Рожденная заново

29

Первоначально Юлия решила немного опоздать — ей не хотелось входить в ресторан первой и ждать графа за столом в одиночестве. Но победила профессиональная пунктуальность, и она пришла в точно назначенное время.

К ее радости, Пьер де Шатонак уже ждал у входа, около каменных фигур гигантских мифических животных, по имени которых и был назван ресторан «Тантрис». Юлия поспешила к нему по широким плоским ступеням. Он засиял, когда увидел ее и пошел навстречу. Очень элегантный в черном пальто и белом шарфе, он обнял ее и нежно поцеловал сначала в одну, потом в другую щеку.

Затем слегка отстранил ее от себя и осмотрел взглядом знатока:

— Вы великолепны, Юлия!

Юлия долго вертелась перед зеркалом и, наконец, остановила свой выбор на шелковом платке, а не на шарфе. К черному коктейльному платью она надела сделанное специально к нему короткое пальто.

— Лучше всего я чувствую себя в старых вещах.

— Как вы правы! Следует делать так, как это делают богатые англичане, которые дают лакеям месяцами разнашивать свои костюмы и обувь, прежде чем наденут их сами. Но у нас это не принято.

— Я думаю, что и в Великобритании этот обычай уже ушел в прошлое. Кто сейчас может себе позволить подыскать слугу, подходящего по фигуре и по размеру обуви, если вообще может позволить себе иметь слугу.

Граф засмеялся, взял Юлию под руку и они вошли в вестибюль.

В ресторане его приветствовал молодой человек в смокинге, который занимался исключительно приемом гостей.

Он помог им снять пальто.

— Добрый вечер, мадам… Добрый вечер, месье граф… позвольте проводить вас к столу?..

Он отодвинул стул для Юлии, затем — для графа и сразу же к ним поспешил официант. Как Юлия и предполагала, граф заказал бутылку шампанского.

— Может быть, закажем «меню дня»? Или для вас это будет многовато?

— Совсем нет, — живо ответила Юлия. — Некоторые блюда — это совсем крошечные порции.

Он вопросительно поднял брови.

— У вас большой опыт в этой области?

— Да, немного есть, — сказала она с улыбкой, вспомнив, как они были в ресторане с Маргит Шонцайт, но не стала говорить ему об этом.

— Мы возьмем меню номер один или номер два?

— Второе, пожалуйста. В первом меню «эссенц фом фазан» кажется слишком пресным.

Когда официант отошел, месье де Шатонак сказал:

— Я знаю, о чем вы сейчас думаете.

— Меня удивляет, что вас здесь знают.

— Я часто бываю в Мюнхене. Как жаль, что я познакомился с вами только теперь. Мне жаль упущенного времени.

— Это можно наверстать.

— Но то, что вы сейчас говорите, это совсем не то, что вы думаете, так?

— Я не понимаю вас.

— Признайтесь, вас развлекает, что я настаиваю на графском титуле здесь.

— Меня это немного удивляет, — признала Юлия, — но я могу это понять. Конечно, титул дает вам здесь некоторые преимущества: быстрое резервирование, хороший столик, предупредительное обслуживание…

— Да, это так. Но все это только пока у меня есть деньга. Граф, который не сможет заплатить, становится беднее бедного.

Она засмеялась.

— Бедный граф! У меня уже просто слезы на глазах.

«Тантрис» нельзя было назвать уютным рестораном, в котором можно подержаться за руки и немного расслабиться. Здесь было яркое освещение, слишком высокие потолки, столики стояли слишком близко друг к другу и в таком же порядке как в вокзальном ресторане. Это было то самое место, где можно увидеть и быть замеченной, а именно это и было здесь главным.

Однако Юлия совсем не замечала других посетителей ресторана, среди которых она могла бы увидеть очень красивых женщин, сказочно богатых мужчин и даже нескольких знаменитостей. Она даже не получала никакого удовольствия от общества столь высокопоставленной персоны и не предавалась мыслям о том, как оценивают ее другие. Она сознавала, что она красива, но… только для него. И она наслаждалась его присутствием вне зависимости от впечатления, которое производила на других.

Им надо было так много рассказать друг другу об их юности, так по-разному проведенной, о целях и надеждах, которые были не так далеки друг от друга и об их взглядах на искусство и моду. Они сидели у всех на виду и вместе с этим у них было ощущение, как будто они одни в ресторане.

— Вы замужем, Юлия? — спросил Пьер, когда они приступили к десерту.

— Да. — После некоторых колебаний она добавила: — но я ушла от мужа.

Он не стал больше ничего спрашивать, а пристально посмотрел на нее.

Она не знала, как лучше объяснить ему все.

— У него ребенок от другой женщины, — вдруг произнесла она.

— Звучит прекрасно! — удивленно сказал он.

— Прекрасно? — удивилась Юлия. — Я не вижу в этом ничего прекрасного.

— Это звучит романтично, Юлия, как история из других времен. Сегодня изменяют и лгут друг другу, однако не делают детей. Даже шестнадцатилетние уже знают все о противозачаточных средствах, но если и при этом что-то происходит, то ведь существует еще одно решение вопроса.

— Я думаю, что она хотела тем самым заставить его развестись, — тихо сказала Юлия.

— Да, это могло бы послужить объединением. Он именно так вам все изобразил?

— Да, то есть, нет. Ах, я не знаю. Я была в ярости. Я даже не слушала его.

— Вот это было не совсем правильно.

— Но если бы вы вдруг, совершенно неожиданно, узнали, что ваша жена…

— Я не женат, Юлия.

— Попытайтесь все же представить себе! Такое могла бы сделать и ваша подруга.

— Я не ревнивый.

— Вы никому не доверяете?

Он долго молчал, улыбаясь, смотрел на ее взволнованное лицо, затем стал серьезным.

— Это вопрос, над которым я должен долго подумать, прежде чем смогу честно ответить на него.

— А я своему мужу доверяла.

Он взял ее руку.

— Бедная Юлия!

— Вам совсем не надо жалеть меня, Пьер. Эта проблема для меня уже не существует. Теперь я живу своей собственной жизнью.

— Но шрам наверняка остался.

— Кто же обходится без ран? Может быть, вы, Пьер?

— Нет, нет, вы правы, травмы есть у всех.

— Но мы должны справляться с этим.

— Как я вижу, вам это явно удалось.

— Во всяком случае, слезами я не заливалась. Я была в ярости.

— А сейчас?

— Не знаю. Я больше не думаю о моем муже, — сказала она и потом добавила честно: — Во всяком случае, пытаюсь не думать.

— А если бы он сейчас вошел сюда? Вместе с хорошенькой блондинкой… Ведь это была хорошенькая блондинка, та, с которой он изменил вам?

— Почему вы так думаете?

— Я чувствую это. Так да или нет?

— Да, она блондинка, хорошенькая и на десять лет младше меня.

— Но он не женился на ней, так?

— Это еще может случиться.

— Нет, момент упущен.

Юлия рисовала вилкой сложный узор на скатерти.

— Я в этом совсем не уверена. Он привязан к ребенку, это девочка.

Граф засмеялся.

— Как это все старомодно! Почти трогательно.

— Возможно, я не так выразилась или отношусь к этому неправильно. Во всяком случае, он поддерживает контакт с девочкой, приглашает к себе, ходит с ней гулять, может быть, в зоопарк, не знаю.

Он осторожно взял вилку у нее из руки.

— О, — смутилась Юлия и только тогда поняла, что делала.

— Ничего страшного! — быстро успокоил он. — Может быть, хотите кофе?

— Да, с удовольствием.

— И коньяк?

От коньяка она отказалась.

Граф сделал заказ. К удивлению Юлии официант подкатил маленький столик-тележку, заполненную бутылками, и начал предлагать коньяк, арманьяк и граппу урожая разных лет. Граф де Шатонак выбирал так обстоятельно, что можно было подумать, речь идет о принятии решения на всю жизнь, а не о рюмке коньяка, который не позднее, чем через десять минут будет выпит. Казалось, что официант относится к этому делу также серьезно, как и граф. Юлия сочла все это очень забавным, но зато эта процедура дала ей возможность вновь обрести внутреннее равновесие.

Официант налил золотистую жидкость в рюмку, граф взял рюмку с коньяком в руку, понюхал, сделал глоток и только тогда выразил свое одобрение. Между тем принесли кофе, сливки, белый и коричневый сахар. Кроме того, официант поставил на стол маленькую серебряную пирамиду со сладостями. Юлия налила графу сливки и положила сахар, сама же пила черный кофе. От сладкого отказались оба.

— Как случилось, Пьер, что вы никогда не были женаты? Или такая попытка была?

— Нет. Но объясняется это очень просто: я считаю, что форма брачных отношений мне не подходит.

Юлия рассмеялась.

— Как вы можете это знать, если еще ни разу не пробовали?

— Я жил вместе с одной женщиной, потом с другой, и это было не очень удачно. Только не надо говорить мне сейчас, что все было бы по-другому, если было бы свидетельство о браке и кольцо на пальце.

— Я далека от того, чтобы утверждать подобное.

— Конечно, но очень возможно, что я все-таки попытаюсь отважиться еще раз. С вами, Юлия.

Внутри у нее все задрожало, но она прекрасно понимала, что это сватовство нельзя воспринимать всерьез.

— Совместное проживание? — шутливо спросила она. — Или женитьба?

— Я хочу сказать вам правду, Юлия.

Она внимательно посмотрела на него. Он действовал на нее завораживающе в тончайшей белой рубашке, которая оттеняла его смуглую кожу и карие глаза.

— Да? — спросила она с любопытством.

— Я старомодный человек. — Он сделал глоток коньяка и, казалось, ограничился этим заявлением, как будто тем самым все было сказано.

— Ну и дальше? — подтолкнула она его.

— Я не верю в это изречение: влюблен, помолвлен, женат. Это чистейший вздор. Вы меня понимаете, Юлия? Влюбленность не может быть основой для брака, или, говоря по-другому, — наихудшее из всех оснований для брака.

— А что вы думаете о любви, Пьер?

— Как уже было сказано, я старомодный человек. Мне никогда не удавалось определить границу, где кончается влюбленность и начинается любовь, если вообще влюбленность должна быть предпосылкой для любви. Во всяком случае, брак по любви — это изобретение нового времени и я, несмотря на некоторые исключения, считаю его совершенно бесполезным.

— Вы считаете, что можно быть счастливым и без свидетельства о браке? Это не очень оригинально.

— Наоборот! Я убежден в том, что брак только тогда имеет смысл, когда есть все предпосылки.

— Какие же?

— Здоровье, имущество, воспитание и желание создать семью.

«Почему он рассказывает все это?» — спрашивала себя Юлия. «Неужели он думает, что должен с самого начала дать мне понять, что не собирается жениться на мне? Может быть, он хочет предостеречь меня от бесполезных надежд?»

— У меня тоже никогда не было желания выходить замуж, — сказала она, — и я откладывала решение как можно дольше. Но мой муж непременно хотел этого, я любила его, и таким образом он победил.

— Вы так и не ответили на мой вопрос, Юлия.

Она не поняла, что он имел в виду и вопросительно посмотрела на него.

— Как бы вы реагировали, если бы сейчас здесь появился ваш муж?

— Ах, да, я вспомнила. — Она засмеялась, — …с хорошенькой блондинкой. — Юлия задумалась. — Я полагаю, мне было бы все равно. Гораздо интереснее было бы узнать, что подумал бы он, увидев меня в вашем обществе, Пьер. — Она улыбнулась ему и добавила: — Рядом с таким привлекательным мужчиной.

— Он ревнив?

Она пожала плечами.

— Понятия не имею.

— Но ведь обычно женщина чувствует это.

— Нет, я никогда не давала ему повода для ревности. И даже если я иногда флиртовала, собственно, он всегда даже был горд за меня. — Она смутилась. — Я боюсь, что это звучит слишком самонадеянно. Я не хотела этим сказать, что мой муж имел все основания гордиться мной, просто он это делал.

— Я это очень хорошо понимаю, Юлия. Вы удивительная женщина. — Он положил руку ей на плечо. — Давайте поедем куда-нибудь потанцевать.

Его прикосновение как будто наэлектризовало ее.

— О да, с удовольствием!

Он оплатил счет кредитной карточкой, дал щедрые чаевые и заказал такси. Им принесли пальто, он помог ей одеться и они вышли на террасу перед рестораном. Юлия узнала в одной из огромных каменных фигур носорога и почему-то подумала, что это может принести ей счастье.

Подъехало такси. Пьер за руку повел ее вниз по ступеням, помог сесть на заднее сиденье и сам сел рядом.

— «Блю Велвет» на Леопольдштрассе, пожалуйста, — сказал он водителю.

Такси тронулось. Пьер положил руку на плечи Юлии и притянул ее к себе. Она повернула к нему лицо, потому что все время хотела смотреть на него. Он поцеловал ее и почувствовал, что ее губы приоткрываются навстречу. От его спокойной нежности у нее закружилась голова.

До ресторана, где можно было потанцевать, было недалеко, и через несколько минут такси остановилось.

— Мы приехали, — сказал Пьер, не отрывая рук.

— Нет, — прошептала она, — пожалуйста, нет.

— Мы не идем танцевать? — Он вопросительно посмотрел на нее.

— Я не смогу этого выдержать, — прошептала она.

— Поезжайте дальше, — громко попросил Пьер. — В отель «Байришер Хоф»!

Такси рывком тронулось с места, и они прижались друг к другу. Его губы опять нашли ее, их горячие языки ласкали друг друга, и Юлии казалось, что она парит в воздухе.

Но когда он коснулся ее груди, она взяла его за запястье и мягко отстранила от себя.

— Что случилось? — спросил он удивленно.

— Ты же не хочешь, чтобы это произошло здесь, в машине? — прошептала она едва слышно.

— Нет, потерпи. У нас еще много времени, Юлия. Успокойся, пожалуйста.

Он взял ее руку и прижал к себе. Она сначала отпрянула, а потом предоставила ему свободу действий. Она чувствовала, что он желает ее так же страстно, как и она его.

Когда Юлия ночью проснулась, в ту же секунду волна радости и покоя захлестнула ее. Рядом на подушке, почти касаясь ее волос, спал Пьер. Его сильная и тяжелая рука покоилась на ее плече. Она ощущала его гладкую кожу и ей так хотелось покрыть его тело поцелуями. Но она не сделала этого, боясь нарушить его сон. При этом ее сердце стучало так сильно, что она думала, Пьер проснется, разбуженный его громкими ударами.

Никогда раньше ей не было так хорошо. Она вспомнила, как это было в первый раз с Робертом, как разочарована она была тогда. Маленький триумф от того, что она настояла на своем, и боль — только это почувствовала она тогда.

Но было бы несправедливо относить это только на счет Роберта, ведь это зависело и от ее собственной неопытности. Позже пришло их время страсти, время, когда оба могли так многое дать друг другу.

Но ничто из прежней жизни не шло в сравнение с тем, что случилось этой ночью. Пьер и она были как две звезды из различных небесных сфер, которые столкнулись и взорвались в огромном фейерверке чувств.

Юлия с нежностью смотрела на его сильные плечи, сильную шею и темные волосы. Как же она его любила! Она бы все сделала, только чтобы он был счастлив!

Она очень осторожно чуть отодвинулась в кровати, чтобы было лучше смотреть на него. Она могла смотреть на него вечно, и все равно ей было бы мало. Не раздумывая, она могла бы пойти за ним на край света.

Но даже в этот момент Юлия сознавала, что он испытывает к ней иные чувства. Он влюблен, в этом она была уверена. Она была для него, конечно, не просто развлечение, для этого он слишком уважал ее деловые качества, от которых зависел успех и прорыв на рынок его фирмы.

Но желал ли бы он ее, если бы знал ее настоящее лицо? Посмотрел ли бы он вообще на нее?

Юлия была уверена, что нет. Она была бы для него тем, кем сама себя чувствовала тогда: преждевременно увядшая женщина, на которую не стоит оглядываться и смотреть вслед. Совершенно четко она понимала, что своим счастьем она обязана только операции, которую сделала. Эта невинная и такая обычная косметическая операция разделяла их как высокая стена.

Юлия должна была жить с этой горькой правдой. «Ну и что? — подумала она. Я сейчас так счастлива, как никогда раньше. И я хочу испытать это чувство в полной мере, пока оно живо».

Она попыталась через голову Пьера увидеть циферблат наручных часов, которые он положил на столик. Это ей не удалось. Но все равно, было ли поздно или рано, если бы ей сейчас удалось незаметно освободиться от него, одеться и взять такси, то она могла успеть в бюро до того, как заметят ее ночное отсутствие.

Она сделала осторожное движение, чуть отодвинувшись от него.

Он моментально среагировал и притянул к себе.

— Не уходи! — пробормотал он по-французски.

Юлия была тронута этим, и все-таки на секунду ей показалось, что Пьер не случайно не назвал ее по имени: он просто не помнит, кто рядом с ним.

И вдруг он произнес: «Юлия!»

— О Пьер, Пьер… — отвечала она и почти уже хотела добавить «я люблю тебя!», но в последнюю секунду передумала.