Развод. Точка. Нет

Глава 2

А снег идёт, а снег идёт, небеса будто прорвало, не иначе там какая-то огромная трещина образовалась, потому назад из Центра творчества я не рискнула ехать на своей машинке, ибо ещё одной аварии мне только не хватало, чтобы стать окончательно «счастливой».

Заскочив в троллейбус, я присела у окна, смотрела-смотрела в окно и как-то незаметно уснула: то ли авитаминоз начался раньше времени, потому появилась слабость, то ли сказалось, что полночи проревела, ибо Кир задёргал своими мелкими замечаниями: лук в салате порезала мелко, надо было кольцами или полукольцами, на шкафах слой пыли, гора белья лежит с прошлой субботы до сих пор не поглажена. Когда он только успевает всё подмечать, ведь работает в Следственном комитете чуть ли не сутками, появляется дома только поздно вечером: поужинал и бахнулся спать.

Так было всё последнее время: какие-то необоснованные требования, мелкие придирки. Но его требования я худо-бедно выполняю, а мои выполнять муж не желает: уже год прошу его пройти обследование в больнице, ибо пора задуматься о ребёнке — всё-таки нам под тридцатник, а Кир всё переносит и переносит сроки. Подозреваю, не хочет ребёнка.

А без детей что за семья?

Да и не хочу я ходить на родительские собрания в пятьдесят лет.

Вот и сестра мужа Алиска, а по совместительству моя подруга, не то что о детях не думает, ей даже замуж не хочется. «И так хорошо», — любит повторять она.

А, может, Кир меня за эти годы разлюбил, потому не мечтает связать себя родительскими путами? Или у него кто-то появился? Видела я, как на него посматривала Ленка Огурцова, его коллега, когда мы были в кафе на юбилее их начальника.

Провалившись в свои мысли, а потом — сон, я не заметила, как оказалась на конечной. И дальше бы спала, но меня растолкал водитель с кондуктором:

— Девушка, деву-ушка-аа, — я очнулась оттого, что меня кто-то сильно тряс за плечо.

— А? Что случилось? — сразу не поняла я.

— Ничего, кроме того, что вы проспали до конечной и сделали с нами круг. А сейчас мы поедем в троллейбусный парк. Смена заканчивается.

Я взглянула на часы: десять вечера, сейчас со службы вернётся Кир, а меня нет дома.

— Твою петрушку! Почему сразу не разбудили? — предъявила я законные требования работникам общественного транспорта.

— Так мы вас пытались разбудить, но это было сложно: вы, не открывая глаз, повторяли: «Ну, Кир, дай поспать, мне сегодня ко второй паре», — смеясь, ответила кондукторша.

Только я пересела на другой троллейбус, направлявшийся к моей остановке, затренькал телефон. Я и не сомневалась: это Кир, ибо на него одного был установлен рингтон: «Такой один».

— Валерия, ты где?

Хотелось ответить: «В Караганде». Кстати это не игра слов, Караганда — мой родной город, мы переехали в Россию, когда мне было всего лет пять, потому свою родину я помню очень смутно и отрывисто. Да, отвечать на бестолковый вопрос: где, люблю именно так. Но не с Киром же перепираться.

— Понимаешь, тут такая история… В общем, еду я…

— Прости, отвлёк, — перебил муж, — думал, ты уже дома. Будь, пожалуйста, осторожней, не попади в аварию. — И отключился.

«Поздно! Раньше надо было говорить: 'Будь осторожна», — буркнула я. — А то целое утро бухтел: «Не бери машину, поезжай общественным транспортом».

Я подумала, сколько сейчас последует воплей, когда Кир узнает, что попала в аварию, да ещё налетела на Голубева. И представила наш диалог:

— Я тебе говорил, чтобы не садилась в машину до самого лета?

— Говорил.

— Почему снова взяла её?

— Хотелось… не хотелось идти ножками до остановки, а потом трястись в общественном транспорте, да ещё надо было заехать в магазин и на рынок за продуктами.

— Не могла дождаться выходных? Вместе бы съездили и всё купили.

«Нет, ни о Максе, ни об аварии говорить нельзя, — решила я. — Муж ведь со свету сживёт, если узнает. Снова заведёт: 'Я говорил, я говорил».

Пришлось звонить Алиске и просить её взять часть моей проблемы на себя. Раскрыв суть аварии, я перешла к главному:

— Лисёнок, выручи, пожалуйста, скажи брату, что моя машина у тебя. Ну будто тебе она нужна весь месяц. Думаю, столько времени потребуется, чтобы утрясти все дела со страховой и отремонтировать машину.

Алиса ответила, как истинная подруга:

— Без проблем, смело рассчитывай на меня.

У Краснокутской пока не было автомобиля, ибо она все деньги, заработанные праведным путём, тратила на погашение ипотеки, взяв повышенные обязательства вместо пятнадцати лет рассчитаться за семь, активно ей в этом помогали родители.

Время от времени Алиса брала в аренду то мою машину, то машину Кира, благо, у нас не было проблем с жильём, мы рассчитывались только за огромный кредит по случаю приобретения автомобилей, потому очень давно не путешествовали и жёстко экономили.

«Блин, ещё у кого-то надо занимать деньги, автомобиль сам себя не починит», — подумала я.

Когда вечером мы встретились с Киром, и я ему рассказала о просьбе его сестры, муж улыбнулся и спокойно вздохнул:

— Очень хорошо, вот Алиса пусть гоняет, она прирождённый водитель, не тебе чета.

Я промолчала, мысленно согласившись с Киром.

А утром мы с Голубевым встретились в ГАИ и зашли в кабинет дознавателя.

Парень, сидевший за массивным старым столом, спросил, мельком взглянув на меня:

— Вы Петрова Валерия Александровна, водитель Opel Corsa?

Я кивнула и бросила быстрый взгляд на Голубева. Тот улыбался. Я понимала почему. Макс радовался, услышав мою девичью фамилию. Ну да, так и есть: в замужестве решила фамилию отца оставить за собой, хотя у Кира она звучная и красивая: Краснокутский. Но в семье я одна, и папа всё сокрушался, что уйдёт он, и род прекратит своё существование. Я поклялась: род, пока я жива, своё существование не прекратит, потому осталась на своей фамилии.

— Присаживайтесь. А вы пока выйдете, позову, когда понадобитесь. — Просьба дознавателя была обращена к Голубеву. Парень, дождавшись, когда Макс покинул кабинет, продолжил, снова посмотрев на меня: — Здесь описаны в деталях подробности вашего ДТП. Если всё правильно, поставьте подпись.

Я взяла лист, внимательно прочла всё, что там было написано, вздохнула, соглашаясь — формально виновата, да — и поставила в углу подпись. Получив в ответ копию для страховой, отправилась на выход.

— Позовите, пожалуйста, следующего, — крикнул в след хозяин кабинета.

Я кивнула и открыла дверь, взглядом показав Голубеву: его очередь.

— Не уходи, пожалуйста, подожди меня на улице, — попросил Макс.

Подышав свежим морозным воздухом, подумала, теперь надо дождаться вердикта страховой и не волноваться: на небольшой ремонт дорогой тачки, как мне объяснил Голубев, должно хватить.

Макс вышел так же быстро, как и я.

— Говорил же, не надо связываться с органами. Отремонтировали бы наши машины вообще бесплатно без ненужного официоза.

Я задрала голову вверх: о боже, и здесь слышу коронную фразу мужа: «говорил же». Все мужики одинаковые, что ли?

— Откуда такая щедрость со стороны твоих друзей? — недоверчиво проговорила я. — Ты что, финансовый воротила, а это твои автомастерские?

— Дорогая Лерчик, чтобы ответить на этот интересный вопрос, предлагаю тебе зайти в кафе и поговорить за чашечкой кофе. Не против?

До начала рабочего дня было около двух часов, и возвращаться домой не имело смысла, ибо ехать далековато. Потому оставалось либо потратить время в кафе, либо в соседних супермаркетах.

Я выбрала кафе, благосклонно согласившись позавтракать, хотя Макс меня смущал, заставлял вспомнить то, что уже давно забылось. А он появился, и снова в голове роем взлетели всякие удручающие мысли.

Я не была уверена, что не виновата перед ним, но и он тоже поступил со мной не по-джентельменски.

И всё это было неприятно, однако понимала, что когда-нибудь узел разрубить придётся, или мы никогда не покончим с прошлым.

Голубев у свободного столика отодвинул стул, предлагая присесть, я кивнула и примостилась, оставив маленькую сумочку на коленях.

— Сразу говорю: каждый рассчитывается сам за себя.

Голубев заржал в голос, согласно махнул рукой: договорились, и вскоре спросил, разглядывая меню:

— Сок, чай? Хотя с уверенностью могу сказать, что выберешь другое. Вкусы не изменились?

— Нет, — засмеялась я. — Удивительно, что помнишь о моих вкусовых предпочтениях.

Голубев кивнул и широко улыбнулся, как раньше, когда был полностью удовлетворён происходящим:

— А я вообще помню всё. — И, обращаясь к подошедшему официанту, проговорил: — Чай и шоколадный маффин, пожалуйста, а девушка будет капучино и круассан с сыром. — И вопросительно взглянул на меня. — Правильно?

— Правильно.

Было приятно, что Макс помнил о таких мелочах.

Я скосила взгляд на руки Макса. Они были идеально ухоженными, без мозолей, ногти подстрижены, подпилены и на них, кажется, поблёскивал бесцветный лак, что говорило о том, вряд ли его деятельность связана с мазутом, бензином, железом, деревом или подобным. Точно какой-нибудь бизнесмен.

Он удовлетворённо потёр руки и принялся за любимые шоколадные маффины.

А вот муж даже не пытался выучить простое правило: на завтрак должна быть лёгкая пища, к примеру, каша, кофе с круассаном или чай с маффином, а не борщ с салом или котлеты с картошкой. Кир воспитывался в культурной среде, а элементарных правил почему-то не усвоил.

— Ты правда рада меня видеть или вчера сказала так, к слову? — с волнением в голосе спросил Голубев.

— Я не знаю, Макс. Столько лет прошло, всё так изменилось, и мы тоже изменились. Но мне приятно встретить старого друга.

— Да, настолько старого, что сразу не узнала, — засмеялся Макс, — мы правда изменились. Послушай… ты меня хоть иногда вспоминала? — сказал он уже серьёзно и, прищурившись, заглянул в глаза, будто хотел проникнуть в душу.

— Первое время, когда уехала из Энска, да часто, а потом нет.

— Не хотела? Привыкла к другой жизни?

— Не в этом дело, просто было не до того: учёба, работа…

— Муж, — добавил Макс.

— Да, муж, — я с вызовом взглянула на него. — У тебя-то тоже было о ком заботиться.

— Было, но я страдал по тебе.

— Может, не по мне ты страдал, а из-за того, к кому я уехала?

Голубев усмехнулся вроде бы и весело, задорно, но я чётко уловила, это была игра: в глазах было столько смятения, столько боли. Да, не так всё весело в его жизни.

— Краснокутский — то, наверное, уже хенерал? — Макс так и произнёс, вместо [г] звук [х].

— Ещё нет. Но обязательно будет, — ответила я твёрдо. Почему-то стало обидно за Кира.

— Ну а ты? Наверное, уже заслуженная артистка больших и малых театров?

— Не вышло из меня артистки, хватило таланта только на детскую студию в Центре творчества.

— А своих детей нет?

— Нет, — с болью в голосе ответила я, это не ушло от внимания Макса:

— Не получается?

Я молчала, не желая продолжать эту тему.

— А у меня сын, правда, я не живу с ним, но помогаю его матери во всём: и финансово и в воспитании ребёнка. А у тебя, значит, нет детей, — усмехнулся Макс. — Слабаком оказался Краснокутский?

— Ты-то чем занимаешься? — перевела я тему беседы на Голубева, будто не услышав его вопроса. Ей — богу, разговор какой-то бестолковый, будто глухой со слепым общается. — Всё так же ремонтируешь компьютеры?

— Нет, что ты. Это всего-то увлечение, а занят я сейчас другим: у меня свой спортивный клуб.

— О как, — воскликнула я, — а потом поправила себя: — Хотя чему удивляюсь? Ты же всегда занимался спортом.

— Ну да, именно твой скоропостижный отъезд и способствовал изменению моей жизненной философии: хватит работать на дядю, пора самому заниматься делом. Так что, отчасти могу сказать тебе спасибо. Не ты бы, Лерчик, вряд ли что-то путное из меня получилось бы, а так и университет окончил, и кое-какой бизнес сколотил.

Внезапно он изменил презрительно-высокомерный и одновременно обвиняющий тон разговора и стал прежним Максом, которого когда-то я так любила.

Мы заговорили о друзьях, школьных учителях, о том, что Голубев уже давно уехал из Энска и живёт на другом конце страны — я знала об этом от общих знакомых.

Проговорили довольно долго, в какой-то момент я взглянула на мобильник и ужаснулась: до начала занятий оставалось сорок минут.

— Прости, мне пора. — Резко встала и едва не уронила сумочку, в которой лежала флешка. Надо было ещё распечатать конспект занятия, иногда планы проверялись методистом. — Рассчитайся за меня, — я выложила деньги на стол и собралась уходить.

— Но мы так и не поговорили о ремонте машин. Уже сказал, что мои корешки сделали бы всё бесплатно. — Он уловил мой недоверчивый взгляд и рассмеялся. — Да не волнуйся! Что такого? Вы в своих столицах вообще оторвались от народа, всё у вас по принципу: ты — мне, я — тебе. А у нас по-прежнему всё просто: помогаем бескорыстно, исключительно из любви к ближнему. Так что, давай завтра же съездим в страховую компанию со всеми документами, раз угораздило с ней связаться, а потом — к моим ребятам, отремонтируют твою машину абсолютно бесплатно.

— Ремонт оплачу сама, — ответила твёрдо.

— Вот упёртая, всегда такой была. — Мне показалось, Макс с восхищением произнёс эту фразу.

— Ты надолго в городе? — сменила я тему.

— Приблизительно на месяц. Через пару недель соревнования, мои будут выступать, а до этого надо решить кое-какие вопросы. Так что, у нас время есть.

Глаза Макса светились радостью. Это у него со мной было время, у меня с ним времени не было.

Однако забыла спросить, как ему удалось приобрести спортивный клуб, ведь, насколько я понимаю, это под силу какому-нибудь воротиле бизнеса.

Сразу вспомнился «Челси» и Абрамович с Тоддои Боэли. Честно сказать, некоторое время по приезде сюда было желание разузнать о дальнейшей жизни Голубева, но посчитала, рвать отношения — значит, рвать, потому не искала с Максом встреч, точно так же — информацию о нём ни в соцсетях, ни среди немногочисленных общих знакомых. Разве что она временами всплывала случайно.