Рожденная заново

41

Юлия не точно выполняла предписание врача. На следующее утро, умыв и приведя в порядок девочку, она принесла ей завтрак — тост, намазанный маслом и стакан апельсинового сока.

— Попробуй немножко, — попросила она.

Девочка с удовольствием съела тост и выпила весь сок.

— Молодчина, Михи! — похвалила ее Юлия. — Нам ведь так хочется, чтобы ты снова набралась сил.

— А когда придет моя мама? — неожиданно спросила Михи.

— Мне очень жаль, моя хорошая, но я не смогу этого сказать. Я сама не знаю.

— Скоро?

— Да, наверное, скоро.

День и ночь Юлия проводила около Михаэлы. Она боялась оставить девочку одну. Чаще всего она сидела около кровати, чтобы быть рядом, если той что-нибудь понадобится. Она сшила Михаэле ночную рубашку из своей блузки, потом нашла еще старую рубашку Роберта. При этом у нее еще оставалось много времени, чтобы подумать. Сейчас, когда Михаэла уже могла принимать немного еды и была готова говорить, настроение стало несколько лучше.

Роберт звонил каждый вечер, но мать Михаэлы не показывалась.

Однажды днем она все-таки пришла, красиво одетая, в маленькой шляпе на хорошо причесанной голове и с чемоданом в руках. Юлия подумала, что она решила забрать девочку и уехать.

— Вы здесь? — ошеломленно спросила Рита.

— Да, — ответила Юлия и пояснила: — Роберт счел, что будет лучше, если о ребенке позаботится женщина.

— Это… я не знала.

— Ничего страшного, входите же. Вы, конечно, хотите забрать Михаэлу, но я не знаю…

Рита прервала ее.

— Нет, я вовсе не за этим пришла…

Юлия пригласила ее в гостиную, стараясь быть любезной, и предложила что-нибудь выпить.

Но Рита отказалась, села в кресло и сказала:

— У меня очень мало времени.

— Очень жаль.

— Я хочу видеть Михи.

— А когда вы собираетесь ее забрать? Девочка спрашивает о вас, ждет вас.

— Разве вы не понимаете, что я не могу этого сделать? Ее нельзя оставлять одну с моим мужем. У меня не будет ни минуты покоя.

— И именно это вы хотите сказать Михаэле?

— Нет, конечно, нет. Я же понимаю.

— Девочка очень хочет домой. Если вы сейчас пойдете к ней и скажете «я не могу тебя забрать», это ее ужасно расстроит, а ей сейчас нельзя волноваться. Вы можете это понять?

Рита тяжело вздохнула:

— Конечно, в этом вы абсолютно правы.

— Хотя, конечно, вашей дочери сейчас гораздо лучше.

— Да, спасибо вам огромное.

— А что вы думаете делать дальше?

Несмотря на тщательно нанесенный макияж, лицо Риты казалось измученным.

— Я совершенно не представляю, как мне быть. — Она обхватила руками свою сумочку, как будто должна была держаться за что-то, чтобы не потерять устойчивость.

— Значит, вы не намерены расстаться с вашим мужем?

— Нет, боюсь я никогда не смогу этого сделать. Я ведь люблю его…

— Несмотря на то, что он сделал с девочкой?

— Я не хочу терять его. Ведь поэтому я принесла дочь Роберту, а не в больницу. Потому что тогда бы мужу было предъявлено обвинение, а я не хочу, чтобы он попал в тюрьму.

— Ах так, теперь я понимаю. А как он вообще мог такое сделать? Он ненавидит детей?

— Нет, нет, это я была виновата. Я слишком долго отсутствовала дома, встречалась с подругами. Нам было весело, и мы не заметили, сколько времени прошло. А он за это время успел напиться. Но, может быть, Михи была груба с ним. Во всяком случае, вместо меня досталось ей.

— Вы позволяете избивать себя? — спросила Юлия с ужасом в голосе.

— Но он не специально, он… ужасно ревнивый. — Она пожала плечами. — Все же он любит меня.

Хороша себе любовь, подумала Юлия, а вслух произнесла:

— Куда же вы думаете определить Михаэлу?

— В приют. Я уже была в отделе социального обеспечения. Другой возможности у меня нет.

— Вы хотите оставить девочку в приюте? Вместе с трудновоспитуемыми детьми? Сколько лет Михаэле?

— Шесть, этой осенью она вдет в школу. Мне не хочется так поступать, госпожа Пальмер, поймите меня. Если бы у меня были родственники, тогда… У Михаэлы есть только отец. У меня же нет родственников, я одна.

Обе женщины не заметили, как открылась дверь, и на пороге появилась Михаэла, босая и в ночной рубашке.

— Мама, мама! — закричала она, бросилась к Рите и прижалась к ней. — Наконец-то ты пришла! Теперь ты возьмешь меня домой! Я буду очень послушной и сделаю все, что хочет папа!

Юлия хотела бы не видеть этой сцены. Но теперь уже не имело никакого смысла вмешиваться, Рита сама должна была объяснить все девочке. Юлии же останется потом лишь утешать девочку.

Но одно стало совершенно ясно ей: она не допустит, чтобы Михаэла вновь вернулась к этому садисту или же была бы сдана в приют. Сейчас ее задача защитить ребенка и создать ему новый дом. Она не просила этого, но, судя по всему, судьбе было так угодно.

Юлия знала, что будет трудно. Она должна будет полностью перестроить свою жизнь, но каким-то образом это можно было сделать. Надо было приучить к себе растерянную и отвергнутую девочку, и это должно было получиться у Юлии. Надо было найти новую квартиру, где была бы комната для Михаэлы, а может быть, даже домик с садом.

Юлия не могла и не хотела бросать свою работу. Это было исключено. Роберт должен взять на себя заботу о девочке во время поездок Юлии. Без помощи Роберта этот план был неосуществим.

Значит, она возвращается к Роберту? Почему бы нет? В конце концов, брак — это больше, чем любовная связь, брак — это содружество. Ведь если они оба постарались бы в будущем честнее обходиться друг с другом, все могло бы быть не так уж и плохо.

Она расскажет Роберту о своих планах, когда он будет звонить вечером, и она была уверена, что он будет рад ее решению.

Позже, когда Рита ушла и стихли рыдания Михаэлы, Юлия вдруг осознала, что уже несколько дней не смотрела на себя в зеркало. Она не сделала этого и сейчас, так как чувствовала в себе силу, которая не имела ничего общего с ее красивой внешностью, — эта сила исходила из самого сердца.

У прекрасной Тиции есть все: обаяние, талант, любимая работа, светская парижская жизнь, богатый и красивый муж…

Но в ее жизни вдруг начинают происходить странные вещи.

Тиция понимает, что у ее мужа-аристократа есть какая-то тайна.

Она больше не хочет плыть по течению решает многое изменить в своей жизни и смело бросается в приключения.