Рождество с тобой

Глава 7

Одри

Глухой удар.

Я открываю глаза и вижу, что Колин стоит на одной ноге, скорчившись рядом с кроватью. Вот и весь мой сон, в котором он был Сантой, а я — в списке «хулиганов».

Его щеки краснеют.

— Извини. Я… Я не хотел будить тебя. — Он поднимает свой ботинок, который, как полагаю, и издал предательский звук, и выпрямляется.

Комната совершенно белая от снега за окном. Вчера вечером мы не подумали о том, чтобы задернуть шторы. Занавески были последним, о чем я думала.

И вот теперь… наступило неловкое утро.

Смотрю на часы на тумбочке. Сейчас, наверняка, только шесть утра. Все нормальные люди еще в постели.

Но только не Колин.

Он сидит в кресле и сосредоточенно зашнуровывает ботинок, словно тот может взорваться, если он завяжет его неправильно.

Я натягиваю одеяло до подбородка. Что-то в том, что я голая, а он бешено мчится к выходу, заставляет меня чувствовать себя еще более незащищенной.

Придумай что-нибудь, Одри.

Когда он встает, я ничего не соображаю. Однако не хочу, чтобы он уходил.

— Внизу есть континентальный завтрак. — Правда? Это все, что я смогла придумать? Он выглядит так, словно ему жаль меня, а я не могу этого допустить. — Кофе просто отвратительный.

— Спасибо за предупреждение. На секунду я подумал, что ты хочешь, чтобы я присоединился к тебе. — На его губах, которые теперь знаю досконально, появляется дразнящая улыбка.

— Ни в коем случае. — Я машу рукой в знак отказа и тут же засовываю ее обратно под одеяло. — Кроме того, думаю, что он будет подан только через пару часов.

У него хватает приличия выглядеть смущенным.

— Я должен идти. Но прошлая ночь была…

Не натягивай одеяло на голову. Не натягивай одеяло — подождите? Он действительно уходит? И что было прошлой ночью?

Я смотрю на него, желая, чтобы он закончил фразу, и в то же время надеясь, что не сделает этого.

Колин хватает свою куртку и обходит кровать. Остановившись рядом со мной, он делает паузу, затем смотрит на меня с выражением, которое не могу расшифровать, и целует в лоб.

— Может, кофе сегодня утром будет лучше, — говорит он.

— Очень маловероятно, — говорю я, чтобы скрыть свое удивление от поцелуя в лоб. Человек, который отчаянно хочет уйти, не стал бы так заморачиваться, верно?

И почему меня это волнует? Это была одна ночь. Для нас обоих.

Я вернусь в Лос-Анджелес раньше, чем успею сказать «снежный шар». Колин останется не более чем плодом моего слишком живого воображения.

— Я… да… — он поднимает подбородок и исчезает из комнаты, как будто его тут никогда и не было.

Я переворачиваюсь на спину и наконец-то делаю то, что хотела сделать с тех пор, как проснулась — натягиваю одеяло на голову, но оказываюсь в куполе, где витает его лесной аромат. Он такой мужественный, сексуальный и… совсем не похожий на тот, к которому я привыкла.

Если подумать, все мужчины, которых я встречала в Винтер Велли, кажется, хорошо управляют руками. Не так, как руки Колина на мне — ну, может быть, и так, но, я имею в виду, когда что-то ломается, они не вызывают ремонтника, чтобы починить это.

У меня был секс на одну ночь.

О, Боже.

У меня был секс на одну ночь.

Я сошла с ума? Что-то должно быть в этом морозном воздухе, потому что раньше даже не задумывалась об этом. Но когда Колин заигрывал со мной, я не могла думать ни о чем, кроме как раствориться в нем.

Я откидываю одеяло и вздрагиваю от холода.

Сегодня я найду Анну Бет Грант. Она продаст гостиницу Авроре. А потом, даже если придется уезжать из этого города на собачьих упряжках, я сделаю это. О машине на прокат подумаю позже.

Потому что если я задержусь в Винтер Велли надолго, какие еще безумные поступки совершу?

***

— Кофе готов.

Я беру пару кексов, проносясь мимо Колтона.

— Сегодня грязную воду я пить не стану.

— Но Кол… то есть… я принес хороший из пекарни.

Я останавливаюсь и недоверчиво смотрю на него.

— Не шутишь?

Он протягивает мне чашку, которая определенно не является вчерашним белым пенопластовым ужасом. Это что, взбитые сливки сверху? И натертый шоколад?

— Нет, — подтверждает он с полуулыбкой на губах.

Я пробую кофе, пока он не передумал, и делаю жадный глоток. О, это мята.

— Вот каким должен быть вкус кофе.

Он самодовольно смотрит на меня.

— Ты что, специально вчера налил мне эту гадость? — Мой голос повышается на октаву.

— Нет. — Он фыркает. — У тебя тут кое-что… — он проводит рукой по своему рту.

Я опускаю взгляд на свой напиток. Взбитые сливки!

Вместо того, чтобы вытереть их, делаю еще один глоток. На этот раз я чувствую пушистую массу на кончике носа.

— В какой стороне библиотека?

Он выпрямляется.

— И что ты хочешь там найти?

— Взять книгу, — невинно говорю я.

— Какую?

Я хмурюсь.

— Не знаю. Полистаю и выберу на месте. — Затем я с трудом удерживаюсь от появляющейся улыбки. — Но, скорее всего, роман.

Его лицо приобретает тот же оттенок красного, что и лицо его брата сегодня утром, когда Колин вылетел из номера, будто был в огне.

Он указывает на входную дверь.

— Прямо через площадь.

Я прищуриваюсь, чтобы увидеть, куда он указывает, но матовое стекло загораживает мне обзор.

— Спасибо. — Я поднимаю свою чашку. — И обещаю, если ты впредь будешь подавать такой кофе, то плохих отзывов будет меньше.

Я разворачиваюсь и спешу на улицу, прежде чем он успевает ответить.

***

Арктический воздух ударяет мне в лицо. Погода холоднее, чем вчера, и свежий слой снега покрывает все вокруг. Неудивительно, что моя комната была такой белой. Это ослепительно красиво.

И Колт не соврал.

Прямо передо мной — городская площадь. Настоящая, очаровательная площадь, которая, как я думала, существует только в телевизионных шоу.

Я смотрю в обе стороны, прежде чем перейти улицу, а потом смеюсь над собой. Конечно, никаких машин не будет. Во всем городе живет всего шесть человек. Ну ладно, может, семь.

Извилистая дорожка расходится в двух направлениях, огибая беседку в центре площади. Я подхожу к освещенному, белыми рождественскими огнями, строению и стоящему рядом с ним вертепу.

Как же я это пропустила?

При ближайшем рассмотрении беседка может похвастаться искусной резьбой. Белая краска и огни должны были бы конфликтовать со снегом, но каким-то образом все выглядит гармонично. Зеленая изгородь, окружающая беседку, видна ровно настолько, чтобы создать единый ансамбль.

Я должна выяснить, кто ее построил, прежде чем уеду из города. Нечто подобное идеально подошло бы для наших объектов. На свадебных вечеринках все сходили бы от нее с ума.

Я стою у подножия короткой лестницы, ведущей внутрь, и смотрю вверх с тревожным чувством.

Это было бы идеально для некоторых наших отелей, но ее место здесь. Именно здесь.

В голове мелькает мысль о свадьбе с музыкой, смехом и танцами, но я быстро отгоняю ее.

Плотно запахиваю на себе пальто и иду дальше. Тропинка приводит к статуе женщины. Смахивая пыль с таблички, я узнаю, что это основательница города.

Это место полно сюрпризов.

Когда перехожу улицу к библиотеке, почти не обращаю внимания на машины, и это помогает мне почувствовать себя местным жителем. Не то, чтобы я хотела быть местной.

Возьми себя в руки, Одри.

Библиотека такая же причудливая, как и весь город. Она выглядит как старый викторианский дом, с широким крыльцом и креслами-качалками.

На двери висит табличка: «открыто».

Я стряхиваю снег с ботинок и протискиваюсь внутрь. Звенит колокольчик, и я замираю. Разве в библиотеке не должно быть тихо?

— Чем могу помочь, дорогая? — Женщина за старинным столом, заваленным бумагами, выглядит именно так, как я представляю себе библиотекаря. Пожилая, с серебристыми волосами, убранными в аккуратный пучок, она одета в вельветовое платье, а на кончике ее носа красуются очки.

Все в этом городе безупречно.

Кроме меня и того, как я в него ворвалась.

Я прочищаю горло и улыбаюсь ей своей лучшей улыбкой.

— У вас есть раздел генеалогии? — Возможно, я чуть-чуть обманула Колта, но это адекватная месть за вчерашний ужасный кофе.

— Конечно. — Она встает. — Следуйте за мной.

Женщина движется по библиотеке, как будто может сделать это с завязанными глазами, мимо зоны отдыха, где в камине потрескивает огонь. Возможно, если достаточно быстро найду то, что ищу, я все-таки прочту свою романтическую книгу.

Она переступает порог помещения, которое, судя по всему, когда-то было кабинетом. Стены отделаны панелями из красного дерева, в центре стоит большой стол из полированного дерева, заваленный книгами. Книжные полки с томами книг в толстых кожаных переплетах окружают пространство.

— Вы ищете кого-то конкретного? — Она смотрит на меня через плечо.

О. Здесь еще и камин есть. Я мгновенно чувствую, как холод в моих костях испаряется.

— Семью Грант.

Она колеблется, проводя пальцем по корешкам, и я почти уверена, что ее плечи напрягаются. Но сразу расслабляются, прежде чем я успеваю убедиться в этом.

— Я с ними не знакома, хотя прожила здесь всю жизнь.

Она издевается? Кажется невероятным тот факт, что никто здесь не знает ничего о владелице гостиницы. Я ничего о ней не знаю, потому что исследованием занимались другие члены команды «Capell-Stanley Hotels». А оно было в лучшем случае некачественным. У меня едва хватило времени на собственные поиски в Интернете, не говоря уже о том, чтобы просмотреть те несколько файлов, которые дала мне Аврора. Поэтому и решаю пойти проверенным путем и обратиться в библиотеку.

— В частности, Анну Бет Грант.

На этот раз я внимательно наблюдаю за тем, узнает ли она это имя. Ничего.

— Ее я тоже не знаю. — Она некоторое время изучает полки, затем останавливается и кладет один из массивных томов на стол. — Если та, кого вы ищете, есть в одной из этих книг, то скорее всего в этой. — Она постукивает по обложке.

— Спасибо. — Я устраиваюсь в одном из кресел и пододвигаю к себе книгу.

— Вы уверены, что Брэдфорды вас не интересуют больше? — Она подмигивает. — Я знаю, что мужчины не так следят за модой, как мы, но когда он выходил из гостиницы сегодня утром, на нем была та же одежда, что и вчера.

Мои глаза округляются, а кофе в желудке становится кислым. Я привыкла к тому, что прихожу и ухожу, когда вздумается, и никто даже не смотрит в мою сторону. Видимо, здесь все по-другому.

— Почему вы думаете, мой стол стоит у окна? Я все здесь знаю. — Она обводит рукой пространство. — Любопытствовать о том, что происходит снаружи.

Я открываю рот, чтобы что-то сказать и быстро закрываю его.

— Я… — Слова подводят меня.

Она усмехается, и я жалею, что у меня нет одеяла, чтобы снова спрятаться.

— Видишь. — Она указывает мне за спину. — Из окна открывается гораздо лучший вид.

Я немного боюсь повернуться, но все равно делаю это.

И она совершенно права.

Колин определенно одет не так, как утром. Он улыбается так широко, что я уверена, его лицо может вот-вот лопнет.

И тут я понимаю, почему.

Он держит за руку маленькую девочку, которая могла бы быть маленькой версией меня. Она бежит вперед, насколько позволяют их сцепленные в замок руки, и выглядит так, будто дразнит его.

Он подхватывает ее на руки и кружит. Хотелось бы, чтобы окно было открыто, и я могла слышать их смех.

Теперь его поспешный уход становится более понятным.

Ему есть к кому вернуться домой.