Рожденная заново

18

Еще никогда ее поездка к клиентам не была такой мучительной. Конечно, она говорила себе, Нойнер, если Хайди правильно отследила его путь до Тессина, не мог появиться в Линце раньше ее. Но и это не успокаивало Юлию. Еще до начала поездки ее выводила из равновесия сама мысль, что они могут встретиться по пути. Она явственно представляла себе злую усмешку Нойнера и подобострастное поведение. По ночам она плохо спала, и все опять и опять думала о том, что скажет ему и как отчитает его. Она боялась только одного: собственной вспышки гнева и несдержанности.

В действительности же они благополучно разъехались. После того, как Юлия сделала большой крюк вокруг Вены, приехав в Инсбрук она узнала, что Нойнер уже побывал там. Возможно, он был еще в городе, где она занималась поставками для двух магазинов готовой одежды. Она не стала наводить справки, а просто прервала свою поездку и вернулась обратно на курорт Айблин, где Роберт как раз заканчивал свой курс лечения. Вместе они вернулись домой.

Роберт выглядел вполне окрепшим, он загорел, на голове отросли маленькие светлые завитки. Юлия смеялась, глядя на него: он казался ей похожим на стриженого барана. Во всяком случае швы теперь совсем не были видны. Он мог снова приступать к работе на фирме «Херцог».

В Мюнхене Юлия обсудила с Хайди, что им следовало теперь делать. Но весь их разговор свелся к тому, что обе женщины еще больше крепились в своем негодовании. Момент, когда можно было по телефону пожаловаться Элвире Хаген, уже прошел, хотя впрочем Юлия считала, что этот вопрос нельзя выяснять по телефону. Было бы лучше поговорить с Элвирой приличной встречи. Поэтому Юлия подождала, когда будет готова к сдаче следующая коллекция. И за два дня до назначенного срока она появилась в кабинете у Элвиры.

Шеф приняла ее с неожиданной дружелюбностью.

— Это замечательно, что ты приехала раньше других, Юлия. — Ее неспокойные глаза смотрели мимо Юлии. — Я думаю, нам надо кое-что обсудить.

— Да, я тоже так думаю.

— Хочешь немножко шерри?

Они находились в большом, подчеркнуто солидно оформленном зале, где на стенах висели в золотых рамах картины, написанные масляными красками, на паркетном полу лежали настоящие персидские ковры и стояли кожаные кресла, и в котором чета Хаген обычно старалась произвести впечатление на приезжающих заказчиков.

Юлия отказалась от шерри.

— Тогда, с твоего позволения, я налью себе. — Элвира налила себе немного шерри и сделала глоток.

— Ты знаешь, что случилось? — спросила Юлия и это прозвучало не как вопрос, а скорее как утверждение.

— С тобой произошел несчастный случай…

— Я говорю не об этом. Господин Нойнер позволил себе пробежаться по моему маршруту.

— Мы не думали, что ты быстро оправишься после своего вывиха.

— Это что, извинение? Ты прекрасно знаешь, что у меня в разных местах есть несколько молодых людей, причем очень хороших людей. И если бы была необходимость где-то представлять меня, я направила бы одного из них.

Элвира положила ногу на ногу.

— Но это же новички!

— Во всяком случае, они в этом деле гораздо дольше, чем Нойнер.

— Но он знает всех наших клиентов.

— Естественно, ведь это ты направила его со мной, ты фактически мне его навязала.

— Только не говори сейчас, что от него не было никакого толка.

— Он был мне в тягость! Но не в этом суть. Сейчас речь идет исключительно о моих клиентах. Он не имел права посещать их.

— Каждый имеет право войти в магазин или я ошибаюсь? И насколько я знаю, он нигде не выдавал себя за твоего сотрудника, а просто представлялся сотрудником нашей фирмы, кем он, собственно, и является.

— Элвира, прошу тебя, не изворачивайся хоть сейчас! Ты прекрасно понимаешь, что эти визиты к моим клиентам были, по крайней мере, неприличны.

— Может быть ты и права, — признала Элвира, — но все же они нам кое-что дали. — Она бросила быстрый взгляд на Юлию. — Мы, конечно же, возместим причиненный тебе ущерб в том или ином виде.

— Интересно, как это вы собираетесь сделать? Вы подорвали доверие клиентов ко мне. А его вернуть будет непросто.

— Ну Юлия, не будь такой сентиментальной. Доверие в бизнесе — что за ерунда! Ханс-Георг Нойнер, которого едва знают «твои клиенты», как ты их называешь, так вот он привез гораздо больше дополнительных заказов, чем ты в прошлом сезоне.

Юлия почувствовала, что теряет терпение.

— Но он не имел права делать это! — воскликнула она, едва сдерживая себя.

— Имел право или нет… Вот лежат заказы, и это для нас деньги.

Юлия наклонилась вперед. — Нет, это не так. Ты ведь знаешь, как и я, что если всучишь клиенту больше, чем он в состоянии осилить, это потом скажется отрицательно. В следующий раз клиент будет заказывать чрезвычайно осторожно.

— А может быть и нет. Во всяком случае, одно совершенно очевидно: наш молодой коллега продает лучше, чем ты.

Юлия молчала.

— Что, собственно, неудивительно, — безжалостно добавила Элвира. — В последнее время ты просто не в форме. Это следует из наших наблюдений и для нас отнюдь не было сюрпризом, когда Нойнер подтвердил то же самое.

Сначала Юлия даже не могла найти нужных слов, — так много надо было сказать в ответ Элвире.

— Но ты то знаешь, что это неправда, — попыталась защититься она. — Я никогда не работала с убытками.

— Работать без убытков, — настаивала Элвира, — это совсем ничего не значит. Не сердись на меня, Юлия, но я уже давно хотела поговорить с тобой об этом. Твои показатели по продажам всегда были почти на одном уровне, но мы вправе ожидать значительного увеличения, не так ли? Естественно, что нам пришлось принять соответствующие меры, чтобы исправить положение.

— Но в этом нет моей вины! — Юлия хотела добавить еще, что очень часто «Про Фобис» поставляла свою продукцию клиентам с опозданием или преждевременно, что размеры и расцветка присланных вещей иногда не соответствовали заказу и это не могло не подрывать доверия клиентов, что и сказывалось на дальнейших закупках. Но Юлия решила для себя, что не стоит начинать сейчас серьезное принципиальное обсуждение. Она не хотела вызывать недовольство Элвиры. Она только сказала: — Ты же знаешь, как обстоят дела. На рынке появляется все больше фирм, и конкуренция становится все жестче.

— И тем не менее ты продолжаешь делать все по-старому. Чтобы сегодня иметь успех, надо быть агрессивной, а как раз это в тебе отсутствует… В тебе нет уверенности. Если ты разговариваешь с клиентом, то только в таком тоне: «Извините, пожалуйста, что я вообще появилась на этом свете».

Юлия не могла сдержать слез.

— Господи, да ведь это неправда!

— О нет, Юлия. Когда-то раньше ты была полна честолюбия и работала с воодушевлением. Но что с тобой стало? Посмотри на себя в зеркало! Сколько тебе лет? Около тридцати пяти, так? Но тебе можно дать все пятьдесят.

— У меня была очень тяжелая полоса в жизни, — сказал Юлия глухо, — и поведение Нойнера, тоже стоило мне бессонных ночей.

— Вероятно, твоя работа отбирает у тебя слишком много времени и здоровья. Нам же нужен кто-то, кто полностью посвятит себя фирме «Про Фобис». И мой муж, и я, мы оба действительно беспокоимся за тебя. Единственное, что тебе сейчас нужно, это отдых и покой. Поэтому я предлагаю решить полюбовно, только не пойми меня неправильно, откажись от представительства «Про Фобис».

— Что-о я должна сделать? — переспросила Юлия, не веря своим ушам.

— Ты хорошо меня поняла. Слух-то у тебя всегда был отличный. Давай расстанемся по-хорошему.

— У меня же договор.

— Да, конечно. Но что стоит этот договор, если ты нам больше в самом деле не нужна. Если хочешь, ты, конечно, можешь судиться с фирмой. Но подумай сама, стоит ли тебе начинать все это…

— Вы не можете так просто выставить меня на улицу.

— Ну только, пожалуйста, не драматизируй! — Элвира одним глотком допила свой шерри и поставила стакан на стол. — У нас совершенно противоположное намерение, а именно — полюбовное расставание.

Юлия не произнесла ни слова, она должна была совладать с собой, чтобы не расплакаться на глазах у Элвиры.

— Ну пойми же, Юлия, — продолжала Элвира и ее голос был полон любезности. — Даже если ты добьешься победы, в чем я, честно говоря, очень сомневаюсь, как же ты сможешь работать вместе с нами и для нас, если ты совершенно определенно знаешь, что мы тебя больше не хотим? Как ты себе это представляешь? Я не думаю, что такое сотрудничество имело бы какой-то смысл.

Юлия села, выпрямившись.

— Запомни, Элвира, я не позволю, чтобы меня вот так запросто выжили — нет! Я подам в суд, и ты меня не остановишь. Расходов я не боюсь, потому что в конце концов расходы будете оплачивать вы, как проигравшая сторона.

— Но Юлия, дорогая, нам не стоит заходить так далеко. Мы выплатим тебе сумму возмещения, и ты до истечения срока договора закончишь организацию своего мюнхенского бюро. Ты ведь его вполне прилично сделала. И ты с этого момента освободишься от поездок, выставок, показов. Это даст тебе возможность больше заботиться о твоем бедном муже.

В этот момент у Юлии возникло жуткое подозрение.

— Моем бедном… что? — закричала она возмущенно.

— Не волнуйся так, моя дорогая! В конце концов, это же не позор быть больным.

— Но Роберт здоров. У него совершенно все в порядке.

— Ну, пожалуй, о том, кто побывал в Габерзее нельзя этого сказать с полной уверенностью.

Юлия побледнела.

— Я знаю, что у тебя сейчас в голове. Теперь ты подозреваешь бедную Хайди Ламм. Но я уверяю тебя, что она не имеет к этому никакого отношения. Роберт был не единственным пациентом в этой ну, клинике, ну скажем так, нервных болезней. Так что ваша попытка оставить все в тайне выглядела более чем наивной.

Юлия уже снова взяла себя в руки. — Роберт не имеет никакого отношения к предмету нашего разговора, — сказала она твердым голосом.

— Ах, извини! Я просто подумала, что для тебя сейчас важно иметь больше свободного времени для него.

— Ошибаешься! Он не нуждается в моем присутствии, так как уже снова работает.

— И фирме «Херцог» известно о его… — Элвира сделала многозначительную паузу, — … недуге?

— Это звучит так, как будто ты нам угрожаешь.

— Да нет же! Я только хотела привлечь твое внимание к тому, на какой зыбкой почве ты стоишь. Знаешь ли, во время судебного процесса многое может проясниться.

— У Роберта была субдуральная гематома, ничего общего с опухолью или же с психическим заболеванием. Благодаря операции он теперь полностью в порядке. Да, это правда, что он не очень хотел предавать этот факт огласке. Но если пойдет борьба не на жизнь, а на смерть, то он должен будет как раз это взять на себя. Это же мой муж.

— Ты уверена, что он это выдержит?

— Да.

— Итак, ты собираешься довести дело до процесса?

— Да.

Женщины с неприязнью смотрели друг на друга. Первой отвела взгляд Элвира.

— Если уж вы хотите отделаться от меня, то я не позволю вам приписывать мне канцелярскую работу. Я требую соответствующего возмещения.

— Что же ты понимаешь под словом «соответствующее»?

— Мой договор истекает через тринадцать месяцев. Я великодушна, итак считаем, что ровно через год. Я хочу получить от вас сумму, точно равную той, которую я зарабатывала в среднем за год.

Теперь, когда Юлия смогла преодолеть шок от известия о немедленном увольнении, она как бы вновь обрела себя. Она боролась как львица. Она не желала уступать ни при каких условиях.

Элвира Хаген не ожидала такого сопротивления. Она сдалась, хотя ей, вероятно, было хорошо понятно, что для фирмы это была неудачная сделка. Гораздо разумней и дешевле было бы дать Юлии возможность представлять и дальше «Про Фобис» до истечения срока договора. Но они уже так крепко «сцепились» друг с другом, что Элвира посчитала невозможным уступить Юлии, не теряя при этом собственного достоинства.

И Юлия выиграла эту схватку. Но победа была с привкусом горечи. Она спрашивала себя, неужели она была настолько никчемным работником, что ей дали отставку даже такой ценой?!

Юлия признавалась сама себе, что аргументы Элвиры не были уж совсем необоснованными. Действительно, в течение нескольких последних лет она несколько потеряла уверенность в себе просто потому, что она словно потеряла свой прежний образ, а нового так и не сумела найти. Хотя бизнесмены, с которыми она имела дело, почти все были старше ее, и только изредка появлялся какой-нибудь предприниматель помоложе, ей всегда казалось, что они выглядели и держались значительно лучше, чем она.

Такая горькая самооценка привела к неожиданному решению: она сделает косметическую операцию — подтяжку. Юлия была убеждена в том, что если она будет снова хорошо выглядеть, то и чувствовать она себя будет тоже молодой. Во всяком случае энергии и воодушевления у нее хватало.