Путь попаданки. Книга 1 (СИ)

Глава 8

Я не стала ни с кем делиться этим предложением нечаянной помощи.

Не то чтобы не доверяла Ирен, но, во-первых, нас могли подслушать, во-вторых, пока я сама не решила, кому следует доверять.

В книге королева сразу покорилась воле супруга. Обрадовалась, как с насмешкой писала фаворитка, и полетела на огонь. Немудрено, мол, что он спалил её. Огонь чужой страсти, потому что не надо, мол, мешать истинной любви!

Но я была не Бланка. Возможно, каким-то мистическим образом я попала сюда, чтобы её спасти? Тьфу ты, что за ерунда? В книгу?

Это же нереальные люди! Может, я вообще во сне и каким-то образом не могу никак проснуться?

В коме, например.

В любом случае, чтобы этот душный кошмар скорее закончился, необходимо спасти королеву.

— Я чувствую боли в животе, — произнесла внезапно, выронив Писание.

Я открыла его, чтобы избежать разговоров с Ирен. И думала пока над тем, что в другой, настоящей своей жизни тоже верила в Бога. Когда была маленькой.

Отец ушёл из семьи, лишь мне исполнилось семь. Он взял с меня обещание быть хорошей девочкой, и я была ею! Молилась на ночь неистово, как этой Бланке и не снилось, но Бог остался глух к моим мольбам. Как и мой отец.

Наверное, им обоим было не до меня.

Бог не ответил и на молитвы Бланки. Она так и не поняла, что ей как бы говорят свыше: эй, бери судьбу в свои руки, девочка!

И я взяла за нас обеих. Надеюсь, когда она снова очутится в своём теле, будет мне за это благодарна.

— Опять боли? Я позову духовника, его чтения Псалтыря всегда вам помогали.

Ирен металась по комнате, открывая окна, но от этого духота не уменьшалась, а лишь усиливалась. Тогда она налила в тазик холодной воды из кувшина и промокнула ей мой носовой платок, чтобы приложить его к моему лбу.

Я же лежала на постели и не забывала жалобно поскуливать. Испытывала муки совести от того, как растерялась Ирен, будто её госпожа собралась помирать. Я увидела на её лице эту мысль: уж не отравил ли комендант королеву по тайному приказу герцога?

Я даже натурально похолодела, так мне показалась эта мысль здравой. А что? И вести непокорную Бланку никуда не надо. Померла. Помаялась животом ещё накануне приезда герцога, хворь эта с ней приключалась, как я подозревала, от нервов, регулярно.

Свидетели есть, а с прочих не спросят.

— Нет, — вымолвила я тихим голосом. — Позови доктора Алонсо.

— Доктора? — переспросила Ирен, будто я сморозила невероятную чушь.

Я быстро порылась в доступной памяти Бланки: она почти не виделась с этим доктором, который слыл человеком со странностями. С какими точно — никто не знал.

Вроде любил препарировать тела собак и рогатого скота, но здесь я не видела ничего необычного.

— Вы уверены, ваше величество? Говорят, он слегка тронутый, его лекарства могут быть опасны.

— И оставь меня с ним наедине. Я буду осторожна.

— Наедине? Но это против правил, — Ирен стояла на своём. Она привыкла, что королева — женщина мягкая, привыкла во всём ей доверять. Чаще всего это спасало Бланке жизнь. Но я не Бланка!

— Моя репутация столь безупречна, что ей ничто не повредит. И это же доктор. Мне нужен его совет.

Словом, Ирен посмотрела на меня так, будто душевный недуг доктора Алонса вдруг перекинулся и на меня. Ушла выполнять приказ, разве что лоб мне напоследок не потрогала.

А я подумала, что сама книга или судьба послали мне этого доктора.

Прибыл он почти сразу вместе с той же Ирен. Она нехотя вышла только после того, как я всё-таки дала потрогать себя и убедиться молочной сестре, что жара нет.

— Я слушаю вас, господин Алонсо. И благодарна вам за предложенную помощь. С нетерпением желаю услышать, чем вы можете мне помочь, — начала я, внимательно следя за коротышкой.

Он был не слишком опрятен даже для обычного гражданина, а уж для доктора и подавно.

Сальные редкие волосы до плеч, всколоченная жидкая бородёнка чёрного цвета то ли от чернил на пальцах, коими он частенько почёсывал подбородок, то ли от немытости.

Но мне было не выбирать.

— Ваше величество, — зашепелявил посетитель, а масленные, глубоко посаженные глазки грозно сверкнули. — Мне надобно вас осмотреть, чтобы вынести вердикт.

И посмотрел так, словно хотел добавить: за нами наблюдают, надо быть вне подозрений.

А у меня они тут же родились. Больно вытягивал доктор шею, словно уже представлял, как будет ощупывать меня в самых сокровенных местах.

— Я подчиняюсь, но согласно предписанию Святой церкви, могу предложить вам только осмотр поверх нижней сорочки. И в присутствии моей служанки.

Предписания действительно существовали. Доктор, как мужчина, был допущен и к королеве, если того требовало здоровье последней, но тут необходимы меры предосторожности. Ранее Бланка не допускала его до своего тела совсем, предпочитая учёную сестру-монахиню, помогающую отцу Гомешу в часовне по праздникам.

А так как жила она не в замке, а как и полагалось, в монастыре, путь до которого занимал часа два, то приходилось её ожидать порой и дольше.

Бланка привыкла терпеть. И физические страдания, и духовные.

С поддержкой Ирен, изображая страдания на лице и готовность их переносить, я освободилась от верхнего платья и легла на кровать на спину. Прикосновения доктора к моему животу были осторожные, деликатные. Я чуть было не прыснула со смеху, когда он мял живот возле пупка, но вскоре мне стало не до веселья.

Рука доктора, его склонённое надо мной лицо наводили на мысль, что он испытывает возбуждение от прикосновения ко мне.

Такое сильное, острое, что я ощущала его как плиту, вдавливающую меня в кровать.

И ждала, пока затянувшийся осмотр, наконец, закончился. В присутствии Ирен доктор Алонсо ничего мне не сделает, а надо быть очень аккуратной, отталкивая возможных союзников.

Мне позарез нужно вернуться, я хочу снова стать собой — студенткой истфака, над которой нависает угроза не найти приличную работу, а не потерять жизнь.

Всё, что я читала в книгах, о чём додумывала, изучая мемуары или исторические сводки, вдруг предстало передо мной живой стеной, отделяющей от прошлой жизни.

— Разрешите мне поговорить с вами, ваше величество. Боюсь, ваше состояние серьёзнее, чем я полагал — шепелявил доктор, пронзая меня взглядом. Он отошёл к тазику омыть руки, а я накинула на себя а-ля халат с расшитыми по краям рукавов и подола красными цветами.

Расцветка более соответствовала фаворитке. Покопавшись в памяти Бланки, я поняла, что она его и подарила, что уже само было по себе неслыханной дерзостью. Но с молчаливого согласия короля сносили и не такое.

Я подошла к окну, велев его открыть настежь. Во-первых, душно, во-вторых, пусть доктор сдерживает свои порывы, боясь, что нас могут подслушать.

— Ваше величество, эти боли в животе, они носят определённый характер, — начал Алонсо, облизав губы. — Вам говорили, что они лишь отражение вашего внутреннего состояния?

— О чём вы? Я не сильна в целительстве.

Пусть изъясняется определённее. Я смотрела пристально, и доктор истолковал всё в своём ключе. Осмелел:

— Они говорят о том, что вам необходим мужчина. Ваше тело просит ребёнка, и если естество не получит требуемого, вы умрёте.