Рожденная заново

6

Это лето Юлия запомнила очень хорошо. Они часто выезжали на пикник. До того, как Роберт познакомился с ней, его самым любимым занятием в свободное время была езда на мотоцикле. Но теперь для него стало самым важным проводить время вместе с Юлией, и Роберт стремился соединить и то и другое. Они вместе уезжали на мотоцикле подальше от города, где Роберт с присущим ему чутьем следопыта находил все новые и новые места, где можно было спокойно находиться одним. Он непременно хотел быть с ней наедине, поэтому не могло быть и речи о каких-то ресторанах. Кроме того, их легкие пикники на открытом воздухе, для которых чаще всего именно он привозил еду, были, конечно, дешевле. Но нет, основной причиной было все-таки то, что он хотел, чтобы они были одни.

Однажды во время такой поездки они встретили компанию молодых людей на мотоциклах, с которыми Роберт был явно хорошо знаком. Они радостно приветствовали его и потребовали присоединиться к ним. Но Роберту удалось как-то отговориться, и хотя они явно подтрунивали над ним, он не обращал на это никакого внимания. Юлия решила, что это была его старая компания, и ей льстило, что он предпочел ее общество старым друзьям. И только позже, когда они начали искать место для пикника, Юлия спросила Роберта об этом.

— Я не хочу больше общаться с ними, — твердо сказал Роберт.

— А если мне интересно познакомиться с твоими друзьями?

— Они никогда не были моими друзьями, просто приятели.

Со своей стороны, Юлия с удовольствием знакомила его со своими подругами всегда, когда предоставлялась такая возможность. Она так гордилась им.

Юлию несколько разочаровало то, что он очень неохотно ходил на дискотеки и в кафе, где можно было потанцевать. Роберт говорил, что ему мешают там дым от табака и шум, но она думала, что это скорее было вызвано тем, что у него всегда были трудности с деньгами. Поэтому Юлия не слишком часто настаивала на том, чтобы вечером вместе выйти куда-то. Сам он, добровольно, никогда бы этого не сделал и всегда уже заранее начинал жаловаться, несмотря на то, что хорошо танцевал и несомненно обладал чувством ритма.

Когда вечер заканчивался и они снова оказывались на улице, он благодарил небо, что вынес это.

Она смеялась над ним.

— Но как же так? Ведь все было великолепно!

Потом они целовались перед дверью ее дома, и она наслаждалась его нежностью. Им стоило большого труда расставаться.

Часто бывало так, что, попрощавшись, Юлия снова садилась к нему на мотоцикл и ехала к его дому. Вновь поцелуи, затем Роберт не хотел отпускать ее одну идти пешком домой и отвозил ее домой, хотя дома, в которых они жили, располагались лишь в нескольких кварталах друг от друга. Так они ездили туда и обратно, пока не кончался бензин в мотоцикле.

Когда они ездили за город, их влечение друг к другу становилось сильнее. Ее очень волновало, когда он гладил ее грудь и целовал в шею и за ухом. Она не ставила ему никаких условий, но вскоре поняла, что он еще не был готов сделать последний шаг и это приводило ее в замешательство.

— Я слишком люблю тебя, — уверял он. — Я никогда не смогу оскорбить тебя.

— Оскорбить? Но я прошу тебя! Или ты думаешь, я хочу остаться старой девой?

— Конечно, нет. Ты ведь знаешь, что станешь моей женой.

— Ты все еще видишь во мне ту невесту в белом платье, — обиделась она.

— Да, — согласился Роберт, — и это воспоминание делает меня счастливым.

Вероятно, она могла бы соблазнить его, но что-то удерживало ее от этого. Она была недостаточно эмансипирована, чтобы самой захотеть ускорить развитие их отношений. Да и места, где они располагались, какими бы тихими не были, не давали возможности оставаться наедине. Рядом бродили влюбленные парочки, играли дети, бегали собаки и в довершение ко всему их одолевали вездесущие муравьи.

Поэтому Юлия и не старалась разжигать страсть, а поддерживала лишь небольшое пламя, достаточное для того, чтобы чувства не погасли совсем. Она то отвергала Роберта, то приближала его, а ему казалось, что все это входит в его роль «несоблазнителя». Юлии это стоило усилий и не приносило никакого удовольствия.

К счастью, физическое влечение было отнюдь не единственным, что их связывало. Им нужно было так бесконечно много сказать друг другу. Роберт очень много рассказывал ей о своей жизни, но никогда не говорил о своих прежних романах, которые конечно же у него были — ведь Роберт на несколько лет старше ее. Если же Юлия прямо спрашивала его об этом, он отвечал:

— Какое это имеет значение?!

У нее не было ничего, что она хотела бы скрыть от него. Она рассказывала ему все, что пережила раньше и что происходило на фирме «Про Фобис». Он рассказал ей об отце, который был врачом и очень рано умер, о своей овдовевшей матери, которая, как ему казалось, слишком опекала его. Он вырос в городке Верден дер Аллер и ему пришлось долго ждать, чтобы получить место для изучения медицины, причем именно в Дюссельдорфе. Он с удовольствием использовал бы возможность отделиться от матери и переехать в Дюссельдорф. Но в это время его дядя предложил ему и его матери квартиру в Ратингене и пришлось подчиниться. Собственно, от Ратингена было рукой подать до Дюссельдорфа.

Этот дядюшка по материнской линии сыграл определенную роль в жизни Роберта. Дяде принадлежал магазин «Эдмунд Зингер, изделия из стекла и фарфора», и юный студент подрабатывал здесь при любой возможности. Он помогал на складе и при отгрузке товара, убирал в помещении магазина, когда постоянные работники уже уходили, и даже подменял продавца. Как раз и в тот день, когда он в первый раз заговорил с Юлией, ему надо было еще успеть в магазин дяди Эдмунда.

Мать Роберта не очень одобряла работу Роберта.

— Я могла бы продать свои украшения, — предлагала она изредка.

— Твои украшения? — отвечал Роберт. — Да этого не хватило бы даже на два месяца!

— Ну не скажи! Если взяться за дело с умом, то точно можно было бы получить хорошую цену.

На этом обычно разговор на эту тему заканчивался. Во всяком случае, она не предпринимала никаких серьезных попыток продать свои кольца, браслеты, серьги и цепочки, которые она очень ценила, ведь они были подарены ей рано умершим мужем.

Вообще мать Роберта, фрау Ида Пальмер — это была особая статья. Прошло довольно много времени, прежде чем Роберт решился представить ей Юлию, причем так, чтобы это не было обидно для Юлии. У Юлии не было никакого желания знакомиться с этой строгой дамой.

Юлия довольно быстро познакомила Роберта со своим отцом, который, к ее облегчению, среагировал без каких-либо признаков отцовской ревности. Они оба, такие разные, очень хорошо поговорили между собой.

— Итак… он понравился тебе? — спросила она отца после ухода Роберта, вся светясь от счастья.

— Мне нечего сказать против него, — сдержанно ответил отец.

— И это все?

— Он хорошо выглядит, ты это и сама знаешь, хорошо одет, интеллигентен и несомненно обладает еще рядом других положительных качеств.

— Хороший, хороший, хороший! — повторила Юлия. — Как будто в нем ничего, кроме хорошего, нет!

Отец выстукивал свою трубку.

— Ведь не я в него влюблен. Чего ты ожидаешь от меня?

— Чтобы ты высказал свои возражения!

Отец спокойно продолжал чистить свою трубку.

— А разве у меня должны быть возражения?

— Не должны быть, но наверняка есть. Ну давай же, скажи!

— Ну хорошо, я просто думаю, что он не совсем серьезно воспринимает или тебя, или свою учебу.

— Я не понимаю.

— Он говорит, что хочет жениться на тебе…

— Он этого действительно хочет!

— Подожди, девочка! Ты ведь хотела услышать правду. Я не очень хорошо разбираюсь в таких делах, но все-таки думаю, что будущий врач должен жениться на богатой женщине. Если врач состоит где-то на службе, он не очень много зарабатывает, но чтобы работать самостоятельно, иметь свою практику, потребуется много денег. Поэтому ему и нужна жена, у которой есть деньги, или отец, доктор или профессор, к которому он сможет войти в дело.

Юлия покачала головой.

— Роберт не рассуждает так прагматично.

— Возможно, что он немного не от мира сего. — Отец еще несколько раз постучал своей трубкой, затем сунул ее в карман и встал. — Иди спокойно спать, моя девочка! И не давай своему старому отцу портить твою прекрасную историю любви. У вас обоих остается еще достаточно времени, чтобы успеть стать взрослыми.

Они никогда больше не возвращались к этому разговору, но еще долго предостережения отца вертелись у нее в голове. Несмотря на всю свою влюбленность, она рассуждала достаточно реалистично для того, чтобы понять, что, по крайней мере, доля истины в этих предостережениях отца была.

Мать Роберта, Ида Пальмер, тоже встретила Юлию достаточно дружелюбно, хотя она и не одобряла происхождение Юлии, да и профессия манекенщицы казалась ей сомнительной. Но даже при самом сильном предубеждении она не могла не признать тот факт, что Юлия была красивой девушкой, которая очень модно и вместе с тем со вкусом одевалась. Ида Пальмер сама очень следила за модой; собственно, именно она привела Роберта с собой на показ мод фирмы «Про Фобис».

Впервые они встретились в квартире Пальмеров в воскресенье утром. Юлия пришла с букетом желтых роз для матери своего друга.

— Это Юлия, — представил ее Роберт, — девушка, на которой я хочу жениться.

— Видно будет, — сказала она и выдавила из себя улыбку.

Они сели к круглому столу из темного полированного красного дерева. Фрау Пальмер предложила шерри, но молодые люди не захотели, и тогда Роберт принес только для матери бокал, подставку к нему и налил из графина шерри.

Ида Пальмер закурила сигарету. Это была высокая худая женщина с тщательно уложенными подсветленными волосами, голубыми глазами, как у сына, но, как показалось Юлии, на ее лице был слишком яркий грим, на котором явно проступали первые морщины.

Хотя мать Роберта и Юлия при всем своем желании не стали симпатичны друг другу с первого раза, все-таки они быстро пришли к одной теме, которая интересовала их в равной степени — мода.

Роберту было приятно и даже несколько забавно слушать женщин, но сам он в разговоре не участвовал.

— Ну скажи же хоть что-нибудь! — наконец потребовала его мать.

— Но только, если вы действительно хотите это знать: я считаю, что абсолютно все равно, станут ли юбки весной короче или длинней.

— Но это не так! — возразила ему Юлия. — От этого зависит успех или провал нашей коллекции. В нашей отрасли нужно иметь чутье к тому, что удержится в моде и что появится нового.

— Для тех, кто делает моду, может быть, это и нужно. Но не для тебя же, мама. Тебе просто нужно выбрать из того, что тебе предлагают.

— Ну ты и скажешь! Если я выберу себе то, что потом не удержится в моде, то буду ходить как чучело, или, по крайней мере, казаться себе такой.

— Ну что вы, фрау Пальмер, с вами этого не может случиться! — сказала Юлия. — Готова поспорить, что у вас абсолютно безупречный вкус.

Мать Роберта, конечно, приняла эту лесть, не моргнув и глазом. Юлия почувствовала, что смогла добиться какого-то успеха.

— Речь идет о следующем, — сказал Роберт, когда они встали, чтобы попрощаться, — ты ведь знаешь, как охотно я путешествую в любую погоду. Но если иногда совсем уж плохая погода, то ведь я могу привести Юлию сюда, да?

— Сюда в квартиру?

Роберт выдержал взгляд матери.

— В мою комнату.

Она помедлила с ответом и сказала:

— Я надеюсь, что вы знаете, что делаете.

— В этом можешь не сомневаться. — Роберт поцеловал ее в щеку. — Спасибо тебе! Мы ведь уже не дети. — Он взял Юлию за руку. — Пойдем, я покажу тебе свою комнату.

У Роберта была большая комната, почти вдвое больше, чем комната Юлии в квартире отца. В комнате стоял письменный стол, кушетка, стереоустановка, книжные полки на стенах и яркий ковер. Юлия сразу же почувствовала, что ей будет здесь хорошо. Именно так и бывало в очень холодные дни или в какое-нибудь дождливое воскресенье.

Юлии не мешало то, что Роберт предпочитал классическую музыку, которую она совершенно не знала. Но когда она лежала на кушетке, положив голову ему на грудь, а он обнимал ее одной рукой, она могла слушать все, что угодно. Сам же Роберт был способен слушать музыку, уткнув нос в какой-нибудь медицинский учебник. Ей же хотелось просто расслабиться и слушать, и постепенно эта музыка стала приносить ей радость. Сначала Юлия познакомилась с меланхоличными вальсами Шопена, затем продвинулась в своем познании музыки до Моцарта, а позднее Брамса и Брюкнера.

Роберт открывал ей новый мир, и Юлия была благодарна ему за это.