Развод Пиковой Дамы

10

— Инга!

Взъерошенный Глеб ворвался в ванную комнату без стука и замер, оценивая открывшуюся картину. Неужели он боялся, что я утоплюсь или вскроюсь от горя⁈ Пффф!!! Не дождется!

Я лежала в ванне, закрыв глаза. Пышные барашки пены расползлись по поверхности, скрывая мое тело от мужского взгляда, по краям ванны были расставлены горящие ароматические свечи.

— Инга, нам нужно поговорить, — он съехал спиной вдоль стены и уселся на пол, не отрывая от меня тяжелого взгляда. — Все не так…

— Хорошо, Глеб, — я открыла глаза, сдула с ладони белые хлопья и посмотрела на мужа. За немногие минуты в одиночестве удалось немного продышалась. Я была готова к диалогу, хотя что тут обсуждать? Хотелось верить, что маска стервозной холодной Пиковой дамы не слетит раньше времени. Кто–то мудрый сказал, что разговоры говорить — не мешки ворочать, но сейчас я была готова поспорить на этот счет. — Не так, говоришь? Я видела тебя, находящегося в здравом уме и твердой памяти.

В нашей квартире.

В нашей спальне.

На нашей кровати ты имел другую женщину.

Замужнюю шлюху. В каком из этих фактов я ошиблась? Подскажи, мой любимый муж.

— Да, все так, но…

— Тогда что не так, Глеб? Что из вышеперечисленного — другое? Или то, что я видела — это не измена? Не предательство?

— Ты не понимаешь, Инга… Магдалена — она…

— Знаешь, мне не интересно, кто она, каким ветром занесло шлюху в нашу спальню и совсем пофиг, как ты можешь оправдать этот поступок…

— Она не шлюха…

— Конечно, — согласилась с мужем, но затем уточнила. — Она — дважды шлюха. Замужняя баба легла под женатого мужика. За такое можно звездочки выдавать, а еще лучше — выжигать их прямо на лбу, чтобы всем вокруг было видно, что у этой дряни напрочь отсутствует представление о том, что такое хорошо и что такое плохо.

— Инга, — поморщился мой собеседник, словно испытывал непрекращающуюся зубную боль. И да, я умела быть именно ей, этой ноющей болью. — Ну что за выражения? Вырубай Пиковую Даму, хватит уже.

— Какая ситуация, такие и выражения, дорогой. Так что ты еще хотел сказать?

— Бл*дь… — Глеб запустил пальцы в шевелюру и сильно потянул себя за волосы. Фокус барона Мюнхгаузена повторить не удалось: болото измены цепко держало свою жертву в своем плену.

— Типа того, — кивнула пока еще мужу и, вставая в ванной, потянулась за полотенцем, игнорируя его темнеющий взгляд. — Я подобрала другое определение, но и это тоже сгодится для описания твоей Магдалены.

— Инга, мы справимся с этим, — дернулся Глеб, заметив, как я покачнулась, надевая пижамные шорты и топ. — Ты чего?

— Ничего. Спасибо, что напомнил.

Я сняла обручальное кольцо и точным броском отправила его в распахнутую пасть фаянсового друга. Бульк! Тоненький золотой ободок бесследно исчез в глубинах унитаза. Ни возмущенный возглас Глеба, ни его гневный взгляд не помешали моему точному броску.

— Инга, ты чего творишь⁈

— Всего лишь подвожу итог нашей семье. Ты начал, а я завершила. Так сказать, спустила изгаженные отношения в сортир. Буквально. Пусть плывет. Дерьмо к дерьму. Аминь.

Внутри все кипело и булькало от боли и обиды, но я запретила себе проявлять эмоции. Не реветь! Не сейчас! Все будет, только позже.

— Хорошо. Может ты и права. Я куплю тебе новое кольцо, Инга.

— И заодно купи нового себя, потому что старого я никогда не приму… — я вышла из ванной и направилась на кухню: без таблетки от головной боли сегодня уснуть не получится.

— Ты о чем, дорогая?

Глеб следовал за мной, словно охотник за добычей, только я уже ничего не боялась. Лицемерное «дорогая» резало слух, лишний раз подчеркивая абсурдность и цинизм ситуации. Выпотрошенная, с развороченным сердцем и мертвой душой, я стала прозрачной оболочкой себя прежней, собственной тенью.

— О том, что от тебя всегда будет пахнуть ее ужасными духами, Глеб. Ты можешь мыться часами, но всякий раз я буду чувствовать этот запах.

Я не лгала. «После любви» — так назывался узнаваемый парфюм Магдалены. Одна капля шедевра убивала лошадь, две — являлись оружием массового поражения. Творение Томаса Космалы требовало аккуратного обращения и тщательной дозировки, но вавилонская блудница напрочь игнорировала понятие о норме. Похоже, этот порок распространялся на все сферы ее жизни.

— Или ты думаешь, что я забуду, как ты лапал ее тело? — продолжила, наливая в стакан воду и выдавливая из блистера таблетку. — А твой сморщенный мокрый дружок, — я мотнула головой, указывая направление ниже его пояса. — Неужели я смогу забыть, как он вывалился из ее щели? Ты даже не подумал о защите, Глебушка. Я говорю, а меня тошнит от всей это мерзости. Нет, дорогой. Я не буду справляться «со всем этим», как ты выразился. Я уйду, а вы развлекайтесь. Подобное притягивает подобное. Вы нашли друг друга, два предателя.

— Инга…

Мой пока еще муж сделал шаг вперед, но я выставила перед собой ладонь и качнула головой.

— Не смей. Не прикасайся ко мне, Глеб. Я съеду из квартиры через десять дней, а завтра оформлю заявление о разводе. Тебе останется только заполнить свою часть и подписать документ в личном кабинете на госуслугах. Детей у нас нет, материальных претензий — тоже, так что разведут быстро. Эти десять дней я поживу в гостевой комнате. Надеюсь, ты понял, что с этого вечера мы уже не муж и жена. Я отпускаю тебя, Глеб, и ухожу.