Рожденная заново

35

Пока она была в отъезде, звонил Роберт, но она позвонила ему только после того, как поговорила с Пьером.

— Я думаю, нам надо встретиться, — сказал он. — Надо кое-что обсудить.

Юлия была удивлена, что не испытывала никакого гнева.

— Хорошо, давай встретимся.

— Я могу приехать к тебе, естественно, после работы или же в ближайший уик-энд.

Она подумала и сказала:

— Нет, лучше я приеду к тебе в Винкельхоф. Мне нужно взять кое-что из одежды.

— Может быть, днем в воскресенье?

Она медлила с ответом, и он поспешил добавить: — Это удобное время. Тогда ты могла бы вернуться в Мюнхен до того, как все начнут возвращаться в город.

— Уж не хочешь ли ты что-нибудь приготовить поесть для меня? — с издевкой спросила она.

— Почему бы нет? Но мы можем и пойти куда-нибудь.

— Я постараюсь быть у тебя в двенадцать часов.

Когда Юлия положила трубку, она почувствовала облегчение. За эти несколько месяцев после ее драматического ухода это был первый раз, когда она говорила со своим мужем. Тогда она была охвачена желанием никогда больше не видеть и не слышать его. Она не представляла себе, что они смогут так спокойно и по-деловому разговаривать друг с другом.

В этот момент у нее было только одно желание — отдохнуть и вытянуть ноги, но вдруг ей показалось, что она обрадовалась разговору с Робертом. Она уже не понимала сама себя.

Когда она ехала в Винкельхоф, выпал первый снег. Она ехала не торопясь и была рада, что машина «обута» в зимние шины с шипами. Она немного опаздывала и это злило ее, поскольку шло вразрез с ее твердым правилом — никуда не опаздывать.

Роберт открыл дверь почти сразу, как только она позвонила. Он был легко одет и выглядел похудевшим.

Когда она попыталась извиниться за свое опоздание, он прервал ее на полуслове.

— Я очень рад, что ты вообще приехала.

— Ты ведь достаточно хорошо меня знаешь, я очень точно соблюдаю договоренности.

— Даже при такой погоде? Я бы не обиделся на тебя, если бы ты передумала.

— Тогда бы я, по крайней мере, позвонила. Впрочем, снег начал идти, когда я уже выехала из Мюнхена.

Он помог ей снять пальто и заботливо повесил его на вешалку. Она сняла берет, на котором таяли снежные хлопья, стряхнула его и повесила на крючок.

Что за идиотский разговор, подумала она.

Оба чувствовали себя неловко.

Он взглянул на нее с тоской в глазах.

— Ты чудесно выглядишь!

— Хочу надеяться, — ответила она цинично. — Ведь косметическая операция была достаточно дорогой.

— Я не это имел в виду.

— Но все же. Между тем ты уже привык и считаешь, что это мой обычный вид.

— Это не так. По-моему, тебе совсем не надо было делать операцию.

— Тебе ведь было все равно, как я выгляжу.

— Юлия, когда ты уже, наконец, поймешь, что лицо — это не самое главное? Все дело в характере, внутренних качествах, в самой личности — и все это у тебя есть.

— И поэтому ты меня обманул.

— Нет. Честно говоря, Рита сексуально взволновала меня на какое-то время, во всяком случае. И все. Я ни разу ее не сравнивал с тобой. И когда я сейчас сказал, что ты хорошо выглядишь, я имел в виду не твое прекрасно скроенное лицо, а совсем другое — то, что ты излучаешь. Ты выглядишь счастливой, Юлия.

— Это видно по мне?

— Да. Но почему мы стоим здесь? Входи же! Выпьешь шерри? Придется немного подождать до обеда. Я должен еще бросить в воду клецки.

— Ты умеешь готовить клецки? Кто тебя этому научил?

— Поваренная книга, — ответил он.

Юлия не поверила ему и почувствовала легкий укол ревности, который она сразу же подавила в себе. Какое ей дело до того, что он бывает с другой, что она готовит ему еду и еще много всего для него делает.

Гостиная, как ей показалось, совсем не изменилась. На низком столике перед кожаным диваном лежал красиво украшенный, свежий веночек по случаю адвента.

— Ой, первый адвент! — сказала она. — Я совсем об этом не подумала. — Она села.

Он наполнил два стакана и поставил их на фарфоровые подставки.

— Чтобы ты не беспокоилась, я сразу скажу, что этот венок мне никто не дарил, я купил его сам, в твою честь.

— Я больше о тебе не беспокоюсь, — спокойно сказала она.

Они выпили по глотку. Роберт поднялся и сказал:

— Я скоро вернусь, — и исчез в кухне.

Юлия села поудобнее, положила ногу на ногу и сделала еще глоток. Собственно, она не собиралась пить. Обратная дорога в Мюнхен обещала быть нелегкой. Но она не хотела обижать Роберта.

— Так, все сделано! — Он сел напротив нее. — Расскажи мне о «Насель».

— Ты знаешь про это?

— Только не сердись, пожалуйста, на Хайди за то, что она проговорилась мне. Это же не тайна. Скоро пол-Европы будет знать, что ты представляешь «Насель».

— Да, это так, — подтвердила Юлия.

— Если эта фирма похожа на твою «Про Фобис»…

Юлия прервала его.

— Она лучше, намного лучше, чем ты можешь себе представить!

— Ну тогда ты скоро обгонишь эту Шнайдер, — сказал он.

— Это звучит несколько скептически, или мне показалось?

— Расскажи мне подробнее!

Она полностью описала ему коллекцию, рассказала о фасонах и ткани и сообщила об успехе при показах моделей. Он внимательно слушал ее. Он и раньше был в курсе событий относительно коллекций, интересовался этим и неплохо разбирался во всем этом.

— Ну? Убедился?

— Не сердись на меня, Юлия, но для меня все это звучит слишком красиво, чтобы оказаться правдой. Тебе не кажется, что этот молодой кутюрье несколько ослепил тебя? Он действительно граф?

Она засмеялась.

— Теперь ты еще и ревнуешь?

Он пожал плечами.

— Я беспокоюсь о тебе.

— Совершенно напрасно. Нет никаких причин для этого.

— Тогда я рад за тебя. — Он посмотрел на часы и вскочил. — Клецки!

— Я могу тебе помочь?

— Спасибо, сейчас все будет готово. — Скоро он вернулся из кухни с кастрюлькой и поднес ее к Юлии.

— Пахнет замечательно, — сказала она, встала и направилась к обеденному столу.

Стол был накрыт. Роберт поставил клецки на стол и принес из кухни гуляш. Затем он разлил по бокалам красное вино и тоже сел за стол.

Она попробовала клецки с соусом и воскликнула:

— Это действительно вкусно!

— Обычная еда, — сказал он с наигранной скромностью.

— Можешь мне не рассказывать! Я знаю, сколько труда вложено в это! — Во время обеда они, как будто сговорившись, не касались никаких серьезных тем или личных вопросов. Они болтали о всякой чепухе и посвятили все свое внимание гуляшу и клецкам.

Юлия была удивлена, что они могут так мирно проводить время друг с другом. Еще совсем недавно она не могла представить себе такого. И все же весь ее гнев прошел.

Может быть, все дело было в том, что теперь она ему изменила? Но разве можно было это вообще назвать неверностью, если она живет как свободная женщина, уйдя от мужа? Смогла ли бы она устоять против Пьера, если бы Роберт так не разочаровал ее?

Все эти вопросы крутились у нее в голове, и она не могла ни сформулировать их, ни высказать вслух. Она не хотела обижать Роберта, не хотела давать повод для объяснений, оправданий и извинений. Для нее было шагом вперед то, что они могли разговаривать друг с другом как разумные люди. Она боялась, что неосторожно сказанное слово может перевернуть все настроение и вызвать отчаяние, злость или разочарование.

Когда обед был закончен, Юлия не предложила ему своей помощи. Она сознательно постаралась избежать того, чтобы хоть на минуту войти в роль хозяйки дома. Пока Роберт варил кофе, она принесла чемодан из передней, убрала оставшиеся летние вещи в шкаф, вынула из шкафа свои вечерние и коктейльные платья и упаковала их. При этом она окончательно убедилась в том, что вся ее одежда была достаточно элегантна и даже, можно сказать, супермодна.

Затем они пили кофе, сидя на уютном диване. Роберт принес вазу с печеньем и зажег свечу.

— Я не могу сказать, что мне было неприятно снова пообедать с тобой вместе, Роберт, — начала Юлия, — но я до сих пор не знаю, о чем ты хотел со мной поговорить.

— Ну, на нашем общем счету еще есть деньги, кроме того, ценные бумаги, которые принадлежат нам в равных долях…

— Да, я знаю.

— Любая другая женщина в твоей ситуации уже давно потребовала бы деньги. Ты никогда об этом не думала?

— Нет, — сказала она быстро.

— Я думаю, что деньги тебе действительно сейчас нужны. Ты не можешь вечно жить в своем офисе.

— О, с этим все в порядке, — пока я могу хранить свою одежду у тебя.

— Но я считаю, что нельзя на длительный срок…

— На длительный срок — нельзя, ты прав. Естественно, я хочу подыскать для себя квартиру. Я смогу переехать, как только дела с «Насель» пойдут полным ходом.

— Наши сбережения составляют двадцать тысяч марок. Я охотно дал бы тебе взаймы мою долю, пока ты…

Она не дала ему договорить до конца.

— Ты хочешь быть уверен в том, что свободен от меня?

— Нет, ради бога, нет! Ты меня неправильно поняла!

— Почему же ты пытаешься навязать мне деньги, которых я у тебя не просила?

— Потому что я подумал, что они тебе нужны.

— Это Хайди тебе насоветовала?

— Нет, нет, действительно нет. Это моя собственная идея. Юлия, я ведь знаю твое бюро. Поэтому могу себе представить, как тесно и неудобно тебе там жить.

— За это время я успела провести там душ.

— Браво! — Он поднял кофейник. — Хочешь еще кофе?

— Да, пожалуйста!

Он налил кофе ей и себе.

— Ты только что обвинила меня в том, что я якобы хочу отделаться от тебя. Но это совсем не так. Разреши мне задать один вопрос: ты хочешь вернуться ко мне?

Юлия медлила с ответом.

— Смотря по обстоятельствам? При некоторых условиях?

— Нет, — заявила она, — не думаю. Нет.

— И как же будет дальше?

— Давай немного подождем. Если прожить один год раздельно, то развод может состояться без всяких трудностей.

— Словом, тебе нужен развод?

— Нет. Не обязательно. Я думаю, мы должны подождать с решением. Нас ведь никто не торопит. — Она внимательно посмотрела на него. — Или все-же?

— Нет.

— Ну, вот видишь. Я себя чувствую очень хорошо в моем теперешнем положении, и думаю, ты тоже. Это, по крайней мере, ограждает тебя от соискательниц с видами на брак.

— Ты стала циничной, Юлия.

— Может быть. Во всяком случае, я приобрела опыт. Ведь наверняка кто-то есть у тебя?

— Да, — признал он.

Она удивилась, что его ответ не причинил ей боли.

— Рита?

— Это было много лет тому назад.

Юлия не хотела углубляться, не хотела точно знать, кто это, и не хотела никаких признаний.

— Как поживает твой ребенок? — спросила она, чтобы переменить тему разговора.

— Михаэла? Она такая милая и славная, у нее все в порядке. Немножко ревнует к своему маленькому брату и вместе с тем заботится о нем. Это, вероятно, хорошо, что она может жить со вторым отцом. Мужа Риты она называет папа, а меня — папуля.

— Да, я знаю. — Юлия помнила ту сцену, когда ребенок так властно звал своего отца, однако никто не среагировал на это, а ребенка постарались как можно скорее увести.

— Как часто ты ее видишь?

— Один раз в месяц.

Не очень-то часто, подумала Юлия, для мужчины, которому нравится роль отца.

— Мы не хотим, чтобы девочка была то тут, то там, — объяснил он.

Ее это не очень убедило.

— Это ты сам лучше должен знать.

— Я не могу один решать. Как у неженатого отца, у меня очень мало прав. Решающее слово имеют Рита и ее муж Тео.

Какое мне до всего это дело? — подумала Юлия.

— Значит, — сказала она, — насколько я могу оценить ситуацию, не существует никакой причины для того, чтобы срочно оформлять развод, что было бы непросто. Передай своей приятельнице, ведь она обязательно захочет узнать, чем закончился наш разговор, что мы решили подождать окончания года раздельного проживания.

— Я вообще не хочу разводиться, — вдруг произнес Роберт.

Она предпочла не обратить внимание на его слова.

— В случае, если дело дойдет до развода, я бы охотно взяла эти деньги. Я не настолько гордая, чтобы отказываться от них. Мне кажется, лучше я возьму двадцать тысяч, чем мы будем спорить из-за каждого стула. Ты так не считаешь?

— Обстановка в квартире стоит гораздо больше.

— Сейчас незачем это обсуждать. — Она встала. — Я думаю, мне следует возвращаться.

Роберт поднялся и подошел к окну, откуда открывался чудесный вид на сады и маленькие домики по соседству.

— Снег все еще идет.

Он подошел к ней.

— Юлия, пожалуйста, только пойми меня правильно. Может быть, будет лучше, если ты останешься сегодня здесь? Ты примешь горячую ванну, посидишь со мной и рано утром поедешь?

Она улыбнулась ему.

— Звучит заманчиво. Ты ведь знаешь, чем меня можно соблазнить.

— Ах, Юлия! — Он обнял ее и спрятал лицо в ее волосах.

С удивлением она отметила, что его прикосновение не было ей неприятно. Она стояла и размышляла, принимать ли ей его предложение. Это было странно, но ей очень хотелось остаться здесь. Ее удержала от этого не мысль о Пьере, а боязнь того, что она слишком воодушевит Роберта, а потом будет сама бороться со своими чувствами.

Ей понадобилась вся сила воли, чтобы оторваться от него.

— Давай будем разумными, Роберт. Поверь мне, так лучше.

Он начал энергично возражать ей.

— Нет, Юлия, это не так. Все эти годы, которые мы прожили вместе, вот так сразу больше ничего не значат?

Не мигая, она смотрела ему в глаза.

— Роберт, проблема в другом.

Он подавил глубокий вздох.

— Может быть, увидимся на Рождество?

— Я должна тебя разочаровать. У меня нет никакого желания изображать семью. — Она раздумывала, следует ли сказать ему всю правду, и затем сказала. — Я еду в Швейцарию на Рождество и Новый год.