Ранчо "Счастливое сердце"

Глава 2

— Почему ты звонишь мне, Тайсон? — спросила я сквозь стиснутые зубы.

— И тебе привет, любимая. Я просто хотел узнать, как у тебя дела.

— Не называй меня «любимая». Не называй меня так и точка. Я твержу тебе это несколько недель.

— Ну же, Фелисити. Не будь такой. У нас была глупая ссора. Не пора ли тебе простить меня и во всем разобраться?

Я ущипнула себя за переносицу и закрыла глаза. Этот человек был плотнее ртути.

— Мы никогда с этим не разберемся, — сказала я. — Ты трахнул свою ассистентку, пока мы встречались. Снова. А потом, когда я узнала, у тебя хватило наглости предложить пригласить ее на секс втроем.

— Я просто пытался заставить тебя быть немного более предприимчивой в постели. И я занимался с ней сексом только потому, что ты вела себя как стерва и…

— Фу. — Я повесила трубку, прежде чем мне пришлось выслушать еще одно жалкое оправдание. Звонки были его способом обвинить меня в нашем разрыве и восстановить свое эго. В конце концов ему это надоест, и он перестанет звонить, вероятно, когда найдет новую женщину, за которой будет ухаживать. Кем бы она ни была, мне было жаль ее. Тайсон обладал неоспоримым обаянием, но не имел моральных устоев. Мне потребовалось больше полугода, чтобы разглядеть его за милым фасадом.

Теперь при мысли о его лице у меня скручивало живот. Шестьсот пятьдесят миль между ним в Сиэтле и мной в Прескотте показались мне недостаточными.

Прошло четыре дня с Хэллоуина, и я пережила свою первую неделю возвращения в Монтану. Это было нелегко. Я потратила значительное количество времени, размышляя обо всем, что касалось Сайласа, и переосмысливая прошлое. Быть дома оказалось труднее, чем я ожидала. Тяжелые воспоминания продолжали бить меня по лицу, и чувство вины за прошлые ошибки преследовало меня повсюду, как тень.

Но здесь была и любовь.

Здесь была семья.

После моего разрыва с Тайсоном первым человеком, которому я позвонила, была мама. Я была так зла, что у нее не было iPhone для FaceTime, что пошла, чтобы купить ей его. Но когда я стояла в очереди в Apple Store, меня осенило. Телефонного звонка больше не было достаточно. Нечастых визитов больше было недостаточно. Чего я никогда не нашла бы в Сиэтле, так это своей семьи.

А я хотела семью.

Мой отец оставил ее позади. Я сделала то же самое, но у меня все еще был шанс исправить свою ошибку. Всего одна неделя в Прескотте, и узы, которые я порвала, начали восстанавливаться. Это займет время, впереди был еще долгий путь, но сейчас я была убеждена больше, чем когда-либо, что переезд из Сиэтла был правильным решением.

Схватив ключи со стола в мотеле, я решила отпроситься с работы на вторую половину дня и отправиться кататься. Повторное знакомство с этим районом было как раз тем, что мне было нужно, чтобы отойти от звонка Тайсона.

Я выехала со стоянки мотеля и развернула свой черный «Рендж Ровер» по Мэйн-стрит, наслаждаясь очарованием моего родного города. Прескотт располагался на юго-западе Монтаны, недалеко от Йеллоустоунского национального парка, и большая часть торговли в городе осуществлялась за счет туристов. Посторонним нравилась необычная атмосфера Прескотта, поэтому владельцы бизнеса заботились и гордились тем, что делали свои витрины привлекательными и подобранными со вкусом.

В нашем маленьком городке был бутик одежды, пара сувенирных лавок, средних размеров магазин спортивных товаров, несколько ресторанов и два бара. В конце концов, я буду скучать по магазинам в Сиэтле или по огромному выбору городских ресторанов, но на данный момент я была довольна.

Мне потребовалось всего три минуты, чтобы проехать по Мэйн-стрит, миновать общественный пруд для рыбной ловли и пересечь ферменный мост через реку Джеймисон. Потом я была свободна и мчалась по бескрайним просторам, как девушка из песни Dixie Chicks.

В Монтане у меня не было бы клаустрофобии. В это время года Сиэтл почти всегда был покрыт облаками. Я жила в дорогой, но тесной квартире в центре города, и между серым небом и высокими зданиями я часто чувствовала себя в ловушке. Но здесь все было открытое, большое и голубое. Даже в начале ноября солнце ярко освещало мили и мили золотых равнин. Вдалеке возвышались горы цвета индиго.

Деревенский пейзаж, возможно, был суров для кого-то, но для меня он был успокаивающим.

Это был дом.

После часа езды в никуда я вернулась в город и заскочила в Maple's выпить кофе.

— Фелисити?

Я повернулась в сторону «вздоха» и замерла в трех шагах от прилавка. За маленьким столиком сидела бывшая одноклассница, и не просто какая-нибудь одноклассница, а Хлоя.

Просто мне повезло. Моя первая стычка со школьной знакомой произошла с девушкой, на которую обрушилось слишком много моих мерзких подростковых шуток.

Я отклеилась и подошла к ее столику. Я улыбнулась и надеялась, что она знает, что это было искренне.

— Привет, Хлоя! Так приятно тебя видеть.

— Э-э, ладно. — Она сосредоточилась на своей кофейной чашке.

— Я как раз собиралась выпить кофе. Могу я купить тебе еще? Я бы с удовольствием наверстала упущенное.

— О, нет, все в порядке. Я уверена, что ты занята. Мне не следовало ничего говорить. Я просто была удивлена, увидев тебя, вот и все.

Мои плечи опустились, а сердце упало. Путешествие Фелисити домой было связано не только с восстановлением отношений с семьей и друзьями, но и с тем, чтобы загладить вину перед людьми, которых я обидела. И я должна была извиниться перед этой женщиной.

— Пожалуйста? — тихо спросила я. — Я бы действительно этого хотела.

Она пожала плечами, но не сказала «нет». Я поспешила к стойке, чтобы сделать свой заказ, прежде чем она успеет ретироваться. Когда я села напротив нее, она отодвинулась от стола на несколько дюймов.

Я сделал глоток своего кофе.

— Проведя столько лет в Сиэтле, я могу с уверенностью сказать, что кофе Maple лучше, чем в Starbucks.

Хлоя кивнула, но не вмешивалась в мою светскую беседу. Ее поза была напряженной, и она избегала зрительного контакта. Я не могла винить ее. Она имела полное право не доверять мне и искать первую же возможность сбежать.

— Ты выглядишь великолепно, — сказала я. — Ты ничуть не изменилась.

Она не ответила.

Насколько иронично было то, что когда-то я дразнила ее из-за внешности? Она была сногсшибательна, и время на ней никак не отразилось, кроме как сделало ее красивее.

Ее темно-каштановые волосы ниспадали гладкими прядями на плечи. На ней были те же очки в черной оправе, из-за которых я дразнила ее в старшей школе. Я сказала ей, что они делают ее похожей на старую деву, хотя на самом деле они делали ее похожей на сексапильную библиотекаршу, идеально подчеркнув ее зеленые глаза.

И я бы убила за ее изгибы. Я была длинной и худощавой, в то время как у нее была фигура в форме песочных часов. Изгибы Хлои проявились рано, и однажды я сделала ехидный комментарий о том, что ей следует сменить пиццу на пилатес. Не самый лучший мой момент.

Черт возьми. Я была такой сучкой. Неудивительно, что она выглядела так, словно сидела на ложе из гвоздей.

— Я просто перейду прямо к делу, — сказала я. — И тогда ты освободишься от меня. Я просто хотела сказать тебе, что мне действительно жаль за то, как я обращалась с тобой в старшей школе. Моему поведению нет оправдания. То, что я тебе говорила, было ужасным, и мне просто очень, очень жаль.

Ее широко раскрытые глаза метнулись к моим. Мы смотрели друг на друга несколько секунд, пока она не расслабилась и не перевела взгляд обратно на стол.

— Спасибо, — прошептала она.

Я поднесла чашку с кофе к губам, чтобы скрыть свое облегчение. Нелегко было признать свои ошибки и проглотить свою гордость, но, черт возьми, это того стоило. Даже если она отвергла мои извинения, я почувствовала себя лучше просто оттого, что сделала это.

Хлоя удивила меня тем, что не вскочила, чтобы убежать, а вместо этого подвинулась обратно к столу.

— Ты здесь просто в отпуске?

— Вообще-то, я переехала обратно на прошлой неделе. Пришло время возвращаться домой. Сиэтл — удивительный город, но он больше не для меня. Я живу в мотеле, пока не перееду в квартиру на следующей неделе, но мне приятно быть дома. Что насчет тебя? Как у тебя дела после окончания средней школы?

Она искоса взглянула на меня.

— Что? — спросила я, вытирая лицо. Была ли у меня на губах пена?

— Честно? Ты другая. Совсем не та злая девчонка, которую я помнила. Когда ты уехала, я танцевала от счастья от того, что мне больше никогда не придется тебя видеть. Теперь ты ведешь себя мило и… по-настоящему. Я ошарашена.

Была ли где-нибудь поблизости дыра, в которую я могла бы заползти?

— Мне жаль. Мне ужасно стыдно за себя. — Передало ли страдальческое выражение моего лица, насколько сильно я сожалела о том, что дразнила ее? Я надеялась на это.

— Спасибо, — сказала она. — Эм, мы можем сменить тему?

— Я не возражаю.

— Ты замужем?

— Нет. А ты?

Она кивнула.

— Я вышла замуж за Деррика Олсона после колледжа.

Я прикусила нижнюю губу, чтобы не нахмуриться. Деррик водился с плохой компанией в старшей школе, и у него была репутация парня, который плохо обращался со своими подружками. Я плохо его знала, но он всегда вызывал у меня мурашки по коже. Его взгляд всегда был направлен на мою грудь, и он постоянно хотел вторгнуться в мое личное пространство.

Не много ли судишь, Фелисити? В чем была моя проблема? Я изменилась со времен старшей школы, так что, возможно, Деррик тоже изменился. Возможно, Хлоя увидела в нем что-то такое, чего остальные из нас не заметили.

— Как Деррик? — спросила я. Я отказывалась позволять прошлым мнениям загонять себя в угол.

— Хорошо.

В течение следующего получаса мы вспоминали прошлое. Она поделилась со мной несколькими историями из колледжа, и я рассказала ей о своей работе консультантом в крупной технической фирме. Когда мы выкинули наши стаканчики из-под кофе и вышли на улицу, я улыбнулась, подумав, что это могло бы стать началом новой дружбы.

— Я бы с удовольствием встретилась с тобой снова.

— Э-э, может быть. — Она посмотрела на свои ноги. — Я нечасто выхожу из дома, когда Деррик там. Нам нравится проводить много времени вместе. Он сегодня в рабочей поездке, так что, э-э, может быть, в следующий раз, когда он уедет.

Ладно, странно.

Если она не хотела снова пить со мной кофе, она могла бы просто быть честной. Ей не нужно было придумывать какое-то неубедительное оправдание и обвинять своего мужа. Но я не держала на нее зла. Я бы тоже остерегалась себя. Одного извинения, вероятно, было недостаточно, чтобы стереть всю обиду, которую я причинила ей в детстве.

— Конечно, если тебе так удобнее. — Мы обменялись номерами, и я помахала на прощание. — Звони мне в любое время. Мне было приятно пообщаться с тобой сегодня.

— Фелисити? — она позвала прежде, чем я успела отвернуться. — Я сожалею о Уэсе.

Я грустно улыбнулась ей.

— Я тоже. — Я снова помахала, прежде чем подойти к своей машине и забраться внутрь. Находясь в безопасности за своими тонированными стеклами, я закрыла глаза и откинулась на подголовник.

Слышать имя Уэса всегда было больно. К сожалению, теперь, когда я вернулась, мне нужно было собраться с духом, потому что это должно было происходить часто. Давным-давно мы с Уэсом были неразлучны. Куда бы он ни пошел, я следовала за ним. Люди не могли говорить о Фелисити Клири, не упомянув также Уэса Драммонда.

На прошлой неделе на меня нахлынули воспоминания о временах, которые мы провели вместе. Разные места в городе вызывали воспоминание или чувство, и с каждым приходил тяжелый груз вины.

Я вернулась всего неделю назад, но мне казалось, что я вернулась в прошлое. Как будто моя жизнь в Сиэтле была заключена в мыльный пузырь, который лопнул в ту секунду, когда я въехала в Прескотт. Прошло шестнадцать лет, но воспоминания были так же свежи, как и вчера.

Я проигнорировала свою тяжесть на сердце и достала телефон, чтобы позвонить маме.

— Ты занята? Я собиралась забрать ключи от арендованного дома и осмотреть его. Хочешь присоединиться ко мне?

— С удовольствием, — сказала она.

— Ладно. Скоро буду.

Час спустя мы полностью обошли мой арендуемый дом. Грузчики упаковали вещи в моей квартире в Сиэтле, и грузовик был на пути в Прескотт. По пути у них была остановка в Спокане, но к началу следующей недели я буду дома навсегда.

— Ты звонила Драммондам? — спросила мама, когда мы вернулись в машину.

— Пока нет. — Я откладывала составление планов на ужин с ними. Дело было не в том, что я не хотела видеть Джека и Энни. Я просто хотела еще несколько дней избегать фермы Драммондов. С воспоминаниями о местах в городе было трудно справиться. Посещение дома Уэса, места, где я провела с ним бесчисленное количество часов, было бы мучительным.

— Помнишь тот раз, когда я поймала Уэса, пытающегося залезть в окно твоей спальни? Не так уж много времени прошло с тех пор, как вы двое начали встречаться. Ты была первокурсницей?

Я улыбнулась.

— Да. Он попытался притвориться, что ищет комнату Джесса, но Джесс был на свидании.

— Он всегда был интриганом, этот Уэс. Раньше я беспокоилась, что из-за него у тебя будут неприятности, но он всегда был так осторожен с тобой. — Она похлопала меня по плечу. — Я скучаю по нему. Держу пари, ты тоже.

Скучала ли я по Уэсу? Да. Я не знала взрослого Уэса, но в какой-то момент Уэс-подросток был всем моим миром. Это был Уэс, по которому я скучала, тот, что был с самого начала. Тот Уэс, что был до лжи и наркотиков. Уэс, которого я никогда бы не предала.

Мама вздохнула.

— Такой печальный конец.

— Да. — В этом я полностью с ней согласилась.

На самом деле я так и не смирилась со смертью Уэса. Вместо этого я просто заблокировала эту информацию. Отгораживаться от всего было легко в Сиэтле. Здесь все не так просто. Помогло бы мне смириться со смертью Уэса, если бы я поговорила о нем? Если бы я проводила время, вспоминая хорошие времена, которые мы когда-то провели вместе, вместо того, чтобы зацикливаться на ошибках?

Может быть, пришло время признаться во всем и, наконец, в том, что я сделала.

— Мам, можно я тебе кое-что скажу? — я верила, что она выслушает и сохранит мои секреты в безопасности.

Но она не ответила.

— Мама? — ее глаза были прикованы к чему-то снаружи. — Мам?

По-прежнему никакого ответа.

— Мам. — Я протянула руку и потрясла ее за плечо. — Мама!

Она не слышала ни слова из того, что я сказала, и не чувствовала моего прикосновения. Я загнала машину на стоянку и обежала вокруг капота, чтобы открыть ее дверь. Положив обе руки ей на плечи и уткнувшись лицом в ее лицо, я крикнула:

— Ноэль!

Наконец ее отпустило, и она вернулась к реальности. Ее пустое выражение сменилось замешательством, когда она начала оглядываться по сторонам.

— Тебе нужно было зайти в цветочный магазин? — спросила она.

Я обернулась и увидела, что припарковалась перед «Прескотт Флорал».

— Да, — солгала я, мои руки упали с ее плеч. — Я подумала, мы могли бы купить несколько красивых цветов для Джиджи.

— Хорошая идея. Давай посмотрим, есть ли у них что-нибудь веселенькое. — Она улыбнулась и вышла из машины.

Я сделала несколько глубоких вдохов, когда мы вошли внутрь, чтобы успокоить свое бешено колотящееся сердце. Это был первый раз, когда она стала такой с тех пор, как я вернулась домой. Я забыла, как это было страшно и как трудно было вытрясти ее из этого состояния, но, по крайней мере, я была с ней, и она не пострадала.

К тому времени, как мы закончили выбирать дюжину розовых роз, всплеск адреналина прошел.

— У тебя все в порядке? — спросила я маму, когда клерк забирал наши цветы.

Она кивнула.

— Все великолепно. Не могу дождаться, когда увижу лицо Роуэн, когда она увидит эти розы. Она любит розовый цвет. И это была такая приятная неделя с тобой дома.

Я улыбнулась.

— Хорошо.

Мама никогда не помнила, что ее разум блуждал и терялся, и это только встревожило бы ее, если бы я сказала ей, что у нее был приступ. Обычно она узнавала, что это случилось — когда причиняла себе боль. В детстве я неустанно расспрашивал ее о них, уверенная, что она просто притворялась, что не знает, о чем мечтала наяву. Но когда я повзрослела, я поняла, что это были не мечты наяву. Она была больна.

Может быть, нам с Джессом пришло время снова заставить ее сдать анализы. Мы сделали это давным-давно, но врачи сказали нам, что мы ничего не можем сделать. Нашим единственным вариантом в то время было присматривать за ней и справляться с последствиями.

Но теперь все было по-другому. С современными достижениями медицины, возможно, мы могли бы сделать для мамы что-то еще, например, дать ей какое-нибудь новое чудодейственное лекарство, чтобы она оставалась в сознании.

На данный момент попробовать стоило чего угодно, и теперь, когда я была дома, я бы сделал все, что в моих силах, чтобы наверстать все наше потерянное время.

Я копалась в коробке с креветками кунг пао, когда раздался стук в дверь. Я понятия не имела, кто это был, так как все, кто хотел бы меня видеть, были на ферме. Я отвезла маму к Джессу и Джиджи на ужин, чтобы наверстать упущенное на работе после дневного прогула. Может быть, это кто-то ошибся дверью?

Отложив еду в сторону, я пересекла комнату и посмотрела в глазок.

Не ошибся. По другую сторону моей двери стоял Сайлас.

Дерьмо. У меня было не достаточно времени. Я еще не набралась смелости для этой конфронтации, но я не могла ему отказать. Сделав один глубокий вдох, я сняла предохранительную цепочку и открыла дверь.

— Привет.

— Привет. — Мгновение мы смотрели друг на друга, и я старалась дышать ровно.

Наряду с моими нервами, вид его красивого лица заставил мое сердце учащенно биться. Его руки были засунуты в карманы джинсов, зеленый свитер туго натянут на широкие плечи, намекая на, как я знала, сексуальный рельеф и контуры его мускулистых рук и груди.

— Хочешь войти?

— Конечно. — Он наклонил голову и вошел внутрь.

Сайлас был на сантиметров пятнадцать-двадцать выше моих ста семидесяти девяти. Раньше я встречалась с мужчинами ростом не выше метра восьмидесяти, но мне нравилось, когда парень нависал над тобой. Одна из вещей, которые мне больше всего нравились в том, как Сайлас целовал меня, заключалась в том, что сначала ему приходилось наклонять свою голову. Это давало мне прекрасный обзор на его завораживающие карие глаза.

Почему я думала о том, чтобы поцеловать его? Я все еще злилась на Сайласа с начала недели, когда он назвал наше свидание ошибкой. В ту же ночь он изменил своей девушке. Ну… может быть. Я размышляла об этом несколько дней, слишком напуганная, чтобы позвонить Джиджи и просто спросить, действительно ли он встречается с Мейзи или они просто друзья.

Но прежде чем я сразу приступлю к допросу, я хотела дать ему шанс объяснить, почему он здесь.

— Ты голоден? — спросила я. — Мама сегодня ужинает на ферме, поэтому я заказала еду на вынос.

— На двенадцать человек?

— Я не смогла решить, чего хочу, и немного увлеклась. — Подставка для телевизора была заставлена шестью различными упаковками китайской еды, двумя контейнерами риса и горстью печенья с предсказанием. — Помоги мне, — сказала я, протягивая ему пластиковую вилку.

Я вернулась к своим креветкам, а он взял курицу с кешью и опустился в мягкое кресло для гостей в углу.

Несколько минут мы ели в неловком молчании, прислушиваясь к жужжанию мини-холодильника. Нам было о чем поговорить, и ни одна из тем не была особенно веселой. Как, черт возьми, я должна была начать эту дискуссию? К счастью, мне не пришлось придумывать ответ. В истинно сайласовской манере он сразу перешел к делу.

— Той ночью я пришел сюда не для секса.

Я перестала вертеться и встретилась с ним взглядом.

— А сегодня?

— Я пришел извиниться. Мне не следовало говорить, что это была ошибка. Это просто выбило меня из колеи, и я, ну, я облажался.

Я оценила извинения, но мне нужно было больше. Мне нужно было знать, не обрекла ли я на гибель еще одни отношения.

— Как именно ты облажался? Сказав, что это была ошибка, и разозлив меня? Или изменив своей девушке?

Его вилка застыла в воздухе, и он с минуту смотрел на меня, прежде чем положить ее обратно в белую коробку.

— Что?

— Ты встречаешься с Мейзи? — тихо спросила я.

— Неужели ты так плохо думаешь обо мне? Что я буду изменять?

— Я не знаю, что и думать, — призналась я. — Пожалуйста. Просто скажи мне. Ты с Мейзи?

Одной рукой он потер щетину на подбородке.

— Нет. Прошлым летом мы встречались около месяца, но у нас ничего не вышло. Она просто друг.

Облегчение нахлынуло на меня. Беспокойство, которое было в моем сердце в течение нескольких дней, исчезло. С моей стороны было глупо сомневаться в его характере, и я проклинал себя за то, что намекнула, что он будет кем угодно, только не благородным.

— Прости, — прошептала я.

— Похоже, все, что мы делали эти последние два года — это трахались и ругались. Мы должны придумать, как быть рядом друг с другом теперь, когда ты вернулась. Я не хочу столкнуться с тобой на улице и смотреть, как ты бежишь в другом направлении.

Я не могла не согласиться.

— Когда-то мы были друзьями. Может быть, мы могли бы вернуться к этому.

— Быть друзьями было бы прекрасно.

Сайлас снял свою выцветшую коричневую бейсболку и провел пальцами по волосам. Они стали немного длинноватыми, и, вероятно, их не помешало бы подрезать, хотя я бы за это не выступала. Когда он был на мне, моим рукам нравилось перебирать эти мягкие пряди и крепко сжимать их. Их и его скульптурную задницу.

О, боже. Держи себя в руках, Фелисити! Мы только что договорились быть друзьями. Я установила для себя правило. Никакого секса с Сайласом. Что со мной не так?

— Ты в порядке? — спросил Сайлас.

Мои щеки раскраснелись, и я начала потеть.

— Все отлично. Просто креветки очень острые, — солгала я.

Он снова принялся за еду и снова воцарилось неловкое молчание. Пока я жевала, мои глаза блуждали по комнате, чтобы не пялиться на мужчину в кресле.

В отеле «Фан Маунтин Инн» были безупречно чистые и стильные номера. У меня было достаточно места для моего огромного багажа, а широкий письменный стол обеспечивал более чем достаточное рабочее пространство. Но прямо сейчас эта комната была слишком, слишком маленькой.

Сайлас сидел у двери, пока я нервно вертелась на своем рабочем стуле. Между нами была кровать. Та же кровать, где мы занимались сексом всего неделю назад. Вид его рядом с ней не помогал мне отбросить мысли о сексе в сторону.

— Ты ревновала, не так ли? На днях, когда увидела, как я разговаривал с Мейзи в офисе.

— Что? — сказала я, притворяясь удивленной. — Я не ревновала. — Мое заявление прозвучало пронзительным писком.

Сайлас ухмыльнулся, пытаясь сдержать улыбку, но это было безуспешно. Он расхохотался, наполнив комнату этим звуком. Откинув голову назад, расслабился.

Несмотря на то, что мне было стыдно, что он уличил меня в ревности, я не смогла удержать уголки рта опущенными. Смех Сайласа был глубоким, раскатистым, сердечным и мог согреть самую холодную душу. В последнее время я слышала его недостаточно часто.

Последний раз, насколько я помнила, я слышала его смех на свадьбе Джесса и Джиджи. Мы оба слишком много выпили и оказались на заднем сиденье его грузовика. Он обнаружил шлепанцы, которые были спрятаны под моим атласным платьем, и хохотал до упаду, пытаясь снять их. Казалось, это было вечность назад.

Сайлас справился со своим смехом и наклонился вперед, уперев локти в бедра. Он несколько раз покачал головой, а затем поднял на меня глаза и улыбнулся.

Потрясающий. От него захватывало дух.

Улыбка Сайласа преобразила его лицо. На его щеках появились ямочки. Его глаза потеплели, и вокруг них появились морщинки. Мягкие губы приоткрылись, обнажив безупречно белые зубы.

Я была помешана на этой улыбке и тлеющем огне. Все, что ему нужно было сделать, это щелкнуть пальцами, и я бы перепрыгнула через кровать и заползала к нему на колени.

— Ты краснеешь, Фелисити. Ты собираешься снова солгать и свалить это на креветки?

Я покачала головой и посмотрела на свои колени, смущенная тем, что он мог так легко прочитать меня. В комнате воцарилась тишина, поскольку атмосфера стала тяжелой. Резкий контраст с тем, что было несколько мгновений назад, вызвал мурашки у меня по спине.

Он пристально смотрел на меня. Я чувствовала его горячий взгляд, но твердо смотрела на свои колени. Если бы я подняла глаза прямо сейчас, я бы никогда не смогла устоять перед этими глазами.

Прошла вечность, хотя, вероятно, прошло всего несколько секунд, Сайлас громко выдохнул и встал со своего стула.

— Есть что-нибудь кисло-сладкое?

Фу.

— Да. — Я тоже встала, направляясь к телевизору, чтобы помочь ему найти нужную коробку.

Мы возобновили нашу трапезу, к счастью, без очередных острых моментов. Однажды я уже сопротивлялась. Второй раз это было бы невозможно. После того, как китайская еда была уничтожена, я проводила Сайласа до двери, убедившись сегодня в одной вещи.

Заводить друзей было нелегко.

Сайлас

— Спокойной ночи, — сказала Фелисити с порога.

— Спасибо за ужин. — Я помахал рукой и направился к своему грузовику.

Друзья. Это слово продолжало звенеть у меня в ушах. Она хотела быть друзьями. Как, черт возьми, я собирался с этим справиться?

Один взгляд на ее потрясающее лицо, и мой пульс учащался. Мне ничего так не хотелось, как схватить ее руками за голову и притянуть ее губы к своим. Мой член стоял с того момента, как она пересекла границу округа Джеймисон.

У меня, конечно, не было такой реакции ни на кого из других моих друзей.

Но мы также не могли перестать ругаться. Я не хотел оскорблять ее той ночью, но мой рот просто продолжал все портить. По крайней мере, у нее всегда хватало наглости сообщать мне о моем дерьме. Мне это в ней нравилось. Если я давил, она давила в ответ.

Когда Фелисити была рядом, я оживал. Ее страсть зажигала мою собственную. Жизнь не была скучной или предсказуемой. Обыденное казалось захватывающим.

Мне нравилось, что она глубоко чувствовала все, и хорошее, и плохое, даже несмотря на то, что упорно старалась скрыть это от мира. Она была мастером отталкивать людей, чтобы избежать травм. Это было так естественно для нее, что большую часть времени я задавался вопросом, знала ли она вообще, что делает это.

Но она не могла спрятаться от меня. Я слишком много раз видел ее истинное «я», чтобы не хотеть, чтобы она навсегда закрепилась в моей жизни. И, черт возьми, если она хотела быть друзьями, то я собирался попытаться.

Нам предстояло преодолеть большую историю, и, возможно, эта идея была не так уж плоха. Может быть, это был способ для нас забыть всю боль.

Я был бы ее другом, а потом настоял бы на большем.

Потому что теперь, когда она вернулась в Монтану, я не собирался ее отпускать. Я буду действовать медленно и размеренно. Потрачу время. И однажды она станет моей.

Именно той, кем она всегда должна была быть.