Развод Пиковой Дамы

9

Освободившись от любовницы, Глеб сел на постели и потянулся за боксерами, валявшимися неподалеку, при этом не сводя с меня тяжелого взгляда. Он пытался контролировать происходящее, но все катилось само по себе, как спущенная лавина. Глеб и Магдалена просто бросили первый камень, а теперь…

— Инга…

— Позволь я угадаю то, что ты хочешь сказать. Это не то, правда? — истерический смешок сорвался с моих губ, грозя перейти в гомерический хохот. — Я что–то неправильно поняла, Глебушка?

— Прекрати, Инга, — поморщился пока еще муж. — Тебе это не идет… Знаешь ведь, что я не люблю…

— А ей идет? Шлюхе принадлежит эксклюзивное право называть тебя этим дурацким именем? И заодно — иметь тебя на нашей кровати? Инициативная стерва, что и говорить… — я перебила мужа и бросила взгляд в сторону брюнетки. Она уже надела белье и вернулась в спальню за платьем, которое мятым комом валялось у ножки кровати. В одной руке Магдалена держала телефон, а другой судорожно и безрезультатно пыталась привести прическу в порядок. — Беспринципная тварь.

Оставив сладкую парочку в спальне, я поднялась с пуфа, вышла в гостиную и осторожно перевела дыхание: второй акт мерлизонского балета был на подходе, а у меня с трудом получалось дышать. Сердце хаотичными толчками разгоняло кровь по артериям, в висках скапливалась тяжесть, картина перед глазами размывалась. Не свалиться бы с инсультом!

— Я провожу Магду и вернусь, — полностью одетый муж придерживал за руку пошатывающуюся любовницу, которая не слишком удачно имитировала приближающийся обморок, спотыкаясь на ровном месте и закатывая глаза. — Нам нужно будет поговорить, Инга.

Уж если кому и можно было упасть в обморок, так это мне, но тратить время на бесполезные спецэффекты было глупо и бесполезно.

— Не о чем разговаривать, Глеб. Завтра я подаю на развод, а ты можешь не спешить с возвращением. Утешь страдалицу… — только сейчас мой взгляд упал на руки Магдалены. — С каждой минутой ты разочаровываешь меня все сильнее, Глебушка.

— Мы обязательно поговорим… — бросил мне в спину пока еще муж. Мои внутренние аккумуляторы мигали красным индикатором, предупреждая о низком уровне заряда, требуя отдыха.

Гостевая комната — единственная из всех, на дверях которой были установлены замки. Я поспешила скрыться там. Шоковая анестезия постепенно проходила, чувствительность и эмоции возвращались, грозя разнести мою нервную систему в хлам.

Да, я — Пиковая Дама, холодная стерва, но при этом еще и женщина. Преданная любимым близким человеком, униженная и уничтоженная в своей наивной вере, что настоящая любовь побеждает все: похоть, соблазн, провокации.

Хотелось бы расслабиться, но любовники все никак не могли уйти. Внезапно из коридора донесся визгливый вопль блудницы, отзываясь в висках новыми острыми вспышками боли.

— Глеб, мои туфли⁈ Тут только один… Как я домой пойду⁈

В ответ донеслось какое–то невнятное бурчание, затем закрылась входная дверь, тихо щелкнул замок. Интересно, он ее на руках понес, или мамзель отчалила босиком? Да пофиг!

Наконец я осталась одна в квартире, которую недавно считала нашим семейным гнездом, а сейчас… Сейчас хотелось достать огнемет и выжечь здесь все, превращая оскверненное изменой жилище в мертвое пространство, в пепелище. Эх, мечты! Однако, пора переходить к делу.

Первый порыв — принять ванну с ароматной пеной, чтобы перебить вонь секса, которая до сих пор раздражала носоглотку, смыть липкую паутину измены и чужого парфюма, въевшуюся в открытые участки кожи, но мозг уже заработал и подтолкнул к другим действиям.

— Плеть измены бьет лишь раз, — повторила слова Аурики, открывая домашний сейф и перебирая бумаги. — Я не буду слабой…

Загранпаспорт, документы на квартиру, свидетельство о заключении брака — все, что имело хоть какое–то отношение ко мне, перекочевало в чемодан с вещами, спрятанный под кроватью в гостевой комнате. Еще неизвестно, как поведет себя Глеб, когда вернется, а заниматься восстановлением документов не хотелось. Можно, если выбора не будет, но долго и хлопотно. Так зачем время терять?

Вот теперь пришла пора расслабиться. Условно расслабиться, конечно. Как привести в порядок перепаханную душу и разорванное на лоскуты сердце, я не представляла. Однако закрываться в квартире и закатывать истерики в мои планы не входило, а ночь в одиночестве — то, что нужно.

Под журчание воды перед глазами то и дело мелькали мерзкие кадры: обручальное кольцо на пальце Магдалены, руки Глеба на ее талии, их движения навстречу друг другу…. Шлепки, стоны, запах секса. Мерзко…

Дважды шлюха обманывала своего мужа, оказавшись в кровати женатого мужчины. А туфли… Я тихо хмыкнула, вспоминая, как одним движением отправила одну туфельку в полет в общий коридор, а затем забросила ее в кладовку, где наши соседи хранили санки, старую коляску и самокат. Действовала на рефлексах, бездумно, безрассудно, по–детски, желая напакостить хоть в чем–то, но ни о чем не жалела. Как знать, что будет дальше…

Злые слезы скатывались по щекам, и я сразу смывала их водой, чтобы завтра утром не проснуться с опухшим лицом. Пусть никто не узнает, что сегодня вечером Пиковая Дама ревела, провожая в последний путь разрушенные отношения.