Рожденная заново

17

Весна была в разгаре, когда Юлия начала планировать новые встречи с клиентами. В этот раз речь шла не только о больших городах, нужно было найти и посетить в ближайшем окружении по возможности каждый магазин, где продавалась одежда «Про-Фобис-моден». Юлия уже известила потенциальных заказчиков о своем посещении, правда, не указывая ни час, ни день. Эта поездка могла занять от четырех до шести недель, и было тяжело расставаться с Робертом.

Они только что были вместе, и Юлия еще лежала в его объятиях.

— Я постараюсь закончить свои дела как можно быстрее, — пообещала Юлия.

— Ты не должна этого делать, — ответил Роберт. — Его голос звучал глухо, она едва могла разобрать слова.

— Что ты говоришь?

— Подожди, — пробормотал он, — я сейчас вернусь.

Роберт отстранил ее от себя и, слегка покачиваясь, встал.

— Ты что, плохо переносишь пиво, да? — удивленно спросила Юлия, потому что вечером они выпили по бутылке пива каждый.

Он ничего не ответил и, шатаясь, направился в ванную.

Юлия потянулась и только устроилась поудобнее в постели, как вдруг из ванной донесся глухой стук и звон разбитого стекла.

— Роберт, что там? — крикнула она с тревогой в голосе и выпрыгнула из кровати.

Роберт лежал на полу с закрытыми глазами и белым как мел лицом. Он явно был без сознания. Рядом валялся разбитый стакан для воды. В какую-то долю секунды ей показалось, что Роберт мертв. Но затем она заметила, что его грудь поднимается и опускается.

Юлия бросилась к телефону и набрала номер их соседа — молодого врача, живущего рядом.

— Доктор Вилковски, пожалуйста, вы не могли бы сейчас зайти к нам?

— Что случилось?

— Мой муж… он потерял сознание.

— Я сейчас приду.

Только теперь Юлия поняла, что стоит голая. Она стремительно оделась и кинулась к входной двери. Вилковски подошел к их дому в эту же минуту. Юлия отчаянно пыталась найти какие-то слова, чтобы объяснить ему, что произошло.

Он мягко отстранил испуганную женщину.

— Сначала я осмотрю вашего мужа.

Юлия проводила его в ванную. Врач, не обращая внимания на осколки, встал на колени на полу около Роберта, достал стетоскоп и начал слушать.

Через плечо он взглянул на Юлию и улыбнулся ей, успокаивая: — Во всяком случае, сердце в полном порядке. — Он вновь склонился над Робертом, приоткрыл ему веки, светя в зрачки крошечной лампой.

Затем он встал, отряхнул с брюк осколки стекла и сказал, не глядя на Юлию:

— Его нужно отвезти в больницу. Где у вас телефон?

Юлия, задыхаясь от страха, спросила:

— А вы сами не можете ему помочь?

— К сожалению, нет. Лучше не рисковать.

Он вызвал скорую помощь, заказал машину для перевозки, дал адрес и рекомендовал отвезти пациента в клинику в Габерзее.

Юлия знала, что в Габерзее, к западу от Розенхайма, находилась психиатрическая клиника.

— Габерзее… почему? — спросила она, когда доктор Вилковски положил трубку.

— У вашего мужа в последнее время были головные боли?

— Да, бывали.

— Он обращался по этому поводу к врачу?

— Нет. Я думаю, ему не было настолько плохо.

— И что он делал?

Она пожала плечами.

— Принимал обычные лекарства против головных болей.

— Он жаловался на боли?

— Нет, мой муж не из тех, кто любит жаловаться. Он не придавал этому большого значения.

Доктор Вилковски посмотрел на часы.

— Может быть, в последнее время вы замечали какие-то особенности в его поведении? Что-нибудь необычное?

Юлия задумалась.

— Да, может быть сегодня утром. Он разволновался, что не принесли газеты. Но ведь сегодня воскресенье, мы не получаем в этот день газет. Там, где мы жили раньше, было иначе. Я напомнила ему об этом, и он успокоился. Прежде чем он упал, он так странно говорил, очень невнятно произносил слова. Доктор Вилковски, что все это значит?

— Я еще не могу сказать точно. Все признаки говорят о небольших нарушениях мозговой деятельности. Поэтому я и просил отвезти его в Габерзее. Там есть отделение нейрохирургии и его могут обследовать там с наибольшей точностью. Вы не помните, у мужа не было ушибов?

— Нет! — поспешила ответить Юлия, но сразу же поправила себя. — На работе, в отделе, где работает муж, делали новое оформление витрины. Он дал распоряжение развесить старые жестяные кувшины в качестве рекламы. Декораторша прикрепила их недостаточно высоко, Роберт наткнулся на них и ударился головой. Но в этом не было ничего страшного. У него даже шишки не было.

— Но все-таки он рассказал вам об этом.

— Он рассказал мне потому, что разозлился тогда из-за глупости декораторши.

В этот момент раздался звонок в дверь. Вошли двое мужчин в белых коротких халатах, джинсах и спортивной обуви. Один из них нес носилки. Следом за ними шел молодой врач.

Юлия повела санитаров к Роберту, в то время как оба врача начали тихо переговариваться. Санитары осторожно положили Роберта на носилки, закрепили ремни, накрыли одеялом.

— Можно мне поехать с вами? — спросила Юлия врача скорой помощи.

— Мне очень жаль, но это не разрешается.

— Тогда я поеду следом за вами.

— Если вы считаете это нужным… Хотя это вряд ли имеет смысл.

Юлия уже схватила свою сумку.

— Я хочу быть рядом, когда он придет в сознание.

Это была странная поездка. Все предметы вокруг казались нереальными, как в страшном сне. Очень скоро Юлия потеряла из виду машину скорой помощи, которая ехала впереди. Ей приходилось с трудом выискивать дорогу на Габерзее, тормозить на проселочных дорогах у многочисленных поворотов с указателями. Она все время боялась свернуть не там, где нужно, боялась опоздать или вообще не найти клинику.

Но, наконец, она добралась до клиники. Несмотря на свой страх и смятение, она подумала, что, возможно, в первый раз в жизни не обратила внимания на свой внешний вид. Остановившись на огромной, почти пустой в это время, стоянке рядом с основным корпусом клиники, она опустила солнцезащитный козырек в салоне машины и взглянула на себя в зеркало. Юлия увидела свое бледное, искаженное страхом лицо, растрепанные волосы, опухшие глаза, размазанные тени на веках. Но она не стала тратить время на то, чтобы поправить макияж. Она быстро вышла из машины и помчалась, даже не закрыв машину и не вынув ключ зажигания.

Комплекс зданий окружной больницы был огромен, но приемный покой скорой помощи, отмеченный бело-голубой неоновой вывеской над входом, был виден издалека. Машина скорой помощи остановилась перед подъездом. Задние дверцы были открыты, санитары как раз выдвигали носилки из глубины машины. Юлия хотела броситься к ним, подумав, что это может быть Роберт. Но потом поняла, что Роберта привезли гораздо раньше.

Юлия спотыкаясь взбежала по ступенькам рядом с пандусом. Помещение приемного покоя было ярко освещено, на нескольких столах, покрытых пленкой, лежали больные. Врачи и сестры проводили первые обследования, накладывали повязки или шины. Резко пахло кровью, потом и дезинфицирующими средствами.

Молодая медсестра в очках сидела перед компьютером и записывала данные на каждого нового больного, которые ей сообщал санитар. Юлия продвинулась вперед и спросила о своем муже. — Его привезли из Винкелхофа… он был без сознания.

Сестра занесла данные Роберта в компьютер, а затем подтвердила:

— Роберт Пальмер, да. Пожалуйста, укажите его страховку. Вы случайно не знаете номер страховки? Хорошо, тогда, пожалуйста, пришлите потом.

— Где он? — просила Юлия и, хотя понимала, что это бессмысленный вопрос, добавила: — Что с ним?

— Обратитесь к доктору Богнеру. Третья дверь направо.

Юлия прошла через стеклянную дверь в широкий серый бетонный переход и поднялась на несколько ступеней наверх. На первой двери была прикреплена эмалевая табличка: «Дежурный врач». Она постучала и вошла. Доктор Богнер сидел за длинным письменным столом, перед ним лежала открытая папка, а рядом гора документов. Комната была скудно обставлена, в ней не было окон, только верхний свет, к потолку поднимался дым от его сигареты.

Врач поднял голову и неприязненно посмотрел на Юлию, при этом он сделал движение, как если бы хотел загасить сигарету, потом передумал и лишь стряхнул пепел. Это был худой человек с впалыми щеками, тонкими губами и холодными серыми глазами.

— Где мой муж? Роберт Пальмер. Я хочу увидеть его! — выпалила Юлия на одном дыхании.

— Госпожа Пальмер, садитесь, пожалуйста, — сказал врач и показал на стул, который стоял у письменного стола.

Юлия подчинилась.

— Естественно, вы можете пойти к нему, но сейчас он спит. Мы дали ему сильное успокоительное средство.

Юлия судорожно сжала в руках сумку.

— Почему?

— Потому что завтра утром мы должны его оперировать. Профессор будет сам делать эту операцию.

Юлия хотела было что-то спросить, но передумала и молча ждала объяснений.

— Как только вашего мужа доставили к нам, госпожа Пальмер, мы сразу же сделали рентген. Снимки показали субдуральную гематому.

Юлия с испугом вслушивалась в слова врача.

— Гематома, — продолжил доктор Богнер и закурил новую сигарету, — это кровоизлияние, в большинстве случаев ничего опасного. Но у вашего мужа такая гематома образовалась под мозговой оболочкой. Гематома давит на мозг, и это вызвало потерю сознания, а также определенную спутанность мыслей. Когда он очнулся, он, правда, вспомнил свое имя, но не смог назвать ни свой возраст, ни дату рождения. Вы понимаете, госпожа Пальмер, если мы сразу же не примем меры… — теперь он решительно погасил сигарету, — его состояние только ухудшится.

— Значит, операцию нельзя отложить?

— Именно так.

— Я думала, что обычное кровоизлияние рассасывается само по себе. — И она добавила неуверенно: — Через некоторое время.

— Но до этого могут произойти необратимые нарушения мозговой деятельности.

«Вот так вот», — подумала Юлия и задала себе страшный вопрос, который не осмелилась бы произнести вслух: не могли ли эти нарушения уже произойти.

— Сейчас, — сказал доктор, как будто читая ее мысли, — еще существует реальный шанс полного излечения.

Юлия встала.

— Я могу увидеть мужа?

Доктор Богнер посмотрел на часы и тоже поднялся.

— Я отведу вас к нему.

Они прошли по длинным коридорам, направо, налево, направо, две ступени наверх, наконец, через дверь в стерильную больничную палату, и Юлия оказалась перед кроватью, где лежал ее муж. Она испугалась и чуть не вскрикнула от ужаса. Юлия так привыкла к его светловолосой шевелюре, а теперь его голова была гладко обрита.

— Извините, я не подумал об этом, — сказал доктор Богнер. — Следовало предупредить вас.

Казалось, Роберт заснул крепко и спит как маленький ребенок, настолько беспомощным он выглядел.

— Могу я остаться около него?

— Теоретически да, но сейчас вы ничего не сможете сделать для него. Будет лучше, если вы все же поедете домой. — Он был очень тактичен, но Юлия поняла, что, должно быть, выглядит очень неряшливо. Она покраснела.

— Мы будем оперировать его завтра утром, — продолжал доктор Богнер. — Это означает, что по нашим расчетам он должен прийти в себя примерно к десяти часам утра. Таким образом, в вашем распоряжении достаточно времени, вы можете немного отдохнуть.

— Да, — почти беззвучно ответила Юлия. — Спасибо, господин доктор.

Врач проводил ее до выхода.

— Госпожа Пальмер, — сказал он, — если вы хотите что-нибудь сделать для вашего мужа…

— Да? — спросила она и выжидательно посмотрела на него.

— Молитесь за него!

На следующее утро Юлия недолго побыла дома, в восемь часов утра она уже была в клинике Габерзее, очень элегантно одетая — в габардиновом костюме кофейного цвета и светлой шелковой блузе, тщательно накрашенная и причесанная. Тем не менее глаза за набухшими веками казались совсем крошечными — ведь она почти всю ночь не спала.

Роберта уже прооперировали, но ее к нему не пустили. Строгая медсестра отказалась пропустить ее, а доктора Богнер нигде не было видно.

Только позже, уже после того как профессор в сопровождении врачей и сестер во время обхода посетил и Роберта, Юлию пустили к нему.

Профессор, с которым она хотела поговорить, только кивнул ей и дружески, но лаконично сообщил:

— Все в порядке, госпожа Пальмер. Я поздравляю вас. — Затем он двинулся дальше со всей своей свитой.

Юлию даже не взволновали эти слова, так как она сгорала от нетерпения скорее увидеть мужа. Было уже начало двенадцатого.

Роберт лежал на высокой больничной койке, изголовье которой было слегка приподнято. Его лицо было почти таким же белым, как и повязки, закрывавшие его череп. Взгляд был отсутствующим. Было видно, что он находится под воздействием лекарств.

— О Роберт, Роберт! — воскликнула потрясенная Юлия и, сама не зная почему, добавила единственное, что ей пришло в голову в этот момент: — А я совсем ничего тебе не принесла!

Роберт внимательно посмотрел на Юлию, узнал ее и попытался улыбнуться.

— Моя глупышка! — медленно заговорил он. — Завтра принесешь мне апельсины, да?

Она подвинула стул и взяла его левую руку, рука была совсем холодной.

— Как ты себя чувствуешь?

— Знаешь, они вскрывали мне голову.

— Да-да, я знаю.

— Продолбить черепную коробку, можешь себе это представить?

— Лучше не представлять. И ты тоже не должен об этом думать.

— Как я вообще сюда попал?

— Тебя привезла скорая помощь. Ты был без сознания.

— Я не помню этого.

— Ничего страшного.

— Ты должна позвонить ко мне на фирму. — На его лице появился испуг. — Или ты уже это сделала?

— Я еще просто не успела.

— Хорошо, очень хорошо. Не говори им, что у меня в голове чего-то не хватает. Скажи им что-нибудь другое, ладно?

Юлия подумала, что его болезнь следовало бы считать производственной травмой и что этот факт, вероятно, имел бы значение для страховки, и поэтому отдел кадров «Херцог» должен был бы это знать. Но она понимала также его опасения, не стоило сейчас тревожить его этим разговором.

— Я что-нибудь придумаю. Не беспокойся об этом.

— Только не говори, что я лежу здесь, в Габерзее, хорошо?

— Ни слова не скажу об этом, Роберт. Это я тебе обещаю.

— Хорошо. — Он устал и закрыл глаза. — Это очень хорошо.

Она держала его руку, пока он не заснул. Затем она тихо вышла из палаты.

Из телефонной будки в вестибюле клиники она позвонила в «Херцог» и попросила соединить ее с руководителем отдела кадров господином Юккерманом, которого она помнила по тем встречам сотрудников, которые фирма проводила для сотрудников в праздничные дни. У него было хорошее настроение и он явно был не прочь поболтать с ней. Но Юлия сухо объяснила, что ее муж находится в больнице и поэтому не смог выйти на работу.

— О, господи! — воскликнул Юккерман, — его дела плохи?

— Диагноз еще не установлен, — твердо сказала Юлия. — Врачи пока не знают, сколько ему придется лежать в больнице.

— Вот не повезло! Ну ладно, значит, я должен найти ему замену.

Юлия даже не дала ему возможности пожелать скорейшего выздоровления и быстро положила трубку.

Затем она набрала номер своего мюнхенского бюро.

— Хайди, — попросила она, — пожалуйста, будь добра, отмени все встречи на следующую неделю… все, слышишь? И сообщи также в Ратинген, что я должна отложить поездку к клиентам.

— Что случилось?

— С моим мужем произошел несчастный случай, но сейчас ему уже лучше, то есть никаких причин для волнения. Только я не могу оставить его сейчас одного. Эта информация только для тебя, ладно? Просто говори всем, что я вывихнула руку и не могу сейчас поехать.

— У тебя очень уставший голос.

— Да, так и есть.

— Ему действительно лучше?

— Да, но у меня есть что рассказать тебе.

Юлия прервала и этот разговор, прежде чем Хайди смогла забросать ее дальнейшими вопросами.

Дома в Винкельхофе Юлия вновь распаковала свои чемоданы и тщательно повесила все вещи, одну за другой в шкаф на вешалки. Затем она собрала вещи для Роберта, ведь уезжая рано утром она об этом совсем не думала: бритву, пижамы, трусы, мыло, зубные щетки, махровые рукавицы для обтирания и носовые платки. Подержала в руках книгу и снова отложила ее в сторону. Ведь читать ему еще нельзя, подумала она.

Юлия не задумывалась над тем, что эта операция может повредить его репутации коммерсанта. Это не так важно, — считала она. Ее мучил страх, что из-за гематомы мог пострадать мозг. Она не знала, какие могли быть последствия. Потеря памяти? Припадки бешенства? Навязчивые идеи? Даже подумать об этом было страшно. Как она сможет вынести такие последствия, — спрашивала она себя, и хватит ли вообще у нее сил вынести такое. Она по-настоящему испугалась.

К началу приема посетителей Юлия была снова в клинике. В его палату она вошла, излучая улыбку.

Роберт отложил в сторону маленькие наушники.

— Ужасно! — вырвалось у него.

У Юлии застыла улыбка на лице. Она подумала, что он не совсем в себе, если он при ее появлении закричал «ужасно».

— Музыка, которую транслируют по больничному радио, — пояснил он, — и звук. Это действительно наглость.

— Ах, вот что, — только и сказала Юлия, но ей сразу стало значительно легче.

— А ты уже подумала, что я не в своем уме?

Сначала она хотела это отрицать, но затем посчитала, что лучше признаться.

— На самом деле, — сказала она, — это было довольно необычное приветствие.

— Я должен теперь тщательно взвешивать каждое слово? — раздраженно спросил он.

— Ты сейчас слишком чувствителен, но это понятно. — Она наклонилась к нему, поцеловала и положила сетку с апельсинами на грудь. — Красиво, правда? Я почищу сейчас апельсин, если хочешь. Но сначала я уберу вещи, которые принесла тебе. — Она сделала все, а затем спросила: — Сначала бритье или апельсин?

— Как вообще случилось, что ты сейчас находишься здесь?

Его вопрос сбил ее с толку.

— Разве ты меня не ждал?

— Я думал, ты отправишься сегодня в свой тур.

Слава богу! Он все помнил!

— Я отменила поездку, — объяснила Юлия. — Не могу же я сейчас оставить тебя одного.

Он нахмурился.

— Не знаю, правильно ли это. Ведь обычно ты так серьезно относишься к своей работе.

— Да, конечно, но только не в данном случае. Не имеет никакого значения, когда я поеду, на пару недель раньше или позже. — Она выстроила на столике маленькую пирамиду из апельсинов.

— Меня здесь очень хорошо кормят, — сказал он.

— В этом я не сомневаюсь. А вот то, что ты сейчас в клинике в Габерзее, никто, кроме меня, не знает. Если я уеду на несколько недель, никто ведь не посетит тебя, ты этого хочешь? И вообще, они тебе уже сказали, сколько времени ты должен будешь пробыть здесь?

— Профессор сказал, если все будет идти хорошо, то две недели.

— Вот видишь, это не так уж долго.

— Но после этого я не смогу сразу же выйти на работу.

— Конечно, нет. Не думай сейчас об этом.

Юлия очистила апельсин и так разделила его на дольки, что он стал похож на цветок, который лежал на носовом платке, разложенном на коленях. Хотя он пытался сопротивляться, она подносила к его рту одну за другой дольки.

— Я сам могу.

— Да, я знаю. Но позволь же мне, это доставляет удовольствие.

Ей действительно было очень приятно кормить Роберта и ухаживать за ним. Она вытерла ему рот и подбородок, побрила его, затем протерла ему лицо лосьоном после бритья и в первый раз в жизни испытала чувство материнства. Между ними возникла какая-то совершенно новая близость — близость родных людей, которую они не знали раньше.

Юлия уже продумала, как она сможет получить по возможности безобидный больничный лист. Она попросила об этом доктора Вилковски, который просил сообщать ему все о состоянии Роберта, что удалось узнать Юлии. Он поздравил себя с тем, что сразу поставил правильный диагноз, и Юлия еще раз поблагодарила его.

— Но не пишите ничего об операции! — попросила она. — Ему будет неприятно, если все узнают о том, что ему пришлось вскрывать черепную коробку. Вы ведь знаете, какие бывают люди. Возможно, через пару месяцев Роберт будет спокойнее относиться к этому.

— Но ведь если это все-таки была производственная травма…

— Кто же может определить это точно? Мой муж больше не вспоминает об этом.

Больше ей не понадобилось ничего говорить, врач понял ее.

— «Commotio cerebri», — сказал он, — это будет достаточно безобидно.

— Что это означает?

— Сотрясение мозга. Ваш муж мог поскользнуться в ванне. При сотрясении мозга симптомы проявляются обычно сразу после травмы, а затем постепенно через какое-то время исчезают полностью. — Он повторил: — Полностью. Это вы можете прочитать в любом медицинском справочнике.

После этой встречи Юлия почувствовала облегчение. Дома она сразу же положила больничный лист в конверт, напечатала на нем адрес и отправила письмо в отдел кадров универмага.

Выздоровление Роберта проходило без осложнений, а по мнению Юлии просто стремительно. Уже через несколько дней после операции ему разрешили вставать, самому ходить в туалет и мыться. Прежде чем выписаться, он должен был пройти еще некоторые обследования, которые он считал неприятными и немного побаивался их. Он был нетерпеливым пациентом, и Юлия в конце концов обрадовалась, когда наступил день, когда ей разрешили забрать его из клиники.

Теперь Роберту не надо было уже носить повязку, начали отрастать волосы, но пока это был всего лишь светлый пушок. Юлия купила для Роберта спортивную кепку с козырьком, которая очень шла ему. И все-таки он пока еще не мог появиться у себя на работе в Винкельхофе. Поэтому Юлия перевезла Роберта из клиники в Габерзее сразу же в курортное место Айблинг. Она два дня провела вместе с Робертом, чтобы ему легче было привыкнуть к новой обстановке, а затем вернулась к своим делам. Нужно было заехать в магазины в Верхней Баварии, причем рассчитать время так, чтобы поздно вечером вернуться обратно.

В магазине «Модехаус Штерн» в Тегернзее ее ожидал неприятный сюрприз. Хозяйка магазина, умная, приветливая, естественно, элегантная женщина, с которой Юлия была в хороших отношениях уже много лет, сразу же приняла ее. Она пригласила Юлию в свой маленький кабинет, находящийся сразу же за торговым залом, и предложила ей чашку кофе. Юлия снова почувствовала себя в своей тарелке и уже готова была задать дежурные вопросы о самочувствии и об объеме продаж.

Но вдруг она услышала нечто новое для себя.

— Собственно, я вас совсем не ждала, — сказала госпожа Штерн и закурила сигарету.

— Я должна извиниться, что приехала без предупреждения, — поспешно ответила Юлия.

— Ну, что вы, не в этом дело. Просто совсем недавно здесь был ваш молодой коллега.

Юлия удивилась.

— Этот молодой человек, который помогал вам в Мюнхене, — объяснила госпожа Штерн.

Этого Юлия никак не ожидала.

— Господин Нойнер? — переспросила она.

— Да, кажется, так его зовут.

Чтобы выиграть время, Юлия переложила ногу на ногу и спросила:

— Он сказал вам, что является моим сотрудником?

— А разве это не так? — Госпожа Штерн сделала глубокую затяжку сигаретой. — Если я правильно запомнила, он сказал, что приехал от фирмы «Про Фобис».

— Да, это так. Он тоже работает на фирме.

— Ну, тогда все в порядке. А то я уже подумала, что сделала что-то не так. Потому что я дала ему несколько дополнительных заказов. У нас отлично идут эти удлиненные расклешенные юбки в «дачном» стиле.

Госпожа Штерн погасила сигарету и Юлия поняла, что их беседа закончена. Собственно, больше говорить было не о чем. Еще пара любезностей на прощание, вопрос о вывихнутой руке Юлии, о чем она совершенно забыла и все…

Она была настолько вне себя от злости, что, сев в машину, не решилась сразу же поехать. Сердце готово было выскочить из груди, руки дрожали. Больше всего ей хотелось сейчас громко закричать. Она не могла сосредоточиться, в голове вертелись обрывки слов.

«Нойнер! Этот подлец! За моей спиной! На моем участке! Наверняка Элвира все знала. Она его послала? В этом она никогда не признается».

Прошло несколько минут, прежде чем Юлия смогла взять себя в руки. Она раздумывала, следует ли позвонить в Ратинген на фирму и потребовать от Элвиры объяснений. Однако потом решила не звонить, поскольку это было бы неразумно и даже преждевременно. Ведь у нее не было никаких доказательств. А то, что Нойнер заезжал в магазин «Штерн», могло ведь быть просто совпадением. Как бы неправдоподобно это ни звучало для нее самой, нельзя было такое исключить.

Юлия поехала дальше в Бад Виззее в магазин, в который тоже поставляла свои модели фирма «Про Фобис». Она уже могла предположить, что ее ждут любые сюрпризы и поэтому постаралась заранее соответственно настроить себя. В магазине ей пришлось подождать, пока руководительница отдела женской верхней одежды обслужит клиентку.

— Я ненадолго, госпожа Хофмайстер, не хочу вам мешать. Только один вопрос: как у вас сложились дела с господином Нойнером?

Госпожа Хофмайстер понимающе кивнула:

— Вы имеете в виду этого молодого человека? Все прошло хорошо, госпожа Пальмер. Хотя он, по правде говоря, несколько… — она пожала плечами, — я даже не знаю, как это выразить.

Юлия улыбнулась ей.

— Не трудитесь, я прекрасно вас поняла.

После этого разговора Юлия почувствовала себя немного лучше. В этот раз она ничем себя не выдала. Затем она отправилась на почту и позвонила к себе в бюро в Мюнхен. Очень кратко и по-деловому она сообщила Хайди, что ей удалось выяснить.

— Неслыханно! Невероятно! Как он посмел? — возмутилась Хайди.

— Меня это взбесило так же, как и тебя. Но мы должны сохранять ясную голову. Если он едет по моему маршруту, а это именно так и выглядит, то он должен сначала проехать по южной Германии, а затем по Швейцарии. Ты должна навести справки, но только крайне осторожно. Нельзя дать понять, что ты осуждаешь его поведение. Веди себя так, как будто все в порядке.

— Мне это будет чертовски тяжело.

— Ну, ты сможешь это сделать, моя дорогая. И позвони мне потом в санаторий до того, как пойдешь домой.

— Так быстро может не получиться.

— Но ты не должна обзванивать всех. Достаточно нескольких звонков на выбор. И, пожалуйста, без факса. Не надо никаких документов.

Роберт совершенно спокойно воспринял все рассказанное Юлией.

— Я конечно, понимаю, что ты чувствуешь себя обманутой. Вполне возможно, что Элвира хотела просто разгрузить тебя и поэтому послала Нойнера. Сам, по собственной инициативе, он, конечно, не сделал бы этого.

Они под руку прогуливались по парку. На могучих старых деревьях уже появилась первая весенняя зелень, а на тщательно ухоженных клумбах цвели нарциссы и крокусы.

— Я так рада, что ты у меня есть, — неожиданно сказала Юлия.

— Что это ты вдруг?

— Просто так. Ведь могло быть все по-другому. Но ты здесь, и я могу говорить с тобой обо всем. Ведь это же самое главное, правда? Какое значение могут иметь неприятности по работе по сравнению с этим.

Он нежно сжал ее руку. — Очень точно замечено, дорогая госпожа Пальмер. Но неприятности некоторым даже к лицу.

— Что они себе вообразили! Я просто не понимаю этого!

— Ты сказала им, что вывихнула руку, да?

— Да, мне показалось это вполне разумным объяснением.

— Так и есть. Но они ведь не знали, когда ты вернешься к работе. Ведь они не только беспокоились о тебе, они опасались, что ты не сможешь соблюдать последующие договоренности, и таким образом все планы будут нарушены.

— Ты считаешь меня способной на это?

— Я-то нет, а Элвира — возможно, да.

— Но она же меня так хорошо знает! Столько лет совместной работы!

— Вероятно, этот молодой наглец тоже наседал на Элвиру, чтобы она разрешила ему сделать этот тур. Мне кажется, скорее всего так и было.

— Но она же должна была спросить, или по крайней мере, предупредить меня.

— Вспомни-ка! Ведь тебя нельзя было застать дома.

— Но у меня есть бюро и секретарь.

— Может быть, Хайди знала обо всем.

— Нет, это невозможно. Тогда бы она иначе среагировала. Ну, хорошо, если ты допускаешь такой вариант, я поговорю с ней еще раз.

Юлия оказалась права. Руководство фирмы «Про Фобис» ничего не сообщило ее секретарю о деловых поездках Нойнера. Дополнительно Хайди сумела выяснить, что Нойнер успел доехать по маршруту до Тессина. Обо всем этом она по телефону сказала Юлии.

— Что же теперь делать? — спросила Юлия Роберта, рассказав ему все.

— Ты могла бы начать поездку с другого конца, из Австрии, — предложил Роберт, — из Зальцбурга.

— Тогда я где-то могу встретиться с Нойнером, а мне этого очень бы не хотелось, — возразила Юлия.

— Это пусть он избегает встречи с тобой, а не ты должна от него прятаться. — Ответил Роберт.

Юлия не стала объяснять своему мужу, какую неприязнь вызывает у нее Нойнер и какой неуверенной чувствует она себя сейчас. — Хорошо, я так и сделаю, — вздохнула она. — Поеду завтра утром.