Развод. Точка. Нет

Глава 7

Да, в юности меня подозревал в неверности Макс, сейчас я в похожей ситуации, ибо не верю Киру.

— Ты одна хочешь понаблюдать за мужем или тебе нужна моя помощь? — тактично поинтересовался Голубев, когда подвёз меня из автосервиса до работы.

— Да, мне твоя помощь не помешает, — согласилась я, — не стала бы тебя просить, если бы была на колёсах.

Макс кивнул и обещал подъехать через пару часов.

В этот день у меня было только одно занятие в первой смене, а потом через перерыв — ещё два во второй. Как раз время, чтобы проследить за Киром.

Мы приехали за полчаса до обеда и остановились на стоянке возле кафе.

Как будто чувствуя моё состояние, Макс молчал, роясь в телефоне. Вскоре на своей машине «Toyota» показался муж, который ожидаемо был не один.

Да! Кир был не один, а с Ленкой Огурцовой! Той самой влюблённой в него клушей! Я так и знала!

А ещё верила своему благоверному и надеялась на его порядочность, а он оказался не таким уж и верным. Не Огурцова — клуша, а я!

В тот момент мне хотелось устроить истерику, кинуться на них с кулаками и убить обоих.

Помешало присутствие Макса, его пристальные взгляды, которые он бросал на меня, силясь считать эмоции.

В вузе нас учили тренировать свою душу, включать и отключать эмоции. Но сейчас я была не на сцене, однако почему-то не хотелось, чтобы Макс видел, что чувствую.

Потому, чтобы скрыть истинные эмоции, пришлось демонстрировать если не равнодушие, то спокойствие.

Пока парочка любовников радовалась в кафе, наверняка обсуждая, как муж-предатель ловко обманывает преданную жену, Макс спросил, пытаясь меня отвлечь, почему у меня «Opel», а у мужа «Toyota»?

— Потому что я всегда мечтала об этой марке, а Киру досталась машина по остаточному принципу. В конце концов каждая машина со временем становится Опелем, так что у мужа, — я запнулась на этом слове, — всё впереди.

— Ты имеешь в виду, что автолюбитель с каждым разом покупает более дорогостоящую марку?

— Нет, это просто исторический факт. В прошлом веке, перед войной, у Германии не было свободного металла, ибо всё шло на военные цели, потому концерн «Opel» принял программу утилизации старых автомобилей различных марок. Машины переплавляли, таким образом, рождались новые автомобили с маркой «Opel», потому так и говорят.

— Надо же, не знал. — Помолчав, Макс продолжил: — Всё это очень интересно, только хочется есть, сегодня ещё не завтракал, а сейчас уже время обеда.

— Так сходи в кулинарию, вон она, — я показала на пятиэтажное сооружение перед собой, — в одном здании с кафешкой, где воркует сладкая парочка.

Что они мило беседовали, часто улыбались, я имела возможность наблюдать прямо из джипа.

Кивнув, Голубев положил в карман куртки телефон и пошёл в направлении кулинарии.

Спустя пару минут из кафе вышел довольный Кир и направился к «Toyotе», Ленка плелась сзади.

Лить слёзы и рвать на себе волосы было некогда — всё потом, я перелезла на сиденье водителя: только бы не перепутать педали.

Перекрестившись и осторожно вывернув со стоянки, поехала следом за машиной мужа.

«Только бы всё прошло без происшествий», — крутилась навязчивая мысль, ибо огромный неповоротливый внедорожник с трудом поддавался моему управлению, потому плелась как та черепаха.

Вскоре я занервничала, заметив в зеркалах настойчивое мигание автомобилей.

«Что такое? — Проезжавший мимо водитель проорал что-то и покрутил возле виска. — Да я же не в своём ряду! — догадалась я. — Всё-всё, уже в своём ряду, перестроилась, отстаньте от меня все. Однако где же Кир? А, вон его машина, заворачивает на улицу, где здание следственного комитета. Ну можно же было догадаться, что этот изменщик вернётся на работу. Где он ещё может быть в это время? — вела всё время внутренний монолог. Подъехав к трёхэтажному зданию СК, я резко дала по тормозам и остановилась. — Уф, пронесло, кажется, на этот раз машину не угробила».

Только перевела дыхание, увидев, что сладкая парочка зашла в помещение, как услышала телефонную трель: звонил Голубев.

— Не знал, что моя Лерка не просто талантливая актриса, а ещё удачливая угонщица, — сказал он с восхищением.

— Прости, пришлось на время взять твою машину, не беспокойся, всё в порядке. Почему не спрашиваешь где она?

— Я знаю, где машина. Возле Следственного комитета.

— Сам догадался или в машине установлен автономный GPS маяк трекер?

— У, какие слова известны моей малышке. И то другое.

— Макс, напомню, я не малышка, тем более не твоя.

— Конечно, прости. Сейчас подъеду и поговорим.

Дождавшись Макса, появившегося вскоре на такси, я выпрыгнула из машины и пошла ему навстречу. У меня чесались руки от сознания того, что Кир изменяет, потому хотелось немедленно бежать в ЗАГС и подавать на развод. Видимо, что-то разглядев в моих глазах, Голубев негромко проговорил, беря меня за локоть:

— Отойдём с дороги. Что решила делать?

— Именно в эту минуту принимаю взвешенное решение: пристрелить лошадь или отвезти её к ветеринару.

— Послушай, — вздохнул Макс. — Я не люблю Краснокутского, ты знаешь, но то что он обедал с какой-то девушкой, ни о чём не говорит. Кстати, заметила, она очень похожа на Алиску Краснокутскую? — Это действительно было так, только сестра Кира светло-русая, а Огурцова — брюнетка. — Так вот, может, они просто коллеги и зашли в кафе не для интимного разговора, а элементарно поесть.

— У него есть друзья, почему с ними не ходит на обед?

Макс ответил не сразу, а взглядом указал на машину, стоявшую по-прежнему с открытой нараспашку дверцей.

Мы сели в автомобиль, и он продолжил, вздохнув:

— Разные бывают причины. Может, все разбежались по своим делам. А если учесть, что людей не хватает, как в полиции, так и в СК, то вообще всё объяснимо, даже частые вызовы Кира на работу объяснимы. Ты вот что… — он задумался. — Если хочешь проверить мужа, для начала поставь в его телефон приложение To listen. Без всякого детектива будешь знать о муже всё. Главное, не придётся гонять за Краснокутским по всему городу.

— Впервые об этом слышу. Что за программа?

— Это приложение для прослушки телефонов, по-простому — программа-шпион.

Я сразу испугалась этого слова — шпион.

— Да не беспокойся ты так, — засмеялся Макс. — Программа замечательная, перехватывает все звонки, сообщения в социальных сетях и мессенджерах, кроме Телеграм, и устанавливается минут за двадцать. А главное, почти не имеет веса. Если скрыть иконку, вообще не будет высвечиваться. Золото, а не программа.

— Да? — нахмурилась я. — Понимаешь, свободно владею программами пакета MS Office, 1С, MS Axapta, Navision, Sap и другими. Но в шпионские не полезу, здесь я технический кретин. От страха!

— Это просто, я тебя научу, и установишь. Зато не будешь теряться в догадках: действительно ли Кир тебе изменяет.

Я вздохнула: волнуясь, что-нибудь сделаю не так, тем более в навороченном телефоне Кира, где везде пароли. И обязательно попадусь!

— Знаешь, это не для меня, не смогу.

— Хорошо, как скажешь. Ну что, поехали?

Я кивнула: пора возвращаться на работу.

Вечером Краснокутский был со мной холоден, почти не разговаривал, а меня распирало на разговор: очень хотелось спросить, почему он ходит по кафешкам с коллегой Огурцовой, а жену не водил в питейное учреждение уже год точно. И где был этой ночью? Однако стойко молчала. Что ему могла предъявить? Ни-че-го, только догадки да пересказ спича прокуренной женщины, утверждавшей, что она соседка Огурцовой.

Предположим, скажу, а Кир посмеётся надо мной, как над непроходимой тупицей, ещё обставит дело так, что сама же окажусь виноватой. Нет, тут надо иметь факты, чтобы предъявлять такие обвинения.

Муж принял душ, поел и, сказав, устал, завалился спать.

Я не могла найти себе места: ходила и ходила из угла в угол.

Следующим днём ситуация повторилась с той лишь разницей, что Кир явился домой уже около одиннадцати вечера.

Я поняла: если ничего не предприму, тихо сойду с ума, подозревая мужа во всех смертных грехах.

Когда муж снова молча ушёл в спальню, я написала Максу: «Спишь?»

Он ответил сразу же: «Нет. Что-то случилось?» «Пока всё так же. Мне нужна твоя помощь. Ты можешь установить эту шпионскую программу на телефон мужа?» — быстро, чтобы не передумать, напечатала я и сразу же отправила.

Минут десять Макс молчал, а потом поинтересовался, могу ли я вынести ему телефон Кира, только так, чтобы тот не заметил.

Я сказала, что Краснокутский спит очень крепко, потому я всё сделаю легко. Это просто сказать, а вот сделать…

На самом деле у меня тряслись руки и ноги, когда я вошла в спальню, где видел десятый сон муж, и тихонько взяла с прикроватной тумбочки телефон, а потом поднесла его к пальцу мужа, чтобы снять блокировку экрана. Кир перевернулся на бок, что-то пробубнил и замолчал, посапывая.

А я, зажав гаджет, побежала на улицу, где меня уже ждал Макс.

— Вот, держи, — протянула ему телефон мужа.

— А где твой?

— А что, мой тоже нужен?

— Конечно.

— Я же говорю, что совсем ничего в этом не понимаю.

Макс не стал комментировать мои слова, успокаивать, что это не так, на самом деле, я умница-разумница, а только сказал, вздохнув:

— Принеси свой телефон, пожалуйста, я пока займусь этим. — Было заметно, что он очень устал, хочет спать и здесь только ради меня.

Вот дура, смотреть надо было раньше за мужем, проверять его телефон, а теперь… что ж, придётся принимать репрессивные меры.

Когда всё было сделано, я, как шпион, пробралась в спальню, положила телефоны на тумбочку и осторожно, чтобы не потревожить сон мужа, легла на кровать. Долго ворочалась и не могла уснуть. Так и провела всю ночь в рваных сновидениях!

На следующей неделе было всё, как обычно: работа, дом, работа, дом. Никогда прежде я не любила работу, как в те дни, она была какой-то отдушиной.

Видя старания, администрация учреждения допобразования, хвалила меня и восхищалась профессиональными и педагогическими талантами: всего-то ничего в этой системе, а какой хороший контакт наладила с воспитанниками и их родителями, а главное, увлекла и заинтересовала детей постановкой спектакля.

С Киром мы общались в обычном режиме: решали кое-какие бытовые вопросы, разговаривали о погоде, природе, как будем праздновать Новый год.

Я старалась отменно играть свою роль примерной жены, дабы никоем образом не вызвать подозрений в том, что мне известно, и на всякий случай берегла силы для неожиданного манёвра.

Вскоре начала успокаиваться, настроение улучшилось, ибо никаких компрометирующих мужа сообщений или звонков не поступало, только по работе или от Алиски. Может, и вправду та странная женщина, звонившая мне, всё придумала, чтобы отомстить за что-то, связанное с профессиональной деятельностью мужа, а в кафе Кир обедал просто с коллегой, а не любовницей?

Кроме того, Краснокутский показал мне фотографию с того ночного убийства в престижном клубе «Шляпа ковбоя», попасть в который могли только избранные, так сказать местная элита. Конечно, на снимке было изображено не конкретно место преступления с убиенным, а часть зала с танцполом и баром. Всё, естественно, дорого-богато!

На радостях, что всё так хорошо складывается и что за ночь муж несколько раз проявлял ко мне повышенное внимание, в общий выходной решила сварить Киру суп-лапшу с курятиной, он это блюдо обожает, а для себя — испечь тортик, почему-то муж перестал есть сладкое и печёное, больше налегал на супы и жидкие каши, говорил, они полезнее.

Однако проведя ревизию закромов, убедилась, что в доме нет яиц и сметаны, да и лапши тоже нет. Что ж, придётся сходить в соседний магазин.

— Куда собираешься? — поинтересовался муж, потягиваясь на диване.

— Нужно кое-чего купить. Схожу в магазин.

— Я с тобой, а то снова придёшь, едва дыша, с огромными пакетами в обеих руках.

Я не стала противиться, ибо последний раз мы выбирались с Киром вдвоём из дома… не помню когда.

Возле магазина стояло несколько подростков лет тринадцати-четырнадцати, я уже свободно ориентировалась в возрасте детей и почти никогда не ошибалась — полугодовая практика работы не прошла даром.

Мы, кроме яиц и сметаны, купили ещё масло, сгущёнку, ибо о креме для торта я не подумала, и прошли к отделу, где продавались овощи-фрукты.

— А давай сегодня вечером намоем яблок, груш, апельсинов, заберёмся под плед и посмотрим какую-нибудь смешную комедию, только не американскую, а то они все пошлые и тупые, — предложила я мужу.

— А давай, — улыбнулся он. — Мы действительно с тобой очень давно не отдыхали вот так — вместе без дела валяясь на диване. Всегда…

Фразу мужа перебил истошный крик женщины в униформе:

— Стой! Держите его! Держите.

Я посмотрела по сторонам: на нас от кассы бежал мальчик с набитыми чем-то карманами, видимо пакетов было так много, что они высыпались из его одежды по пути следования.

Муж, недолго думая, шагнул в сторону и оказался на дороге мальчика:

— Стоять! — Кир грозно сдвинул брови.

Паренёк резко остановился прямо перед его распахнутыми объятиями. Да и куда побежишь, если муж перегородил весь узкий проём.

Я изумилась, узнав в мальчике моего воспитанника, игравшего в сказке роль Василька — полевого голубоглазого цветочка. Слов у парня было немного, но он так выразительно произносил их:

В поле ярко-голубом рос цветок чудесный —

Василёк, как огонёк, цвет его небесный.

Я и дала ему эту роль из-за того, что у парня были огромные голубые глаза: настоящий василёк. О мальчике мне ничего не было известно, кроме того, что он детдомовский и что ему семь лет, зовут Стёпой Петровым.

— Лера… Валерия Алексанна, я всё объясню, — у мальчика задрожали губы, и он всхлипнул.

Меня в Центре творчества малыши так и звали: Лера Алексанна, а не Валерия Александровна, ибо некоторым было сложно произносить полное имя, хотя оно отлично подходило для разработки речевого аппарата, наподобие скороговорки.

К нам уже подходила женщина в униформе:

— Вот спасибо, а то этот паршивец набрал всяких вкусняшек и попытался пронести их через турникет возле кассы, ни за что не заплатив. — Вынимай всё из карманов, — проговорила она, запыхавшись.

Стёпа, роняя слёзы, начал вынимать из внутреннего кармана куртки чипсы, чупа — чупсы, маленькие шоколадки и конфеты.

— Сейчас вызовем полицию, и тебя посадят, — строго проговорила продавец. Мальчик повернулся к нам и умоляюще посмотрел на меня, продолжая всхлипывать.

— Не надо полицию, сами разберёмся. Обещаю, накажем очень серьёзно, — твёрдо сказала я и с мольбой взглянула на женщину.

— Так вы его родители? — Я кивнула. Продавец укоризненно покачала головой и посмотрела на молчавшего мужа. — Мальчик так на вас похож, а вы… Что же так плохо воспитываете сына?

Я присмотрелась к ребёнку: действительно, есть какое-то сходство — оба голубоглазые блондины.

— Простите. Больше такого не повторится, — ответила я за Кира и развернула Стёпу к женщине: — Немедленно попроси прощения.

— Я так боль-ше-ее не бу-уду, простите, тё-ётенька.

— Ну ладно, чего уж теперь, больше такого не делай. — Продавец перевела взгляд на Кира. Чувствовалось, что ей неловко и самой жаль мальчика. Она хлопнула себя по бедру и, продолжая смотреть на мужа, продолжила: — А-а-а! Наверное, вы за здоровый образ жизни, не позволяете есть парню вредную пищу, вот он и… того, сорвался. Соблазн как-никак.

Киру нужно было что-то отвечать, и он повторил её слова:

— Да, соблазн. Но ничего, с соблазнами будем бороться. — И строго посмотрел на Стёпу. — Так?

— Так, — отвёл глаза мальчик.