Путь попаданки. Книга 1 (СИ)

Глава 5

— Вы предлагаете мне дружбу, гранд Арарипе? — пролепетала я, чувствуя, как меня бросает в жар.

Надо же, сейчас этому коменданту даже больная нога не помешала!

Он смотрел на меня с таким обожанием, под которым угадывалось вожделение, что я ощутила внутреннюю дрожь.

Прокля́тая книга! Там ни о чём таком сказано не было!

Королева жила уединённо, фаворитка упоминала, что Бланка была неверна королю, но я считала это просто поклёпом. Ревностью и клеветой.

— Я предлагаю вам защиту, ваше величество!

Он схватил меня за обе руки и принялся покрывать их поцелуями, только тогда я окончательно пришла в себя.

— Гранд Арарипе, как вы смеете?!

Я вскочила, опрокинув стул.

Пошатнулась, оказавшись на краю балкона, голова закружилась. На миг мне показалось, что сейчас меня выкинет обратно в свой мир. Не успела обрадоваться и вздохнуть с облегчением, как всё прошло.

— Останьтесь со мной, ваше величество! — воскликнул комендант, и я ощутила себя много лучше. Связь с новым телом укрепилась.

Зараза! Это комендант вернул меня обратно? Надавать бы ему леща! Ладно, достаточно просто припугнуть!

— Я замужем за вашим господином, за вашим королём, гранд! Как вы можете предлагать мне предательство?! И уже готовы поступиться честью? Вы же должны меня беречь и охранять!

Я решила воззвать к чести дворянина. В той книге, в Португалии тех времен понятие «чести» было сродни кредитному рейтингу. Низкий — никто тебе руки не подаст. Из банков, ссужающих деньги.

Комендант — человек военный, достойный во всех отношениях, страсть к юной деве, заточенной в его власти, затуманила ему разум, но сейчас я приведу его в чувство.

Мой тюремщик поднялся на ноги и зло посмотрел в мою сторону:

— Вам ли говорить о чести, синьора?! Невиновных корона не наказывает. Чем провинились вы перед его величеством, что он не пожелал вашей красоты и молодости? А что до моей чести, так следите за своей. Вы уже запятнали себя этой ссылкой!

О, теперь я же виновата!

Мужчинам свойственно во всём винить женщину. Покопавшись в памяти королевы, я не нашла за ней вины. Немудрено: её единственный порок — неумение расталкивать локтями соперниц.

— Я так понимаю, вы мне не поможете? — процедила я.

— Зачем вам оставаться здесь дольше, чем хочет ваш супруг? Разве вы не хотели соединиться со своим венценосным супругом?

Он произнёс слово «венценосным», будто король был сифилитиком. Понятно, обиделся.

Оскорбился, видите ли!

— Я боюсь и прошу у вас защиты, гранд Арарипе. Мне надо было просто обдумать мой разговор с супругом, примириться с мыслью, что моя жизнь круто изменилась. Возможно, написать брату-королю. Я лишь просила у вас передышки. Не думала, что вы способны воспользоваться слабостью пленницы.

Я повернулась, чтобы уйти, но комендант ухватил меня за руку. Я посмотрела на него так, что тут же получила свободу.

Гранд побледнел и отступил с лёгким поклоном, и когда уже я оказалась у двери, взялась за ручку, чтобы скорее оказаться в безопасности коридора, как комендант произнёс:

— Ваше величество, вы ещё вспомните мою доброту. И пожелаете о принятом решении. Герцог Каста далеко не так любезен и щепетилен, как я.

— Возможно, пожалею, гранд. Но сохраню честь и бессмертную душу.

Португалия тех лет была католической и крайне религиозной. И пусть это не совсем реальность, а книга, всё же написана по мотивам истории.

Значит, упоминание Бога поможет привести в чувства любого благородного идальго.

По крайней мере, спасёт меня от насилия или принуждения. То, что я королева, ничего не значило без поддержки короля. Я чужачка, опальная и ненужная жена.

И все вокруг это прекрасно понимали. Некому меня защитить, значит, буду сама стараться. На моей стороне знание истории, людей той эпохи и страстное желание вернуться домой.

Я вышла в коридор, где меня уже поджидала Ирен, присевшая на табурет у противоположной стены. И тут же увидела, что не она одна.

Чуть поодаль, оперевшись о стену и сложив руки на груди, стоял великан, которого представили как слугу герцога Каста.

Хотя он более походил на разбойника с большой дороги или кузнеца, не научившегося в своё время обращаться с огнём: правая щека Хьюго, как звали его, была обезображена ожогом.

Завидев меня, он встал прямо и поклонился. И так же молчаливо исчез. Побежал докладывать господину.

— Он давно здесь? — шёпотом спросила я Ирен.

— Пришёл сразу после нас, но стоял тихо, меня ни о чём не спрашивал. Что случилось, ваше величество? Вы бледны и рассержены.

Ирен знала настроение королевы едва ли не лучше её самой.

— Комендант мне не поможет, — бросила я, и уже когда оказалась в своих покоях, отозвала других служанок, чтобы поговорить с Ирен.

Та кивнула и активировала артефакт молчания. Он походил на хрустальный шар и имелся в каждом доме, где того требовали обстоятельства. Подслушать при его активации невозможно, он одинаково хорошо действовал в любом закрытом помещении.

И к счастью, у королевы его не отобрали. Вероятно, считали Бланку покорной овцой, неспособной к серьёзным тайнам.

— Мне нужно написать письмо брату-королю. Сможешь найти человека, чтобы письмо отправили?

Ирен призадумалась.

— Дело трудное, ваше величество. Вы пытались раз с год назад, но гонца перехватили. Нас тогда и отправили в эту дыру, потому что здесь комендант справно выполняет свои обязанности.

— Я только что с ним рассорилась. На него надежды нет.

Я быстро пересказала Ирен всё, что случилось. Она вспыхнула и тут же потянулась к ножику, всегда висевшему у неё на поясе. Многие мужчины посмеивались и называли его не иначе как зубочисткой, но Ирен метала ножи не хуже заправского ярмарочного фокусника, зарабатывающего этим себе на жизнь.

И те, кто в этом убедились на своей шкуре, уже никому ничего не расскажут.

— Не стоит о него мараться. Его наказание — быть заточенным здесь до конца его дней. Принеси бумагу и чернила. Я попытаю счастье вновь. Дай мне подумать.

Ирен кивнула. Она оберегала тело и душу королевы больше, чем мать Бланки. И была её единственной подругой.

Однако и она посмотрела на меня с неким удивлением. Мол, что на вас нашло!

Бланка смирилась и быстро угасала, а сейчас перед ними была особа, желающая действовать.

Видимо, это настолько не вязалось с прежним обликом королевы, мирно вышивающей крестиком у окна и глотающей слёзы, что было даже подозрительно. Ирен украдкой делала в мою сторону охранные знаки, призванные изгнать нечистого.

Пока она возилась с сундуками, где хранила письменные принадлежности (Бланка не любила писать и читать что-либо, кроме Писания), я подошла к столику для вышивания у окна. Бланка развлекала себя тем, что рукодельничала над рушником для иконы Богоматери для местной часовни.

Работа была закончена на две трети. Искусная, тонкая, я никогда не видела такой красоты, сотворённой человеческими руками!

В душе что-то откликнулось. Работа была важна для королевы. Она знала, что скоро покинет этот свет, хотела оставить после себя память.

Я протянула руку, коснулась лика Богоматери, и меня осенило! Вот он, выход. Конечно же!

— Ирен, готовь ещё одну бумагу! — крикнула я так, что служанка чуть не упала, присев на корточки. — Мне надо написать записку герцогу. Мы встретимся с ним в часовне через полчаса.