Развод Пиковой Дамы

41

Помните слова Джулии Ламберт из романа Моэма «Театр»? Главное — это умение держать паузу. Чем больше артист — тем больше у него пауза.

С этого дня я могла называть себя великой актрисой.

— М-м-м… — тихо промурлыкала, смакуя очередной кусочек десерта, тающего на языке. — Вкусно…

Я смотрела не на любовницу мужа, а вскользь, поверх ее плеча. Заигрывала с симпатичным блондином, сидящим за дальним столиком. Я ела пирожное, а он пожирал меня взглядом. Хороший обед, мне нравится.

Если Магдалена ждала взрыва эмоций, хотела своим появлением произвести впечатление, то крупно просчиталась. Что–что, а молчать я умела.

— Инга, — наконец не выдержала она, нервно сцепив в замок тонкие пальцы. — Нам нужно поговорить.

— Мне это абсолютно не нужно, — лениво отозвалась, делая глоток ароматного рафа, слизывая с верхней губы плотную пенку. Блондин автоматически отзеркалил движение, облизнулся и прищурил глаза, словно хищник, приготовившийся к прыжку. Эта блудница появилась так не вовремя! — Ступай себе с Богом, нам не о чем говорить.

— Тоже мне золотая рыбка, — фыркнула Магда и откинулась на спинку стула. Она старалась казаться расслабленной и уверенной в себе, но напряжение во взгляде выдавало истину. — Отпусти Глеба, Инга. Где твоя гордость? Как ты можешь с ним жить, если он спит со мной?

— В следующий раз, когда встанешь перед зеркалом, произнеси эти слова.

— Какие? — Магда растерялась, услышав ответ. Ее глаза впились в мое лицо, на котором цвела улыбка, предназначенная блондину.

— Про гордость, Магда, про гордость. Это ты залезла в брюки женатого, так что давай не будем путать причину и следствие. Что-нибудь еще скажешь?

— Я люблю его, Инга.

— Не моя проблема, — с каждым мгновением любовница разочаровывала все сильнее.

— Я беременна. У нас с Глебом будет ребенок…

Жестом, который во всех странах и на всех языках мира считывался одинаково, она приложила ладонь к животу и улыбнулась своим мыслям.

— Ты не поверишь, но и это не моя проблема.

— Ну я даже не знаю, — растерялась Магда. — Ты совсем меня не слышишь?

— Не знаешь, да. Это я уже заметила. Ты зачем сюда пришла?

Любой психолог или просто наблюдательный человек считал бы мое состояние по побелевшим пальцам, стиснувшим ручку чашки, окаменевшим плечам и насквозь фальшивой улыбке, но, к моему счастью, Магда не была ни первым, ни вторым.

Ребенок… у них с Глебом будет ребенок. Муж, который несколько лет уговаривал меня отложить вопрос с зачатием, допустил беременность любовницы. На миг прикрыв глаза, я вспомнила тот вечер. Он не предохранялся, а значит слова вавилонской блудницы могли оказаться правдой.

— Инга…

— Все, хватит! — я сменила тон, отодвинув в сторону пустую чашку. — Мне это надоело, — таким голосом я недавно отчитывала Шевцова. Деловым, сухим, безэмоциональным. — Любишь его, говоришь?

— Д-д-а…

— И он тебя любит? — я слегка развернула корпус, закинула ногу на ногу и покачала туфелькой.

— Любит…

— Странно…

— Что странного?

Пришло время Пиковой дамы. С легким прищуром она в упор смотрела на соперницу, оценивая ее внешность. Мы разве похожи? Ну если только ростом и цветом волос, но все остальное… Совершенно непонятно, на что мог клюнуть мой муж. На большие карие глаза, которые в любой момент были готовы пролиться слезами? На привычку накручивать прядь волос на палец? Тьфу! Во всем облике Магдалены сквозила детскость, незрелость. Неужели именно это зацепило моего взрослого, осознанного мужа? А впрочем, какая теперь разница… Пока я размышляла, любовница начала нервно ерзать на стуле, выводя меня из раздумий.

— Странно то, что Глеб не хочет давать мне развод, — я слегка исказила информацию, поменяв время глагола, но моя игра — мои правила.

— Не может быть, — прохрипела Магда. Ее и без того большие глаза стали огромными и заблестели слезами.

Вот только истерик и обмороков не хватало! Пора сворачивать разговор, а то не дай Бог у нервной мамзель случится выкидыш, потом беды не оберешься… Пиковая Дама могла еще час мариновать любовницу, но я решила иначе.

— Ты не поверишь, но может. Пришлось прибегнуть к шантажу, чтобы Глеб подписал заявление, — я подхватила сумочку с соседнего стула и встала, поправляя жакет. — Так что я сильно сомневаюсь в его любви к тебе. Не буду желать вам счастья, потому что на осколках чужой семьи его не построить. Закон кармы суров, ты получишь то, что заслужила. И Глеб тоже, но меня это уже не касается.

Я вышла из кафе, оставив за столиком растерянную любовницу и блондина, который отвлекся на телефонный разговор. Интересно, с кем еще нужно поговорить, чтобы прошлое выпустило меня из своих отравленных острых когтей? Мой муж, его любовница, муж любовницы. Кажется, это страйк.

С грохотом разлетелись кегли, с моей души упали последние тяжелые камни воспоминаний. Я, как змея, сбрасывала старую кожу, словно Феникс возрождалась из пепла. Больно, с*ка, но я потерплю, я выживу!

Рабочий день пролетел стремительной птицей. Сегодня у меня был повод гордиться — вылизанный до последней буквы и цифры отчет Шевцова лежал на столе у Дигон — и порадоваться — перед моим подъездом в тени раскидистой старой липы стоял черный Лексус Артема. Летучий Голландец сдержал слово: приехал, чтобы помочь перевезти оставшиеся вещи.