Рожденная заново

11

Спустя два года все изменилось. В вилле на краю города освободилась большая квартира. Они купили мебель, привели квартиру в порядок и въехали. Они наконец-то поженились — это произошло спустя пять лет после их знакомства.

Это не была свадьба в «белом», как мечтала когда-то Юлия, а просто скромная церемония в загсе. Им казалось разумным сэкономить деньги на большое путешествие. И все-таки Юлия, одетая в костюм из прекрасного шелка-сырца, украшенный орхидеями, выглядела красивой и элегантной и, бесспорно, была в центре внимания на торжестве в кругу семьи и друзей.

В свадебное путешествие они отправились в Таиланд, где золотые храмы, сверкающие будды, общение с жизнерадостными и любезными таиландцами, возможность греться на пляжах с белым песком и плавать в прозрачной бирюзовой воде превзошли их ожидания. Они упивались друг другом, освободившись от повседневности. Они любили друг друга, как никогда прежде. Казалось, что перед ними лежала жизнь, полная обещаний. Они твердо были уверены в том, что предназначены друг для друга.

После возвращения домой это приподнятое настроение удерживалось еще долгое время.

Незадолго до свадьбы Юлия перестала принимать противозачаточное средство. Она сделала это сознательно, зная, что Роберт ждал от нее именно этого шага.

Он был искренне обрадован, когда Юлия призналась ему.

На самом же деле Юлия пока не хотела иметь детей. Она обманывала и себя, и Роберта, не отдавая себе в этом отчета. В благоприятные для зачатия дни она избегала близости с ним под любым предлогом. При этом она действовала так ласково и осторожно, что Роберт ни о чем не подозревал.

Роберт не выглядел обеспокоенным или разочарованным от того, что она пока не забеременела. Иногда он говорил: «Если бы у нас были дети…»

Она могла бы ему возразить, что дети не входили в ее планы сейчас, что у них не самая лучшая квартира или что-нибудь в этом роде. Но она предпочитала пропускать его замечания мимо ушей. Юлия не чувствовала себя созревшей для материнства.

И все-таки это случилось. Она не могла понять, как это произошло, не могла вспомнить о какой-либо исключительно страстной близости и считала сначала, что это просто невозможно. Она вспомнила, как когда-то испугалась того, что забеременела, и как ее страхи лопнули как мыльный пузырь. И в этот раз могло случиться то же самое.

Но это заблуждение продержалось недолго. Через несколько недель она узнала совершенно определенно, что ждет ребенка.

Роберт был вне себя от радости, когда узнал об этом, и в первый раз она почувствовала себя полностью непонятой им. Их партнерство сложилось так удачно, все шло почти без осложнений. Понадобилось бы еще много усилий, чтобы допустить в их союз третьего — их ребенка.

Но она не осмеливалась высказать свои мысли вслух, для Роберта они показались бы противоестественными.

Мать Роберта, отец Юлии, Лорэ, подруги — все поздравляли ее. Даже Элвира Хаген считала, что сейчас, когда фирма «Про Фобис» создала по всей Европе целую сеть своих опорных точек, Юлия могла позволить себе иметь ребенка. Это бы уже не было равносильно «перелому ног», как она мило выразилась.

— Ты выпадешь на пару месяцев. Ну, что сделается? Если ты потом не будешь годиться в манекенщицы, тоже ничего страшного. Так или иначе, ты не могла же вечно оставаться манекенщицей. Тогда ты и займешься организационной работой.

Элвира была единственным человеком, кто понимал, что для Юлии материнство не означало сплошного счастья. Элвира сама год тому назад ходила в ожидании ребенка и теперь, когда у нее уже была дочь, ей пришлось перестроить всю свою жизнь. Но все-таки для нее все это было гораздо проще. У четы Хагенов была огромная квартира, достаточно места для детей и денег на нянек.

Для Юлии же вопрос состоял не в том, чтобы произвести ребенка на свет. Кто будет потом заботиться о ребенке? Они с Робертом не зарабатывали столько денег, чтобы нанять профессиональную детскую няню, не говоря уже о том, как трудно вообще найти надежную и добросердечную няню. К матери Роберта они в прошлом сами были не слишком внимательны, поэтому теперь они вряд ли бы отважились просить ее ухаживать за ребенком. Сколько времени придется сидеть дома, пока пройдет самое сложное время? Наверное, не меньше, чем года два, и то, если к этому времени для ребенка будет место в яслях.

Юлия боялась не родов, не за свое здоровье или безупречную фигуру — она боялась потерять свою свободу и самостоятельность.

Однако она не осмеливалась высказывать вслух подобные мысли, чтобы никто не упрекнул ее в эгоизме. Напротив, она вела себя так, как от нее и ожидали, и изображала предвкушение будущего счастья материнства.

Юлия пыталась даже уговорить себя в том, что у нее есть все, чтобы чувствовать себя счастливой. Почти все ее подруги стали за это время матерями и были полностью погружены в свои заботы. Ребенок — это было что-то очень милое, можно было получать удовольствие, наблюдая за тем, как он растет. Ну почему она не могла воспринимать именно так?

Роберт был преисполнен любви к ней больше, чем когда-либо раньше. Он нежно заботился о ней, делал ей подарки, освободил ее от домашних забот и неизменно приносил ей цветы. Она не могла и не должна была разочаровать его, и поэтому не могла рассказать ему о своих сомнениях.

Но в душе у нее все было надорвано. День ото дня она становилась все более нервной, нетерпеливой, раздраженной. Роберт не обижался на нее, а поведение ее он объяснял теперешним состоянием. Для него было бесспорно, что к прихотям будущей матери надо относиться терпеливо. Юлия чувствовала угрызения совести, когда Роберт бывал так нежен и заботлив, и из-за своего обмана чувствовала себя еще несчастнее.

Она была на пятом месяце, когда должна была состояться следующая выставка. Роберт уговаривал ее не ездить:

— Ты должна беречь себя, — убеждал он.

Но она хотела ехать, и дело тогда дошло до сильной ссоры. Они кричали друг на друга, и в конце концов Юлия расплакалась. Он сдался и извинился перед ней, полный раскаяния.

— Прости меня, я не должен был так волновать тебя. — Но он это уже сделал, и у Юлии было очень нехорошо на душе.

На следующий день вопрос был закрыт. Как всегда все решила Элвира.

— Ты не поедешь, Юлия.

— И почему же?

— А ты посмотри на себя в зеркало!

— У меня была плохая ночь, вот и все.

— Я не возьму тебя с собой, хоть на голову становись. Я не хочу рисковать тобой. Не дай Бог, что-нибудь случится в дороге. Ни в коем случае!

Было совершенно бесполезно спорить с Элвирой. Если она уже заняла какую-то позицию, то переубедить ее было невозможно.

Роберт вздохнул облегченно после этого решения. Но он не торжествовал, а наоборот старался утешить Юлию.

— Знаешь, что? — предложил он. — Я возьму на пару дней отпуск, и мы сможем куда-нибудь поехать.

Юлии совсем не хотелось ехать, но она не знала, как отговорить его. Коллекция была уже готова, и у Юлии сейчас было мало работы. Она чувствовала себя совершенно разбитой. Теперь, когда она не могла поехать на выставку, ее напряжение последних недель спало. Ей хотелось только немного отдохнуть.

Как она смогла бы объяснить Роберту, что не хочет ехать с ним, если только что она была готова вместе с Элвирой объехать всю Европу? Он бы не понял этого.

О поездке на мотоцикле не могло быть и речи, так же, как и о самолете. Тогда Роберт взял напрокат автомобиль, ведь собственного у них все еще не было — до сих пор в нем не было острой необходимости. После обеда они, собравшись, выехали в направлении Пордзее. У Роберта было хорошее настроение, он пел, болтал и пытался развеселить ее. Но Юлии приходилось заставлять себя реагировать на его шутки. Поездка на автомобиле не была ей на пользу, и она постоянно напрягала ноги, чтобы предупредить толчки на проселочной дороге.

Когда перед ними появился уже Тевтобургский лес, Юлия предложила остановиться, но не призналась, как плохо она себя чувствовала на самом деле. А Роберт настаивал на том, чтобы ехать дальше — до моря. Он был убежден в том, что морской воздух будет полезен Юлии.

Юлия старалась стойко держаться, сцепив зубы. Когда они спокойно ехали с открытой крышей, ей казалось, что очень медленно, но когда Роберт при закрытой крыше прибавлял скорость, ей становилось совсем нехорошо.

Отель, в котором они зарезервировали себе номер, выглядел привлекательно и уютно. Сезон уже закончился, и они взяли себе двойной номер. Перед гостиной была терраса, с которой открывался прекрасный вид на неспокойное море.

— Ты прав, дорогой, — проговорила Юлия устало. — Здесь нам определенно понравится.

Роберт непременно хотел пойти еще прогуляться, чтобы размять ноги после долгой дороги. Однако Юлия мечтала о другом: ванна и постель. Роберт обещал скоро вернуться.

Когда Юлия пустила воду в ванну и разделась, она поняла, что у нее началось настоящее кровотечение. Красные ручейки обегали по внутренней стороне ног. Белье тоже было испачкано кровью.

Юлия испугалась. Правда, у нее не было никаких болей, но вряд ли это могло успокоить.

Она легла в ванну, расслабилась, затем тщательно вымылась и сразу же почувствовала себя значительно лучше. Она вытерлась, надела купальный халат, позвонила горничной и попросила принести ей гигиенические пакеты. Она решила не посвящать в это происшествие мужа. Где-то она читала, что во время беременности случаются небольшие кровотечения.

Когда Роберт вернулся, она притворилась спящей. Он пробормотал несколько слов сожаления и вышел. Юлия была рада, что Роберт не потревожил ее, но, с другой стороны, обиделась на него за равнодушие, хотя в глубине души понимала, что это несправедливо.

На следующее утро кровотечение еще продолжалось, и она вынуждена была объяснить Роберту, почему она не может пойти с ним купаться.

Роберт всерьез испугался и немедленно вызвал врача отеля.

Доктор Бредов, степенный старый человек с седой бородкой-эспаньолкой и в очках в никелевой оправе, успокоил их обоих. Хорошо, что они сразу же позвали его. Единственное, что нужно сейчас «маленькой госпоже», — это отдых, отдых и еще раз отдых. А затем они вместе будут держать под контролем это небольшое нарушение. Доктор сделал ей укол и обещал зайти снова утром.

Юлия провела пять дней на террасе, лежа в удобном шезлонге, читала журналы и книги, которые приносил ей Роберт. Лишь изредка она вставала, чтобы взглянуть на море и белые корабли, проплывавшие вдали. При отливе тяжелые конные повозки проезжали по отмелям в сторону островов. Среди соломенных кресел-корзин, укрывающих от ветра, резвились отдыхающие, и иногда Юлия пыталась найти среди них Роберта. Потом они заказывали что-либо поесть в номер и это время проводили вместе. Роберт настаивал на том, чтобы оставаться с ней дома, но Юлии было бы приятнее, если бы он мог получить как можно больше удовольствия от этого короткого отпуска. Ей же не составляло труда оставаться одной. Однако вечер они проводили вместе.

Они не говорили на тему, которая больше всего занимала их и не предавались размышлениям по этому поводу.

Но однажды утром кровотечение у Юлии началось такое сильное, что доктор Бредов немедленно направил ее в клинику в Бремене. Он хотел вызвать машину «скорой помощи», но Юлия полагала, что это было бы слишком драматично, поэтому в больницу ее отвез Роберт. В больнице Юлию тщательно обследовали. Ей задали много вопросов, провели ультразвуковое обследование и контроль частоты схваток. Затем ей опять сделали укол.

— Что это? — спросила она слабым голосом.

— Пенициллин, — объяснила ей врач.

Юлия испуганно смотрела на врача.

— А разве вы не знаете, что доктор Бредов лечит вас уже несколько дней пенициллином?

— Нет, и я даже не понимаю…

— Это касается вашего здоровья. Плод может быть болен, и мы должны не допустить того, чтобы вы заразились.

— Болен? — повторила Юлия недоверчиво.

— Но вы сами могли это почувствовать.

— И поэтому мне было так плохо?

— По-видимому, да.

Чуть позднее Роберт сидел у нее на кровати и держал ее за руку. Юлия понимала, что он ждет от нее объяснения, но ей не хотелось разговаривать.

Вошла врач-гинеколог.

Роберт встал и представился ей.

— Не волнуйтесь, господин Пальмер, — сказала она. — Мы спасем вашу жену.

— А что с ребенком?

— Мы должны подождать результатов лабораторного обследования.

— А потом?

— Тогда мы будем знать, должны ли мы прерывать эту беременность.

— Прерывать? — спросил Роберт убитым голосом.

— Да, если плод нежизнеспособен.

Роберт опустился на стул, будто почва ушла у него из-под ног.

— Вы должны вернуться к себе в отель, — посоветовала врач. — Все равно вы ничего больше не можете сделать сейчас для вашей жены. — И она добавила с улыбкой: — Уверяю вас, здесь она в хороших руках.

— Я не сомневаюсь в этом, но все-таки я очень хотел бы остаться.

Врач пожала плечами.

— Если вы пообещаете, что не будете волновать ее.

— Конечно, не буду. — Он повернулся к Юлии. — Ведь тебе не помешает, если я останусь?

«Мне совершенно все равно», — чуть было не сказала Юлия, так как она была в полном замешательстве, и ее единственным желанием было остаться одной и собраться с мыслями. Но в тот же момент она поняла, что было бы просто непорядочно обижать его.

— Конечно, милый, разве ты можешь помешать мне?! — сказала она улыбнувшись.

— Такими вы мне оба больше нравитесь, — сказала врач, прежде чем оставила их одних.

Ни Юлия, ни Роберт не имели представления, сколько времени отсутствовала доктор. Она вошла без стука, как это вообще принято в клинике.

— К сожалению, подтвердилось именно то, чего я опасалась, — сказала она спокойно. — Плод нежизнеспособен. Мы сегодня же проведем операцию. Нельзя терять время. Вы сегодня уже позавтракали, госпожа Пальмер?

— Еще нет.

— Очень хорошо. Сейчас я сделаю вам укол для подготовки к…

— Что это за операция? — прервал ее Роберт.

— Выскабливание. — Она подбадривающе улыбнулась Юлии. — Естественно, под наркозом. Вы ничего не почувствуете.

— Вы даже не будете пытаться спасти ребенка?

— Я очень сожалею, господин Пальмер, но это уже не имеет смысла.

— Если бы я раньше обратилась к врачу… — начала было Юлия и запнулась.

— Но вы ведь вызвали доктора Бредова, как только появилось кровотечение?

— И дома я регулярно ходила к врачу.

— Ну вот, видите! — врач туго перевязала руку Юлии, чтобы лучше выделилась вена.

— Я не должен был настаивать на этой поездке, — сказал Роберт с раскаянием в голосе.

— Вы приехали из Дюссельдорфа?

— Из Ратингена, — уточнил Роберт.

— Ну это рядом! Поездка занимает три, максимально четыре часа. Понимаете? Если бы плод развивался нормально, то вы могли бы находиться в пути неделями, и даже пересечь тундру в грузовике. Нет, ради бога, вы не должны винить себя, — она ободряюще улыбнулась Юлии, подготавливая ее руку для инъекции.

— Но как же ребенок мог заболеть? — спросил Роберт. — В утробе матери?

— Так иногда бывает. Причем чаще, чем многие думают. И для этого есть тысячи причин.

Юлия подумала: «Я не хотела его. Вероятно, он это чувствовал». И сразу же другая мысль: «Да нет, это чепуха! Ведь из года в год на свет появляется огромное количество нежеланных детей».

Вслух она произнесла:

— Ты ведь хотел стать врачом, Роберт, ты-то уж должен был это знать!

Врач сняла с руки Юлии манжет и выбросила кусочек ваты и одноразовый шприц в маленькое ведро, стоявшее у раковины.

— Точную причину мы сможем узнать только после операции и вскрытия плода, если вообще узнаем. Пока ясно только одно: никто не виноват в том, что произошло. Никого ни в чем нельзя упрекать. — Она направилась к двери. — Но теперь я настоятельно должна просить вас, господин Пальмер, оставить вашу жену одну. Госпожа Пальмер, вы должны сейчас отдохнуть. Было бы замечательно, если бы вы смогли немного поспать. Мы придем за вами, когда все будет готово.

Когда несколько позднее Юлию вывозили из палаты, она была уже в оцепенелом состоянии. Она смутно видела Роберта, когда ее провезли на каталке по коридору. Она хотела сказать ему что-то успокаивающее, но была не в состоянии произнести ни слова. У нее не получилась даже улыбка.

Юлия пришла в себя уже во второй половине дня. В палате было сумеречно. Шторы были задвинуты и горел ночник. Она приоткрыла глаза, увидела Роберта, который сидел на ее кровати, глубоко погруженный в свои мысли, и снова закрыла глаза.

Она потеряла ребенка, ребенка, которого в самом деле совсем не хотела. Так почему же ей так плохо и одиноко сейчас? Внутри нее была огромная пустота. Если бы она сознательно решилась на аборт, тогда, по крайней мере, она могла бы сказать себе, что настояла на своем. Но то, что случилось сейчас, было настоящим ударом судьбы. Что-то в ее жизни не удалось, и она даже не могла плакать, как когда-то на похоронах матери.

Бедный Роберт! Как должно быть это потрясло его. Глядя на мужа, Юлия особенно остро чувствовала муки совести — ведь именно она не хотела этого ребенка. Ради Роберта она должна была бы радоваться будущему ребенку, но она просто не могла тогда этого делать. В ней нарастало ощущение своей собственной женской несостоятельности.

Юлия открыла глаза и посмотрела на Роберта. Он сидел весь осевший, положив локти на колени и опираясь головой на руки.

— Любимый мой! — произнесла она. Это был лишь слабый шепот.

Но все-таки Роберт услышал. Он выпрямился и посмотрел на нее.

— Не печалься так, Роберт! У нас еще будут дети!

Он взял ее руку и глубоко вздохнул.

— Но не скоро, Юлия, — ответил он со слезами в глазах, — не скоро.