Развод. Чужая родная дочь (СИ)

Глава 9

- И что, совсем ничего нельзя сделать? - мой голос звучит жалобно.

Чувство безнадежности накрывает саваном, крепко укутывая в кокон. Сердце колотится в горле, меня неистово трясет. И я не могу понять, от чего больше: от гнева или страха нищенства, в которое мой муж хладнокровно загнал нас с дочерью.

- Если вы подписали доверенность собственноручно, то, увы…, - голос Тины Романовны пропитан сожалением. Чувствуется, что ей неловко сообщать мне неутешительные новости. - Нет, можно заказать почерковедческую экспертизу, можно написать заявление в полицию по факту мошенничества. Но процент успешных дел крайне низок. Он примерно чуть менее процента. Это долго, нервотрепательно и почти не доказуемо.

- И что мне делать? - хватаюсь за волосы. Тяну их, чтобы боль немного отрезвила и остановила надвигающуюся истерику. - Нам с дочерью теперь жить на чемоданах, потому что в любой момент может прийти «хозяин» квартиры и выкинуть нас, как надоевших щенков?! Но это же моя квартира!

- Мне очень жаль, Оля, - Тина Романовна опускает голову и смотрит четко на свои сцепленные пальцы. Она глубоко сочувствует мне, разделяет мою боль, но легче от этого не становится. - Вот что. Я предлагаю все же написать заявление в полицию о мошенничестве. Поднять шумиху в социальных сетях. Возможно, это подтолкнет вашего мужа пойти на контакт с вами. Но, учитывая, как четко он все провернул и тщательно подготовился к «операции», мне кажется, что Тарас в курсе, что ему все может сойти с рук. Нужно попытаться договориться с супругом мирно. Например, вы отказываетесь от притязаний на бизнес и автомобиль, а он вам возвращает квартиру. Да, это нечестно, варварски, но хотя бы у вас с дочерью будет жилье…

Со злостью стираю слёзы, что вот-вот прольются из глаз. Хочется выть от безысходности.

Вдох-выдох. Мне ещё полдня работать. Нужно собраться. Я не имею права облажаться и потерять эту работу. Это все, что у меня сейчас есть.

- Я поняла, - часто киваю. Но в глубине души я не верю в благополучный исход дела. - Спасибо большое, Тина Романовна. Я попытаюсь выйти на связь с Тарасом.

- В любом случае дайте знать, как у вас состоится разговор. Я подумаю, как мы поступим дальше.

- А алименты? На них тоже рассчитывать не стоит?

Мой юрист со злостью выдыхает. Она даже не пытается сохранять хладнокровие и скрыть всю степень презрения к Петровскому.

- На ту сумму, которую вы могли бы получить, оставайся он главой вашей фирмы, нет. Наверняка ваш супруг нынче официально безработный, и он будет настаивать на минимальной сумме. Но с этим мы ещё поборемся.

Какой же ты козел, Тарас!

Бросаю взгляд на экран мобильного.

- Спасибо большое, Тина Романовна. К сожалению, обед заканчивается через семь минут. Мне пора бежать. Я сообщу вам, если удастся поговорить с мужем.

- Я на связи, Оля. Удачи вам.

Решаю не откладывать в долгий ящик разговор с Тарасом. Иду по коридору к запасному выходу ресторана, - так удобнее и быстрее попасть в здание для персонала, - и, наверное, в миллионный раз набираю мужу.

За эти дни ничего не изменилось - я по-прежнему в черном списке. Надеясь на чудо, печатаю ему сообщение в мессенджере, но не успеваю отправить.

Потому что внезапно я врезаюсь во что-то твердое. Миг, и всю грудь и живот резко обжигает. Отскакиваю назад, пищу и прыгаю на месте, не зная, куда деться от этой боли.

Из глаз брызжут слёзы. От обиды. Несправедливости. От всего того, что накопилось.

- Простите, Господи, простите, - причитает парень, размахивая руками и нервно расхаживая передо мной. Он порывается подойти, но я отшатываюсь, не позволяя приблизиться.

Максимально оттягиваю мокрую футболку, на которой расползлось огромное пятно от горячего кофе. Но это не помогает: кожу нестерпимо жжет.

Господи, что я за неудачница такая?!

- Что здесь происходит? - громогласный и строгий голос Натана прокатывается по стенам коридора.

- Я шел, не заметил девушку, и вот…, - парень сбивчиво тараторит. Босс отодвигает его в сторону. Быстро оглядывает меня с головы до ног, оценивает ситуацию и меняется в лице.

- Чёрт! Обожглась?

- Да….

- В мой кабинет, живо!

Натан Георгиевич переплетает наши пальцы и буквально волочет меня за собой. Я едва поспеваю за ним, по-прежнему оттягивая футболку от поврежденной кожи, чтобы хоть как-то охладить ее.

В кабинете босс ведет меня к скрытой двери, и за ней обнаруживается небольшая душевая.

- Сделал на всякий случай, - коротко поясняет Петранский. - В ресторане бывают разные ситуации: дегустации, банкеты, корпоративы, просто неуклюжие сотрудники, как вот с тобой. Не хочется ходить потом весь день с пятном томата на рубашке. Или насквозь пропахшим борщом. Так, раздевайся.

Давлюсь воздухом от такого дерзкого приказа. Во все глаза гляжу на Натана.

- Что?!

- Тебе нужно приложить что-то холодное, - терпеливо, с расстановкой, как маленькой, разъясняет Натан. - Снимай с себя футболку. А я пока намочу полотенце. И схожу за аптечкой.

- Но…

- Раздевайся, Оля, - уже чуть жестче. - Поверь, у тебя там нет ничего особенного.

- Если что, комплимент такой себе, - оскорбленно фыркаю, хватаясь за края футболки. - Отвернитесь.

Натан послушно выполняет мою просьбу, складывает полотенце вдвое и держит его под мощной струей холодной воды.

Стягиваю футболку, бросаю на пол. Осматриваю себя. От одного только вида ярко-красного ожога становится дурно и хочется плакать. Хорошо хоть волдырей нет. Кто вообще варит такой горячий кофе?! Как его пить?

- Держи, - не замечаю, как босс бесцеремонно разворачивается и прикладывает прохладное полотенце к груди и животу.

Наши пальцы соприкасаются, но Натан не спешит отдергивать руку. Рассматривает мою грудь в простом белье, плавно стекая вниз. В месте «прикосновений» кожа начинает гореть и покалывать.

Мой взгляд вскользь касается обручального кольца на пальце. Натан замечает это и трясет головой, словно морок сгоняет. Отступает на шаг и крепче хмурится.

- Я за аптечкой, - голос резкий, хриплый. - Футболку выброси в мусорку. В шкафу, справа, можешь взять любую рубашку.

Натан размашистым шагом покидает душевую. И как только хлопает дверь, я начинаю дышать.

Что это сейчас такое было?!

Подлетаю к раковине, морщась от боли при каждом движении. Но ничего, потерплю. Главное, убраться отсюда поскорее. Иначе мы с Натаном оба совершим ошибку, о которой потом обязательно пожалеем. А я не хотела бы потерять работу. От нее наша с Катюшей жизнь зависит. Буквально.

Одной рукой придерживаю мокрое полотенце, другой застирываю пятна на юбке. Они становятся бледнее. Промакиваю их салфетками и вылетаю в кабинет. Открываю шкаф, хватаю первую попавшуюся белую рубашку и натягиваю на себя.

Я успеваю застегнуть лишь нижнюю пуговицу, как дверь распахивается, и входит роскошная девушка. В белом брючном костюме, с прямыми блестящими волосами.

Я так и замираю полуголая, с наброшенной рубашкой на плечах и ожогом посередине.

Ее брови ползут вверх, а глаза наливаются яростью. Меня едва с ног не сшибает волной злости, исходящей от этой девушки. Ладонь сжимается в кулак, и, кажется, что она сейчас подскочит и ударит меня.

- Какого черта тут происходит?! Ты кто такая?! И почему на тебе рубашка моего мужа?!