Развод Пиковой Дамы

6

Я говорила, а у самой перед глазами стоял кадр «подписания» контракта: ее пальцы в его руке. Больно… Сердце щемило, слезы поднимались из глубины, но нельзя выпускать их на волю, раскрывать свое состояние. Держаться! Соберись, тряпка!

— Спать пора, сегодня был тяжелый день.

Отыгрывая версию простуды до конца, я на глазах у мужа демонстративно достала аптечку, нашла упаковку шипучих таблеток, кинула в стакан с водой и направилась в спальню, прихватив к тому же блистер спазмолитика: головная боль была на подходе.

— Подожди, Инга, — Глеб возник на пути. Его пальцы коснулись моего лба, темные глаза смотрели встревоженно. Такой привычный, домашний. Мой. Почти. — Температуры вроде нет, но выглядишь не очень… Может лучше сразу врача вызовем? Зачем ждать?

Каждое прикосновение — ожог. Его слова вызывали дрожь, которая умудрялась пробиться наружу, а забота казалась насквозь фальшивой. Мой контроль был слишком слаб, поэтому я резко отстранилась от мужа.

— Тебя трясет, Инга. Так нельзя. Я звоню в скорую.

Он потянулся за телефоном, но я его опередила: схватила гаджет и бросила за диванную подушку, не обращая внимания на изумленный взгляд мужа.

— Не нужен мне врач, я просто устала. Выпью лекарство, высплюсь и все будет нормально. Не надо устраивать панику на ровном месте.

— Как скажешь… Тебе виднее.

В мужском голосе явственно звенела обида на то, что его заботой пренебрегли, не оценили, да просто отвергли.

Это была не ночь, а сплошная му́ка: легкая дрема не принесла отдыха и расслабления. Каждые двадцать минут я открывала глаза и смотрела на часы. Каждые, с*ка, двадцать минут! Как будто внутри меня стоял скрытый таймер без кнопки «выкл»!

В шесть утра не выдержала и тихо вышла из спальни, прикрыв за собой дверь. Как говорится, не наевшись — не налижешься. Раз не удалось отдохнуть за ночь, то час не имеет значения. Глеб еще спал, уютный, домашний, знакомый до самой мелкой морщинки. Мой ли? Вот в чем вопрос…

Традиционные утренние сборы были отработаны до автоматизма. Я могла одеться и накраситься с закрытыми глазами, поэтому выскользнула из квартиры, не потревожив мужа, прихватила ключи от возвращенной из ремонта Сузуки и оставила на кухонном столе записку.

«На работе аврал, Дигон попросила приехать пораньше. Не хотела тебя будить, ушла тихо. Спасибо за машину. Целую.» Над последним словом долго думала, но все–таки решила написать: прежняя Инга непременно поцеловала бы мужа за его заботу и внимание.

По дороге в офис я заехала в кофейню, позавтракала, прикидывая дальнейший план действий. Правильно говорят: многие знания умножают печали. Со вчерашнего вечера в груди саднило и болело, словно там поселился сумасшедший дикобраз, иголки которого царапали, оставляя после себя незаживающие кровавые раны.

Не умею я притворяться и делать вид, что ничего не случилось — тоже, поэтому уже через час после начала работы последовало закономерное.

— Луговая, зайди к Аурике Артуровне.

Дигон боялись все, кто согрешил на работе: дотянул задание до дедлайна, налажал в цифрах или сознательно решил схалтурить. Наверняка в роду этой женщины были ведьмы: невозможно с одного взгляда сканировать человека, считывать его мысли, но у нее получалось.

— Инга, что с тобой? Ты сегодня словно сама не своя. Что случилось?

Она махнула рукой в сторону кресла, а сама захлопнула ноутбук и сцепила пальцы, не сводя с меня пристального взгляда, от которого становилось неуютно. Хотелось сбежать, спрятаться под стол и закрыть лицо руками, словно я — маленькая девочка, а не тридцатилетняя женщина.

— Все в порядке, Аурика Артуровна…

— Эти сказки ты можешь рассказывать кому–то другому, — раздраженно отмахнулась начальница. — Я слишком хорошо тебя знаю. Итак, повторяю вопрос: что произошло?

— Еще ничего, но, возможно, скоро произойдет, — выдохнула, не желая посвящать постороннего человека в семейные дела.

— Проблемы в семье?

Это был даже не вопрос, а утверждение. Диагноз. Приговор. Вместо ответа я пожала плечами.

— Инга… — голос Аурики стал громче, заставляя подчиняться. — Инга, посмотри на меня!

Я смотрела на начальницу, а сама думала, что моя Пиковая Дама выросла лишь по возрасту, а броня, которой я так гордилась, оказалась сделана из бумаги и скрепок. Выжить бы…

— Инга, плеть измены бьет только раз, все остальное — это страдания, которые мы доставляем сами себе.

— И что делать?

— А какие варианты приходят на ум? — взгляд Аурики смягчился, но от этого не стало легче. Отвечать вопросом на вопрос — любимое развлечение начальницы. Так она заставляла нас думать, а не использовать ее опыт в качестве костылей. — Знаешь, говорят, что этот мир разноцветный, и я с этим согласна, но во многих ситуациях он — черно–белый. Вот и в случае семейных проблем… Реакций на измену всего две. М-м-м? — Дигон приподняла соболиную бровь. — Понимаешь, о чем я?

— Уходить или простить, — я прекрасно поняла посыл начальницы, внутренне с ней согласилась. На словах всегда все просто…

— Именно! Одно из двух, третьего не дано. И знаешь, что я хочу сказать? У тебя уже готов ответ на вопрос «что делать?», просто сейчас страшно представить иное будущее. То, в котором не будет мужчины, выбравшего другую женщину. И еще вот что хочу тебе сказать, Инга, — Аурика встала из–за стола и подошла к окну, наблюдая за суматохой весенней Москвы. — За всю жизнь я встретила лишь четырех женщин, которые, простив предательство, смогли заново отстроить семью и вернуть себе любовь. Все остальные превратили свою жизнь в ад, с головой погрузившись в подозрения, сомнения и ревность. Думай, Инга, принимай решение.