Ранчо "Счастливое сердце"

Глава 10

— У тебя проблемы, — сказала я, отвечая на звонок Сабрины на медиа-панели моей машины.

— Я знаю. Извини. У меня такая история. Последние две недели я работала под прикрытием.

— Ты уже можешь рассказать мне об этом?

— Ответ отрицательный.

Я покачала головой.

— По крайней мере, ты в безопасности?

— Эм, смотря что для тебя значит «в безопасности».

— Не смешно, Сабрина. Я волнуюсь.

Она рассмеялась.

— Не волнуйся. Со мной все будет в порядке.

— Мхм, — проворчала я. — Что ты делаешь сегодня вечером?

Был канун Рождества, и одной из наших давних традиций было проводить его вместе. Последние пару лет я возвращалась в Прескотт на каникулы, и хотя я была счастлива быть со своей семьей, я также скучала по тому особенному времени со своей лучшей подругой. Наш типичный вечер всегда включал в себя выпивку и поедание нездоровой пищи, просмотр мюзиклов и подпевание во всю глотку.

— Мои планы на сочельник печальны, — сказала она. — Я буду пить в одиночестве. Наблюдать за Чикаго в одиночестве. Ужасно скучать по тебе. В одиночестве.

— Сумасшедшая идея. Садись в самолет и приезжай ко мне в гости. Есть ранний утренний рейс в Бозмен. Я подъеду и заберу тебя. У нас будет целый час езды, чтобы поговорить, а потом ты сможешь познакомиться с моей семьей за рождественским ужином.

Она вздохнула.

— Хотела бы я это сделать, на самом деле. Я бы даже смирилась с погодой, но мне нужно быть в Сиэтле. Я так близка к тому, чтобы прорваться к своему источнику, что не хотела бы пропустить это, потому что он решил проболтаться, пока я буду в Монтане.

Я надулась.

— Хорошо.

— Составишь мне компанию на некоторое время? Расскажи мне, что у тебя нового.

— Ну, я, э-э, уволилась…

— Черт! Фелисити, я должна идти. Мой источник звонит.

— Будь осторожна! — крикнула я, но она уже повесила трубку.

Мне это не понравилось. Ни капельки. У меня было плохое предчувствие по поводу этой ее истории.

Сабрина никогда раньше не оставляла меня в таком неведении. Обычно я получала маленькие лакомые кусочки или ее общую идею. Ее молчание по этому поводу, вероятно, означало, что она ввязалась во что-то опасное.

Я бросила свой телефон в подстаканник и продолжила ехать в сторону ранчо Сайласа. По наитию я решила доставить ему рождественский подарок.

Ранее сегодня вечером мы с мамой ужинали с Джессом, Джиджи и детьми. После того, как мы покинули фермерский дом, мы вдвоем обменялись подарками и выпили по бокалу вина, прежде чем она заснула, а я пошла домой. Но в ту секунду, когда я переступила порог своего темного и пустого дома, я схватила подарок Сайласа и развернулась обратно к своей машине.

Мы не виделись с тех пор, как он отвез меня в Квонсет два дня назад, и мой неожиданный визит был рискованным. Мои нервы трепетали, как волшебные прыгающие бобы, но я действительно хотела его увидеть. Нет, мне нужно было его увидеть.

Я воспроизводила его слова, сказанные на днях, и чрезмерно обдумывала их, как он и предсказывал. Мы встречались? Мы держали это в секрете? Что это была за штука? Я понятия не имела. Проведя немного времени вместе, возможно, я смогла бы лучше понять наши отношения. Текстовые сообщения, которыми мы обменивались, просто не подходили для меня.

И даже если бы сегодня вечером все пошло наперекосяк, у меня, по крайней мере, была бы возможность насладиться пейзажем. Луна и звезды были яркими, а свежий снег, который выпал ранее, искрился на равнинах, как сказочные огни. Это было похоже на прохождение сцены из фильма.

Я любила Монтану.

Въезжая в арку входа на ранчо, мои нервы были на пределе, но улыбка тронула мои губы. Учитывая все, что изменилось за эти годы, было приятно видеть, что вывеска не изменилась. Все было также, как я помнила.

Два огромных бревна возвышались на своих каменных основаниях. Поперек них лежало другое бревно, такого же размера, с выбитым в центре Ранчо «Счастливое сердце». С балки свисала металлическая вывеска, раскачивающаяся на двух толстых цепях, на которой был изображен бренд ранчо: простое сердце.

Это не было модно, но это было романтично. Я всегда думала, что это место заслуживает слогана.

Тем, кто пройдет под этим знаком, будет везти в любви и в жизни.

За указателем длинная, усыпанная гравием аллея, обсаженная высокими деревьями, вела к дому Грантов. Я протаранил ограждение для скота и медленно покатил по огромной гравийной площадке, которая соединяла все здания ранчо.

В дальнем конце находился огромный деревянный сарай. Справа от него находился массивный сарай для сена. Слева от него располагался дом Грантов. Как и все другие здания здесь, сам дом был огромным. Я была внутри всего один раз, но была впечатлена сводчатыми потолками и обширным пространством. Это так отличалось от старого, тесного трейлера, в котором я выросла.

Я въехала на посыпанную гравием стоянку ранчо и припарковалась рядом с грузовиком Сайласа у сарая. Ночь была тихой, и мои новые зимние сапоги до колен хрустели по свежему снегу, когда я шла к квартире Сайласа с задней стороны сарая. Однако, когда я услышала голоса, доносящиеся из главного дома, я сменила направление и поднялась по ступенькам парадного крыльца Грантов.

Я протянула руку, чтобы постучать в дверь, но резко остановилась, когда поняла, что это были не просто голоса, это были крики Сайласа и его отца Эллиота.

— Ты действительно собираешься упираться? Даже если это будет стоить нам тысячи? — крикнул Сайлас.

— Это мое решение! — крикнул Эллиот в ответ. — Я занимаюсь этим чертовски дольше, чем ты, и не нуждаюсь в том, чтобы ты все подвергал сомнению. Ради всего святого, я тот, кто научил тебя управлять этим ранчо.

— Остановитесь! — вмешался женский голос. — Вы оба. Сегодня канун Рождества, и вы обещали не ругаться. — Я предположила, что этот голос принадлежал Оливии, маме Сайласа.

Крики прекратились, и в мою сторону донесся глухой звук шагов. Я попыталась отступить, но все еще была близко к двери, когда она распахнулась и Сайлас выбежал наружу.

— Ааа! — Я отшатнулась назад, когда его грудь столкнулась с моей.

Его руки метнулись вперед и поймали меня за руки, поддерживая прежде, чем я смогла упасть или выронить его подарок.

— Фелисити?

— Привет. Извини.

— Что ты здесь делаешь?

Я подняла подарочную коробку между нами.

— Рождественский подарок.

Он отпустил меня и провел рукой по волосам, прежде чем оглянуться через плечо на открытую дверь. Он откинулся назад и захлопнул ее, затем потянул меня за собой. Я молча последовала за ним, когда он повел меня мимо наших машин и вдоль сарая к задней части. Когда мы втиснулись в его квартиру, он отпустил мою руку.

— Выпьешь чего-нибудь? — спросил он через плечо, топая по коридору на кухню.

— Э-э, конечно. — Я задержалась в холле, давая ему время остыть.

Пока он хлопотал на кухне, я осмотрела его квартиру с порога. Я не видела все помещение целиком, но только с порога я могла сказать, что он сделал невероятное количество обновлений с тех пор, как я была здесь в последний раз. Это место было почти неузнаваемо.

Прачечная справа была выложена плиткой и покрашена. Ванная комната слева от меня была совершенно новой. У нее были потрепанные стены из барнвуда, выложенный плиткой душ с водопадным краном и металлическим бачком в качестве ванны на дальней стороне под окном из стеклянных блоков.

Медленно продвигаясь дальше вглубь помещения, я осмотрела широкую главную комнату. На кухне были шкафчики из орехового дерева и столешницы из мрамора. Приборы из нержавеющей стали были новыми и первоклассными. Сайлас отделал полы дорогим шоколадным кленом, а старую мебель заменили диваном и креслом из верблюжьей кожи. В спальне на чердаке, нависающей над нами, в центре стояла огромная кровать-платформа, с одной стороны — шкаф, с другой — книжная полка.

— Это потрясающее место. — Я запрокинула голову к высокому потолку. В его центре стояла старая металлическая ветряная мельница, которую он переделал в люстру.

— Спасибо, — проворчал он, передвигая стакан с кубиками льда и янтарной жидкостью по островку, отделявшему кухню от гостиной.

— Ты хотел бы поговорить об этом?

Он покачал головой и залпом выпил содержимое своего бокала.

— Хорошо, — сказала я. — Итак, э-э, ты сделал всю работу здесь сам?

— Ага, — пробормотал он, снова наполняя свой бокал.

— Хорошо. — Я положила его подарок на прилавок. — Извини, я пришла не вовремя. Я ухожу, и мы сможем поговорить на следующей неделе. Счастливого Рождества. — Я развернулась и пошла к двери, жалея, что не написала сообщение перед тем, как приехать сюда.

Мои пальцы коснулись дверной ручки, но не смогли за нее ухватиться, потому что две сильные руки оттащили меня назад и опустились мне на плечи. Сайлас отвел меня от двери и повел по коридору, подводя к дивану в гостиной, где он пододвинул его, чтобы я села.

— Извини, — сказал он.

Я улыбнулась.

— Не извиняйся. Мне следовало сначала позвонить.

— Я рад, что ты пришла. Папа просто…

— Не нужно объяснять. Я понимаю.

— Спасибо. — Он пошел на кухню, чтобы забрать наши напитки и свой подарок. — Что ты мне подарила?

— Открой это и узнаешь. — Пока он разрывал бумагу и ленту, я потягивала свой скотч, желая увидеть его реакцию на мой подарок.

Он ухмыльнулся, осматривая две пары перчаток из оленьей кожи.

— Они великолепны. Спасибо.

— Не за что. Я попросила продавца в хозяйственном магазине порекомендовать мне что-нибудь, и он сказал, что владельцам ранчо всегда нужны кожаные перчатки.

Он усмехнулся.

— В этом он прав. — Положив их на кофейный столик, он оттолкнулся от дивана. — Сиди смирно. — Вернувшись с кухни, он принес коробку, завернутую в белую крафтовую бумагу. — Это для тебя.

Я улыбнулась, тронутая тем, что он подумал обо мне. Моя улыбка стала шире, когда я взяла коробку и развязала ленту. Я рассмеялась.

— Ты тоже подарил мне перчатки!

Мягкая, маслянистая кожа была того же желтого оттенка, что и перчатки, которые я купила для него, за исключением того, что у моих был пушистый слой подкладки из шерпы. Я натянула их и сжала руки в кулаки. Идеально сели.

— Если ты собираешься помогать мне здесь, тебе это понадобится.

— Ты можешь на меня рассчитывать.

Он откинул голову на спинку дивана и провел руками по лицу.

— Извини за то, что было раньше. Это просто… расстраивает.

— Поговори со мной, Гусь.

— Гусь? — спросил он. — Господи, я и забыл, что ты одержима «Лучшим стрелком»⁸.

— Возможно, в этом фильме лучшие остроты в истории всех фильмов. — Это, а также сцена с волейболом, где все мужчины были потными и без рубашек, легли в основу многих моих фантазий в юности. Пока все они не были заменены фантазиями о Сайласе. Не то чтобы я стала бы делиться этим маленьким лакомым кусочком.

— Ты же понимаешь, что изображение пилотов-истребителей в этом фильме было невероятно неточным.

— Детали, — сказала я. — А теперь перестань тянуть время. Что происходит?

— На днях я рассказывал тебе, мы застряли в одной и той же старой ссоре. Я хочу делать все по-своему. Он хочет делать по-своему. Он хочет уйти в отставку, но не позволяет мне принимать никаких гребаных решений.

— Из-за чего вы, ребята, поссорились сегодня?

— Ну, в прошлом году он купил участок земли рядом с лесной службой. Я хотел использовать его для выращивания однолеток летом, но он одержим идеей посадить люцерну. Чего он не видит или просто игнорирует, так это того, что мы получаем действительно низкие урожаи, поэтому в конечном итоге мы все равно покупаем сено. У нас были бы деньги, если бы там паслись быки, и осенью мы продавали бы их в более тяжелом весе.

Я ошеломленно уставилась на него, понятия не имея, что он только что сказал.

— Итак, эм, я хочу, чтобы ты знал, что я более чем готова слушать. Однако, если ты ожидаешь, что я дам совет или даже пойму, что ты говоришь, ты должен говорить на моем языке. Английском. Я говорю по-английски.

Он расслабился и рассмеялся, одарив меня той улыбкой, которую я так любила.

— Я постараюсь помнить, что ты не жила на ранчо.

— Ценю.

— Есть какой-нибудь мудрый совет?

— Нет, но я могу выслушать тебя с сочувствием.

— Спасибо. Единственный человек, который понимает — мама, но я не хочу все время ставить ее посередине. Итак, это оставляет меня зацикливаться на этом в одиночестве. Я ценю, что ты снова меня выслушала.

— В любое время. — Он часто выслушивал меня, и мне было приятно отплатить ему тем же. Плюс, я почувствовала небольшой укол гордости за то, что он решил довериться мне, а не другим своим друзьям, включая Мейзи.

— Что у тебя происходит? — спросил он. — Как работа?

— Ладно, эм, работа. Я забыла тебе сказать, но я вроде как уволилась с работы на этой неделе.

— Серьезно?

— Да. Если у меня кончатся деньги и меня выгонят на улицу, могу я переночевать в вашем сарае с лошадьми? — Его глаза расширились, а вена на виске начала пульсировать. — Шучу! Ты кажется, чуть не умер от аневризмы.

— У тебя все в порядке с деньгами? — Его тон был настолько полон беспокойства, что я была уверена, что он вот-вот потянется за своим бумажником.

— Да, я в порядке. — Я похлопала его по плечу. — Хотя мне придется отложить покупку того частного острова, на который я положила глаз.

Он улыбнулся, расслабляясь и потягивая свой напиток.

— Что случилось? Почему ты уволилась?

— Перегорела. Я готова к чему-то новому.

— Например?

— Это вопрос на миллион долларов. На этой неделе я немного покопалась в себе. Размышляя о том, что мне нравилось в моей работе, а что нет, затем сужая свои возможности. Мне нравится идея быть самой себе начальницей, но начать собственный бизнес пугает. Я не знаю, хочу ли я управлять чем-то полностью самостоятельно.

— Понятно. Что в твоем коротком списке возможностей? — Он повернулся боком на диване и закинул руку на спинку.

— На самом деле я подумывала о том, чтобы стать агентом по недвижимости.

Он кивнул.

— Могу представить тебя им.

— Я тоже. Мне нравится идея находить семьям их вечные дома. Одна из моих подруг в Сиэтле — риэлтор. Я всегда думала, что это здорово, как она знакомится со своими клиентами, а затем отправляется на охоту, чтобы найти места, которые, по ее мнению, им понравятся.

— Тебе следует поговорить с Робом Джорданом, — сказал он. — Он владеет агентством в городе, и, кажется, он искал партнера. Из-за наплыва богатых туристов, покупающих летние дома в последние пару лет, он был завален делами и изрядно истощен.

— Правда? — спросила я, подпрыгивая на диване.

Он ухмыльнулся.

— Правда. Когда я видел его в последний раз, он жаловался на новые правила и бумажную волокиту, связанную с продажей жилья. Держу пари, он бы переложил это на тебя.

— Интересно, сколько я там заработаю. — Я постучала себя по подбородку, пока цифры проносились у меня в голове.

— Я не знаю, но стоит спросить.

— Верно, — сказала я. — Я позвоню ему, как только закончатся праздники. Я буду работать в течение следующих нескольких месяцев, заканчивая свои текущие проекты, но было бы неплохо начать планировать. Выясни, возможен ли это вариант, и будет ли он меня обучать, чтобы я получила лицензию.

Я сразу же влюбилась в идею работать с Робом, даже если он был незнакомцем. Если бы не какие-либо серьезные личностные проблемы, было бы гораздо легче учиться у него, а не методом проб и ошибок.

Накладные расходы были бы ниже, если бы я присоединилась к нему, а не начинала что-то самостоятельно. У меня были сбережения, но я не решалась использовать их. Когда я была ребенком, мы обходились без многого, что я была невротиком по поводу сохранения значительного фонда на черный день.

— Хочешь еще выпить? — спросил Сайлас, вставая с дивана.

— Мне лучше этого не делать. Мне нужно ехать домой. — Я встала и последовала за ним на кухню.

— Я собираюсь на скиджоринг⁹ на ярмарочной площади в день Нового года, — сказал он. — Они проводят большой турнир каждый год. Я всегда ходил смотреть, но каким-то образом Ник убедил меня стать его партнером в этом году. Мы, вероятно, покалечимся, соревнуясь с молодыми парнями, но если ты не занята, не хотела бы прийти?

Я покачала головой.

— Ответ отрицательный, Призрачный гонщик, шаблон заполнен¹⁰.

— О, трахни меня, — пробормотал он.

— Что? Это одна из лучших цитат! — Ну, не совсем. Моей любимой цитатой из фильма «Лучший стрелок» была «Затащи меня в постель или потеряй навсегда», но я не хотела упоминать ничего, связанного с сексом. Я все еще была сбита с толку тем, что именно мы с Сайласом делали, и не хотела делать неверных предположений и снова унижать себя.

— Значит ли это, что ты не собираешься приходить на ярмарочную площадь?

— Нет. — Я улыбнулась. — Я буду там. Просто хотела вставить еще одну цитату, прежде чем уйду. — Я ничего не знала о скиджоринге, но я ни за что не отказалась бы от приглашения провести с ним время.

— Я рад, что ты пришла. И перевернула мою ночь с ног на голову.

— Я тоже.

Я опустила голову, чтобы скрыть свою улыбку и румянец на щеках. Краем глаза я увидела, как он завернул за угол острова. Когда его тепло коснулось моего бока, я подняла глаза, чтобы встретиться с ним взглядом.

Эти глаза. Они не были полны сложных цветовых узоров или меняющихся оттенков. Они были чистыми и незамысловатыми. Я могла бы часами впитывать тепло, исходящее от этих насыщенно-коричневых глаз.

Его пальцы поднялись и убрали выбившуюся прядь с моего лба. Они прошлись по изгибу моего уха, вниз по подбородку и к шее, оставляя за собой дорожку покалываний, которые щекотали, как пузырьки шампанского, лопающиеся на моем языке.

Мои губы приоткрылись, когда я сделала вдох, задерживая его в ожидании его следующего движения. Его глаза оторвались от моих и переместились на мой рот. Когда его язык высунулся, чтобы облизать верхнюю губу, все мое тело содрогнулось.

Пожалуйста, поцелуй меня.

Я бы отдала почти все, чтобы почувствовать этот язык на своей коже. Сайлас мог бы использовать свой язык, чтобы исследовать почти каждый дюйм моего тела, и его мастерство в обращении с ним соперничало с его талантами некоторых других, более выдающихся конечностей. Ну, почти.

Звук моего колотящегося сердца эхом отдавался у меня в ушах, и мои глаза закрылись, когда его дыхание коснулось моей щеки. Его губы медленно начали приближаться к моим.

Это происходит. Наконец-то!

Он поцеловал бы меня, и все сомнения, которые у меня были по поводу наших отношений, были бы стерты.

— Сайлас? — голос Оливии Грант последовал за двумя резкими стуками в его входную дверь.

Мои глаза резко открылись, и Сайлас отступил назад, момент был упущен.

Так. Близко.

— Заходи, мам, — крикнул он у меня над головой.

Я повернулась и нацепила улыбку. Оливия была очень милой женщиной, но она выбрала неподходящий момент. Еще три секунды. Это все, что мне было нужно, и Сайлас поцеловал бы меня.

— О, мне жаль. Я и не знала, что у тебя гости.

— Это не проблема, — сказал он. — Мам, ты помнишь Фелисити Клири?

— Да. Привет, Фелисити. Так приятно видеть тебя снова. — Она подошла ближе и протянула руку.

— Мне тоже, — сказал я, когда мы пожали друг другу руки.

Оливия изящно постарела за эти годы. У нее все та же высокая и стройная фигура, но ее стиль изменился с модного на классический. Ее волосы были того же светло-каштанового оттенка, а любая седина, которую она заработала, была покрыта мягкими светлыми бликами.

— Я должна сказать, — она оглядела меня с ног до головы, — когда-то ты была хорошенькой девушкой, но, боже мой, ты выросла в потрясающую женщину.

Я улыбнулась.

— И вы мне всегда нравились больше всех мам.

Она рассмеялась и посмотрела на Сайласа.

— Извините за вторжение. Я оставлю вас, дети, в покое. Приди и найди меня завтра утром, прежде чем отправишься работать.

— Хорошо, — сказал он.

— О, все в порядке, — сказала я. — Иди и поговори. В любом случае, мне пора идти. Я провожу Рождество на ферме с Джесса и Джиджи, и мне нужно как минимум десять часов сна, если я собираюсь завтра не отставать от Роуэн и Бена.

Позади меня Сайлас что-то проворчал. Я не была уверена, было ли это потому, что он не хотел разговаривать со своей мамой, или потому, что я уезжала. Я скрестила пальцы в пользу последнего. Как бы то ни было, я проигнорировала его и пошла в гостиную за своими новыми перчатками. Мне очень не хотелось уходить до того, как мы с Сайласом сможем продолжить с того места, на котором остановились, но я не хотела мешать ему и его семье решать свои проблемы, особенно перед Рождеством.

— Счастливого Рождества, — сказала я и помахала на прощание. Оливия помахала в ответ, в то время как Сайлас последовал за мной к двери. — Спасибо за подарок.

— Тебе тоже. — Его руки были уперты в бедра. — Прости.

— Все в порядке. Вы, ребята, должны поговорить.

— Да. Наверное, это к лучшему. Я же говорил тебе, что мы не будем торопиться.

— Не торопимся. Угу. — Я боролась с тем, что бы не скривить губы. — Итак, я полагаю, увидимся в Новый год на лыжных гонках?

Он кивнул.

— Я напишу тебе подробности.

— Это дает мне неделю, чтобы понять, что такое скиджоринг.

— Подожди. Ты не знаешь? — Я покачала головой, и он ухмыльнулся. — Сделай мне одолжение и не ищи в интернете. Я хочу видеть твое лицо, когда ты поймешь, что это такое.

Я искоса взглянула на него, но согласилась.

— Хорошо.

— Счастливого Рождества. — Он наклонился, чтобы провести губами по моей щеке.

Я подмигнула, прежде чем выйти за дверь к своей машине. С моими новыми перчатками в руках и мурашками на щеках Рождество обещало быть очень веселым.

Сайлас

— Это не заняло у тебя много времени, — сказала мама, когда я закрыл дверь за Фелисити.

— Что это должно означать? — я повернулся и скрестил руки на груди.

— Она вернулась, сколько, месяц или два? И уже здесь?

— В чем проблема?

Она вздохнула.

— Ни в чем. Ты знаешь, я поддержу тебя в любом твоем решении, но твой отец взорвется из-за нее. Он винит ее во многом: в твоем уходе в армию, в тех трудностях, через которые мы прошли, пока тебя не было. Ему не понравится видеть ее здесь.

— Это нелепо. Это была не ее вина. Я говорил вам обоим это сто раз. Я подумывал об армии, прежде чем она…

— Разбила тебе сердце?

Я провел рукой по лицу.

— Это было давно, мам.

— Я знаю, но мы помним, какой ты был на той неделе после ее ухода. Я никогда не забуду, каким потерянным и разбитым ты выглядел. Потом ты ушел, и мы не знали, вернешься ли ты когда-нибудь домой. — Ее голос надломился, а глаза наполнились слезами.

— Прости, мам. — Я подошел ближе и притянул ее к себе, чтобы обнять. — Я никогда не хотел причинить вам боль, ребята, но мне нужно было уйти.

— Я понимаю. Просто это было страшное время для нас. Тогда многие сыновья не вернулись домой, а ты — все, что у нас есть.

— Я знаю. — Мама и папа пытались завести еще детей после моего рождения, но после двух выкидышей прекратили.

— Твой папа любит тебя, Сайлас. Он хочет для тебя только самого лучшего. Для него она не это.

Я отпустил ее и провел рукой по своим волосам.

— Почему?

Как он мог питать такую неприязнь к Фелисити? Он даже не знал ее.

Она покачала головой.

— У него есть свои причины.

— Причины, — усмехнулся я. — Это те же самые причины, по которым он так чертовски полон решимости бороться со мной во всем остальном?

— Ты же знаешь, как он относится к переменам.

— Да, — пробормотал я. — Я знаю. — Папа был упрямым старым мулом.

— Просто будь готов. Эта продолжающаяся битва станет намного хуже, когда он узнает, что ты снова преследуешь ее. — Она указала на дверь.

— Если я могу пережить это, почему он не может? Ей было восемнадцать лет, мама.

— Я не говорю, что ты не прав, а он прав. Просто убедись, что она та самая.

— Да. — Я никогда не был так уверен ни в чем другом. Фелисити была моей, даже если еще не знала этого.

— Тогда я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь.

— Я был бы признателен за это.

— Отдохни. Увидимся утром. — Она поцеловала меня в щеку, прежде чем выйти.

Мама была права. Черт возьми. Папа был бы безжалостен в своих нападках на Фелисити. Ему нужно было куда-то указать пальцем, и он выбрал ее. Но Лис была крепкой. Она могла бы это вынести.

По крайней мере, я на это надеялся.

Я не мог представить, что буду жить где-то еще, кроме «Счастливого сердца». Это место, где я хотел растить свою семью и где я всегда представлял себе старость. Но если бы папа прогнал Фелисити, он бы прогнал и меня.

Потому что, куда она, туда и я.