Развод. Цена искупления

Глава 28

Вика.

Вечер показа.

Я до последнего верю, что он придёт.

Несмотря на то, что Макс с утра был раздражён, несмотря на его сообщения, в которых он написал, что завален работой, несмотря на растущее напряжение между нами, я всё равно надеюсь.

Но его нет.

За кулисами кипит работа: последние штрихи, модели на выходе, команда контролирует всё до мелочей, и я тоже должна быть полностью включена в процесс, но часть меня всё равно ждёт. Я несколько раз украдкой смотрю на экран телефона, но сообщений нет. Только старое: «Извини, не успеваю. Джек внезапно приехал. Нужно все решить».

Он готовился к этой встрече давно. Но сроки внезапно перенес сам партнер и Максу пришлось все перетасовать.

Обидно ли? Безусловно.

В телефоне пусто.

Я выдыхаю. Всё в порядке. Я справлюсь.

Зал полон, свет приглушён, и я слышу, как ведущий начинает объявлять нашу коллекцию. Волнение пробегает холодной волной. Сейчас всё внимание будет приковано к нам.

Рядом оказывается Рома. Он кладёт руку мне на плечо, слегка сжимает.

— Всё будет отлично, мам.

Я смотрю на него, заставляю себя улыбнуться.

— Конечно.

Но внутри всё не так однозначно.

Музыка, свет, модели выходят одна за другой, плавно перетекая в целостное зрелище. Это наша работа. Наш труд. И сейчас он должен окупиться.

Я ловлю реакции зала, замечаю, как фотографы ловят лучшие кадры, как люди перешёптываются, делая комплименты. Мы сделали это. Всё прошло идеально.

Только вот Макса здесь нет.

Я чувствую это каждой клеточкой.

Аплодисменты, закрытие показа, ведущий снова берёт микрофон, благодарит всех гостей и приглашает на фуршет.

Рома смотрит на меня:

— Мы останемся на афтерпати?

Я немного задумываюсь, но потом качаю головой.

— Нет. Домой хочу. Я устала и чувствую себя не важно.

Может быть, заболела…

Рома кивает, и мы выходим из зала. Внутри небольшая пустота. Казалось бы, я должна радоваться, ведь показ удался, но внутри что-то гнетёт. Какое-то предчувствие, которое я пока не могу объяснить.

— Я завезу тебя, а потом поеду к Алисе, — сообщает Рома, садясь за руль.

Алисы тоже сегодня нет рядом с Ромкой. Она подхватила какой-то вирус и уже второй день лечится дома.

— Хорошо, — тихо отвечаю я.

Всю дорогу я молчу, и он тоже не задаёт лишних вопросов. Машина плавно останавливается у дома, и я открываю дверь.

— Спокойной ночи, мам, — говорит Рома.

— И тебе, сынок, — отвечаю я и закрываю дверь.

Но, сделав несколько шагов, я замечаю, что свет в доме горит. Странно. Я точно не оставляла его включённым.

Я поворачиваю ключ в замке, дверь тихо скрипит, впуская меня в дом.

Свет и в прихожей горит.

Странно.

Нить тревоги незримо обвивает грудь, сжимая её всё сильнее с каждым ударом сердца.

Я снимаю туфли, осторожно ставлю их у порога, выпрямляюсь и прислушиваюсь.

Дом молчит.

Но тишина не плотная, не спокойная, а какая-то… напряжённая, словно перед грозой.

И вдруг — звук.

Слабый, приглушённый.

Голос.

Глухой, чуть растянутый в ленивом удовольствии.

Я застываю.

Поднимаю голову вверх, к лестнице.

Шаг за шагом, почти бесшумно, я поднимаюсь на второй этаж.

Каждое движение даётся с трудом, словно воздух стал густым, липким, затягивающим.

Я не хочу знать.

Не хочу слышать.

Но с каждым шагом голос становится отчётливее.

Я узнаю его.

Этот голос принадлежит моему мужу.

Что-то внутри меня разламывается, превращаясь в холодный, острый осколок.

Я подхожу к спальне.

Дверь приоткрыта.

Я толкаю её сильнее.

И мир рушится.

Максим.

Он на кровати, откинувшись на подушки.

Рубашка расстёгнута, оголяя сильную грудь.

Возле него — слишком близко, слишком интимно — сидит Алиса.

Я застываю.

Её волосы спутаны, щеки раскраснелись, а глаза…

Глаза пылают тем самым огнём, который мне знаком.

Тем самым, который принадлежал той… другой… что давно в прошлом.

Я не дышу.

Запах в комнате — это его парфюм, но в нём есть чужой аромат.

Женский.

И если бы только это… но… запах секса… тоже отпечатывается у меня на подкорке.

Я опускаю взгляд.

Простыни смяты.

Бокал с виски стоит на тумбе, наполовину полный.

Они даже не пытались скрыть следы.

Меня бросает в жар, но я остаюсь холодной, замёрзшей до костей.

Максим медленно поворачивает голову, его глаза встречаются с моими.

Я вижу в них осознание.

Не испуг.

Не сожаление.

Просто понимание.

Он не делает резких движений.

Не вскакивает, не бросается ко мне с объяснениями.

Не говорит: «Это не то, о чём ты думаешь».

Просто смотрит, как рушится мой мир.

Как умирает всё, во что я верила.

Алиса замирает.

Её губы дрожат, она судорожно натягивает простыню на плечи.

Но уже слишком поздно.

Я всё вижу.

Я всё знаю.

В голове гул.

Воздух превращается в яд, который я не могу вдохнуть.

И в этот момент за моей спиной раздаётся голос.

Глухой.

Злой.

Разрушительный.

— Что, блядь, здесь происходит?!

Я замираю.

Рома.

Мой сын стоит за мной, но я чувствую, как его взгляд пронзает комнату.

Максим резко переводит глаза на него.

Рома смотрит на отца.

На женщину, с которой собирался строить жизнь.

В его глазах гнев.

Боль.

Предательство.

Он видит всё.

Он понимает всё.

Мы с ним в одну секунду погибаем.

Я стою между ними всеми. Муж… отец. Сын… она.

Я раздавленная.

Сломанная.

Мир рушится.

И я не могу его остановить.