Рапунцель в волчьей стае

Глава 27

В автобусе стало посвободнее, и мы с Лизой заняли место в самом конце. Осторожно толкнув сестру в плечо, я спросила:

— Лиз, как думаешь, Яр похож на оборотня?

Лизка уставилась на меня с таким ошеломленным видом, словно я объявила, что не сестра ей, а брат, и сходу предоставила тому доказательства прямо в автобусе. Я не выдержала и рассмеялась. Но, прежде чем успела спросить, с чего такая реакция, Лиза подскочила и бросилась к выходу.

— Наша остановка! Бежим!

Автобус из-за снегопада ехал медленнее, чем обычно. Мы опаздывали, и Лизу я нагнала только в раздевалке универа. Несмотря на быстрый бег, она совсем не запыхалась. Зато у меня в груди горело огнем, а в правом боку сильно кололо.

— Лизка, ты, вообще, человек? — проворчала я, передавая вещи гардеробщице.

На лице сестры вновь промелькнуло то самое выражение.

— Нет, я вампир! И что? — бросила она с вызовом.

Но прозвучало это как-то не особенно весело.

— Угу. Только чеснок трескаешь за милую душу и на солнце не плавишься, — пробормотала я.

— Ну вот ты и ответила на свой вопрос. — Сестра усмехнулась и заторопилась в аудиторию.

На занятия мы все-таки опоздали, но, на наше счастье, преподавателя в аудитории еще не было.

— О! Явление Тумановых народу! — ехидно откомментировала наше появление староста. — А я уже в журнале отметила ваше отсутствие.

— Отметь теперь наше присутствие, — огрызнулась Лизка, направляясь на свое любимое место.

Рады не было, и наша с ней парта пустовала. Я замялась: сесть одной, или пойти назад к Лизке? Вот только я по-прежнему не любила последние парты…

— Эй, Отмороженная, а ты что, теперь с Сибирским мутишь? — поинтересовался вдруг Димка Солодов.

— А ты что, свечку подержать набиваешься? — ответила ему Лизка.

— Туманова, тебе обязательно грубить всем и каждому? — сделала ей, как по мне, несправедливое замечание Ирка.

— Сидорова, завидуй молча, — презрительно кинула сестра, отлично отыгрывая девушку Савы.

А я невольно покосилась на Нинку Попугаеву. Та сидела, чуть сгорбившись, и глядела в одну точку перед собой. Можно было подумать, что она повторяет материал, вот только на столе не было ни тетрадки, ни учебника.

— Ребята, может, хватит, а? — не выдержала я. — Ира, вот ты сама постоянно к Лизе цепляешься. Парни подначивают, а ты пытаешься добить. Это… Это какие-то нездоровые отношения в группе, не находишь?

Теперь все уставились на меня. Витька Чесноков продемонстрировал два больших пальца, и я поняла, что скоро увижу свое выступление в его видеоблоге.

Но сказать никто ничего не успел, потому что в аудиторию вошел преподаватель в сопровождении нашего куратора Лидии Ивановны. С этой высокой, статной женщиной с тонкими чертами лица и пышной копной рыжих волос я познакомилась еще в день перевода и больше ее ни разу не видела. На вид ей было лет сорок пять, и она обладала хорошо поставленным голосом.

— Внимание, студенты! — сообщила она. — С сегодняшнего дня в вашей группе новичок. Прошу любить и жаловать.

По помещению пробежала волна удивленных голосов, а куратор махнула кому-то снаружи, и в следующее мгновение в аудиторию вошел Ярослав!

Кто-то удивленно присвистнул, и повисла гробовая тишина. Под прицелом двух десятков пар глаз Сибирский подошел к моей парте.

— Привет, Златовласка. Тут свободно?

Прежде чем я смогла что-то ответить, он отодвинул стул и сел. Парта тут же показалась мне маленькой и тесной. Наши бедра и плечи соприкоснулись, да так и остались прижатыми друг к другу. Я невольно замерла, не зная, как лучше поступить: отодвинуться или сделать вид, как будто так и нужно? И то и другое казалось одинаково неловким.

— У тебя хоть тетрадь с собой есть? — поинтересовалась невпопад и, не дожидаясь ответа, полезла в сумку, где у меня всегда имелась запасная, заодно «отсоединившись» от Яра естественным образом.

Отсоединилась и тут же пожалела. Чувствовать его тепло было приятно…

«Приятно, но неуместно!», — ругнула я себя мысленно.

Не сейчас, когда за нами вся группа наблюдает и шушукается.

В том, что ребята знатно обалдели, когда Ярослав занял место рядом со мной, я даже не сомневалась.

— Яр, а ты к нам какими судьбами? Ты же вроде в Англии отучился? — поинтересовался Драч.

— Хочу второе высшее отечественное, — ответил Ярослав, коротко обернувшись.

— Молодые люди, обсудите это после уроков, — осадил их Федор Васильевич, наш преподаватель экологии, пожилой сухонький мужчина, немного сутулый и суетливый.

Он неодобрительно посмотрел на абсолютно пустой стол перед Сибирским.

— Вот, держи. — Я положила перед своим новоиспеченным соседом чистую тетрадь и запасную ручку.

Судя по взгляду, Федор Васильевич одобрил мою инициативу и попросил:

— Вера, поделитесь с новичком еще и методичкой, если вам несложно.

— Несложно, — улыбнулась я и подвинула учебник ближе к центру парты.

— Повезло же вам с соседкой, Ярослав. Обеспечила всем необходимым.

— Это точно! Настоящее золото, а не соседка, мне досталась по наследству от Рады, — согласился с ним Яр.

— Кстати, почему ваша сестра отсутствует? Надеюсь, с ней все в порядке? — поинтересовался преподаватель.

— Рада временно будет учиться дома, — огорошил всех Ярослав.

Федор Васильевич не стал уточнять причины, только щелкнул пультом, и на электронной доске отобразилась тема сегодняшнего урока: «Экологические факторы среды». Преподаватель хитро прищурился, обвел взглядом аудиторию и попросил:

— Кто назовет одно из главнейших условий существования жизни на нашей планете?

— Да будет свет! — первым среагировал Молоканцев.

Впрочем, как и всегда.

— Верно! Свет первый из важнейших факторов. Он одинаково необходим и для животных, и для растений. Свет — это источник тепла и витамина Д. Свет нужен для фотосинтеза. Вся солнечная энергия делится на видимые лучи, инфракрасные и ультрафиолетовые. Как вы, наверное, помните из физики, длина волны измеряется в микрометрах. Кто знает, сколько это?

— Одна тысячная метра, — второпях ответила Ирка.

— Одна миллионная, — поправил ее Юрка.

— Верно! — похвалил его преподаватель.

— Живой организм, как там твои ножки? Размер подошел? — тихо поинтересовался Ярослав.

Он чуть отклонил парту, чтобы удобнее было под нее заглянуть. Я едва успела схватить письменные принадлежности, которые едва не укатились, и грозно посмотрела на Яра. Он мой взгляд проигнорировал, зато прямо расцвел, увидев на мне подаренные им ботинки.

— Подошел, — шепнула я, возвращая парту на место. — Спасибо. Ботинки просто шикарные! Сколько я тебе должна?

Яр посмотрел на меня с укоризной, но тут же его губы растянулись в коварной улыбке, и я заволновалась, чувствуя подвох.

— Потом скажу, — шепнул он.

— Ультрафиолетовые лучи с длиной волны три десятых микрометра способствуют образованию витамина Д у животных. Те же лучи с длиной волны четыре десятых микрометра имеют большую фотосинтетическую активность… — Федор Васильевич посмотрел на нас. — Почему не записываете? Пишите, Вера, пишите! У Ярослава уже есть высшее образование, а вот у вас пока не одного.

Я покраснела и принялась торопливо срисовывать с доски схему. Яр, тяжело вздохнув, последовал моему примеру, но я видела, что делает он это с неохотой. И зачем, вообще, пришел тогда учиться?

— Животные отлично различают лучи разной окраски. К примеру, бабочки выбирают цветы преимущественно желтые и красные. Двукрылые же предпочитают белые и голубые.

По аудитории прокатились смешки. Одногруппники принялись развлекаться, обсуждая цвета одежды друг друга в контексте лекции. Федор Васильевич переключил очередной слайд и продолжил лекцию:

— Световые волны разной длины оказывают различное воздействие на стадии онтогенеза* организмов. На эту тему проведено немало экспериментов. Кто-нибудь что-то об этом знает?

— Подтверждено, что розовый особенным образом влияет на мозг блондинок, — с умным видом изрек Солод и сам же заржал.

— Солодов, прикупи в таком случае себе пару розовых рубашек, — посоветовала Лизка.

— Зачем это?

— Может, поумнеешь, — пояснила моя сестра. — Но это не точно.

Народ совсем развеселился. Преподаватель поднял руку, призывая к тишине, и спросил:

— Ну а если серьезно?

Федор Васильевич с надеждой переводил взгляд с одного студента на другого. Я честно не интересовалась этой темой раньше, и мне нечего было сказать. Остальным, кажется, тоже.

— Я читал об эксперименте на рыбках Данио, но детали не помню, — неуверенно подал голос Юрка.

— Да, лааадно! — протянула Элина Шаманова. — Сенсация века! Молоканцев не помнит детали!

— А я читал об эксперименте на коровах, — внезапно заявил Ярослав. — Коров с похожими параметрами разделили на группы, которые освещали дополнительно по несколько часов в день синим, зеленым и красным светом.

— Нафига? — с недоумением поинтересовался Драч.

— Сравнивали надои и состав молока. Детали я тоже не помню. Помню только, что в сравнении с контрольной группой, которую ничем дополнительно не освещали, параметры жирности молока изменились. Вроде бы даже в большую сторону.

— Верно! Я тоже знаю об этом эксперименте! — обрадовался преподаватель и принялся рассказывать нам подробности.

— Не думала, что ты интересуешься подобными вещами, — шепнула я удивленно.

— Видишь, какой я разносторонний мужчина, — заявил Яр и смешно пошевелил бровями.

Я хихикнула, прикрыв рот ладошкой, а мой сосед вдруг ухватил меня за косу и пощекотав кончиком мой же нос, спросил:

— Интересно, а какая длина у золотых волн, а, Златовласка?

Мотнув головой, я освободила свои волосы. И почему они не дают Ярославу покоя?

— А у золотых волн длина стремится к бесконечности, — заявила я слегка ехидно. — Но если кто-то будет так назойливо к ним цепляться, хозяйка без раздумий их укоротит!

На мгновение лицо Яра вытянулось. Странно, но после моей невинной шутки, Сибирский посерьезнел и стал прилежно записывать лекцию.

Едва раздался звонок, все одногруппники сорвались со своих мест, даже недослушав задание к семинару, которое пытался озвучить Федор Васильевич. Все равно придет в электронный дневник.

Обдав тяжелым ароматом парфюма, рядом остановился Драч.

— Вер, дашь списать?

Я и рта не успела открыть, как мой сосед по-хозяйски сообщил:

— Опоздал. Она даст мне.

Прозвучало неоднозначно. А взгляды соперничающих самцов, которыми обменялись эти двое, меня откровенно выбесили. Быстро собрав с парты вещи, я поспешила в коридор. Ярослав тут же нарисовался рядом и подстроился под мой шаг.

— Что у нас дальше по расписанию?

Его энтузиазм выглядел неестественным.

— Самый тоскливый предмет во вселенной — цифровые стратегии, — ответила я.

Сибирский округлил глаза:

— Надеюсь, ты спасешь меня от тоски, да, Рапун…

Наткнувшись на мой многозначительный взгляд, он осекся и кашлянул. Так то!

Как обычно, в коридоре образовалась толпа. Студенты переходили из аудитории в аудиторию, так что случайные толчки или отдавленные ноги были обычным делом. Но вокруг нас с Яром образовалась своеобразная зона отчуждения. Как будто другие люди боялись пересечь незримую границу.

Я украдкой покосилась на Ярослава. Нет, он не строил студентам зверские рожи. Напротив. Мне даже почудилось, что я вижу затаившуюся в его глазах улыбку.

Перед нужной аудиторией я остановилась. Яр тут же застыл рядом, делая вид, что заинтересован чем-то в своем мобильнике.

— Вер, ты идешь? — спросила Лиза, скользнув по Сибирскому взглядом.

— Да, сейчас…

Я незаметно подала сестре знак, чтобы проходила мимо, и Лизка понятливо нас оставила.

— Мы кого-то ждем? — оторвавшись от экрана, спросил Сибирский.

— Нет. Я… — Собравшись с духом, я повторила свой вопрос: — Яр, насчет ботинок. Они мне очень нравятся. Удивительно как совпалось! Я такие смотрела, но не успела заказать. В общем, сколько я тебе должна?

Сибирский резко подался ко мне. Я отшатнулась от неожиданности и уперлась лопатками в стену.

— Что ты де… — начала было, но, увидев, как исчезла улыбка с лица парня, осеклась.

Глаза Яра сузились. Он что, рассердился?! А что случилось-то?

Сердце заколотилось сильнее, отдаваясь глухими ударами в висках… Близость этого парня запускала во мне какие-то новые ощущения. Не могу сказать, что они мне не нравились, но…

Ярослав наклонился еще ближе, словно собирался меня поцеловать!

С ума сошел?! На нас же смотрят!

Я прижала к груди сумку, словно это как-то могло меня защитить, и опустила взгляд.

— Мне не нужны твои деньги, Вер, — сообщил он тихо. — Это подарок. Не нужно меня обижать!

Мурашки разбежались по всему телу, опустошая мою голову и лишая возможности ответить что-то логичное, поэтому я озвучила очевидное:

— Яр, я знаю, сколько они стоят. Это… дорого!

— Не дороже твоего здоровья, Рапунцель. Тебе еще детей рожать!

Я вдохнула и забыла выдохнуть. Он произнес это так интимно, словно говорил о наших с ним общих детях. Такая самоуверенность вызвала у меня бунт. Я вскинулась и поинтересовалась:

— А тебе какое дело до моих будущих детей?

На мгновение Ярослав застыл, внимательно изучая мое лицо, и вдруг подался ближе. Я инстинктивно закрыла глаза, ожидая поцелуя. Почему-то в этот момент стало все равно, что кто-то нас увидит. А ведь увидят обязательно! Больше шансов быть замеченными, только если зайти в аудиторию и поцеловаться прямо у доски, предварительно потребовав минуту внимания.