валун, сломав пару деревьев прикатился неведомо откуда и заслонил собой впадину в земле. Но стихии на этом не ограничились и продолжали буйствовать.

— Милый! — нахмурилась Ринара. Локай понял её без дальнейших укоров и быстро спрятал оружие в ножны. Погода мигом изменилась.

— Шисей, тебе пора попрощаться. — Настоятельно обратился он к демону.

— Думаешь, мне это удовольствие приносит — торчать в изношенном теле? Давай уже — вызволяй! — без толики уважения посмел разговаривать с ним тот.

Бог покачал головой, потом ухватился за язычок огня и потянул его, как ниточку, намотав на эфес. Свет от Шисея постепенно угасал и угасал, а потом потух, впитавшись в меч. То, что оставалось от колдуна, обликом которого пользовался демон, истлело.

— А теперь с тобой разберёмся, — перешёл к решению моего вопроса Великий Отец.

Я приготовилась проститься, но более уважительно, чем Шисей. Почему собиралась умереть? А какой ещё судьбы ожидать той, кто принесёт в мир кровавую богиню? Но обошлось без убийств. Ринара положила руки на мой живот и отняла их удерживая крошечный светящийся шарик.

— Иногда боги должны вмешиваться в судьбы своих детей! — подмигнул Локай, и улыбнулся одной из своих редких тёплых улыбок.

— Что это? — спросила я, глядя на сгусток света.

— Она, — ёмко объяснила Ринара.

— Что ты с ней сделаешь? Уничтожишь? — вздрогнула я. Расставаться с частичкой себя было как-то не правильно. Я привыкла считать её своей дочерью. — Может не стоит? Пусть останется. Я попробую воспитать её другой, хорошей. Научу её доброте, чести.

— Нет! — не согласился Локай, однако мягко, хоть и категорично. — Есть такая порода существ, в которых жестокость и жажда насилия выше, чем у других. Она будет проявляться во всех воплощениях. И, к сожалению, неискоренима. Как бы ты ни старалась, ни пыталась наставить её на праведный путь, она найдёт выход к тьме.

— Но ты ещё будешь мамой, — намекнула Ринара.

— И хорошей! — согласился с ней божественный супруг.

— А я буду классным прадедом! — влез Вей.

Его родители посмотрели на него с подозрением.

— Мы с тобой позже поговорим! — сцедил строгий Великий Отец, и я поняла: а) Вей уже где-то нашкодил; б) огненный меч в этой семье иногда используют не по назначению, то есть в качестве наказательного ремня! Ветренник сразу потёр «место родительских диалогов», шумно вздохнул и опустил голову.

Я не удержалась — хихикнула.

Из-за деревьев послышался боевой вой Тени. За ним торопилась целая гвардия спасения. Раздавались родные голоса. Шелест и Тай подгоняли друг друга. Ольгерд просил не ломиться напролом. Верон и Симон соглашались с ним.

— Пора прощаться, — поцеловала меня в лоб Ринара, оглядываясь на шумные дебри.

— Сотрёте мне память, чтобы я никому не рассказала о произошедшем? — предположила я.

— Зачем? — снова рассмеялся Локай. — Хорошая легенда нам не помешает. Легенды — это связь людей и богов. Так что, придумай достойную вечности историю, Ориана.

— Постараюсь, — пообещала я.

— Только не такую, как у твоей бабушки! А то про Златоусого и колдуна она целые поэмы слагала, а про меня всего две коротенькие повести… — бурчал Вей.

Он всё же получил свой законный подзатыльник от Отца.

— Мой авторитет же пострадает! — тут же возмутился мой дед. — Не мог подождать, когда исчезнем?

И все трое вознамерились раствориться в прозрачной белой дымке.

— Ринара, а что будет с ней? С Аланией? — не удержалась я от беспокойства о той, которую звала дочерью.

— Не волнуйся о ней. Мы отправим её в родной мир. Или найдём для неё подходящий. Но в этом ей места нет!

Мне было жаль ненужную богиню. Очень.

Боги покинули поляну. И когда на неё ворвались мои друзья, я сидела на крошечном пятачке зелёной травы, уставшая и сонная. Король подбежал ко мне, остановился. Осмотрелся. Приказал воинам осмотреть окрестности. Основная часть рассредоточилась, с повелителем остались лишь приближённые, две амазонки, вампир, оборотень, генералы. И только сейчас его величество дал волю чувствам… Чуть не прибил. Орал так, что весь лес и ближайшие окрестности слышали: Ориана — дура полнейшая, возведена в ранг отсталой кретинки, врунья, предательница и вообще, по таким виселица плачет.

— Да! — поддерживала его Фаина, опираясь на плечо Войки. Та смотрела на меня с тревогой и слезами. Старшина Кодиак, настоятель и генерал Симон посмеивались. Воины держались в стороне, ожидая приказа закрыть уши и глаза. Но Ольгерд забыл его отдать и теперь все любовались моим позором.

— Я тебя убить готов! Задушить… — не останавливался Тай. Шелест уточнил.

— Задушить! Вот этими руками! — и руки Крохи показал — у него же они громадные.

— Да! — не забыла поддержать Фая.

— Смелая, вражескую армию она увела!

— Кстати, где они? — заинтересовались Ольгерд и Верон.

— Сгорели, — зевнула я, надеясь, что король переключится на тему войны, а не продолжит придумывать мне достойную кару.

— Да я из-за тебя чуть с ума не сошёл! — всё громче кричал он.

— Два раза! — подсчитал вампир.

— Да! — брякнула своё коронное сестра, видимо от переизбытка чувств, другие слова вспомнить не могла.

Я продолжала сидеть на земле и наблюдать за ними. Иногда зевала и обнимала волка. Тень облизывал меня — единственный, кто просто демонстрировал радость от того, что я жива, и не хотел загрызть. Или у него облизывание — способ утопить в слюне?

— Почему ты молчишь? Скажи хоть что-то в своё оправдание! — потребовал Тай.

Окружившая меня толпа ждала.

— Спать! Хочу. — Смогла выдавить из себя я, попыталась прилечь и отдохнуть прямо на полянке.

Описывать угрозы и дальнейшие действия Тайрелла не буду — не для летописи, да и для легенды не подходит. Скажу только, что когда он успокоился, то крепко обнял.

— Я люблю тебя, ненормальная амазонка! — шептал король.

— Да! — поддакнула Фая.

— Это ты сейчас по поводу «ненормальной»? — полюбопытствовала Войка.

— Ты расскажешь, что здесь случилось? — Ольгерд хоть и радовался, но не забывал о насущном.

— Да, — использовала Файкино словечко я, и к ближайшему совету знати, сидя рядом с Вероном и Симоном поведала сочинённую мной легенду о гостях из других миров и богах, которые бродят среди нас потому, что им тоже интересно посмотреть, чем и как живут их создания, ведь им не чужды собственные дети с их проблемами.